Глава 21. Мои милые грёзы. (1/1)

?I loved and I loved and I lost you. And it hurts like hell? – Fleurie ?Hurts Like Hell?Я не знаю, откуда взялась эта лёгкость. Ясность. Я ожидала, что смерть как-то мучительней. Но всё это было похоже на сон. Нет, это был не туманный сон, с туманными видениями, как прошлые. Я была… свободна. Мне хотелось смеяться и танцевать.Вода обволакивала меня и тихонько качала на волнах. Тепло и безмятежно. А умирать не так уж и плохо. Но тут водная гладь будто подтолкнула меня. Будто сказала ?вставай!? и я открыла глаза. Какое красивое небо! Боже, словно бесконечность воплотилось в этом небе. А море… Море было такой удивительной синевы… И оно будто держало меня! Я поставила руку, и вода под ней словно затвердела, я поставила другую, и произошло то же самое. Затем я выбралась полностью и встала во весь рост. Это удивительно! Я хожу по морю!Я счастливо рассмеялась, и мой смех разнёсся на сотни километров. И тут я заметила, что кроме меня, неба и моря здесь ничего нет. На многие мили вокруг тянулась одна морская гладь. Но это меня не волновало. Я чувствовала себя хорошо, лучше, чем когда-либо прежде. Это небо и море стали мне лучшими друзьями, и я дарила им свои улыбки. Меня наполняло чувство свободы, словно цепи слетели с моего разума, словно теперь я – хозяйка положения. Эй, попробуйте-ка меня достать здесь, чёртовы интриганы! Я сделала шаг и поняла, что удержаться на водной глади – не так-то просто, но я не сдавалась. И вдруг море всколыхнулось, будто этими движениями я дала ему понять, что готова. Вот только мне ещё непонятно, к чему.Сначала была небольшая волна, на которой мне удалось удержаться. Я оглянулась ей вслед. Это была необычная волна. Мне удалось заметить на ней смутные движущиеся картинки. Что это? Но обдумать это мне не дала следующая волна, которая нещадно сбила меня с ног и унесла в морские пучины. Я принялась брыкаться в этом вихре воды и, наконец, всплыла на поверхность. Однако я не ощутила прежнюю шаткую поверхность, эта была твёрже и надежней. Подтянувшись на неё, я обнаружила, что это не водная гладь, это был кафельный пол в свете холодных ламп. Когда я обрела возможность твёрдо стоять на ногах, я осмотрела комнату, в которой оказалась. Свет ламп на секунду ослепил меня. Где я очутилась? Комната была просторной и неуютной. Повсюду стояла какая-то аппаратура, на столах лежали медицинские инструменты, стояли склянки с разными жидкостями, а в самом центре стояло белое кресло, в котором кто-то слабо шевелился, пытаясь вырваться из ремней, которые привязали его к этому креслу. Я тихонько подошла ближе, чтобы рассмотреть, кто является пленником этой лаборатории. Мои губы задрожали.– Мама!.. – в шоке вскрикнула я, но тут же зажала себе рот, чтобы никто не понял, что я здесь. Но мама всё равно меня не услышала, слабо вырываясь из своих тисков, дёргаясь, как в бреду. – Мам?Не дождавшись реакции, я осмотрелась вновь. По углам расставлены камеры, значит, за нами наблюдают. Почему же никто не пришёл, когда я появилась? Я… невидима? Я обратила взор на маму, сосредоточившись. Она выглядела моложе, чем на фотографиях. У неё был другой цвет волос, рыжеватый, а ещё небольшая россыпь веснушек.– Держись, мам, – я присела на корточки, чтобы помочь ей освободиться и с ошеломлением обнаружила, что моя рука лишь прошла сквозь её руку. – Что за..?Я словно стала привидением… Догадка, словно молния, ударила мне в голову. Ну конечно! Это очередное видение… И почему я не поняла сразу? Поражённый выдох сорвался с губ. И вдруг я осознала, почему.Комната, предметы, свет, мама… Всё было так реально, так чётко, так живо… Словно я действительно здесь, рядом с ней…Немые слёзы потекли по моим щекам. Мамочка!.. Что с ней?Резкий звук открывающейся двери заставил меня подпрыгнуть и отступить на шаг. В комнату зашла молодая женщина, на вид ненамного старше мамы, с аккуратной белокурой причёской, в белом халате и очках. В руках она держала блокнот и ручку. Почему-то эта женщина показалась мне смутно знакомой. Бесцеремонно протянув пальцы и раскрыв мамин правый глаз, чтобы проверить реакцию зрачка, она скорчила деловую гримасу, а затем что-то записала в свой блокнот.– Мм… – слабо простонала мама, бессильно свесив голову. Слёзы бессильно капали из моих глаз.– Ну-ну! – бодро воскликнула незнакомая женщина, что заставило меня в очередной раз вздрогнуть, – Не время спать, моя милая, ты нам должна, так что плати.Эти слова будто дали маме сил, и когда она с усилием подняла голову и открыла глаза, я увидела в её серых глазах неприкрытый гнев.– Я.. Вам ничего… Не должна… Чёртовы психопаты, – она на пару секунд зашлась в кашле, – Я этого не просила…– Ах, но твоя мать тоже у тебя не спрашивала, хочешь ты родиться или нет, но всё же жизнь считают даром, не так ли? Вот и мы тебе дали дар. Ты – наш алмаз. Знаешь, сколько лет мы пытались создать такой генотип? И ты наша первая удача, солнышко.На секунду я испугалась маминого взгляда, такой там стоял яростный огонь.– Ну что ж, – ухмыльнулась незнакомка, – Раз ты немного очухалась, говори, что ты видела?Мама плотно сомкнула губы, на лице её выступили испарины. Блондинка подошла к столу, взяла какой-то небольшой пульт управления и фотографию какого-то мужчины весьма устрашающего вида.– Что ты видела об этом человеке?Молчание. Вздох. А затем… Красный ноготь впился в кнопку пульта и мама завизжала от боли, когда её тело пронзил ток.– Нет!! – закричала я, забыв, что это лишь прошлое, где я не имею силы, – Что вы делаете?! Отпустите её! Так нельзя, так нельзя!!!Когда женщина отпустила кнопку, я уже была на коленях и давилась рыданиями. И тут комната под истошный вой сирены осветилась красным светом.– ВНИМАНИЕ, ПРОИЗОШЛО ПРОНИКНОВЕНИЕ. ВНИМАНИЕ, ПРОИЗОШЛО ПРОНИКНОВЕНИЕ.Блондинка в панике повернулась лицом ко мне, что-то ища глазами на столе, и меня пронзила вспышка молнии. Я вспомнила её лицо, я видела её на вечеринке у Блейков! Она тогда выходила из уборной и, кажется, что-то мне сказала… Ах, не могу вспомнить! Пройдя сквозь меня, женщина схватила какой-то инструмент со стола, и тут же обернулась, когда дверь резко распахнулась, и в комнату ворвался человек в чёрном костюме с оружием наготове.– Всем лежать!Но блондиночка не растерялась и бросила на пол тот инструмент, который держала в руке и тут же пригнулась. Это оказалось дымовой гранатой. Я резко метнулась назад от неожиданно повалившего дыма, запнулась и упала, вновь оказавшись в приветливой морской глубине.Всплыв на поверхность, я ещё пару минут не могла прийти в себя. Каково чёрта и что это было? Маму держала в лаборатории чокнутая стерва, которую я возненавидела всей душой. Ей говорили о даре… Боже, вот откуда у меня эти видения. Мамино ДНК… Серые глаза… Чёрт возьми.С трудом собравшись с силами, я снова ставлю руку на воду и поднимаюсь. На этот раз я знаю чего ждать, но ноги мои дрожат и мне тяжело контролировать своё тело под напором волн. На этот раз я выдерживаю две, но третья утягивает меня с собой. Вода снова впивается в мою кожу и через несколько секунд лёгкие начинают требовать кислород. Мне страшно всплывать на поверхность, но выбора, в конце концов, не остаётся. Подтягиваюсь на зелёную траву и откашливаюсь. Поднимаю мокрые ресницы и замираю от восхищения. Передо мной свадебная арка, усеянная алыми розами, за ней тянется белая ковровая дорожка и расставлены столики для гостей, изысканно украшенные цветами. По краям стоят павильоны с различной едой и напитками, официанты совершают последние приготовления. Это место смутно похоже на городской парк. На шатких ногах я начинаю обходить округу и осматриваться, пока, наконец, не замечаю первых гостей. Их немного. Я никого не узнаю, кроме… Ванди! Эта женщина намного моложе моей старой Ванди, да и имидж у неё другой, но это определённо была она. Еле как сдерживаю первый порыв броситься к ней, сбежать в её объятия от этого одиночества бессильного наблюдателя. Но затем понимаю, что я здесь лишь ветер. Непрошенный гость. Люди рассаживаются и начинают негромко переговариваться между собой. Молчит лишь Ванди, настороженно оглядываясь. Приходит священник вместе с молодым мужчиной, видимо, женихом, и они становятся у арки. Молодой мужчина очень хорош собой, каштановые волосы, ореховые глаза, взгляд прямой и добрый, ну просто как у папы на их свадебной фотографии с ма… О. Боже. Мой. Свадьба моих родителей! Эта догадка заставляет меня растрогано улыбнуться. Какая удача увидеть это! И вот звучит свадебный марш. Мама так прекрасна в своём очаровательно простом белом платье. Волосы здесь у неё уже тёмно-русые, а веснушки хорошо замаскированы косметикой. Под венец её ведёт маленький мальчик лет 7, с копной русых волос и ореховыми глазами. Ник! От умиления я улыбаюсь ещё шире. Когда они доходят до алтаря, я вижу, как мой брат тянет за юбку мамы, и она наклоняется, чтобы услышать, что он хочет ей сказать. Любопытство тут же берёт надо мной верх, и я подхожу к ним вплотную.– Тесс, – шепчет Ник, – Я обещаю, что буду любить тебя, как маму.Улыбка слетела с моих губ. Что это значит? Но мама лишь ласково улыбнулась.– Я уже люблю тебя, милый.Мальчик зарделся, но улыбнулся от уха до уха. Дальнейшую церемонию я помню, как в бреду. Кровь быстро пульсировала в моих ушах. Ник мне не родной брат? У нас разные матери? Боже, почему я ничего не знала… После церемонии наступил банкет и я увидела, что мама и Ванди тихонько переговариваются в стороне ото всех. С решительным видом и намерением подслушать разговор я подхожу к ним. Разговор они ведут полушёпотом. – … продолжают поиски, – уловила я слова Ванди.– Когда они остановятся? – волнительно шепнула мама, – Я так хочу жить дальше, хочу воспитывать детей вместе с любимым и не думать, что в один день у меня всё отнимут.– Они никогда не остановятся, – просто сказала Ванди, – Но ты знаешь, какие огромные ресурсы мы потратили, чтобы спрятать тебя, дать тебе новую жизнь, как можно дальше от них. Мы и сейчас защищаем тебя.– Я знаю, спасибо, я очень благодарна, – со слезами на глазах шепчет мама, – Знаешь… У меня ведь никого не было… Мои родители давно мертвы… Я была совсем одна, когда те люди меня нашли для своих опытов… И только сейчас, спустя три года я… Я счастлива. Правда, счастлива.Мама расплакалась и Ванди поспешила её обнять.– Дорогая, я обещаю, всё будет хорошо, главное не снимай свой браслет.Будто туманным отголоском в моей голове раздался слабый голос мамы: ?Не снимай…?. Я зажмурилась, отгоняя наваждение, и вдруг перестала ощущать под ногами почву. Я снова была под водой. Смятение и страх от увиденного сдавили сердце тяжёлым камнем. Я думала только об одном – хочу знать больше. Ответы здесь. Ответы в моём ДНК.На этот раз я решительно встаю, принимая позу, которую видела у сёрферов в Калифорнии. Вода приветливо шевельнулась под моими ногами. Первая волна несёт смутные картинки, которые я не разбираю, на второй они чётче. В них я разбираю Ванди, какой она предстала передо мной на свадьбе моих родителей и без сомнений бросаюсь в этот эпизод прошлого.Живой блеск в глазах, чёрный костюм, волосы собраны на затылке, спина прямая, а походка решительная. Я с восхищением смотрю на эту Ванди, пока она шагает по незнакомому мне светлому коридору. Следую за ней, пытаясь имитировать её решительность. Кажется, получилось не очень.В комнате, куда мы вошли, всё было оформлено просто и по-деловому. В центре стоял столик и два кресла. Ванди села в одно из них и буквально через секунду раздался механический голос.– Представьтесь.Ванди прочистила горло.– Ванесса Браун. Код доступа: 352496.– Принято, агент Браун.Пока я безуспешно пыталась определить источник странного голоса и унять головную боль от потока новой информации, на втором кресле будто что-то зашевелилось, пару раз мигнув, образовалась голограмма женщины в возрасте. Выглядела она более чем внушительно. Прямой взгляд, уверенная поза – я бы точно с ней не стала связываться.– Ванесса, – кивком головы поприветствовала женщина Ванди.– Агент Уорнер, – ответное приветствие прозвучало с заметным почтением.– У меня для тебя есть новое задание, – в этот момент на столике возникла новая голограмма, изображающая юное растерянное лицо моей мамы. Я невольно подошла ближе. – Её зовут Лорел Кент, она стала жертвой людей человека известного как Ра’с Аль Гул.Ванди… Ванесса вскинула брови.– Разве он не мёртв? Ему же уже лет сто.– Нет, – коротко ответила Уорнер, – Что важнее, девушке нужна наша защита, потому что она – единственная удача в его экспериментах.– Невозможно, – нахмурилась Ванесса.– Но так и есть, – чуть раздражённо бросила голограмма женщины. – Мы дадим ей всё необходимое, чтобы начать новую жизнь… И ты должна будешь присматривать за ней. Я знаю, что это не совсем ваша область, агент, но вы справитесь лучше любого из АРГУСа.Ванесса поджала губы, но кивнула.– Есть, мэм.– Отлично, тогда я немедленно отправляю вас к ней. Данные о вашем прикрытии найдете у себя на рабочем месте.Голограммы исчезли так же внезапно, как появились, я и моргнуть не успела. Что всё это значит? Неужели моя жизнь фундаментально построена на лжи и притворстве родных людей? Мне едва удаётся сморгнуть слёзы. Сейчас – дело, эмоции – потом. Ванесса-Ванди встаёт и направляется к двери, расположенной на противоположной стене. Я шагаю за ней на ватных ногах, как твёрдый пол вдруг стал неустойчивым.– Нет! – успеваю выдохнуть я, прежде чем в очередной раз уйти под воду.?Чёрт возьми!? – раздражённо думаю я, судорожно хватая губами воздух, всплыв на поверхность, – ?Как вообще этим управлять??Я предпринимаю ещё одну попытку – разглядываю размытые изображения прошлого и внезапно вижу лицо человека, необходимого мне сейчас… необходимого всегда. Ныряю в синие воды, не думая. Хотя нет. В уме точно промелькнуло какое-то ругательство в собственный адрес. Слышу треск горящих поленьев и резко открываю глаза. Я в зале его особняка. Здесь всё, как я помню, только… Только здесь остались явные следы прошедшей вечеринки. Бокалы, бутылки, остатки закусок. В какой же промежуток времени я попала?Сзади резко что-то разбивается, заставляя меня вздрогнуть всем телом. Первый инстинкт – обернуться. Но я сдерживаюсь. Страх сдерживает меня. Я судорожно сглатываю вязкий ком в горле. За спиной слышу тяжёлое дыхание. – Брюс… – мой шёпот тише летнего ветерка, когда я, наконец, оборачиваюсь и вижу его.Он стоит в середине комнаты, всколоченный, с лохматыми волосами, в которых запуталась его ладонь, в одних пижамных штанах. На полу осколки дорогой вазы. О, Брюс…Подхожу к нему тихо, будто боясь спугнуть его, будто он может меня сейчас слышать. А его ладонь в это время перемещается с волос на лицо, пальцы сдавливают переносицу, словно он никак не может собраться с мыслями. У меня вдруг возникает желание обнять его и поцеловать, утешить и убрать эту боль из глаз. Но я лишь могу смотреть.Неожиданно его взгляд становится отсутствующим и я теряюсь в догадках, что происходит у него в мыслях, в сердце. Я пытливо вглядываюсь в его лицо, когда его губы начинают шевелиться. — Ты — моя слабость, Сара. А я не могу быть слабым. Больше нет. Мне кажется, сейчас я понял, что должен сделать. Я должен помочь городу ради родителей и тебя.Почему-то стало так больно. Больно и жутко. Захотелось забиться в угол и обнять себя, согреть от этого холода в его голосе.– Нет, – шепчу я, а затем говорю громче, – Нет, не говорит так.Он опускается на диван, оставаясь равнодушным к моим словам. Его безразличный взгляд устремляется на пламя в камине. Мне безумно тяжело видеть его в таком состоянии, и я уже не сдерживаю слёзы.– Не отпускать меня, чёрт тебя дери! – кричу я, поддавшись чувствам, – Не смей меня бросать, слышишь?!В порыве я бросаюсь на него, но лишь оказываюсь в солёной воде. Это море будто состоит из моих слёз, из моей боли. Но одновременно это меня успокаивает, даёт немного сил. Но не забирает мою боль. Моя вновь вспоротая рана заливает кровью всю мою изнеможённую душу.Когда я оказываюсь наверху, единственное моё желание – покинуть это место. Я злюсь. Злюсь на него, злюсь на себя, на весь чёртов мир. Море под ногами темнеет, небо заволакивают тучи, и я пугаюсь внезапной молнии. Волны начинают приходить быстрее, я удерживаюсь на них из последних сил, пока одна из них не сбивает меня с ног.Крик младенца. Вот что я слышу, когда всплываю. Я нахожусь в палате. Здесь так светло, что мне не сразу удаётся рассмотреть лицо женщины, что качает на руках маленький розовый свёрток. Я всё ещё судорожно всхлипываю после пережитого эпизода с Брюсом, но когда узнаю молодую женщину, дыхание просто перехватывает.– Мам… – наконец выдыхаю я. Перевожу взгляд на ребёнка, на малышку в её руках и невольно улыбаюсь. Неужели это мой день рождения? Боже, моё сердце просто разорвётся от умиления и грусти. День, когда я впервые посмотрела в мамины глаза.Мама качает меня и тихонько что-то напевает, улыбаясь мне самой счастливой улыбкой на свете.– Александра… Тебе нравится твоё имя? – проворковала она. Маленькая я чихнула и мама рассмеялась.– Будем считать, что да.Вдруг дверь в палату открылась и вошла Ванди, широко улыбаясь.– Ну где моя малышка?– Здесь, болтает с мамой, – приветливо ответила Тесс.– Ооо, она чудо, – сказала Ванди, рассматривая меня, – И так похожа на тебя…И тут обе женщины помрачнели.– Если у неё…– Это ещё не факт.– Но её глаза… Они серые… Как и мои, после того ужасного эксперимента.Ванди вздохнула.– Я не хотела тебя тревожить, но…Они нашли тебя, они знают, что ты родила и…Мама испуганно втянула в себя воздух и прижала меня крепче, от чего я недовольно заворчала.– Боже, нет, нет…– Шшш, успокойся, Тесс, мы успели схватить их шпиона, прежде чем он передал твоё местоположение.Тесс, казалось, начала успокаиваться, как вдруг снова напряглась и нахмурилась.– А об Александре они знают?– Знают, – нехотя ответила Ванди, – Но не волнуйся, они не знают, где вас искать.Однако маму это не успокоило и из её глаз стали литься слёзы.– Моя девочка… Теперь они станут искать и её тоже… Бедная Алекса… Бедная моя дочка…Ванди обняла её, а я медленно умирала. Каждая клеточка моего тела будто наполнилась маминым страданием и это меня просто убивало.Я закрыла глаза и упала в море. Но на этот раз я не стала всплывать, нет. Я мирно пошла на дно, убаюканная мыслью, что здесь эти картинки прошлого меня не достанут.