Часть 2 (1/1)
Из неоконченного романа Б. БэггинсаГлава IНа Подплав Бильбо попал случайно. Потери союзников на северных морских путях достигли таких высот, что даже в лояльных правительственных газетах открыто стали требовать запрета на поставки по ленд-лизу. Кто-то в верхах, конечно, накапал, в военное время мимо цензуры не просунешь сенсационных репортажей о расстрелах орками моряков с затонувших кораблей прямо в спасательных шлюпках, о жуткой смерти в ледяной воде и о безрезультатности отправки конвоев…Требовался репортаж с места событий. Интервью с теми, кому предназначались поставки. В конце концов, надо просто было показать своим, для чего и кому нужны эти сотни танков, тонны горючего и все остальное, что везли конвои через угрюмый Северный океан к неведомым портам кхазад. Так Бильбо и попал на далекий Север — по личной просьбе адмирала Гэндальфа Серого. Тот прихватил с собой журналиста, возвращаясь с переговоров с союзниками на быстрокрылом четырехмоторном ?торондоре?, чей эшелон высоты был недоступен ни для ПВО, ни для истребителей орков, у которых стратегической авиации отродясь не водилось, как и средств защиты от нее. И первой заметкой от Бильбо, переданной по телеграфу в редакцию, стал восторженный отчет о безопасности полета на том самом бомбардировщике, который был поставлен по ленд-лизу… Очередной конвой к тому времени уже давно находился в пути. Беззащитные транспорты эсгаротцев пугливо жались в середке походного ордера*, а вокруг скользили изящные тени эсминцев*, и грозно дымил трубами флагман ?Лихолесье?, начиненный самыми современными системами обнаружения. Эсгаротцы не впервые шли под присмотром эльдар. Проводили конвои раньше, доведут и на сей раз. А уж как кхазад охраняли конвои — легенды ходили! Правда, дорога была короче, но и нападения мордорцев — куда серьезнее. Мыс Эребор — ворота базы Северного флота. Без наземного наступления нечего было и думать выбить вражеский флот из путаницы шхер и бухточек перед мысом, а без этого не разминуться с противником, как ни старайся: уж больно узок коридор от суши до паковых льдов. В ожидании прихода конвоя Бильбо бродил по заваленным сугробами улицам, израненным постоянными бомбежками. Поселку досталось: то тут, то там виднелись пепелища, топорщились обугленные ребра балок, серых в сумерках полярного дня. На укатанной дороге застряла трехтонка со снарядами — объезжала воронку от фугаса и намертво зацепилась мостом за скрученные остатки металлического забора вокруг бывшей школы. Бильбо достал из-под полушубка камеру, придирчиво проверил пленку. Он снимал не покореженные останки мирного быта на пожарищах, не жалко висящий на краю воронки грузовик… В сугробах играли стреляными гильзами ?зениток? дети, до самых смеющихся глаз укутанные в пухлые шубки и колючие шарфы. Краснощекая, крепкая молодка в армейском ватнике и узорчатом шерстяном платке пробиралась между грузовиком и воронкой, отшучиваясь от водителей трехтонки — те скучали в ожидании тягача. За плечами женщины из вещмешка торчал гусь, вертел белой головой на длинной шее и порой возмущенно погогатывал на весельчаков. По пути к бункеру адмирала, куда его вызвали прямо из офицерской столовой, Бильбо вспоминал этого самого гуся и звонкий женский голос, крепким словцом припечатывающий разошедшихся солдатиков. Война войной, а жизнь продолжалась. Адмирал Гэндальф, как выяснилось, решил помочь с той частью репортажа, которая Бильбо упорно не давалась — своими глазами увидеть обстановку на морском театре. Уходила на позицию легендарная ?крейсерка?. На эту подлодку из журналистов только ленивый не рвался: все знали историю торпедирования орочьего ?Осквернителя? еще при Азанулбизаре. Всплыли и шарахнули чуть ли не с пистолетной дистанции, без всякой тригонометрии. И утекли вовремя, пока ошалевшие от такого нахальства орки соображали, почему это у них линкор* в самую тихую погоду начал валиться на борт, и что за дрянь отсвечивает буруном от перископа в середке походного ордера. Вот на такую ?крейсерку? и запихнул репортера адмирал: мол, позиция тихая, экипаж гвардейский, вернут, поди, драгоценного союзничка в целости и сохранности. А Подплав — это коридоры, пробитые изморозью, ревун единственного сигнала, оставленного войной из всех прежних, ?Срочное погружение?. Теснота узких проходов, тяжелые двери отсеков. Дышать нечем, трясись над каждым киловаттом энергии, а если что — на братскую могилу экипажа цветов никто не принесет. Где пошла на грунт подлодка, известно только Ульмо, Властелину морей. И теперь, благодаря адмиралу, Бильбо впитывал новые впечатления. Сказать, что на эсминцах или сторожевиках* спокойнее… пожалуй, нет. Но привычнее для земного жителя — точно. Качается под ногами палуба, шуршит вода в шпигатах*, грозно смотрят в небо спаренные зенитные малокалиберки. А тут — ничего. Сверху вода, снизу вода, тесные коридоры и железные стены. Редко-редко раздается непривычное: ?На всплытие?. Тогда собираются у люка курящие, до одури сосут первые затяжки. Мурчат дизеля в режиме ?винт-зарядка? — подлодка тащится по океану, волны окатывают рубку и орудийные площадки. Командир в бинокль обшаривает взглядом горизонт. Командира Бильбо, признаться, побаивался. Был он хмур, неразговорчив и почему-то до визга обожаем не только своей командой, но и всем гномьим Северным флотом. Вроде, молодой мужик, а голова наполовину седая. Флер романтического героя стелился за капитаном ?крейсерки?, при его появлении подавальщицы в офицерских столовых теряли разум. Бильбо как-то решил выспросить у командира про Азанулбизар. Но тот лишь глянул, коснулся пальцами седины на виске — и ушел. Бильбо это не понравилось: надо же, благородный пират нашелся. А пожилой комиссар по прозвищу ?Сто лет Подплаву? с таким придыханием завел рассказ про легендарный бой и так приврал, что Бильбо стало еще и решительно непонятно, как подлодка оттуда вышла, своим же залпом контуженная. Вот о чем наверняка не приврали — о том, что после того торпедирования орки свою грозу и гордость на прикол поставили. Только нынче разведка донесла, что починили. И прячется теперь где-то в недрах шхер Гундабада большая сволочь, линкор ?Осквернитель?… Этот же, синеглазый благородный пират, поклялся не отпускать бороду, пока не утопит старого врага к чертовой матери. Бриться на подлодке — удовольствие отдельное, не для слабонервных: видимости при экономии энергии никакой, водичка ледяная, и качает порой к тому же, если не на глубине. А еще на бритье нужно время. Вот и брился теперь командир на подвахте, а команда со скуки заключала пари на новую морскую дуэль. При Бильбо на половину бороды поспорили комиссар с командиром боевой части номер три*, оружейником: бросит командир свой зарок на боевой позиции или нет. Грустил пока главный оружейник из БЧ-3, от души пожелавший командиру лишнего получаса сна, которого всем не хватало. А комиссар щурился хитро, поглаживал холеную белую бороду, приговаривая, что командир — мужик, сказал — сделает. И ?Осквернителя? на грунт отправит, будучи чисто выбритым. Команда веселилась над обоими шутниками, а при появлении командира старательно надевала на рожи постные мины. Пробиралась подлодка по океану в точку рандеву с союзниками, на связь не выходила. И в бой с изредка появлявшейся в небе авиацией Мордора не вступала — убиралась поглубже, чтобы не заметили. Насколько Бильбо понял из уклончивых объяснений — везла какой-то секретный груз. И напоролась туманным днем на авианосец Мордора ?Смауг?. Все разом вспомнили про ?Осквернителя?, да только ?Смауг? — не ?Осквернитель?. Рейдер-одиночка, но с его палубы слетают быстрокрылые самолеты, а для подлодки нет врага страшнее. У орков система наблюдения поставлена безобразно, зато ?Смауг? по данным разведки переоснастили специально для северного морского театра противолодочными системами обнаружения. А значит, вся надежда на северный туман. Липкий, дрянной, ухудшающий видимость. Выпустит в такую мерзость свои самолеты громадина ?Смауг? или обойдется глубинными бомбами с борта?.. ***?От Информбюро Белого Совета. В районе острова Эсгарот союзная авиация атаковала новейший вражеский авианосец ?Смауг? и нанесла ему серьезные повреждения?. — А причем тут это? — удивленно поднял брови Мерри. — Его же корабль конвоя утопил… Этот… крейсер ?Черная стрела?, вот! Под командованием Барда. На обратной стороне вырезки обнаружились слова, выведенные четким почерком Бильбо: ?Атака кормовых была безрезультатна?.