Часть 8 (1/1)

Из неоконченного романа Бильбо БэггинсаГлава VIIОн медленно поднял голову. Самолетов не было, ни своих, ни чужих, зато рядом с бортом нарисовалась знакомая картина — из воды вздымалась рубка подлодки. Бильбо почему-то ни на миг не усомнился, что это именно ?Дубовый щит?, и вздрогнул, увидев сквозь скатывающиеся с палубы потоки воды знак Багрового Ока.И все сидел и смотрел, кусая губу и едва не плача от обиды: он ведь ждал друзей, он ведь так ждал и так хотел рассказать, что все-таки сделал выбор! И про тех, кто тонул на шлюпках, рассказать. И про тех, кто сражался в дыму и пламени. И про чудесный, великолепный, отважный теплоходик с аммоналом, и про эсминец эльдар, расправившийся подряд аж с тремя одноклассниками…Он сделал выбор, а Торин подвел его! Бильбо устало опустил гудящую голову на щиток.Подлодка болталась рядом, и он все смотрел и смотрел на знак Багрового Ока на рубке, на медленно разворачивающееся орудие, на копошащихся возле него орков. Сперва ему было обидно, а потом стало страшно: если здесь орки, то где же крейсерка с бортовым номером К-421? Где ?Дубовый щит?, который должен был утопить ?Осквернителя? и вернуться к нему, к Бильбо, задолжавшему командиру ответ?Только одна лодка могла находиться здесь, в этих водах. Только одна. Это она обязана была всплыть у борта изувеченного транспорта, и на ее палубе возле орудия он, Бильбо, должен был увидеть того, кому готов теперь ответить…Но если ее здесь нет, значит, драка за груз еще не кончена!Орки не торопились, и Бильбо медленно, осторожно, укрываясь за щитком, наклонился к ящику. Там еще лежали обоймы цветных патронов, и приемник намертво закусил ленту, и ствол медленно и осторожно разогнался по горизонту…— Я еще должен, — сквозь зубы выговорил Бильбо. — Хрена лысого вы меня тут утопите, сволочи!Он поймал в прицел суетящихся орков. И открыл огонь.Звонкий грохот снова рвался в уши, опять содрогались в руках рычаги наведения. Очередь разваливала мордорцев одного за другим, и в паутинке перекрестья мощной оптики фонтанами брызгала кровь. С бешеным удовольствием Бильбо шевельнул пальцами — рука орка отделилась от тела и, вращаясь, полетела в стылую хлябь. Тонущий транспорт кренился — он взял поправку и разнес череп другому орку, заодно сшибая краску и ржавчину с корпуса подлодки и жалея, что не может пробить его насквозь, чтобы внутрь хлынул океан…Враги пытались укрыться, но даже трупы рвало в куски, и кто-то свалился в люк, разбрызгав мозг по поручням, а кто-то пошел на дно частями. Бильбо слышал хруст собственных зубов сквозь лязг механизмов и упивался кислой пироксилиновой гарью, в которой ему чудился привкус крови.Когда зенитка затихла, сожрав ленту до последнего патрона, звон в ушах исчез не сразу. Сквозь эхо выстрелов прорвался сверху уже знакомый рокот. Бильбо загнал в приемник новую ленту — последнюю в ящике, и лишь потом глянул вверх, сразу в перекрестье, отчаянно вращая ручки…Подлодка квакнула срочное погружение и стремительно провалилась в глубины, оставив на поверхности медленно тонущие трупы.Самолет был свой.Бильбо едва разжал ладони на рычагах.Из клочьев серого тумана и дыма соткался сторожевик Северного флота, раньше — мирный рыболовный траулер, нынче грозный противолодочный корабль.Сторожевик прошел близко, совсем близко, и Бильбо даже услышал отголоски команд:— Серия пошла! Вторая пошла! Третья!..Кто-то крикнул в рупор с высокого борта:— Держись! Щас тряханет!Бильбо тупо подумал, что подлодка не успела погрузиться, так что тряханет действительно здорово… И тут же почти на поверхности пошли рваться глубинные бомбы.Грохот! Фонтан воды взметывается, обдавая все вокруг россыпью брызг, нещадно паря в тумане. Второй, третий, четвертый — ниже и тише. Море бурлит вскипающими пузырями…Бильбо как во сне увидел встающий выше борта столб воды. Взрыва он не услышал — почувствовал всей кожей удар колючей мороси и хлорной вони вперемешку с остатками пироксилиновой гари в ноздрях. Второй взрыв выметнул на поверхность кипящее масло, какую-то дрянь и непонятные деревянные обломки — бочка, что ли, какая развалилась…?Ну вот и все с подлодкой, — устало подумал Бильбо и выдернул обойму из приемника. — Теперь осталась одна?.Он так и сидел за рычагами, глядя на расплывающееся по поверхности океана радужное масляное пятно, кипящее от кислоты из развороченных аккумуляторов. Воздушные пузыри рвались в волнах, пока океан проламывал одну переборку за другой, жадно поглощая добычу.Сторожевик развернулся, прочухал к тонущему транспорту, вспарывая винтом остатки вражеской подлодки. С высокого борта уже свешивались бородатые рожи под фуражками и треухами Северного флота — выбирали момент для прыжка, чтобы не раздавило между бортами покачивающихся кораблей.Бильбо сполз с сиденья навстречу аварийной команде. Голова у него кружилась, ноги подкашивались, к горлу подступала тошнота, и рассудок мутился настолько, что он окликнул первого же моряка, знакомого на вид и почему-то с нашивками Подплава на рукаве:— Бофур!И совсем не удивился, когда тот обернулся. Теперь-то все будет как надо, ведь они все же пришли сюда, а значит, он ответит…***— А что случилось с крейсеркой? — спросил наконец Фродо, и Бильбо вздрогнул, очнувшись.Балин тяжко вздохнул.— Мы пошли к шхерам у Эребора и встретили эскадру Мордора. Не на выходе — опоздали все-таки, но перехватили до встречи с остатками конвоя. Первую торпеду в ?Осквернителя? принял корабль эскорта. Вторая прошла мимо. А потом… потом нас пробомбили, снова залило носовой отсек, и заклинило торпедные аппараты… Нам пришлось всплыть и таранить ?Осквернителя? в надводном положении.— Корпуса у крейсерок были очень прочные! — ввернул Мерри, гордясь отличным знанием матчасти.Балин погладил его по кудрявой голове.— Молодец, правильно. Во время первого захода торпеды не сдетонировали, но подлодка сумела оторваться и зайти во второй раз. Вот тогда-то линкор уже отправился на дно.Бильбо шумно перевел дух. Когда-то он выслушал эту историю прямо в лазарете сторожевика и искренне поздравил друзей с победой, не сразу осознав помутненным рассудком, что подлодки больше нет.— Как же вы выжили? — поразился Фродо.Балин потер переносицу.— Туман был. Плотный, как молоко. Он-то нам и помог с тараном — не расстреляли сразу, не разобрались в шуме многих винтов. Торин… командир приказал высадить всех на спасательный плот, оставив на подлодке минимум добровольцев. Я был комиссаром. Мне пришлось выполнить этот приказ. Орки нас не заметили — у них проблем хватило. Через два дня нас подобрал наш сторожевик, шедший навстречу конвою, и мы встретились с вашим дядей…— Мистер Бэггинс, — вдруг робко окликнул Сэм. — А чего роман-то не закончен? Дописали бы, и весь мир бы узнал, как оно было и как правильно…— А как правильно, дорогой мой? — лукаво подмигнул Балин.— Ну… — Сэм почесал в затылке.Пиппин пришел ему на выручку:— Так ведь мистер Бэггинс решил, что ваш командир был прав!Бывший комиссар ласково улыбнулся и покачал головой.— Боюсь, все не так однозначно, мальчики. Торин попросил меня передать мистеру Бэггинсу, если я вдруг его все-таки встречу, что он теперь вполне согласен с его точкой зрения.— Не совсем так, — пробормотал Бильбо.— Не совсем, но означало это именно согласие, — Балин невесело усмехнулся. — Надо же, столько лет прошло, а я все еще помню его слова! ?Если бы больше людей ценили жизнь дороже золота…?— ?Этот мир был бы куда веселее?, — закончил Бильбо. — Я тогда плохо понимал, что мне говорят, но запомнил. Профессиональная привычка, наверное…Мальчишки дружно ахнули и надолго замолчали, уставившись на фотографию, которая до сих пор стояла на столе.— И все-таки, мистер Бэггинс, мне кажется, что вы могли бы так и закончить этот роман, разве нет? — Балин улыбнулся.Бильбо хотел бы объяснить, что он пытался. Много раз пытался. Но не мог подобрать слов, чтобы описать то, чего никогда не видел в жизни, зато много раз видел по ночам в кошмарах… Упорно лезущую на линкор подлодку, хруст разрываемого металла. Стон дизелей на реверсе — назад, назад, оторваться и заходить снова! Снаряды, взметающие фонтаны воды — Двалин рассказывал, орки пытались остановить второй таран, но попали лишь раз, и крейсерка все-таки дошла…Бильбо не смог подобрать слов, чтобы описать Двалина. Добровольца, вставшего к носовому орудию и палившего по ?Осквернителю? с убийственно близкого расстояния. Он был единственным, кто видел последний бой легендарной крейсерки — взрыв чудом смел его с палубы, отшвырнул далеко в сторону, тяжело раненного, но живого. Вторым и третьим чудом стало то, что его подобрали товарищи на плоту, и он все-таки выкарабкался, несмотря на раны и ледяную северную воду…Бильбо помнил, что это Торин категорически приказал Двалину надеть спасжилет. Не иначе, надеялся на чудо — и не напрасно. Бильбо помнил, что он сам стал первым, с кем заговорил Двалин, почти умолкший после доклада о гибели ?крейсерки?. Вдобавок к молчанию, он сбрил половину бороды — одно время на Подплаве всерьез считали, что он помешался. Только выжившие с крейсерки знали причину, но молчали, не в силах вспоминать. Это Бильбо объяснил на медкомиссии и историю пари на половину бороды, и особенности речи Двалина, с которыми он боролся нынешним немногословием. Двалин совершил еще одно чудо — он вернулся на Подплав после ранения, вернулся командиром на недавно сошедший со стапелей подводный крейсер и до сих пор служил там и вел кружки в детском доме. И больше никогда в жизни не матерился. Бильбо хорошо помнил все это. Возможно, он был единственным, кто знал, что это тоже чудо.Бильбо помнил и тех, для кого чуда не случилось. Фили, оставшегося живым или мертвым в пробитом носовом отсеке. Кили, который задраил люк в этот отсек, исполнив суровый закон Подплава и своей рукой убив самого близкого друга. Двалин сказал, Торин даже не пробовал отговорить Кили оставаться на борту. Его мальчишки всю жизнь шли друг за другом — и младший все же догнал старшего, когда их имена появились в одном приказе о награждении Золотыми звездами — с одинаковой пометкой ?посмертно?.Торин… Для него чуда быть не могло. Капитан покидает корабль последним — или не покидает его вовсе. Он остался, не мог не остаться — это даже не обсуждалось. И Бильбо не находил слов, чтобы описать это.Но он твердо знал одно: пока роман не дописан, для него, как и для многих других, не видевших своими глазами ничего, кроме тяжелых свинцовых волн с пенными барашками, все еще идет где-то в далеком северном океане крейсерская подводная лодка с бортовым номером К-421… Мурчат дизеля в режиме ?винт-зарядка?, волны окатывают рубку и орудийные площадки, а синеглазый командир, по обычаю подводников обросший бородой, словно пират, но по-прежнему выглядящий пиратом благородным, обшаривает взглядом горизонт…Он поднял голову и с улыбкой ответил Балину и притихшим мальчишкам:— Нет, товарищ комиссар. Я никогда не допишу этот роман. Я не стану решать в одиночку, кто из нас двоих был прав, потому что… — голос Бильбо сорвался, но он мысленно представил себе перекрестье прицела и, взяв себя в руки, твердо закончил: — Потому что он был моим другом.