Часть 8 (1/1)

Сдвинув колени, Джерен, прямая как палка, сидела на церковной скамье. Воздух проникал сквозь витражные окна и просачивался под дубовую дверь. Она крепко сжимала руку маленького Стефана, словно пыталась уцепиться хоть за что-то. А боль всё не уходила, потому что душевная боль намного сильнее физической. И дышать с каждым разом становилось всё труднее. Ей хотелось выть от тоски, пока осознание дикой кошкой скребло изнутри и тихо-тихо шептало: ?Не уберегла?. Рикардо внешне выглядел спокойно, но внутри он был разбит на части, и ему стоило огромных усилий не разрыдаться перед своей семьёй и всем честным миром. Нет, Рик не мог позволить себе подобной слабости, потому что мир мафии не щадит уязвимых, поэтому он молча глядя вперёд перед собой, раз за разом сглатывал ком, мешающий дышать. Ему были так противны эти бесчисленные показные фальшиво-искренние сочувствия пришедших людей. Пустые соболезнования. Жалостливые взгляды. Риччи на них только кивал, стискивая крепче зубы.Гроб опустили в землю, участники похоронной процессии разошлись по машинам, кладбище стремительно опустело. Рикардо и Джерен остались одни. — Не вини себя, — охрипшим от рыданий голосом произнесла Джерен. — Это я не уберегла её, я....— Сейчас уже неважно, кто из нас виноват, — надрывно тянет Рик, прикусывая нижнюю губу, из глаз бегут слезы, оставляя мокрые дорожки. — Её больше нет... Нет.— Что нам теперь делать? — она сжимает его пальцы крепкой, стальной хваткой.— Мы должны жить дальше, как бы тяжело это ни было.Джерен резко развернулась к нему лицом, мокрым от слёз. — Рик, я… Я не могу, — он успокаивающе притянул девушку к себе. Джерен схватилась мёртвой хваткой за лацканы его пиджака, зарылась лицом, чтобы почувствовать такое необходимое сейчас тепло человека, которого любит и не хочет терять. Он сдержит обещание, данное своей покойной супруге. Он позаботится о своей Семье.***Месяц спустяПосле смерти Доротеи жизнь поменялась.Джерен собрала себя из осколков, вновь учила улыбаться ребят, зная, что если она прольет ещё хоть одну слезу, парни этого не вынесут. Они порвут глотки, они окрасят улицы этого города в красный цвет. Она заботилась и воспитывала Стефана, как бухгалтер занималась финансовыми делами Семьи - делала всё лишь бы не свалиться в пучину отчаяния, на самое дно, откуда потом не смогла бы найти выход.Малыш Стефан пережил смерть своей сестры просто, скорее всего из-за своего маленького возраста так легко оправившись. Джерен пообещала сама себе, что будет защищать его всегда и любить вечно. Джерен сдержит своё обещание. Йылмыз крепче прижала мальчика к себе. Нежно и бережно. Он — единственное, что осталось от её лучшей подруги. Джерен сожжёт весь мир, если это потребуется, чтобы защитить Стефана. Никто и никогда не причинит вред её ребёнку. ***— Так значит, это Грассо? — Джерен внимательно смотрела на Джейсона своими блестящими глазами. — Да, практически все доказательства собраны, и мы предоставим их на собрании Альянса, — заверил рыжеволосый компьютерный гений. — Мы решили, что ты и Стефан не можете здесь оставаться, — твёрдо проговорил Рик, который до этого смотрел куда-то в окно. — Что? — прошипела Джерен сквозь зубы, приподнимаясь с мягкого кресла. — Так будет безопаснее, — с важностью сложив руки за спину, подключился к разговору Николас. — Вы не можете... Я не брошу вас одних. Договорить ей не дал взмах руки Риччи, заставивший турчанку замолчать. — Скоро здесь станет небезопасно, — подошёл, беря девушку за руки, сжимая её пальцы своими с какой-то особенной нервозность. — Я не смогу начать действовать, пока ты и Стефан будете тут.— Скоро тут начнётся кровавая баня, глупая женщина, — отчеканил правая рука мафиозного босса, не скрывая раздражения. — Это всё ради вашей безопасности. — И куда нас решили отослать? — рассматривать зелёное растение, сиротливо стоящее в углу комнаты, Джерен было легче, чем продолжать поддерживать зрительный контакт с ними. Молодой босс Риччи пару раз тяжко вздохнул, провёл рукой по волосам и дал самый неожиданный ответ: — В Турцию, а если точнее, в Стамбул.— Что? Другого места не нашёл? — удивлённо прошептала она, от неожиданности сил не хватило даже на то, чтобы повысить голос.— Там есть надёжный человек, — вновь вмешался Ник. — Я ему очень сильно помог в своё время, а теперь он поможет вам. К тому же, Джерен, — голос его смягчился, убеждая, — в Стамбуле, дома, вам будет легче затеряться. Вы будете в безопасности и... — Мой дом здесь! — резко оборвала его девушка. — Это не обсуждается, Джерен, — голос Рика был до того твёрд и сух, что руки её мелко задержали. — Ваши вещи прислуга уже собрала, — сверкнул он строгим взглядом. — Когда самолёт? — поинтересовалась настороженно, но уже ослабив сопротивление.— Через четыре часа.Джерен, раздражённо скривив губы, вышла из кабинета, не забыв при этом со всей силы хлопнуть тяжёлой дверью. Мужчины за её спиной громко и облегчённо выдохнули. — Я думал будет хуже, — выпалил Матео. Стамбул, значит... В своей комнате она дала волю эмоциям. Пострадали от её гнева и бешенства, к счастью, только несколько ваз и зеркало в ванной. А потом к ней пришло смирение и осознание того, что переубедить Рика и заставить отказаться от принятого решения не смог бы никто. Теперь уже никто. ***Джерен и Стефан, под строгими взглядами двух высоких надзирателей и тихие шаги блондинчика Берти позади, садились на заднее сиденье дорогого автомобиля.— Куда мы едем?— Путешествовать, малыш, — с мягкой улыбкой отвечала Джерен. Мальчик, надув губы и скрестив руки на груди, пробурчал: — Я не малыш. Она лишь снисходительно улыбнулась, прижала к себе Стефана и закрыла глаза.Берти, сев на переднее сиденье, дал водителю добро трогаться.Весь путь до аэропорта они провели в тишине: ребёнок заснул, взрослые погрузились каждый в свои мысли. Интересно, как он?.. Девушка прикрыла глаза, когда машина подъехала к аэропорту: чуть меньше двух часов будет идти посадка, ещё столько же сам полёт. Побыстрей бы всё закончилось... Тандем Джерен и Альберта всегда был необычным. Они могли ругаться, больно задевать колкими шутками и острыми фразами, но они заботились друг о друге. Они были друг у друга. И вот сейчас, стоя лицом к лицу в зоне регистрации пассажиров аэропорта, Джерен чувствовала подкативший к горлу комок и жжение от подступающих слез в сухих глазах.— Это ненадолго, глупая женщина, — заверил Берти, осматривая девушку с ног до головы, — она была в чёрном простом, но элегантном платье, которое висело на ней мешком. После смерти своей подруги в ней что-то сломалось: она выкинула всю яркую одежду, которая у неё была, и в какой-то момент совсем перестала нормально есть. От прошлой Джерен остались только одни глаза.— Я надеюсь, — грустно усмехнулась она, чувствуя как потеют руки. — Берегите себя, ладно?— Всё будет нормально и вы скоро вернётесь домой, — пытался обнадёжить её мужчина.— Я больше не хочу никого хоронить, Берти, — у неё подрагивали губы, но она упорно пыталась это скрыть, пыталась казаться сильной, хотя голос её дрожал от волнения и страха. Страха возвращаться в город, что принёс ей сплошную боль и разочарование.Страха за семью. Она не выдержит, если с ними что-то случится. Просто-напросто сломается от боли.— Я обещаю, — Альберт наклонился, положив широкую ладонь на нежную щеку, и поцеловал в лоб сухими губами. Так по-родительски. Джерен закрыла глаза и глубоко вздохнула, пытаясь как можно лучше запомнить этот момент, пытаясь удержать в лёгких запах дорогого одеколона, пытаясь сохранить в себе тепло его объятий.Проходя на посадку, она старалась не думать о том, что возвращается туда, откуда разбитой и ничтожной улетела.Она вообще старалась не вспоминать свою жизнь до Италии. Не вспоминать свою семью — они кровные родственники, но не больше. От семьи не отказываются.?Правда в том, Джерен, что семья может быть больше, чем те, с кем мы разделяем одну кровь.?И Джерен запомнила эти слова навсегда.***?— Документы, — Рик протягивает Джерен несколько бумаг. В ответ на её вопросительный взгляд поясняет: — Теперь ты официальный опекун Стефана.— Зачем это? — растерянно разглядывает свидетельство.— Чтобы не было лишних вопросов и проблем, — отвечает просто.— Рикардо!— Джерен! — с нажимом вторит ей Риччи. — Джерен, — с какой-то нечеловеческой усталостью проводит руками по своему лицу. — Джерен, — говорит мягко, почти шепчет, взяв её за предплечья. — Джерен, девочка, если бы была хоть какая-то возможность, хоть какой-то вариант... Пока вы здесь, я связан по рукам и ногам, я уязвим. Я ничего не могу сделать. Ничего, — он обнимает её, прижимает к себе с такой силой, что ей становится трудно дышать, и продолжает говорить куда-то в волосы. — Я вверяю тебе самое дорогое. Пожалуйста, ради семьи, ради Доротеи, — резко отпускает потерянную Джерен и отворачиваясь идёт к двери.Уже открыв её, не глядя на застывшую сгорбленную девушку, добела сжавшую кулак с помятыми бумажками, Рикардо добавляет: — Человек встретит вас возле трапа, увезёт в надежное место, поможет обустроиться. Никому из семьи сама не пиши, не звони — когда будет можно, мы выйдем на связь, — и с силой захлопывает дверь?.Первое, что заметила Джерен, спускаясь по трапу самолёта, крепко держа за руку Стефана, это большой тонированный джип, возле которого стоял высокий мужчина в тёмных очках. Он отчего-то казался ей знакомым, и с каждым шагом это чувство усиливалось, пока мужская рука, широким жестом сорвавшая очки с лица, не окатила волной осознания нереальности происходящего, вызывая холодный пот. Ошибки быть не могло. На неё смотрел Недим Карачай.