Глава 26 Лер. (1/1)
Ну, вот и конец, всем спасибо, все свободны! ;)))- Стоять, бояться! – Возопил с порога Колька с кухонной лопаткой и мокрым полотенцем наперевес.Блеск. Просто блеск.Только у нас стало что-то намечаться… серьезное такое, долгожданное… И на тебе!Я взбешен! И сейчас кого-то покусаю!Мой друг тем временем, даже не догадываясь, ЧЕМУ помешал, удивленно присвистнул:- А чего это вы тут устроили, ребят?А-а-а!Я его сейчас точно покусаю!Вали отсюда, пока цел!- Ник, скройся с глаз моих, желательно, и из квартиры тоже, пока я тебя не прикончил… – Прорычал я, еле сдерживаясь, чтобы не вскочить на ноги и не придать ему дополнительного ускорения хорошеньким пинком под зад.Но для этого мне бы пришлось отпустить Вадима, в которого я вцепился будто в спасательный круг… Нет, я не могу отойти от него. Ни за что, пока мы, наконец, не поговорим и не расставим все точки над i.- Почему? – Непонимающе спросил Коля, но, видимо, интуитивно уже зная ответ на свой вопрос, сразу же поспешно стал отступать обратно в коридор.- А просто так! – В конец разъярился я. – Чтоб впредь не являлся, когда тебя не просят!И, похоже, напугал не только Ника, испуганно пискнувшего, но и попытавшегося тут же вырваться из моих рук и отползти от меня подальше брата.Э-э-э, не-е-ет, голубчик!- Куда-а-а? А вот тебя никто не отпускал! – Зыркнул я на него исподлобья.Вадим как-то обреченно выдохнул и вновь затих.- О-о-о… – Многозначительно выдохнул, видимо, до глубины души впечатленный моим поведением Колька. – Ну, я пошел, звони, если что, Лер. До свидания, Вадим. – И поспешно ретировался из комнаты, а мгновение спустя и из квартиры, довольно громко хлопнув входной дверью.Повисла напряженная тишина, во время которой я все же отпустил брата от себя и, обессилено повесив голову, с отстраненным интересом разглядывая свои коленки, замер в ожидании, сам не зная чего…Вадим, ну, скажи же что-нибудь!..Только вот в итоге первым прервать сие зловещее молчание пришлось мне.
- Это… правда? – Выдохнул я, когда брат, стал медленно подниматься на ноги.- Что именно? – Отойдя к все еще настежь распахнутому окну и будто издеваясь, уточнил он, а потом с ходу продолжил. – Не знаю точно, когда все это началось, но, похоже, задолго до этих сумасшедших дней, и да… я хочу тебя…- Что?Я ведь не ослышался? Нет?- Я хочу тебя, подарочек, что тут непонятного? – Как-то нервно выпалил он, наконец, оборачиваясь и встречаясь со мной требовательным взглядом.Я с минуту всматривался в родные, любимые до боли глаза и судорожно соображал.Спрашиваешь, что тут непонятного? Да ВСЕ!Хочешь?Как?!Я либо сошел с ума, либо ты…Но, Вадим, это же не может быть шуткой, правда?Ты ведь не стал бы так надо мной издеваться?А впрочем, я бы даже такое тебе позволил, лишь бы хоть на секунду ощутить себя любимым тобой…И все же…- Издеваешься? – Поддержал я свой имидж, но на самом деле уже понял, что брат серьезен как никогда.Господи, неужели, это правда?Хочет?Любит?Ответ мне охотно дали синие-синие омуты, сверкающие на лице брата ярче самых дорогих сапфиров.
Стремительно сорвавшись с места, я бросился к нему, радостно вешаясь на шее и крепко обхватывая его талию ногами, прижимаясь к нему как можно ближе и безостановочно шепча, сквозь всхлипы:- Вадим! Люблю! Люблю-ю-ю… Как же сильно я тебя люблю!Брат, зарывшись лицом мне в волосы и тихонько урча, словно разомлевший под солнечными лучами кот, целовал меня в макушку и, по ощущениям, безостановочно счастливо улыбался, ладонями лаская мою дрожащую спину.- Никогда больше, никогда, слышишь, не отпущу… – Немного отстранившись, твердо предупредил я его.- Не отпускай. – Покладисто улыбнулся он на это, но тут же слегка помрачнел и менторским тоном выдал. – Но чтобы больше никаких Урсуляков я на тебе не видел! Никогда, понял?- А я на тебе никаких Альбин и иже с ней! Никогда, ок? – Не остался в долгу я, но, даже не дожидаясь положительного ответа, радостно засмеялся в голос.Все равно он теперь мой и только мой!Хотя, он все равно согласился:- Договорились. – И накинулся на мои губы жадным, собственническим поцелуем, кусая и терзая их так рьяно, будто за что-то наказывая, а может просто потому, что сил сдерживаться и щадить меня уже не было.Уж я-то знаю, с каким помятым видом уползали наутро все его многочисленные пассии – зацелованные до алого цвета и невообразимых размеров губы, багровые засосы по всему телу, такие крупные, что даже одежда их не всегда хорошо скрывала, а уж ноги ?несчастных? и подавно не держали. А я стоял, всякий раз прячась за дверью в коридоре, ни жив, ни мертв от невыносимой боли и после бессонной ночи и провожал их ненавидящим взглядом, яростно посылая им вслед всевозможные проклятья…И ведь я не имел права не то, что закатить брату скандал или истерику, а даже просто невзначай возмутиться!От горьких воспоминаний сразу стало как-то не по себе, появилось такое мерзкое чувство, будто все мое теперешнее счастье вот-вот исчезнет, испарится словно утренний туман…Но, ощутив как трепетно и нежно брат касался моей кожи, как дрожали его губы, когда он сцеловывал выступившие на ней капельки пота, я тут же без особого труда изгнал из своей головы все посторонние мысли.Потому что то, что было, то прошло, а теперь…Теперь не будет больше никого, кроме нас двоих и нашей взаимной любви.Отныне и навсегда.Вадим обещал, а он всегда держит свои обещания.За этими размышлениями я и не заметил, как мы оказались возле его достаточно широкой даже для нас двоих кровати.Бережно опустив меня на прохладную постель, Вадим, все время придерживая меня одной рукой, – по-видимому, чтобы я не слишком рьяно извивался под ним и ненароком что-нибудь ему или себе не повредил, – другой непрерывно ласкал мой напряженный член. Так чертовски медленно, намеренно продлевая это жгучее томление, что овладело мной уже в тот миг, когда он только-только, еще держа меня навесу, принялся, не спеша, стаскивать с меня одежду.Боже, как же это восхитительно – чувствовать рядом любимого человека, стараться вернуть ему все поцелуи, все, до последней, ласки, выгибаться в родных руках и во весь голос без стеснения стонать его имя, чтобы все слышали, как сильно я люблю его.Тем временем он, оторвавшись от моих уже приятно-саднящих губ, поцеловал меня в ямку между ключицами, но тут же вернулся к шее и снова стал спускаться по груди к животу и ниже, и ниже, даря невесомые поцелуи, казалось, каждому сантиметру моего тела…Добравшись до моих выпирающих тазовых косточек, он поднял на меня лукавый взгляд, будто спрашивая, нравится ли мне и хочется ли большего, и, уже натурально издеваясь, сначала подул на болезненно набухшую и уже сочащуюся смазкой головку, а потом без предупреждения заглотил всю мою изнывающую плоть целиком и стал облизывать ее, словно леденец.Я захлебнулся всхлипом и даже не заметил, как в меня проник сначала один, а затем и второй палец, деликатно растягивая и дразня еще призрачным чувством наполненности.Мечась по постели практически в горячечном бреду и беспрестанно комкая в пальцах ткань простыни, я страстно желал… то ли, чтобы эта сладостная пытка уже поскорее прекратилась, то ли – длилась вечно.Вадим с энтузиазмом игрался со мной до тех пор, пока я, кажется, не приготовился расстаться с жизнью, балансируя на грани безграничного наслаждения, позабыв кто я, где и чего мне следует опасаться, деля постель с братом…Но, когда он, наконец, вошел в меня одним плавным точным движением, я конечно почувствовал боль, она показалась такой легкой и незначительной по сравнению с болью от неудовлетворенного желания, что я не обратил на нее никакого внимания и даже не вскрикнул, а лишь благодарно вцепился Вадиму в плечи и, притянув его к себе поближе, счастливо выдохнул, прикрывая глаза:- Да! Боже, да!Он снова поцеловал меня в губы и стал двигаться – резко, даже грубо, но я лишь сильнее впился в него дрожащими пальцами и стал жадно подаваться ему навстречу, чувствуя, как внутри все взрывается и пылает.Когда его движения вдруг чуть замедлились, я нетерпеливо застонал, и он тут же послушно вновь ускорил темп, покрывая мою шею и грудь собственническими метками.Все то время, что мы плавились в этом безумном танце страсти, я не открывал глаз, но предчувствуя приближение пика, все же взглянул ему в раскрасневшееся лицо.Протянув дрожащую руку, отвел со лба смоляную прядь и снова уцепился за тяжело дышащего брата, ближе притягивая его к себе и царапая его плечи чуть не до крови, требуя, умоляя…Не останавливаясь уже ни на секунду, он вновь начал ласкать меня в такт своим толчкам, стараясь столкнуть меня в пропасть вместе с собой.- Я люблю тебя! – Вырвалось у меня, лишь я почувствовал в себе горячий поток его спермы, и волна ослепительного оргазма накрыла меня с головой, забирая сознание, успевшее пожелать лишь одного – остаться с братом единым целым навсегда.Пришел в себя я лишь через какое-то время, распластавшись на уже мерно вздымавшейся груди Вадима и ощутив, как его удовлетворенно уснувшая плоть легко выскальзывает из глубины моего такого же удовлетворенно расслабленного тела, а по бедрам течет еще теплая сперма, в общем, как бы страстно мне ни хотелось задержать его частичку в себе, ничего не вышло.Он лежал, бережно сжимая меня в сильных руках и прильнув соблазнительно припухшими от наших бесконечных поцелуев губами к моему мокрому от пота и слез виску.Я же, стараясь не обращать внимания на уже ставшие подсыхать, тем самым вызывая небольшой дискомфорт, результаты нашего с ним труда, довольно замурлыкал, потершись носом о его шею, на которой багровел один, но очень заметный засос.Блин, как же здорово – знать, что теперь никто, кроме меня, не сможет оставить на ней что-то подобное!- Нас ждет Ад, Лер, настоящий Ад на Земле, если нас раскроют! Лучшее, что нам грозит – соседние палаты в Кащенко, а в худшем… нас разлучат, навсегда. – Тяжело вздохнув и еще крепче прижав меня к своей груди, внезапно сказал брат, вырывая меня из приятных собственнических мыслей.- Нет, любимый, ты не прав, этот тяжкий грех на двоих нам обязательно простят… И родители… они поймут. – Поспешил успокоить его я.Ну, а что? Мечтать ведь не вредно!- На Небесах, да, но мы-то еще здесь… – Выдохнул он, вновь целуя меня в наверняка даже хуже, чем обычно, растрепанную макушку. – Нас будут проклинать все, кому не лень. И насчет мамы с папой… не будь так уверен, что они к этим ВСЕМ не присоединятся.- Проклятые за любовь. Поэтично, правда? – Подумав мгновение, изрек ясамым важным видом, и тут же в поисках одобрения заглянул Вадиму в глаза.- Поэтично. – Не медля, улыбнулся он в ответ.- Я просто люблю тебя, разве это так уж плохо? – Вновь устраиваясь у него на груди, скорее, у пространства, чем у брата, вопросил я.
- Не плохо, но и не хорошо. – Тем не менее ответил он мне сразу.- Мне – хорошо, тебе – тоже, а другие мне не интересны. – Эгоистично решил я.В самом деле, кому какое дело, это наша жизнь, а у нас в стране еще Демократия!- Как всегда эгоистичен до мозга костей. – Похоже, развеселил я Вадима.- И что? – Надулся я тут же, вновь вскидывая голову.- Ничего, ты прав, всем не угодишь. – Задумавшись лишь на мгновение, сказал он, снова укладывая меня головой к себе на грудь.- Я всегда прав. – Самодовольно выдал я и, коварно подтянувшись, поцеловал любимого за ухом, после чего, пользуясь форой и временной дезориентацией ?противника?, оседлал его и, требовательно поерзав попкой в непосредственной близости от его пока не слишком заинтересованного члена, многозначительно уставился на него немигающим взором.Как насчет второго раунда, милый?..Вадим страдальчески скривился, но порыв мой поддержал со всем присущим ситуации энтузиазмом.В общем, все хорошо, что хорошо и качественно кончается…Или не кончается, кто знает?..