Несостоявшийся ?Coming out? Лер. (1/1)

Что-то вдруг меня приперло к моим милым грешникам... Но это еще не вторая часть, нет-нет... ;)))С того дня, когда мы с Вадимом, наконец, пришли к взаимному согласию насчет наших чувств и какого-никакого счастливого, но в любом случае, совместного будущего, прошло два года.И за это время они, чувства то бишь, ничуть не угасли, а даже, кажется, наоборот, разгорелись с новой силой.Во всяком случае, я с каждым днем, каждым часом люблю его все сильней и сильней, да и можно ли его, в самом деле, не любить? Это просто невозможно!Он же… такой…Вадим.Умный, добрый, заботливый, красивый и настолько сексуальный… Да что там – он просто ходячий ?секс?!И дело тут даже не в том, что я все еще никак не выйду из глубоко озабоченного подросткового возраста, просто вы бы его видели!..Моего великолепного старшего брата.Ох, черт, в свете последнего факта я вообще от возбуждения на стену готов лезть…Да-да, у меня извращенский недотрах, можете смеяться, сколько влезет, мне по барабану…Вернемся к делу.В общем, сегодня у меня выпускной, и уже завтра я, наконец-то, смогу съехать от родителей… к Вадиму. Насовсем.Где-то год назад он прикупил небольшую однокомнатную квартирку недалеко от нашего дома, так что все это время я частенько оставался у него не только на ночь – в последний раз я прожил у него чуть ли не целый месяц! – и мой переезд – это, скорее, формальность, потому что уже больше половины всех моих вещей обретается там на постоянной основе.Полшкафа одежды, пять пар любимых кроссовок, кое-какая другая обувь, велик, скейт, незабвенные ролики, новенький планшет… М-м-м, пожалуй, у Вадима даже не половина, а две трети моего нехилого ?приданого?.И опять же, не то чтобы все в нашей с ним жизни было так уж безоблачно – мы ссоримся, не часто, но все же… а еще уже пару раз чуть не спалились перед предками.Вот взять хотя бы сегодняшнее утро – очередной несостоявшийся ?Coming out?…***Вадим, только вчера вернувшийся из длительной командировки, впервые за долгое время изволил остаться у нас, – для удобства, как объяснил он столь внезапное желание родителям, – на самом же деле целенаправленно преподнес мне этим своеобразный подарок – если не долгожданную (из-за этих моих чертовых Единых Государственных Экзаменов, уже месяц как отнимавших все мое внимание и силы, вынуждая нас видеться жалкими урывками, и его отъезда) возможность проснуться с ним рядом в одной постели, то хотя бы просто какое-то время в этот довольно важный для меня день побыть наедине.И папа, встав как обычно ни свет, ни заря, на торжественном вручении аттестатов в двенадцать пообещав быть как штык, умчался на работу, и мама, взяв отгул и записавшись в салон красоты (ну, праздничная прическа там, макияж… в общем, отправившись туда часа на три, как минимум), даже не подозревая об этом, великодушно даровали нам шанс на несколько желанных мгновений запретной близости.Коим мы и не преминули воспользоваться…Стоило только входной двери захлопнуться за нашей мамой, прямо-таки сверх всякой меры воодушевленной моей непонятно каким образом выцарапанной за два последних года обучения золотой медалью, я уже затаскивал еще сонного брата в ванную комнату, что надежно запиралась на непредвиденный случай, тут же об этом обстоятельстве позабыв. Где буквально с порога накинулся на него с глубокими страстными поцелуями, с силой, не понятно откуда взявшейся, притиснув к холодной кафельной стене, блуждая по столь желанному для меня телу влажными, дрожащими от нетерпения ладонями.Вадим сначала лишь томно и в какой-то мере беспомощно постанывал под моими жадными отрывистыми ласками, но потом, видимо, окончательно стряхнув с себя оковы сна, властно перехватил инициативу и, как всегда крепко прижимая к себе, целовал мне (лишь сейчас, когда он вернулся, расслабленно разгладившийся) лоб, глаза, плотно зажмуренные от удовольствия быть, наконец, с самым любимым существом на свете, лихорадочно алевшие щеки, опухшие губы, искусанные, пульсирующие…И любил, любил, любил…Каждым движением, каждым вздохом, каждым утробным рыком…Наше обоюдное желание росло в геометрической прогрессии вместе с количеством подаренных друг другу поцелуев – откровенно горячих, влажных, громких, пошлых…Вообще, иногда по краю сознания у меня проскальзывает мысль – как-нибудь тайком заснять наши игрища на видео, но я пока не готов к последствиям в виде разъяренного брата и наверняка ждущего меня с распростертыми объятиями наказания за дерзость.А также не сильно-то и хочется пронаблюдать воочию, какой шлюхой, судя по ощущениям, я в такие вот моменты бываю.Голова кружилась от страсти, накатывавшего волнами возбуждения, от Вадима, который так собственнически вжимал меня уже в стенку душевой.Я задыхался, почти теряя сознание, и уже не представлял, как вообще выжил без него.Без этих чуть загорелых, таких же властных, любимых рук, без широкой, искренней улыбки, прячущейся в поцелуе, преподносимой лишь мне одному, без темного шелка волос, ставших вдруг неожиданно длинными, – и когда только успели так отрасти…

Я судорожно стискивал его широкие плечи, надрывно постанывая в голос, крепко обхватывал ногами за талию, ощущая его каждой клеточкой, ловя каждый выдох, смешивая в поцелуях жаркое сбитое дыхание.На задворках сознания мелькала мысль, что нужно быть осторожнее, тише, но руки брата были такие теплые и нежные, губы такие сладкие и родные, а член так здорово скользил внутри меня, что хотелось стонать даже еще громче…Кричать во весь голос и на всю округу о том, как сильно я люблю его…Своего родного брата.И мне ни капельки не стыдно за это.В общем, сии рациональные опасения были настолько незначительны по сравнению с тем Раем, что мы творили на Земле, в нашей тесной душевой кабинке, под божественно приятным теплым ливнем, что среди всеобщего хаоса в моей голове безвозвратно терялись.

Я открывался брату бесстыдно, с готовностью подставляя шею под поцелуи-укусы, ловил на полпути каждое его движение, с жадным трепетом, словно течная сука, в то время как он сбивчиво шептал, как он гордится своим ?подарочком?-медалистом, мерно лаская в такт своим жестким, но не грубым, глубоким толчкам мой истекающий смазкой член…Как вдруг распахивается дверь, и запыхавшийся мамин голос оповещает нас, замерших словно под дулом пистолета, с резко подскочившим до заоблачных высот уровнем адреналина в крови:- Вадимочка, милый, прости, что отвлекаю, ты не помнишь, куда папа в последний раз перепрятал заначку? А то оказалось, что в канун праздника эти мародеры-стилисты цены повысили просто безбожно…Брат, резко выдохнув и поудобнее перехватив меня за поясницу одной рукой, другой бережно проводит по моим помертвевшим губам и спокойно с расстановкой отвечает:- В последний раз папа сунул ее в карман своего старого зимнего пальто.- Того, что висит в темной комнате или в кладовке? – Все никак не отстает мама.- В кладовке, где же еще у нас склад всякого ненужного барахла… – Ехидничает Вадим, сверкая обожаемыми синими омутами, и чуть поводит бедрами, заставляя меня судорожно выдохнуть, вместо того, чтобы предательски застонать, когда его все еще каменно-твердый член проезжается по простате.- Нашла! – Радостно кричит из коридора, наконец, нашедшая ?пропажу? наша … мать. – А где Лер, что-то я его не заметила?- Вышел помочь тете Гале из тридцать первой квартиры, у нее там что-то с интернетом и любимый сериал застопорился на самой пикантной сцене. – Без предупреждения продолжает медленно, с оттяжкой двигаться этот … брат.- Господи… – Скулю я жалобно, больше не в силах сдерживаться, и тут же закусываю нижнюю губу чуть не до крови.- Что? – Вновь слышится в опасной близости от нас взволнованное восклицание.- Шампунь в глаза попал, мам! И вообще, дай уже помыться спокойно! – Виртуозно изображая слезы в голосе, хмыкает брат, переходя на прежний умопомрачительный ритм.Когда дверь за мамой вновь негромко хлопает, я уже практически теряю сознание от невозможности издать хоть какой-нибудь звук, а мой домашний садист все так же сосредоточенно таранит почти вконец истерзанного меня в требовательно ноющий зад.- Все, мой любимый, все… Стони, кричи, извивайся, глухо рыча, что тебе больше нравится… – Родной вкрадчивый шепот прямо на ухо (тем не менее едва слышный сквозь бешеный ток крови), и я слепо подчиняюсь не приказу, а словно бы дозволению свыше.Извиваюсь, стону, вскрикиваю, царапаюсь и кусаюсь, и беру, беру, беру все то, что любимый может мне предложить – принимаю его в себя так глубоко, как только могу, чувствуя нутром, кажется, каждую вздутую венку на его естестве:- О боже… Да-да-да! Еще-е-е! Да!..Оргазм накрывает нас как всегда почти одновременно – даже единодушно.- Хоть бы раз для разнообразия прокричал ?Не-е-ет?… – Тут же мягко передразнивает меня, чуть только отдышавшись, брат.А у меня нет сил даже открыть глаза и полюбоваться его наверняка соблазнительно раскрасневшимся лицом и сыто сверкающими полуночно-синими глазами, не то что огрызнуться.Поэтому я лишь плотнее прижимаюсь к нему и, напрочь отказываясь спускать задеревеневшие от усилий ноги с его талии, утыкаюсь носом куда-то в шею, рвано дыша через рот.***Что было потом, не помню, только сейчас я, чисто вымытый, бережно обтертый полотенцем и переодетый в свежую безразмерную, видимо, не мою, футболку, лежу на кровати под боком брата в его бывшей комнате, на этот раз надежно запертой, и лениво вывожу на его груди какие-то сюрреалистические узоры – в художники, что ли, податься?..Вот так вот.А ведь через полтора часа мне на выпускной топать…Хм, как же я туда отправлюсь, если ничего ниже пояса до сих пор не чувствую?Никак, говорите?Ну так, а я о чем?- Я тебя на руках отнесу. – Снова сонно целует меня во все еще мокрый после душа висок Вадим.Ой, я что, сказал это вслух?- Нас не поймут. – Мурлычу я чуть тоскливо и прижимаюсь губами к уже мерно, не в пример тому бешеному ритму, что я ловил на ней еще пятнадцать минут назад, бьющейся на его шее артерии.- Лучше уж мы объявим о своих отношениях с размахом под торжественные фанфары, чем однажды родители нас все же по-тихому застукают и оба получат сердечный приступ. – Крепко сжимает он меня в объятиях и залихватски укладывает прямо на себя.- А это идея, Дим, насчет выпускного… Я тут сериал один смотрел*…- Надеюсь, не тот, что тетя Галя продолжает ежевечерне громогласно обсуждать со своими товарками на лавочке прямо под нашими окнами?- Не-е-е, ты что?! Так вот, там парень бесстрашно пришел на выпускной в сопровождении своего возлюбленного, представляешь? – Мечтательно принимаюсь я делиться ?наболевшим?, но слегка осекаюсь, отчетливо вспомнив концовку того сезона. – Правда, после его в реанимацию увезли. Мудак-одноклассник битой его так отходил… Кровищи было, почище, чем в ?Крюгере? и во всех ?Пилах? разом…- Хм, интересно, но давай все же чуть повременим с актом двойного самоубийства, мне больше нравятся наши обычные акты любви… – Приложив палец к моим все еще болезненно пульсирующим, вдрызг искусанным и зацелованным губам, прерывает меня он.- Нет проблем. – Улыбаюсь я и, проказливо пройдясь кончиком языка по мягкой подушечке, целую ее, а после вновь разнеженно распластываюсь на брате на манер морской звезды.- Я скучал, родной мой. – Шепчет он мне в волосы.- Я тоже, Вадим… – Выдыхаю на грани слышимости в ответ.Эй, вы там, наверху!!!Если не хотите увидеть меня в своих чертогах значительно раньше положенного срока, постарайтесь сделать так, чтобы подобные разлуки с моим ненаглядным старшим братом повторялись впредь не чаще раза в год, а то и реже, ибо в противном случае я рискую умереть от спермотоксикоза, ну, или же смертельно удовлетворенным после безудержного секса, стоит нам лишь встретиться…А вообще, по традиции – спасибо вам, кто бы вы ни были, и есть ли на самом деле… за то, что…Он мой.А я Его.Был, есть и буду.А иначе, гореть мне в Аду… в одиночестве.* Вы же сразу угадали, о каком сериале идет речь? Правильно – ?Близкие друзья?.Всех целую, до новых встреч.Ваша пылинка.