Глава 8. Обречённая. (1/1)

Это было так странно.Запах сырости и плесени. Перед глазами грязная бетонная стена. Отвести взгляд не получается. Пошевелиться тоже. Лишь тонкие иголочки холода всё сильнее впивались в кожу, отчего невыносимо хотелось поёжиться и подуть на онемевшие пальцы, но я не могла. Я могла только разглядывать серую стену. Где я? Сколько я уже так стою? Почему не могу пошевелиться? Внезапно я что-то слышу. Неровный цокот каблуков и всхлипы. Голова хочет рефлекторно дёрнуться и посмотреть на источник звуков, но не может.Чёрт возьми.Шаги тем временем приближались, а всхлипы участились. Женщина явно была жутко чем-то или напугана, или расстроена. Что-то мне подсказывало, что первый вариант вероятней всего.—?Кто вы? —?Хочу сказать я,?— Как вам помочь?Мои губы не шевелятся, но я мысленно кричу. Невыносимо. Это бездействие просто выжигает изнутри. Шаги прекратились где-то в метре от меня. Я напрягаю слух и за жалостливыми всхлипами различаю кашель. Женщина кашляла, лихорадочно хрипела, пытаясь, судя по всему, поймать ртом кислород.—?Н-н-е…кх.т?— доходит до моих ушей с отвратительным булькающим звуком. У меня начинается паника, страх давит на горло, пытаюсь всеми нервными окончаниями заставить тело выдать хоть какое-то движение, но тщетно. Перед глазами всё тот же чёртов пыльный бетон.Слышен звук глухого удара и продолжающиеся булькающие звуки, полагаю, она упала. К запаху плесени и сырости присоединяется тяжёлый запах ржавчины. Кровь. Запах крови. Если бы я могла двигаться, точно бы сморщила нос. Всё стихло. Женщина мертва.От безысходности и беспомощности своего положения я хочу зажмурить глаза. И тут у меня получается. Я удивлённо моргаю и хочу закричать о помощи, но язык неподвижен, а губы плотно сомкнуты. Пытаюсь найти глазами женщину, но голова отказывается вращаться вправо и влево. Я смотрю наверх и вижу край крыши здания и полную луну. Смотрю вниз и вижу нечто, от чего паника и страх возрастают в разы. Чернильная кровь в свете луны медленно наползала на мои сапоги и асфальт под ними. Слёзы брызнули из глаз, вот только… Какие-то странные… Это не слёзы, доходит до меня. Кровь. Чёрная кровь капала на мои ладони, когда я обнаружила, что вернула полную подвижность тела. Я хочу взглянуть на ту женщину, но не могу из-за кроваво-чёрной пелены, что стояла перед глазами. Во рту появляется металлический привкус, и я резко кашляю кровью, меня ей рвёт, я захлёбываюсь. Хочу кричать, невыносимо хочу. Но вырывается лишь новый поток крови. Я тону в ней, умираю. Чувство обречённости не покидает меня. Так страшно. Ужас и безысходность?— всё, что осталось в моём разуме. Я не смогла помочь той женщине, я и себе-то не в силах помочь. Дикий ужас и леденящий душу холод охватили меня. Я не хочу умирать, только не так одиноко и холодно…Собственный душераздирающий крик разбудил меня. Я резко сажусь в кровати и судорожно поглощаю ртом воздух. Чувствую на себе взгляд Мальчика и притягиваю бульдога к себе, глажу, обнимаю. Пытаюсь вспомнить, что за ужас мне снился. Вот только не могу вспомнить ни единой детали. В памяти один туман.***Ванди недовольно поморщилась:—?Да уж, деточка! По твоим семейным трагедиям только и снимать сопливые сериалы, да мыльные оперы играть,?— бурчит она, а я уныло киваю, уплетая уже четвёртый шоколадный кекс.—?Обофаю фои кефы,?— невнятно говорю я с набитым ртом. Мальчик у моего стула ворочается и издаёт недовольный звук. Оставаться дома он ненавидит, а в кондитерской живность строго запрещена, поэтому мы с Ванди тайком проводим его через чёрный вход. Я привязала его поводок к стулу так, что ноги размять он вполне мог, но отправиться в путешествие по всей кондитерской?— нет. Если кто и проходил из персонала мимо, то недовольно морщился, но никогда не жаловался, потому что Мальчик был просто очаровательным созданием и никогда не причинял неприятностей (Ну, по крайней мере, серьёзных). Волос от него не оставалось, ибо перед такими посещениями я тщательно вычёсывала его. Так что начесанный до блеска французский бульдог сидел возле меня и смотрел на всё своими большими глазищами. Я протянула ему кусочек кекса. Он понюхал и, решив, что сладость его достойна, принимает угощение.—?Это мне известно,?— самодовольно говорит Ванди, вытаскивая свежие булочки с пылу с жару.На уютной кухне кондитерской царил волшебный запах выпечки, разных специй и пряности. Ммм… Я повела носом, вдыхая обожаемый аромат корицы от булочек. Обожаю эту кондитерскую!Она вся сочетала в себе солнечные оттенки Италии, в которые оформила её владелица, урождённая итальянка, добрая полная дама. Я встречалась с ней лишь раз, но уже имела к ней сильную симпатию.—?Помнишь, что я часто говорила в детстве? —?спрашиваю я старую Ванди, поудобнее усаживаясь на стуле, наблюдая, как она замешивает новое тесто.—?Что не понимаешь, как взрослые тётеньки носят стринги? —?хмыкнув, отвечает она.—?Нет,?— Я покраснела, вспомнив тот неловкий случай, когда нашла вышеупомянутые в её белье, в безуспешной попытке найти там печенье,?— Я не об этом, хотя… Так до сих пор и не понимаю на самом деле. Неужели им удобно?—?Когда, наконец, заведёшь мужика, узнаешь,?— Ванди явно веселилась, посылая мне озорные ухмылки. Даже Мальчик у моих ног тихонько фыркнул.—?Хах, я об этом и говорила,?— перебирая в пальцах крошки, говорю я,?— В детстве я всё говорила, что никогда не выйду замуж.—?А став подростком, всё канючила, что хочешь помереть девственницей,?— подхватила Ванди,?— Но теперь тебе это не грозит.—?Это было-то всего один раз,?— смущённо пробормотала я.—?А больше и не надо, чтоб невинность потерять,?— добродушно хихикнула старушка,?— И разве всего один? Тогда ты мне другое поведала…—?Ну ладно! Это было три раза за ночь! Боже, всё! Не хочу я это обсуждать,?— Сейчас меня смело можно отправлять на конкурс ?Самый спелый и красный помидор всея Америки?, причём смело надеясь сорвать первое место!—?Хорошо, хорошо,?— смеясь, поднимает руки вверх Ванди,?— Закрываем эту тему.—?А как насчёт тебя? —?Я отщипываю кусочек от кекса и отправляю его в рот,?— Неужели вообще никого не нашлось?—?Ну, был один,?— фыркает она,?— Был, да сплыл. К другой сбежал, курве.—?Мне жаль,?— искренне посочувствовала я.—?А мне нет,?— говорит она, лепя из теста будущие булки,?— Не любил, так пускай идёт, хоть на все четыре стороны. Если нет любви, так чего держать? Счастья от этого мало. А я от любви к нему и отпустила.—?Да, наверно, ты права.Мои мысли возвращаются к Брюсу. Любил ли он меня, если отпустил? Или безразлично махнул рукой? Были ли хоть какие-то чувства? А сейчас? Так много вопросов. Всю жизнь чёртовы вопросы. И хоть бы один ответ.—?А больше и не было принцев на белом коне… —?продолжала бормотать старая Ванди,?— Не попалось никакого Кристиана Грея.—?Чего? —?выпучила я на неё глаза.—?А что? Мне было интересно, что сейчас модно читать,?— рассмеялась она,?— Так что хватайся за своего миллиардера, но… Если у него шарики за роликами, то беги, да подальше. Психи, знаешь ли, от них одни проблемы.Помолчав, Ванди тихо добавляет:—?Но с ними и лучше всего.Я удивлённо глянула на неё.—?С такими не соскучишься, жизнь резко изменится, и ты поймёшь, что подобного ты никогда не испытывала и вряд ли испытаешь. Тебя унесёт страх и страсть быть с ним,?— пожимает плечами Ванди,?— Но с ними, как на пороховой бочке. Бумс! И после взрыва спасти может только настоящая любовь, которой в нашем-то Готэме не сыщешь. Огонь перегорит и оставит пепел, который будет тлеть всю жизнь в сердце, напоминая, что никакой домашний очаг не сможет заменить то буйное дикое пламя.—?Кажется, ты знаешь, о чём говоришь,?— склонила я голову на бок. —?Знаю,?— фыркает та,?— Конечно, знаю. Я прошла через всё это. —?С тем парнем?—?С ним самым.Мы обе замолкаем, погрузившись каждая в свои мысли. Я мельком смотрю на телефоне время. 17:55. Тихонько вздохнув, я понимаю, что уже порядком засиделась в прекрасной кондитерской.Всё утро я провалялась на диване с бульдогом, истощала запасы мороженого и просматривала какие-то сопливые мелодрамки по телику. Ага, весело.Мальчик уткнулся носом в мою штанину, и я почесало у него за ушком. По радио, где до этого играли популярные хиты, начали объявлять последние новости.—??Мститель в маске, так же известный, как Бэтмен сегодня ночью поймал и обезвредил опасного преступника, Эдварда Нигму, известного так же, как Загадочник, на которого вот уже месяц охотится полиция…?В общем-то, ничего нового, думается мне. Практически каждый день по радио, по новостям, в газетах, в интернете повествуют о новых подвигах героя в маске: ?Бэтмен спас того… Бэтмен обезвредил этого… Бэтмен снова спас город… и т.д. и т.п.? И то, наверное, это даже не малая часть того, что он делает для этого города, вспоминая ночное ?приключение?, полагаю я.—??Очередное ограбление произошло в одном из антикварных магазинов, следователи полагают…??— продолжало вещать радио, но я уже не слушая, поднялась со стула.—?Эх, мне пора уже,?— отвязывая Мальчика, вздыхаю я,?— Постараюсь заглянуть ещё на недельке.—?Заглядывай,?— тепло улыбается Ванди,?— Я только рада.Когда она отворачивается, я оставляю купюру на столе за кексы и тихонько ускользаю, держа бульдога поближе к себе. Она терпеть не может, когда я плачу за выпечку, но я ничего не могу с собой поделать. В этой кондитерской я не особенная. Я, как и все, плачу за еду.***Выйдя из душного автобуса, мы с Мальчиком начинаем преодолевать расстояние до квартиры. На улице стремительно стемнело, и уже загорались первые фонари. Поправляя лямку от своей сумки-рюкзака, я кидаю пару монет, завалявшихся в кармане, бедняку, сидящему с картонной табличкой. Он бормочет какие-то благословления, на что я кисло улыбаюсь:—?Лучше найди себе работу, чувак,?— качая головой, говорю я, собравшись сделать шаг, но наткнулась на препятствие в виде натянутого поводка.Мальчик неотрывно смотрел куда-то в тёмный переулок, мимо которого мы прошли. Уши его стояли торчком, он весь напрягся и никак не реагировал на моё постоянное дёрганье поводка.—?Ну что там? —?раздражённо бросаю я, подходя к бульдогу. Мальчик оглянулся на меня и поменял нас ролями: теперь он вёл меня. В этот самый жуткий переулок, каких мне с моей удачей следовало бы вообще избегать.—?Серьёзно, Мальчик? Если ты просто унюхал тухлую колбасу из контейнеров с мусором… —?я осекаюсь, когда бульдог заворачивает в промежуток между двумя многоэтажками и резко тормозит.У меня вырывается крик, который я тут же приглушаю трясущейся ладонью. Мальчик прижал уши и заскулил.—?Твою мать… —?немного отойдя от шока, я принялась судорожно набирать номер комиссара полиции, переместив поводок в подмышку,?— О, Боже…Совершив звонок, я принимаюсь со страхом разглядывать тело, которое распростёрлось посреди холодного маленького переулка. Повсюду вокруг тела находилась, предположительно, кровь?— в темноте я не могла разглядеть точно. Губы тряслись, я постоянно судорожно вздыхала. Воспользовавшись чувством неверия в происходящее, я вытягиваю фотоаппарат из сумки. Делаю быстрые снимки, стараясь не вляпаться в лужу чего бы там ни было. Во время вспышки я подтверждаю ужасную догадку, которая маячком мелькала где-то на подкорках сознания. Это именно кровь, кровь точно такая же, как и у Кристен Спрингс?— чёрная. Меня пробрал озноб. Я была права насчёт Кристен! Я достаточно скептична, чтобы не верить в такие совпадения! Это, чёрт возьми, не самоубийство, это именно убийство!Сердце скачет в груди, я судорожно дышу, выпуская небольшие клубы пара на холодном воздухе. Мои глаза не отрывались от жертвы. Мальчик вдруг перестал скулить и завыл во всю глотку. Я моргаю, когда вой моей собаки смешивается с воем сирен, и всхлипываю, чёрт знает от слёз или холода.И только быстрый взгляд на край крыш и полную луну пробуждают странное чувство дежавю и страха.***—?Это всё? —?смотря на меня из-под своих густых бровей, спрашивает Джеймс Гордон.—?Да,?— Мой голос почти не дрожит. Почти.—?Всё ясно,?— сняв очки и потерев переносицу, тяжко говорит он. Мы находимся в Полицейском департаменте. В кабинете комиссара. Уже стояла глубокая ночь, и я жутко устала. Глаза слипались, я еле ворочала языком, во всех подробностях рассказывая Гордону историю о том, как наткнулась на труп.Мальчик похрапывал у моих ног, всё время беспокойно подёргивая ухом. Бедняга тоже сегодня вымотался.—?Так я есть в списке подозреваемых? —?вяло улыбаясь, спрашиваю я.—?Нет,?— отвечает мужчина, беря в руки какую-то папку,?— Даже если бы тот бомж не дал показаний о том, что видел тебя за пару минут до обнаружения тобой тела, я бы ни за что не подумал на тебя. Ты не такая, Лекса. Ну, я так думаю.—?Спасибо, что не считаете меня хладнокровной убийцей,?— Слова получаются тихими и слабыми, хоть я и планировала сказать их саркастично.—?Девушку звали Линдси Лайн,?— продолжает Гордон, проигнорировав мою реплику,?— Родилась здесь, выросла тоже, из обычной семьи. Недавно обручилась. Хм.—?Это не самоубийство,?— говорю я,?— Это точно не совпадение!—?Знаю, хоть всё и снова указывает на обратное,?— хмурится Гордон, пролистывая папку,?— Снова склянка и снова ничьих отпечатков, кроме отпечатков жертвы. Снова этот яд.—?Вы так и не выяснили, что это за отрава?—?Мой друг работает над этим.—?Друг? —??Что ещё за друг такой??—?Да,?— скупо улыбается в усы комиссар,?— Хороший друг.Я хочу расспросить его об этом поподробней, но выглядит он сейчас настолько замученным, что я откладываю все вопросы на следующий раз. Мальчик беспокойно пошевелился у моих ног и поднял на меня глаза. Я ободряюще погладила его.—?Послушай, Лекса. Ты не должна говорить прессе ни слова,?— вонзается в меня взглядом Джим Гордон.—?Но почему? Люди должны знать, что в городе серийный маньяк! —?от возмущения сонливость как рукой сняло.—?Один из сотни? —?качает он головой,?— В городе полно маньяков. Ещё один вызовет у людей лишь больше паники. Поэтому, никому ни слова.—?Люди должны знать,?— упрямо повторяю я,?— Вы не можете всё снова обставить как самоубийство.—?Я и не стану, я просто не хочу широкой огласки. Прошу, пойми меня правильно… Я не хочу паники.Что ж, наверно, он по-своему прав, хоть мне его и не понять. Но, выгоду здесь словить можно.—?С одним условием я выполню вашу просьбу,?— чеканю я.—?Каким же? —?щурит свои зелёные глаза комиссар.—?Всё, что узнаете, сообщите мне,?— по-деловому говорю я,?— Абсолютно любую деталь.—?А ты разве не относишься к прессе?—?Считайте меня своим человеком,?— с улыбкой пожимаю я плечами.—?Нет, Лекса, я в любом случае не могу так подвергать тебя опасности,?— снова заводит он свою шарманку,?— Это опасно, с тобой может случиться непоправимое…—?Значит, договорились? —?холодно бросаю я и, увидев хмурый взгляд Гордона, добавляю:—?Иначе, я иду прямиком к Беатрис Ланкастер и…—?Хорошо,?— голосом человека, на которого давит весь мир, соглашается Гордон,?— Я сообщу тебе необходимое.—?Нет, вы сообщите мне всё,?— поднимаясь с кресла, говорю я.—?Угу,?— уйдя в свои бумаги, бурчит комиссар,?— Офицер Пайк довезёт тебя.В глубине души я понимала, что вряд ли добьюсь от него желаемого, даже с ультиматумом. Бросив на него раздосадованный взгляд и тяжело вздохнув, я, пыхтя, подхватываю Мальчика на руки, ибо сам он вставать никак не хотел, и гордо удаляюсь, бубня себе под нос:—?Всё, мой милый пёсик… Уф… Пора тебе на диету бы сесть, а не на меня… Уфф…***Оставшись один, комиссар закурил. Он не хотел ничего рассказывать Александре Вайс. Но словно сама судьба притягивала её за уши в эти события, отчего Гордону оставалось лишь тщетно пытаться отговорить её не совать в них нос. Разумеется, она не слушала. Она всегда чем-то напоминала ему Барбару. От мысли о дочке комиссар улыбнулся. Да, хоть Бабс и было всего двенадцать, она отличалась впечатляющей принципиальностью и упрямством. Совсем как только вышедшая отсюда девушка. Гордон снова горько усмехнулся. Эх, это их обеих до добра не доведёт…—?И как ты поступишь? —?От низкого звука голоса из тёмного угла кабинета Гордон едва не выронил свою сигарету. Пора бы уже привыкнуть, недовольно думает комиссар полиции.—?А как ты думаешь? —?резко бросает он, глубоко затягиваясь.В ответ ему звенит лишь тишина. Джим тягостно выдыхает густой дым.—?Не знаю, я не хочу её впутывать, но ведь она так упряма!—?Я поговорю с ней.—?Спасибо,?— облегчённо вздыхает комиссар,?— Надеюсь, у тебя получится лучше, чем у меня. Кстати, если тебя нужны улики…—?Нет. Я уже был на месте. У меня всё есть.—?Ну, конечно… —?недовольно бурчит Джим себе под нос,?— Конечно, у него снова всё есть…Выхватив фонарик из ящичка, служащий закона резко наводит его в то место, откуда доносился голос.Пусто.Гордон, качая головой, приказывает себе ни в коем случае не восхищаться навыками этого мстителя. И снова по уши уходит в бумажки и работу.