Часть 12 (1/1)

Джерен несло спокойным течением, слегка покачивая. Внезапно нахлынувшая тёплая волна приподняла её, ласково коснулась лица, щекоча щеки, поглаживая скулы, и прибила к берегу, обсыпая горячим песком.Джерен вынырнула изо сна резко и легко, обнаружив себя на диване укрытой пледом.Уехал...Залезла под шерстяное полотнище с головой, словно прячась от горькой мысли, и тут же была выдернута из своего укрытия непонятным шелестом и приглушёнными голосами из кухни.— Вот это... Сыр. Да, нет, не так. Нед, нарежь помидор.— Помидор, да, это помидор... Тебе нужен нож? Порезать помидор?— Да. Фух, такой большой, а такой непонятливый. А это сюда. Джерри так любит. Кофе, ты умеешь варить кофе? — Кофе?— Кофе, кофе. Яйца, нам нужны яйца. И хлеб. Ты же умеешь делать вашу эту яичницу? Ну яйца пыщ-пыщ и помидоры туда... Никакой от тебя помощи. Слушая эту загадочную болтовню где-то между турецким и итальянским, Джерен, как была в мятом и домашнем, чуть пригладив волосы, тихонько заглянула в комнату. Недим стоял у плиты, а Стефан в приподнятом настроении невнятно напевал какую-то детскую песенку, покачиваясь в такт, и расставлял тарелки. Притаилась у стены, наблюдая за тёплой картиной семейного воскресного утра — слово воплощенная в реальность мечта. Только они отнюдь не семья и сегодня четверг. — Джерри, доброе утро! — радостно ввизгнув, — и откуда столько энергии с утра пораньше — Стефан бросился к Джерен, обнимая и звучно целуя в щеку. — Доброе утро, mio caro*, — она купалась в его улыбке, отгоняя дурные мысли. — Готовите завтрак? — Недим так и не обернулся. — Да. Хорошо, что ты уже проснулась. Нед какой-то абсолютно бесполезный в этом деле, — он махнул рукой на мгновенно напрягшуюся спину, ткань рубашки натянулась, вырисовывая рельеф крепких мышц. — Ой, джем, я забыл про джем... — Стефан бросил приборы на стол и ринулся к холодильнику. — Доброе утро? — Джерен подошла к плите и оперевшись о столешницу, вопросительно вполголоса обратилась к Недиму. — Доброе... — он помешивал уже готовую яичницу, не поднимая головы. — Недим, — Джерен легко обхватила его предплечье, от чего рука с деревянной лопаткой зависла в воздухе, — у тебя что-то случилось? — Дядя умер, — не встречаясь взглядом, мягко высвободил конечность, повернулся к Стефану, который размазывал варенье по хлебу, оставляя застывшую Джерен позади себя. — Стефан, завтрак, — выложил горячее содержимое на две тарелки, поставил скоровороду на плиту. — Я поеду, — и так быстро покинул кухню и оказался в коридоре, что Джерен пришлось буквально бежать за ним. — Недим, подожди, — она догнала его, когда он уже схватился за ручку двери. — Я понимаю, что тебе сейчас не до того и ты наверняка занят, но у Стефана завтра день рождения и... — Мне надо что-то организовать? Найти? — Джерен в волнении растиравшая пальцы левой руки, замерла.— Нет, просто сам приезжай, — избегавший встречаться с ней взглядом всё утро Недим теперь как-то болезненно и пристально смотрел прямо в глаза. — В смысле, если у тебя будет время и желание, и вообще... — ещё немного и она сотрёт фалангу в порошок. — Мы хотим вечером в итальянский ресторан, торт, свечи... Традиция. — А днём? — На аттракционы, — она зараторила запинаясь, боялась, что он уйдёт недослушав, щёлкнув дверью по носу. — Мы уже в третий раз поедем, а ещё даже на половине не побывали. Там есть такие высокие американские горки, страшные жуть... Я обещала Стефану, что мы прокатимся. — Я буду, — он ни на секунду не оторвался от её лица. — И днём. Можно?— Конечно! — облегчённо улыбнулась, прекратив мучать собственные пальцы. — Стефан будет очень рад, — коротко кивнул в ответ. Недим открыл дверь, на мгновение остановился, задержавшись в какой-то мысли, и негромко позвал: — Джерен... Спасибо, — слишком глухо, чтобы можно было расслышать в этом слове его смущение.Мужчина, с которым она когда-то не пожелала даже лежать на одной кровати, оставляя его беспомощного у себя в ногах, на полу, сейчас благодарил за подаренный сон, за собственный покой в её руках. Чудовищная дикость. Недим ушёл не дожидаясь ответа. ***Некогда красивый особняк семьи Грассо превратился в руины, оставив лишь легкое воспоминание о себе. Люди, которые ещё несколько часов назад были живы и представляли угрозу, сейчас лежали в неестественных позах с застывшим ужасом в стеклянных глазах, а стены были покрыты ещё свежей кровью. Можно было даже ощутить её неприятный запах. Дон Риччи размеренно прогуливался по разрушенному особняку, вокруг горы трупов, немного морщась всякий раз, когда по неосторожности наступал в лужу крови. Кровь смыть не так-то просто, а портить новые лаковые туфли мужчине не хотелось. Его люди сегодня определённо поработали на славу. Он подписал смертный приговор и, не дожидаясь одобрения Альянса, тут же напал, уничтожая сброд, что посмел убить его прекрасную жену и неродившегося ребёнка. Улик было предостаточно: они вынесли всю документацию и жёсткие диски. Предъявить их верхам будет не так уж и сложно. Конечно, большого шума не избежать, но всё же. Лежащий на полу мужчина был ещё жив. Пока жив. Одежда была местами в крови, кое-где разорвана. Туфли Рика остановились рядом с его лицом. — Монстр... — прохрипел лежащий мужчина. — Ты ещё не сдох? — голос был тихим, но чётким и твердым.Мужчина молчал, а со стороны проёма послышался звук стрельбы. — Кажется, мои ребята убили кого-то из твоих людей, — продолжил парень, весело усмехаясь. — Я запретил тебе заниматься проституцией на моей территории, а ты решил отомстить, убив мою жену? Мужчина попытался что-то прокряхтеть и медленно, словно черепаха, начал отползать от молодого мафиози. — Ты правда думал, что я не смогу узнать правду? — Рик прострелил ему ногу. — Гори в аду… — напоследок босс уже не существующего клана сплюнул кровь прямо на кожаную обувь Риччи. — Только после тебя, ничтожество, —усмехнулся тот. Он дёрнул рукавом, и в руке появился нож. Рик провел плавную линию через глаз своей жертвы — от самых бровей до скул — и прежде, чем раненый успел закричать от боли, повторил свои действия, оставляя порез с противоположной стороны. Вышел идеальный икс. Под поросячие визги Грассо, Дон воткнул острое лезвие в центр его ладони, взял его лицо в свои руки, изо всех вдавливая большие пальцы ему в глаза, подковыривая, раскачивая его за голову из стороны в сторону, как терьер треплет свою добычу. — Это тебе за то, что посмотрел в сторону моей семьи. А вот, — несколько раз провернув, вынял нож из вражеской руки, пронзая вторую, — это за то, что прикоснулся к ней. Заточенное лезвие входило в плоть, как в масло. Грассо орал во все легкие, корчась от боли на залитом собственной кровью полу. Мало, этого было мало за ту агонию, в которой прибывал Рик всё это время. Он обошёл уже-почти-покойника, достал зажигалку и поджёг раненую ногу, глядя в обезображенное муками лицо. Он был так увлечён, что даже не услышал, как в комнату вошел Альберт, остановился, прислонившись плечом к дверному проёму, внимательно наблюдая за своим боссом. — Мы закончили. — Уже? — наигранно удивился Рик, обернувшись. — Разве его крики не услада для ушей? — он кивнул на пылающее тело на полу, улыбаясь при этом совершенно безумно. — Кстати, что там насчёт подарка Стефана? — Готово, — Альберт отвечал совершенно невозмутимо, лениво следя за происходящим. — Подарок уже доставлен. — Ну вот и отлично, — Рик широко улыбнулся, а потом прострелил голову горевшему заживо мужчине. — Он уже начал раздражать.Воздух может горчил от запаха смерти и горелой плоти, но только сейчас Рикардо смог свободно вздохнуть.?Вендетта осуществлена. Я отомстил за вас, дорогая?.***— Ты не лопнешь, мой милый? — Стефан уминал уже третий кусок пиццы, когда Джерен не могла впихнуть в себя и крошки и пила весь вечер воду. — Нет, мне же уже 9! — ребёнок гордо поднял измазанный томатной пастой палец вверх, широко улыбаясь. — И я выиграл! — он победно показал язык Недиму, который отзеркалил его жест и не сдержал усмешки. — Недим, — он выглядел слишком довольным и расслабленным, для проигравшего в совсем дурацком споре, — отведи Стефана вымыть руки, пожалуйста. А я пока узнаю, где, собственно, наш торт, — Недим лукаво усмехнулся её конспиративному шёпоту и покорно кивнул, протягивая руку маленькому мужчине в костюме и с перепачканными ладошками. Тот ловко спрыгнул с высокого стула, хватаясь за предложенную помощь, и оба ушли. Эти двое стали настоящей командой. Заразительно хохоча, перепробовали все аттракционы, даже те, на которые Джерен и смотреть было страшно. А она весь сегодняшний день впитывала в себя разделённую со Стефаном радость Недима, вклеивая кадры их мальчишеских забав цветными фотографиями в собственное сердце, как в книгу. Чтобы потом, перелистывая страницы, смаковать каждый пережитый миг, проигрывать счастливые моменты снова и снова. И мечтать. Потом, когда Джерен и Стефан вернутся домой, в Италию.?— Привет, bella*! — Джерен едва не давится воздухом, услышав в трубке родной голос.— Рик?— Нет, папа римский, — язвит мужчина. Она даже представляет, как он закатывает глаза. — Если язвишь, значит ты в порядке. Всё закончилось? — хрипит и сжимает трубку так, что костяшки пальцев белеют. — Да, но... — Но?— Вы должны оставаться там ещё некоторое время. Недели 2-3, максимум месяц. — Почему? — Нельзя уничтожить целую семью и обойтись без последствий, — спокойно объясняет Рикардо, рассматривая шикарный вид за окном.— Всё в порядке? — волнуется, она всегда за них волнуется. — Да, это просто небольшие накладки, не более. Тебе не о чем переживать. Лучше скажи, понравился ли Стефану подарок? — переводит тревожную тему, отвлекая. — Да, конечно. Он был в полном восторге, — говорит, вспоминая как радовался мальчишка медальону с выгравированным изображением Доротеи, Рикардо и себя.— Я рад. — Это же не... — похожие медальоны, только с надписью ?Non toccare la mia famiglia*? дарили, когда принимали в семью и подпускали к делам. — Нет, — Джерен облегчённо выдыхает. — Передай маленькому монстру привет от всех нас. Мы обязательно отметим его день рождения все вместе. — Обязательно, — грустно улыбается, чувствуя, как глаза становятся мокрыми. — Рик... — Да? — Мы очень сильно скучаем. Берегите себя, ладно?— Как скажешь?. Джерен возвращалась от стойки администратора ресторана, когда заметила их, занимающих место прямо в центре зала. Оцепенела от ужаса, когда прибежавший вприпрыжку Стефан плюхнулся на тяжёлый стул, через стол от них, и начал громкую шутливую беседу с подошедшим официантом. Замерла неподвижной фигурой остановившись, не расслышав из-за шума в голове приближающиеся шаги.— Ну чт... — Джерен резким движением схватила подошедшего Недима за лацканы пиджака и с силой потянула на себя, пятясь назад, впечатываясь с ним в стену между служебными помещениями.— Там Дженк и Джемре, — паника вырвалась свистящим шёпотом и испуганным взглядом в расширившиеся тёмные глаза напротив. — Через стол от Стефана! — тот же шёпот уже на грани истерики.— Мы сейчас что-нибудь придумаем, — Недим опустил свои руки на её прикрытые лишь узкими бретелями платья плечи в успокаивающем жесте, неосознанно поглаживая большим пальцем тонкие ключицы, невесомо скользя по выступающим косточками. Как загипнотизированный следил за собственными действиями, не замечая пылающих щёк Джерен, которая забыла как дышать. Слишком близко. — Ты такая красивая... — он все ещё стоял вплотную, завораживая практически чёрными глазами, со дна которых густым туманом поднималась неконтролируемая похоть. И Джерен бы разглядела, если бы не отвлеклась на покалывающие мурашки от его прикосновений, которые неслись на бешеной скорости, подгоняемые жаром сказанных слов, концентрируясь где-то в груди, растекаясь горячей волной к ногам. Подушечками пальцев едва ощутимо Недим проехал вниз, прокладывая маршрут к её запястьям. На мгновение отнял левую руку, вкладывая в её ладонь ключи от машины, отрезвляя холодом металла. — Я их отвлеку, а вы уезжайте. — Зацепив её мизинец своим, потянул за собой, пряча за широкой спиной, и уверенно вошёл в зал, твёрдой походкой направляясь к неожиданным посетителям. — Давай, — отпихнув Джерен от себя в сторону Стефана, широким жестом распахнул пиджак. — Ба, какие люди! Веселитесь? — Недим нагло упёрся двумя руками в стол, полностью перекрывая обзор опешившей паре. — Добрый вечер, — Дженк быстро подавил удивление, выдав дежурную улыбку.— Недим, здравствуй, — Джемре смотрела на него своими оленьими глазами изумленно-радостно, пока тот шарил беспокойным взглядом по столу в поисках зацепки. Нашёл. — Хм, а я думал, что беременным не стоит пить вино, — Недим постучал по бокалу ногтем, наслаждаясь звонким ?дзынь-дзынь?, а затем толкнул средним пальцем, опрокидывая прямо на светлое платье Джемре. — Ах... — она вскочила с места, за ней привстал Дженк, подбежала суетливая официантка с салфеткой, а Недим аккуратно обернулся. Пусто.— Недим! — Дженк зарычал, хватая его за ворот пиджака, и не скрывал своих намерений и угрозы в голосе, усиливающейся звуком битого стекла откуда-то снаружи. Недим слишком торопился, слишком старался перетянуть всё их внимание на себя, чтобы его внезапная неуклюжесть выглядела хоть на йоту естественной, и это не могло остаться незамеченным.— Дженк, прекрати! Это случайность, — плюнув на безуспешные попытки оттереть пятно, Джемре сунула салфетку старательной официантке и встала рядом с ними, обнимая мужа, уводя обратно за стол. — Недим, поужинаешь с нами? Мы так давно не разговаривали, ты вечно где-то пропадаешь. — Я пожалуй пойду, не буду вам мешать,— конец фразы утонул в нарастающем пении сотрудников ресторана, свет погас, а к пустому столику подвезли торт с девятью зажжеными свечками. Озадаченный парнишка из персонала отделился от поющих и подбежал к Недиму. — Господин, ваша... — Потом, всё потом, — произнесено было с таким нажимом, что этим тоном можно было забивать гвозди. — Такси мне вызовите, пожалуйста. — Недим, присядь, — отвлекшись на эту странную сцену с отсутствующим именинником, Дженк полностью успокоился. — Нам есть о чем поговорить. — И о чём? — свет зажгли, торт увезли, непонятную ситуацию сгладили остроумной шуткой находчивого администратора, а расслабиться у Недима так и не получилось. Внутри царапала беспричинная тревога. — О фирме. Отец умер и... — С похорон и недели не прошло, а ты уже делишь наследство? Не рановато? — Недим горько усмехнулся, разочарованно качая головой. — Своеобразный у тебя траур, конечно. — Недим, — Джемре поглаживала мужа по предплечью, удерживая его от необдуманных фраз. — Фирма нуждается в твёрдой руке и взвешенных решениях. Раньше всем заведовал отец, а теперь, когда его не стало и контрольный пакет у тебя, надо решить, кто станет во главе. Конкуренты могут обратить ситуацию в свою пользу и мы всё потеряем.— Чего ты хочешь?— Твою долю. — Что, прости?— Я просто хочу сохранить дело отца.— Это дело моего отца, Дженк, — Недим встал, заканчивая беседу. — Хорошего вечера. Он звонил Джерен, когда оплачивал счёт, пока упаковывали торт, когда выходил из злосчастного ресторана с огромной коробкой. Звонил, когда, определив её геолокацию через связанный аккаунт, гнал таксиста в детскую больницу. Звонил и боялся, как никогда в жизни, слушая тишину между длинными гудками.***Джерен сидела неподвижно, словно глыба льда, отличаясь от белоснежной стены приёмного отделения только чёрным платьем и красными полосами свежих царапин на руках.— Что случилось? Где Стефан? — Недим нёсся по коридору, то и дело переходя на бег, опережая непоспевающую медсестру, которая пыталась одновременно и показать ему дорогу, и не уронить всученную ей тяжёлую коробку. — Там, — Джерен не шелохнулась, вперившись взглядом в дверь, даже не моргая.— Что произошло? — он осторожно присел рядом, разглядывая её пораненые руки, бледное лицо и неживые глаза.— Какая-то пьяная сволочь с ноги разбила стеклянную дверь, выходя из ресторана. Скажи мне, кто вообще делает стеклянные двери на входе?..— А Стефан?— Он упал. Я не успела. Прикрыла, но не удержала. Не удержала... — губы её задрожали, но она проглотила рвущиеся из неё рыдания.— Трубку почему не берёшь? — Недим опустил ей на плечи свой пиджак и бережно взял её ледяные ладони в свои руки, укрывая в них как самую большую ценность в надёжном тайнике.— Я не знаю, где мой телефон, — слова выходили механически, заученным безэмоциональным текстом. Все её мысли, вся её жизнь сейчас находилась за белой больничной дверью, которая наконец распахнулась, подбрасывая Джерен к дежурному врачу. — Как он?— Сотрясения нет, травм внутренних органов тоже. Две царапины и шишка на лбу. Повезло, — огромный валун, сдавливающий грудную клетку, царапая обломками нутро, упал вниз, позволяя сделать вдох. — Понаблюдаем до утра и отпустим.— Я могу его увидеть?— Уже поздно, он в общей палате, дети спят, — доктор оторвался от бумаг, взглянув на слишком молодую перепуганную мать и мужчину рядом, который вцепился в её руки. — Поезжайте домой, выспитесь, а то своим скверным видом вы пугаете даже меня, а я, знаете ли, много повидал, — добавив к шутке одобряющую улыбку, педиатр кивнул растерянной девушке. — Ну что вы, мамочка, испугались больше сына. Пусть пройдёт. — Спасибо... — Джерен, доктор прав, поехали домой, — Недим, поддерживая её чуть выше локтей, потянул к выходу, поднимая с пола маленькую сумочку. — Пойдём, пойдём, — Джерен молчала. Она молчала и в такси. Сняв туфли, оставаясь босой, в мятом платье и мужском пиджаке, взобралась с ногами на сидение и расфокусированно уставилась в окно, где яркими фонариками проносился ночной Стамбул. Недим даже подумать не успел, как собственные руки бесконтрольно притянули её к себе, усадив на колени, обвивая, стискивая до хруста позвонков. — Это я виновата, — первый всхлип. — Это я виновата! — Ты ни в чём не виновата, слышишь? Ты не виновата, — он повторял эти слова как мантру, пока Джерен выплескивала свою боль, рыдала в его объятиях, оставляя размытый пейзаж раздирающей вины на белой мужской рубашке. — Ты не виновата, — он уговаривал её, умолял. — Не виновата, — убаюкивал, вдыхая аромат её волос, чувствуя как запах детского шампуня, чёрной смородины и фиалок въедается в него кислотой, врастает дикими цветами. ?Не виновата?. Твердил бы как заведенный ей в макушку, если бы осмелился обнять её такую неприкаянную в электрическом свете лифта. В темноте салона было естественно и просто, а сейчас оставалось только смотреть, как Джерен прижимала чёрные лодочки к груди, чтобы потом варварски бросить их в угол в коридоре.Она скинула пиджак на диван и прошла на кухню, не обращая внимания на следовавшего по пятам Недима, выпила стакан воды и двинулась дальше. — Почему ты так их испугалась? — вопрос настиг её уже в ванной, когда ватный диск танцевал по лицу, стирая растекшийся макияж и плохой вечер.— Потому что сложно прятаться, встречаясь с публичными людьми.— А я?— А тебе Ник доверяет... Чёрт, — дурацкая молния никак не подчинялась, зажевывая ткань душившего узкого платья. — Помоги, пожалуйста, расстегнуть, — Джерен вернулась на кухню, встала перед Недимом, откинув волосы набок и открывая вид на острые лопатки в треугольном вырезе.— Зачем? — голос дрогнул, а конечности отяжелели, будто весили тонну. — Чтобы снять.— Зачем? — один хрип в бессмысленном вопросе. — Чтобы быть без платья, Недим. Ну же! — помедлив, неуверенно взялся за бегунок и повёл его вниз, обнажая спину. Недим был уверен, что даже покраснел, словно впервые расстегнул чужое платье и увидел женское тело. — Спасибо, — Джерен даже не обернулась уходя.— А тебя совсем не смущает моё присутствие? — он моментально разозлился. На себя, на свою реакцию, на свои ладони, которые пришлось сжать в кулаки, пресекая дикий порыв. Недим видел сотню женских спин, а разглядел только одну. — Ах, ну да, я же для тебя как предмет мебели, — внутри всё перекрутилось вибрируя, пуская по мышцам напряжение, а злость кипела, срывая крышу, вывариваясь в неконтролируемую ярость. — Можно отпихнуть, переступить, использовать и выкинуть. Спасибо, что топором не порубила, пожалела.— Я никогда тебя не жалела, — Джерен вышла из ванной — в огромной, длиною почти до колен, чёрной майке, немного растянутой, но уютной — в замешательстве глядя на Недима, который откровенно нарывался на скандал.— А вот это точно. Жалость не про тебя, жёнушка.— Не называй меня так!— А что такое? — с глумливым выражением лица, засунув руки в карманы брюк, он подошёл ближе. — Стыдишься общего прошлого? По-моему ты знатно повеселилась, издеваясь над беспомощным инвалидом, — Джерен приложила все оставшиеся силы, чтобы выдержать его тяжёлый взгляд. — Может хоть сейчас расскажешь мне, зачем всё это было, м? Зачем?— Я просто не хотела быть слабой, — он отпрянул, приподнимая брови в недоумении. — Не хотела быть жалкой, — всё-таки отвела взгляд, пряча слёзы, набирая громкость с каждым словом. — Никчёмной. Ущербной!— Каким был я? — голос затрещал, предостерегающе заскрипел в тишине ночи, предвещая бурю.— Да. Да. Да! Каким был ты!— И помогло?— Нихрена не помогло... — она разочарованно выдохнула и, отвернувшись от него, налила воду в стакан.— И ты больше ничего не скажешь?— Я уже извинялась, — выпила залпом, пытаясь затушить внутренний пожар.— Ты считаешь, что этого достаточно? — Джерен развернулась, распахнув руки с какой-то безумной улыбкой на лице. — Ну вот она я. Делай, что хочешь, — в один шаг приблизилась, толкая ладонью в грудь. — Ну давай, ну сделай уже что-нибудь, чтобы тебе полегчало. Давай! — ещё толчок. — Ну что же ты! Ни простить не можешь, ни отомстить нормально. Всё топчешься на месте. Здоровый, красивый, богатый... Живи да радуйся!— Помнится, раньше ты называла меня уро... — Хватит! — стакан полетел в стену напротив, разбивая хрупкий мир между ними. — Хватит прикрываться прошлым! Посмотри перед собой. У тебя не то, что будущего, у тебя даже настоящего нет. Ради этого всё было?— Джерен!— Всё оглядываешься назад, мусолишь эту мерзость, чтобы что? — Джерен! — Запросто отдал Дженку любимую Джемре и ещё живёшь с ними. Ты извращенец? Мазохист?— Джерен, остановись! — они стояли друг напротив друга, пока Джерен уничтожала его, и себя заодно, этой правдой. Методично расстреливала и каждый раз попадала точно в цель, собственными руками закапывала издырявленную, как решето, только обретённую надежду на хоть что-то между ними. — ?Джерен, остановись?. Даже это не меняется. Столько лет прошло, а ты всё там же. Работаешь на фирме, в которую пришёл, потому что это твоё, потому что должен. И что? Где во всём этом ты, Недим? Где ты? Чего хочешь ты?Сначала он хотел Джемре. Так хотел, что сделал то, на что не хватало сил долгих 20 лет. Джемре, милая Джемре... У него не было шанса в неё не влюбиться. Первый человек, который в него поверил, первая девушка в жизни, которая дала сильный толчок, поднимая на ноги. Он любил так, как любят идола, покровителя, бога. Слепо, сильно, отчаянно. Так любят хрустальную мечту. А потом всё пошло наперекосяк. Фиктивные браки, подложный ДНК-тест, убитый ребёнок... Бесконечные догонялки с привкусом безумной усталости, где Недим то убегал сам, то бежал за Джемре, но уже как-то по инерции, без азарта. И хрустальная мечта в приближении оказалась пластиковой статуэткой со следами чужих пальцев. Позже, когда Джошуа оставил его в стерильно чистой жизни со звонкой пустотой в голове, Недим честно себе признался, что у них не было шанса. Придавленный собственной благодарностью как грузом, он так боялся её разочаровать, не оправдать ожиданий и вложенных усилий, что ни разу не смог переступить ту самую черту.С Джерен было проще. С ней можно было быть самим собой. Неудобным, несдержанным, непримиримым. Она боялась его, лебезила, выбивая себе место под солнцем. Боялась она, а остерегался подходить ближе он, прислушиваясь к внутреннему голосу. Как предчувствие опасности, смертельной угрозы признания того, насколько они похожи. И сейчас то настоящее в ней, мелькавшее раньше неуловимыми солнечными зайчиками среди непроглядной темноты её поступков, стояло перед ним целиком в виде заплаканной женщины в старой футболке. Она не пыталась ему понравится, а нравилась так, что он терял голову. Она ничего не просила, а он был готов отдать всё, взамен на её близость. Он хотел эту женщину, вопреки нормам морали, здравому смыслу и нечеловеческой силе воли. И с каждым её словом запас его сопротивления иссякал, просачивался как песок сквозь пальцы. — И хватит уже сюда таскаться! Хватит, прекрати! — точным поставленным ударом в район солнечного плетения — Берти знал своё дело — Джерен оттолкнула Недима от себя.— Мне уйти?— Да! — Ладно, — он сделал шаг к двери, но неожиданно развернулся, схватил Джерен за горло, прижимая к стене, и поцеловал. Без предисловий и томных взглядов. Грубо, безжалостно, слишком некрасиво для начала трогательной романтической истории, в самый раз для конца, финала страшной сказки про злую ведьму и маленького принца. Сминая губы, сплетаясь языками, судорожно цепляясь друг за друга, они стояли на вершине, оказавшись по одну сторону от пропасти между ними. Попятились назад от обрыва, чтобы, развевая чёрный флаг, с разбегу прыгнуть вниз, лететь на самое дно, не открывая глаз, женскими лопатками врезаясь в кухонный стол. Отбрасывая сомнения с глухим стуком покатившихся по полу оторванных пуговиц, с металлическим лязгом спуская с цепи его внутреннего зверя. Только одичавшее животное вместо того, чтобы разорвать нагнанную добычу, ластилось, стаскивая белье по женским ногам, скользя губами по голени, неоправданно нежно целуя колено, прокладывая языком влажную дорожку вверх по внутренней стороне бедра. Недим так долго не позволял себе даже думать об этом, что теперь врывался за границу собственных запретов, не зная ни смущения, ни стыда; всё больше распаляясь от того, с какой страстью Джерен отзывалась на каждое его движение. Он сходил с ума от горячего нереального осознания, что самая неподходящая деталь, откидываемая раз за разом, теперь встала как влитая, даря ощущение запредельной целостности. Чистое безумие. Словно всю жизнь до этого Недим бродил в неизвестности, шёл окольными путями к этой точке, чтобы почувствовать, как Джерен целует его грудь, кусает ключицы, оттягивая тонкую кожу. Чтобы почувствовать, как по венам пузырится разделённое на двоих острое наслаждение. Чтобы, ослепнув от ярких огней последнего залпа внутреннего фейерверка, неловко натянув штаны и запахнув рубашку, убежать, банально струсив, оставить её в осколках невинной влюблённости, девичьих грёз и разбитой сахарницы.Чтобы вернуться через два часа, перестав корить себя, не сумев даже напиться, с исступлённым шёпотом — ?Что же ты со мной делаешь...? — развернуть одеяльный кокон и вобрать в себя тепло этой женщины, сложиться с ней как пазл. Снова. И снова. Чтобы без устали глубоко целовать, будто пытаясь коснуться языком вибрации каждого зарождающегося стона. Чтобы зализывать обнажившиеся раны, превращаясь под женскими губами из живой стали мужского тела в податливый воск. Чтобы крепко прижимая к себе, в обнимку заснуть в час, когда просыпается солнце. Чтобы почувствовать себя счастливым. Чтобы жить. Сегодня. Сейчас.