Глава 22. Биение нас. (1/1)

?I try to live without you, every time I do I feel deadI know what's best for meBut I want you instead? – Three Days Grace ?Over And Over?.Мне нещадно не хватает воздуха. В лёгких вода и мне просто необходимо её вытолкнуть оттуда. Мне необходимо дышать, потому что здесь нет кислорода, здесь только глубина, темнота. Здесь только безысходность. И вдруг я слышу резкий жадный вдох. Тяжёлое дыхание. Какой-то пикающий звук. И мне вдруг становится легче.Открыв глаза, я понимаю, что источник этого жадного поглощения воздуха – это я сама. Я жива. Понимаю это так же чётко, как и то, что не знаю, где нахожусь.Здесь прохладно, освещение холодное, стены…странные, неровные, тёмные, а потолок такой высокий. И тут меня осеняет. Это самая настоящая пещера. Но что, чёрт возьми, я забыла в пещере?Пытаюсь встать, но тело наполняет слабость, и я снова опускаюсь на мягкую подушку. Смотрю на белое одеяло, которым укрыта, на свои белые руки, на свой пульс на дисплее рядом с кроватью и меня охватывает паника. Меня снова похитили! Я оказалась в лапах людей, которые мучили мою маму, преследовали её, а затем и меня из-за чёртового ДНК. Нужно бежать… Нужно выбираться… Пикающий звук усилился, мой пульс стал ускоряться, и я поспешила сорвать с пальца ?прищепку? из-за чего надоедливый прибор умолк.Скинув левую ногу с кровати, я силилась преодолеть ужасную слабость и встать на ноги, но лишь свалилась вниз на холодный каменный пол. Судорожно дыша, я пытаюсь ползти, как слышу приглушённые голоса. Чёрт, сейчас они придут и начнут спрашивать о моих видениях… В голове сразу возникла картина мамы на электрическом стуле и тело пробрала дрожь. Нет, нет, меня они не получат, не позволю!Собираюсь с силами, чтобы продолжить движение, как вдруг сзади кто-то берёт меня за плечо, что-то говоря, но кровь так шумит в моих ушах, что я ничего не разбираю.– Нет! – хочу закричать я, но вырывается сдавленный шёпот, – Уберите от меня руки! Не трогайте меня!!!Зажмурившись, пытаюсь расцарапать лицо моему похитителю, пытаюсь причинить ему боль, чтобы вырваться, но его стальная хватка крепко сжала мои руки и из моих глаз от бессилия потекли слёзы.– Нет, нет, нет…– Успокойся. Ты в безопасности, слышишь? – этот голос пробился сквозь мою истерику, и почему-то моё тело действительно накрыла волна спокойствия, хотя рассудок до сих пор был затуманен и не узнавал настойчивый голос.– Пожалуйста, не надо, – из последних сил прошептала я перед тем, как упасть в цепкие объятия бессильной слабости, в которой всё ещё слышала этот настойчивый голос.***Я проснулась от мучительной жажды. Боже мой, мне просто необходим стакан воды, а лучше два. Да, от неё мне сразу же полегчает и рассудок прояснится. Возьму из холодильника сразу бутылку и…Холодный свет вновь ослепляет меня и память возвращается. Она камнем падает на меня, сдавливает грудную клетку и мешает сделать глубокий вдох. Я начинаю дышать часто, силясь насытить лёгкие. От миллиона вопросов начинается мигрень и меня резко затошнило. Хочу встать, но ощущаю на руке тепло, а на ногах тяжесть.– Ой, – пискнула я, заметив на своих ногах голову в маске летучей мыши. Бэтмен. Моя кисть покоится в его мозолистой ладони без перчатки. От моего непроизвольного возгласа он вздрогнул и открыл глаза в белых линзах маски. Я неотрывно следила, как он взволновано выпрямился и, будто бы в нерешительности, поджал губы. Пару секунд тишину разбивало лишь моё судорожное дыхание.– Я.. – начал он низким голосом, а затем прокашлялся, – Я волновался.Он сказал всего два слова, а моё сердцебиение уже начало бежать марафон. Я даже испугалась, что он может услышать бешеный ритм моего сердца. В его искажённом голосе было скрыто так много чувств… Дышать. Я должна не забывать дышать.Разлепляю пересохшие губы и пытаюсь что-то сказать, но тут же кашляю.– Вот, – тут же подаёт он мне стакан воды с тумбы, стоящей рядом с кроватью. Я с жадностью припадаю к жидкости, наслаждаясь её свежестью и прохладой.– С.. спасибо… – говорю я, возвращая стакан. От освежающей воды мне действительно стало намного легче, и я даже выдаю слабую улыбку.Он кивает.– Как ты себя чувствуешь?– Если честно, я будто умерла и воскресла за секунду, а потом опять и опять…– Прости меня, – он опускает голову и подносит мою бледную руку к своим губам, – Я никогда себя не прощу за то, что с тобой случилось.Я удивлённо распахиваю глаза, ощущая жар его губ тыльной стороной ладони.– Но ты… Это я выпила сыворотку, это был мой выбор, ты здесь не причём, – мой голос звучал хрипло, даже незнакомо.– Нет, я мог помешать тебе, я должен был понять… – от досады он жмурится и опускает мою ладонь. Я вижу, как напрягся его подбородок, как заходили желваки.– Пожалуйста, – мой голос задрожал, когда я села в кровати и наклонилась к нему, – Прошу тебя, не вини себя за мои поступки. И… я.. я не жалею.Сказав это, я поняла, что говорю чистую правду. Прошлое ранит. Ранит так, словно тебе раздирают сердце на крохотные частички. Но мне необходимо было узнать его.Он недоумённо нахмурился.– Ты пролежала без сознания трое суток, Сара. Твой пульс то учащался, то почти пропадал, а когда я подумал, что он остановился… – он глубоко вздыхает.– Сара, – тихонько повторила я, понимая, что мне на самом деле очень нравится второе имя. Оно уже не ранит меня.Он молчал. Я подняла на него глаза.– Я ужасно проголодалась.И он улыбнулся. Он улыбнулся моей любимой улыбкой, которую бы я так хотела взять и поместить на все разорванные участки сердца и тогда они бы навсегда отбросили эту ноющую боль.***Когда я съела то, что Бэтмен принёс мне на подносе, до последней крошки, я удивилась, как не лопнула. Никогда ещё я не ощущала такую пустоту в желудке и с превеликим удовольствием её заполнила. Пока я наслаждалась вкуснейшим куриным супом, у меня было время хорошенько осмотреться. Как я поняла, эта пещера – логово Бэтса, здесь было мрачно, но ему подходило. На самом деле от пещеры здесь остались разве что стены и летучие мыши (о, ирония), в остальном всё было супер модернизировано. Когда Бэтмен оставил меня наедине с едой, он оставил белую ширму приоткрытой, и я с восхищением увидела часть огромных экранов, а также разные виды бэт-транспорта. Уверена, что это далеко не всё интересное, что скрывает в себе убежище Тёмного Рыцаря, и мне просто не терпелось всё увидеть. Секция, где лежала я, напоминала больничную палату. Напротив больничной кровати стоял шкаф с медикаментами и инструментами. Вероятно, именно здесь тёмный мститель латает свои раны.– Ты действительно всё съела? – я вздрагиваю, когда он подходит. Я отвечаю ему озорной улыбкой.– Действительно, – слава небу, мой голос звучит, как прежде. Его губы формируют дерзкую полуулыбку.– Я рад, что ты так быстро идёшь на поправку.– И чувствую себя намного лучше… спасибо тебе.Он кивает, и мы пару секунд молчим.– А.. ты всегда так ходишь..ээ.. здесь?– Что ты имеешь в виду? – он подходит ближе и садится на стул возле постели.– Ну просто.. Я думала, в своём убежище ты выглядишь более, хм, по-домашнему. Неужели костюм не надоедает?Уголок его рта дёрнулся. – Ты бы хотела, чтобы я его снял?Лихорадочный румянец моментально опаляет мои щёки. Чёрт возьми.– Я..я..нет.Боже мой, я веду себя, словно школьница, которая недавно узнала, что целоваться с мальчиками – не гадость. Нужно срочно реабилитироваться и взять себя в руки.Я прокашливаюсь.– Я хотела сказать, что тебе не стоит терпеть неудобства из-за моего присутствия.– Ты не причиняешь мне неудобств.– Хорошо… – я опустила глаза на свои худые руки, не зная, как продолжить разговор.– Я бы хотел, чтобы ты осталась здесь до полного восстановления, а потом, если хочешь, мы выясним, что сделала с тобой эта сыворотка.Я кивнула. У меня не было причин спорить с ним. Я знала, что если кто и может помочь мне разобраться со всем этим дерьмом, так это он.– Тебе нужно что-нибудь ещё?– Ну… в душ было бы неплохо сходить.– Да, конечно, я тебя провожу.Как оказалось, под ?провожу? он понимает ?подхвачу на руки, как невесомую пылинку, и отнесу прямиком в нужное место?. И, разумеется, мои возмущения были полностью проигнорированы (а ведь я старалась). Однако оказавшись а просторной ванной комнате, я счастливо вздохнула. Она, конечно, была довольно серой и унылой, но всё же по сравнению с моей ванной это просто люкс. Здесь была отдельная ванна и отдельный душ, а также раковина с зеркалом и унитаз.Оказавшись под струями воды, я почувствовала, как затекли у меня мышцы. Ох, трое суток без сознания – не шуточки, поэтому выходить из тёплой кабинки мне совсем не хотелось. Пар приятно обжигал кожу, а вода смывала всё пережитое. Вдоволь намывшись, выскальзываю из душа и, поёжившись, понимаю, что совсем забыла попросить полотенца, а натягивать потную больничную рубашку мне вообще никак не хочется. Чёрт. Прикрываясь дверью, я выглядываю из ванной комнаты, ищу глазами хоть кого-то живого, но вижу перед собой лишь небольшой коридор.– Эм.. Кто-нибудь? – неловко зову я. Тишина. Обречённый вздох. – Да это издевательство какое-то.Прикрывшись кое-как больничной рубашкой, я выскальзываю в коридор. Вторая стена этого коридора – стеклянная и я вижу внизу тот самый зал с экранами и транспортом, который видела ранее. На секунду у меня перехватывает дыхание. Грандиозная работа!Продолжая движение, я достигаю лестницы, ведущей вниз. – Сара.Под мой визг на пол падает ночная рубашка. Твою ж..!Но сзади мне на плечи тут же что-то ложится, и я с облегчением закутываюсь в эту чёрную материю, оборачиваясь к нему. – Ммм… я.. спасибо, – щёки нещадно жжёт неловкость.– Почему ты не надела халат?– Там был халат? – держите кто-нибудь мою челюсть.– Да, на верхней полке, где полотенца.Что я за дура? Надо было получше осмотреть комнату.– Я не заметила, извини.– Ничего страшного, это мне следовало сразу тебе всё показать. В больничном крыле тебя будет ждать свежая одежда, я приду к тебе, как закончу дела.– Хорошо, а как же..? – Я осматриваю чёрную материю, которая оказалась его плащом.– Оставь в ванной.С этими словами он ушёл, а я поплелась за полотенцем и халатом.***На 53 минуте одиночества у меня появилась идея обойти всю пещеру без спроса, но что-то меня удержало. Было бы некрасиво с моей стороны вторгаться в его личное пространство после всей его помощи мне. Вместо этого я ещё раз стала прокручивать в мозгу всё, что я видела в том ?месте моря и неба? в моём сознании. Очевидно, сыворотка распахнула мне вход в это место. Раньше я будто смотрела через тонкую щель, а сейчас вошла и заняла место полноправной хозяйки. Вот только ко многим вещам я оказалась совсем не готова… Но принять их – мой долг перед самой собой. Я так много узнала о своей семье, что сейчас мне кажется, что я никогда не знала ни одного члена моей семьи по-настоящему. Так много следует обдумать… А ещё там был Брюс… Я вспомнила, какую боль во мне вызвал его отказ от меня. Но я сама была не лучше. Всю свою жизнь я была чёртовой эгоисткой, которая бежала от сложностей, не понимая, что этим-то всё как раз и усложняет.– О чём ты думаешь? – его голос вырывает меня из мыслей. Он облокотился на стену у входа и скрестил руки на груди. Как странно видеть его в такой непринуждённой позе.Я моргаю. Дважды.– О тебе.– И что ты обо мне думаешь?Я медленно встаю с кровати и подхожу к нему. Мои руки дрожат, а сердце готово сломать грудную клетку своими мощными ударами.Когда я подхожу ближе, он хмурится, но я не даю ему задать вопрос. Я просто покажу ему на него ответ.Припадаю к его обветренным губам, как к святому Граалю. Я пробую этот вкус ночного ветра, что они хранят. Восхитительно. Несколько секунд он неподвижен, шокирован. А затем.. Затем я теряюсь в огне его ответного чувства. Его руки на моих бёдрах, язык сплетается с моим в таком долгожданном танце. Наши рваные дыхания сталкиваются и превращаются в одно. В нас бьётся и пульсирует одно чувство, которое жаждет освобождения.– Брюс, – тихо выдыхаю я ему в губы. Он резко отстраняется. – Брюс, – повторяю я настойчивей и кладу ладонь на его щёку, – Не прячься от меня, прошу.Он вздыхает.– Как давно ты знаешь?– С той самой минуты, как поцеловала тебя на крыше моего дома.Проходит напряжённая минута нашего зрительного контакта. Я смотрю на него настойчиво, нежно. Его взгляд как всегда непроницаем, но я чувствую его нерешительность, его страх быть вновь отвергнутым. Но такого больше не произойдёт и мой взгляд остаётся твёрдым. Наконец он сдаётся. Он сдается, и маска Бэтмена оказывается в его руках.– Я всегда любил тебя, Сара. Я просто не могу не любить тебя.Он смотрит так пронзительно и говорит голосом обречённого человека. Человека, который смирился с тем, что его чувство слишком сильно, чтобы оказаться подавленным. И как же я его понимаю.– Прости меня, – шепчу я от разрывающих меня чувств, – Я была идиоткой, что не осознавала, как люблю тебя и.. и бежала, вечно бежала и бежала..Он прерывает мой поток слов глубоким поцелуем. В нём присутствует жадность, и тоска, и невыразимая страсть, и его безграничная любовь. И я просто перестаю существовать. Он становится моим центром мира. Моё сердце – больше не моё сердце. Давно не моё. Оно всегда было в каждом сантиметре его дыхания.На пол отправляется его броня и моя одежда, мои предрассудки и его невозмутимость. Всё летит к чертям.Брюс покусывает её бледную кожу, и Сара начинаю издавать приглушённые стоны. Оставляет поцелуи вдоль позвоночника и стройных ног. Зарывается носом в каштановые волосы, пока ладонями исследует тело, и дышит, дышит, дышит. Когда запахи лета, полевых цветов и солнца заполняют его лёгкие до отказа, мужчина начинает задыхаться. В этот момент он готов отдать многое за более вместительные лёгкие. Жажда, требующая утоления – пухлые губы, которые она так любит кусать. Мститель впивается в распахнутый рот и терзает его, дразнит. Их языки вступают в поединок, в воинственный танец, конец которого ни один из них не хочет видеть.Ему кажется, что он не заслужил этого счастья, но оно извивалось под ним и требовало новых прикосновений. И он кидается с головой в эту эйфорию. Брюс чувствует, как она всё тесней прижимается к его эрекции и выдыхает ей в губы слова. Он говорит, какая она ненасытная, ненасытная девочка, шепчет, что никому её больше не отдаст, повторяет ?Ты моя, моя..?. А она кричит, кричит от разрывающего её удовольствия. Но Брюс не торопится. Они слишком долго тосковали друг без друга. Нужно дать их любви насытиться. И у них для этого вся ночь.