4 (1/1)

Ночь надвигалась на лагерь. Шум от разговоров воинов постепенно стихал. Гефестион судорожно прислушивался к любому звуку, что возникал за тканью палатки, и задавался вопросом: усилилась ли охрана? Нет. Около входа также стоял только один охранник, подкрепления видно не было.

Догадки проникли в сердце Гефестиона острыми кинжалами, вызывая невероятный страх: Бесс действительно ожидал его побега и усиливал охрану по обочинам лагеря, дабы побег не был удачным. Пока Гефестион был под защитой Дария, перс не мог тронуть его. Но попытка к бегству могла бы лишить его последнего щита.Все же, даже это тревожное знание ни на йоту не уменьшило желания Гефестиона попытаться. В любом случае он намеревался получить информацию о колесницах с лезвиями, чтобы сообщить о них своим соотечественникам. И, честно говоря, македонец хотел увидеть Александра. Снова. Он хотел вспомнить свою жизнь, чтобы всё было как прежде. У него не было желания умереть за попытку бегства, но и жить без памяти в лоне врага казалось ему не лучшей альтернативой. Он хотел вспомнить, за что сражался, ради чего.Все, что он запланировал, было настолько зыбким, ненадежным, что любой промах означал бы поражение. Как-никак, а ему нужно было положиться на внешние факторы, чтобы сдвинуть план с пустого места. Брюнет невольно задался вопросом: а делал ли он в прошлом какое-либо решение, которое было более глупым и отчаянным, чем этот побег?Гефестион лежит в постели и заставляет себя спокойно дышать. Сердце бьется неровно, перестраиваясь со спокойного на бешеный ритм, сбиваясь, замирая при звуке глухих шагов охранника. Македонец боялся, вздрагивал с мыслью ?Сейчас!? и разочарованно падал обратно в постель, понимая, что это паранойя. Мелкая дрожь, прошибавшая все его тело, лишила возможности мыслить здраво, вводя Гефестиона в состоянии агонии. Он переворачивался с одного бока на другой, судорожно сжимал кулаки, стараясь справиться с теми кошмарами, которые подкидывало ему воображение.Через мгновение, как он и ожидал, теплые руки мальчика попытались успокоить его, расслабить его больную голову массирующими действиями вокруг висков. Гефестион отстранился, это не поможет ему сейчас. Сел и обхватил руками собственную грудь в попытке сломать её, разорвать, получить желанный воздух в скованные легкие. В панике мальчик выскочил из палатки и позвал охранника внутрь, чтобы получить необходимую помощь и гораздо более опытный взгляд. В конце концов, у раба нет медицинских знаний.В следующий момент рука Гефестиона поднялась и впилась в горло охранника. Перс был хорошо сложен, но у македонца, хоть и не восстановившего свои силы полностью, был на стороне фактор внезапности. Стремительно Гефестион переместил задыхающегося и, упершись коленом в его спину, принялся двумя руками яростно душить врага. Он был в отчаянии, а потому мог рискнуть.Тело рухнуло на пол, и македонец повернулся к мальчику, замершему в темноте. Он был рад, что не может видеть шока и ужаса в его глазах. Вина за то, что он позволил мальчику увидеть это, прокралась в сердце Гефестиона. Ему было грустно, ведь мальчик больше не прикоснется к нему без страха. В его глазах он был всего лишь убийцей.Но времени осознавать свои чувства не было. Мальчик рванулся к выходу, в то время как Гефестион схватил его за руки. Он знал, что персидский мальчик не сможет понять его, но старался донести до него саму суть.

- Я сожалею о том, что тебе пришлось это видеть. Но я нуждаюсь в помощи.Попытался заставить голос казаться более спокойным, Гефестион присел на колени возле трупа. Мальчик пытался яростно вытащить свои руки, оказавшиеся в плену более сильных, и испуганно выпучил глаза, когда македонец принялся шарить по карманам мертвеца.Но он, казалось, понял то, что ему нужно было понять, и, кивнув, спокойно отошел выполнять свою работу, а именно убирать постель. Больше она здесь не понадобится. Гефестион поджал губы и, встав с колен, подошел к мальчику. Его щека была влажная от слез, и вина с новой силой нахлынула на македонца. Прежде чем закончится эта ночь, мальчик познает слишком много боли.С помощью него, Гефестион раздел труп. Он чувствовал, как пот украсил бисером его волосы, а раны начали болеть от такого количества движений. Вместе они подняли тело и уложили на кровать, прикрыв одеялом и подушками. Теперь Гефестион встал, ожидая, когда мальчик наденет на него персидскую одежду, которая, к слову, была до жути неудобной. Штаны не приветствовались в Греции вообще, поэтому ему казался диким тот факт, что его ноги были чем-то укрыты. Раздражение заставляло его торопить мальчика через некоторые промежутки времени, нельзя терять ни секунды!Как же знакомо это ощущение тяжести оружия на боку! Гефестион, чуть улыбнувшись, медленно вынул клинок из ножен (он все еще помнил страх мальчика, поэтому старался двигаться неспешно).В дополнение к мечу из оружия было длинное копье с изогнутым наконечником, слишком длинное, чтобы бороться им в ближнем бою, и небольшой кинжал. Ничего особенного.Теперь пришло время ключевой части его плана. Мальчик, казалось, понял, что тот намеревается сделать. Или, возможно, это был просто инстинкт самосохранения. Он упал на колени и обнял ноги Гефестиона, прижав лицо к его бедру.О Боги, он думает, что я убью и его.Недолго думая, Гефестион мягко приподнял мальчика за плечи.- Я не собираюсь убивать тебя, - мягко сказал он. - Я бы никогда не сделал этого. Но ты должен кое-что мне сказать.Он нашел глаза мальчика, которые сияли в темноте как два колодца, до краев наполненные страхом.- Александр. - Гефестион произнес его имя медленно, чтобы тот понял его. - Где его лагерь?Конечно, мальчик, должно быть, услышал имя величайшего врага персов. Он находился в этом лагере уже больше недели и должен был слышать, где находиться вражеский лагеря.К величайшему удивлению Гефестиона, мальчишка в несколько шагов пересек палатку и, остановившись у выхода, уверенно указал нужное направление без доли страха в глазах. Когда перс обернулся к брюнету, чтобы вести к границе, македонец лишь покачал головой. Предательство в восточных странах было недопустимым, если прознают, что раб так просто открыл тайну врагу, его участь будет решена. Гефестион совсем не хотел, чтобы мальчишка пострадал.- Нет. Я обязан тебе жизнью, ты вылечил меня. Мне не нужна твоя смерть.Мальчик не понимал его слов и не двигался с места, чтобы вести его. Он вглядывался в глаза Гефестиона, стараясь разглядеть там его истинные помыслы. Наконец он поджал губы и кивнул, словно говоря ?Ничего, прорвемся!? Македонец глубоко вздохнул от собственной беспомощности. Раб выполнит дело до конца, раз уж начал.

Они двинулись в темноту. Мысли о том, что мальчик может вести его в ловушку, у Гефестиона даже не возникало. За ту неделю, что он находится здесь, он проникся к нему симпатией, он бы мог быть его младшим братом, он доверял ему слишком слепо и наивно. Чтобы раб да работал на два фронта - это слишком круто. Мальчик не умел говорить, но его глаза показывали все красноречивее слов. В мыслях Гефестион молился о том, чтобы не попасть в загребущие руки персов снова.Пытаясь не привлечь внимания, эти двое шли спокойно, ровным темпом, не более поспешным, чем темп у двух утомленных солдат, желающих завалиться спать. Лагерь был хорошо освещен, и солдаты надежно укрепили палатки, то и дело норовящие сорваться с петель от пронизывающего тело ветра. Гефестион благодарил богов за шанс скрыть свое лицо и быть незаметным. Мальчик, бывший недостаточно высоким для воина, тоже укутался в плащ, прячась от ветра. Так он был неотличим от любого другого низкорослого перса.Наконец они достигли стойл, которые охранялись двумя солдатами. Зная, что длительная ходьба подкосила его силы, Гефестион молча указал на лошадь. Ему был необходима она, потому как даже за тот промежуток времени, что они шли от палатки до нынешнего места, ему пришлось несколько раз опереться на мальчика из-за ноющих ран. Чтобы избавиться от охранников без лишнего шума, ему понадобится немало сил.Охранники стояли спиной к стойлам. Гефестион, тяжело вздохнув, быстро подкрался к ближнему из них и вонзил кинжал в спину перса, зажав рукой рот, из которого чуть не вырвался предсмертный крик. Силы Гефестиона, казалось, и вовсе покинули его, поэтому, мягко опустив труп на землю, он и сам опустился на одно колено, судорожно вдыхая и выдыхая. Он быстро повернулся в сторону второго охранника, в надежде, что тот его не заметил. Перс успокаивал лошадей, которые чувствовали ?свежую кровь?.Гефестион проскользнул в угол обзора второго охранника и напал на него прежде, чем тот успел среагировать. Однако, повинуясь рефлексам, стражник отшатнулся в сторону, из-за чего Гефестион врезался в его грудь плечом и ударил вслепую. Удар был бесполезным, он затронул лишь корселет, но никак не бок. Стражник опрокинул Гефестиона на землю и стал судорожно мять его шею. Македонец с рыком пытался извернуться, раз за разом вслепую ударяя кинжалом. Когда лезвие оцарапало руку, от чего тот заскулил, Гефестион мгновенно уполз из-под перса и, нависнув над ним, вонзил кинжал в шею, обрызгав кровью свои руки и лицо.

Почувствовав на губах теплую жидкость, брюнету откровенно захотелось блевать. Вместо того, чтобы думать о противных ощущениях, он стал мрачно озираться по сторонам, ожидая быть окруженным другими воинами, которые могли услышать предсмертные хрипы.Движение на периферии заставило Гефестиона дернуться, он приготовил кинжал к обороне и так и остался сидячим на персе. Вместо разъяренных стражников ослепленный пылью и кровью брюнет различил фигуру мальчика, который подбежал к нему, чтобы удостовериться в том, что он в порядке. Гефестион протянул ему руку, чтобы тот помог ему встать. Мальчик потянул на себя македонца и подставил плечо, когда у того отказали ноги.- Я не могу сделать это без тебя.

Гефестиона не особо заботило то, что мальчик мало понимал его речь. Когда они выберутся, он одарит его несметными богатствами, он этого заслуживает как никто другой. Но сначала он узнает его имя.Дрожащими руками он отвязал ближайшую лошадь, успокаивая её низким голосом. С помощью мальчика он, мучительно морщась, сумел подняться на неё, персже сел на лошадь позади него.Не было ни времени, ни сил, чтобы попытаться объяснить мальчику, что трупы должны быть скрыты. Это беспокоило его, но он чувствовал, что, если задержится ещё на несколько минут, то потеряет сознание.Он пришпорил лошадь, и она шагнула легким галопом. Он знал, что скоро его хрупкая надежда будет разбита, хоть и надеялся уйти подальше от лагеря.

Его голова болела как никогда раньше, изображение перед глазами плавало, Гефестион сидел криво, слепо ведя лошадь по указаниям мальчика. Несколько раз он оборачивался, чтобы удостовериться, была ли поднята тревога, но не мог ничего различить. Мальчик обнял его за талию и мягко подул на голову. Боль стало потихоньку уменьшаться, он почувствовал себя успокоенным.Вскоре они увидели её. Границу лагеря. Она была мощно укреплена, стражников было немереное количество. Прорываться напрямую было бы слишком глупо. Значит, нужно было использовать обходные пути, с запада, где стражники наверняка менее бдительные. Времени не было, поэтому они поехали задней частью лагеря, намеренно путая след, исчезая среди прицепов поклажи.

Гефестион оставил мальчика и лошадь позади и похромал прочь, чтобы посчитать количество охранников и рассчитать время между их патрулями. Каждый раз малейший шум за спиной заставлял его вздрагивать и мучительно скалиться.Он ожидал, что тревога уже была поднята на том месте, где он украл лошадь. Но ни один из шумов не походил на раскрытие.Гефестион рассчитал время, когда он может пройти из лагеря незамеченным, прежде чем другая охрана пройдет мимо. Он проклинал себя за полное отсутствие знаний ландшафта.

Гефестион возвратился к лошади. На сей раз, когда они приблизились к краю периметра, он позволил себе смаковать взволнованность, бегущую через его тело, почти на грани ошеломления и боли.Пока они ехали назад Гефестион не оборачивался. Они бы повернули на запад. Шанс встретить персов уменьшился, и с рассветом они могли бы уже добраться до лагеря Александра.Потешили себя глупыми надеждами. Гефестион услышал узнаваемое шипение стрел за спиной даже прежде, чем испуганно затормозила лошадь. Было маловероятно, что это воины Александра.Но Гефестион отказывался так просто оставить надежду и пришпорил лошадь. Ветер донес до них голоса мужчин и ржание лошадей. Но не за ними. Перед ними.Факелы внезапно вспыхнули, со всех сторон на беглецов были направлены копья, блокируя их дальнейшее продвижение. Встревоженный Гефестион признал одеяние солдат, их копья, ухоженных лошадей. Это было единственное воспоминание о солдатах, ведь на данный момент он знал только персидскую армию.Группа приблизительно из тридцати персидских воинов взяла их в кольцо. Кровь Гефестиона вскипела. Так просто он им не дастся. Он потянулся к мечу, но тут же три копья были приставлены к его горлу, заставив задрать голову вверх. С земли невидимые руки сняли с него все оружие. Ни слова не было сказано. Мертвецкая тишина.Его сняли с лошади, связали руки за спиной. На мгновение Гефестион хотел было броситься на копья и покончить со всем, но вдруг услышал приглушенный стон. Македонец обернулся и увидел мальчика, его раба, которого нещадно пнули в живот. Худшая судьба ждала его молодого друга.

Если Гефестион и мог возместить ему долг, то только выжить. Прожить дольше него.