История Фуюкику. Часть 1. Фестиваль. (1/1)

Лето в Фую-но Сато1 совсем не такое, как на остальной части острова Ямато. Так получилось, что из-за какого-то древнего проклятья снег там лежит круглый год, а в определённое время года, условно называемое летом, только слегка подтаивает, и вместо него, когда заморозки наконец прекращаются, идут дожди. Да и солнце там греет не так тепло, как хотя бы в Хару-но Сато2. Но, тем не менее, лето любимо жителями Зимней деревни наравне со всеми другими временами года, ибо в самом его начале, когда начинает идти такой дождь, что солнце светит ярко и кицунэ3 гуляют на свадьбах4, проходит знаменитый праздник – Тенко но Мацури5, Чествование Святого Лиса. Как и другие фестивали, Тенко но Мацури являет собой длительное красочное шествие по главной площади поселения. С первыми лучами солнца из главного храма богини Инари6 сорок мужчин в белых одеждах выносят микоши7 и до самого заката обходят деревню со святым хранилищем. В этот день люди стараются встать пораньше, чтобы поскорее присоединиться к носильщикам божественного паланкина и развлечь ками8 – в Зимней деревне верили и верят до сих пор, что шум веселит богов. Крестьяне, торговцы, актёры, музыканты – все они собираются в единый поток, поют на разные лады праздничные песни, танцуют, и каждый молится о чём-то: чтобы родители жили долго, чтобы дети выросли здоровыми, чтобы год выдался плодородным, чтобы не случилось никакой напасти, и много-много о чём ещё… К заходу солнца люди зажигают белые, синие и жёлтые бумажные фонарики, которые напоминают Хоши-но Тама9. В Зимней деревне существует поверье, что эти цвета объединяют три мира. Белый символизирует Высший мир, высокое небо, где живут ками. Синий – это цвет Среднего мира, тростниковых зарослей, заселённых людьми. Жёлтый же всегда ассоциировался с Низшим миром, страной духов и усопших. Ближе к ночи главная площадь поселения преображается. Приезжие торговцы и ремесленники разворачивают свои лавочки на время праздника и развлекают местных жителей и гостей. Чего только нет на этих ярмарках! Еда и сладости, праздничные маски и счастливые амулеты, весёлые игры и различные соревнования – каждый может найти товар или развлечение на свой вкус и кошелёк. А если вы пройдётесь чуть подальше, вас будут развлекать актёры, музыканты, танцоры и даже очаровательные обитатели квартала увеселений10. Поэтому нисколько не удивительно, что на фестиваль Святого Лиса съезжаются люди со всего острова Ямато. И пусть о Фую-но Сато ходит слушок, что это самое закрытое и неприветливое по отношению к чужакам поселение на острове Ямато, сами жители Зимней деревни нередко приглашают на праздник тех, кто живёт за пределами поселения. Старший сын вождя, Ран не был исключением и позвал на праздник всех друзей из других деревень. Тут проблем не возникло: пообещали прийти все. Оставалось самое сложно – упросить Кику пойти вместе со всеми. За работой на благо деревни у наследного вождя буквально не оставалось времени на развлечения.- Я бы с радостью, Нии-сан11, - устало вздохнул Фуюкику, не отрывая взгляда от ежедневного отчёта о выполненных заданиях. Ран всё диву давался, как это бумажная волокита практически не утомляла брата, и не без сожаления понимал, что вряд ли у него самого хватило бы сил и терпения возиться с документами в ночное время. – Но ты прекрасно знаешь, что Тенко но Мацури – святой праздник, почитаемый в нашей деревне с древних времён, и…Ран страшным усилием воли заставил себя держать лицо, пока брат распинался о ?святости и значимости столь важного события?, ?необходимых обрядах? и ?многочасовых молитв, чтобы богиня Инари смилостивилась и сделала земли плодородными в этот год?. Все эти разговоры навевали на старшего потомка лорда Мизуки такую скуку, что от зевоты выступали слёзы на глазах. Конечно, Ран понимал, что так Кику тренируется в ораторском искусстве, готовясь стать самым безукоризненным вождём Зимней деревни. Но желание вежливо заткнуть ему рот – а заодно послать куда подальше, да хоть под хвост девятихвостому кицунэ! – от этого не убавлялось. - Ну пожалуйста! – заныл Ран, сложив ладони в молитвенном жесте. – Что тебе стоит погулять с нами пару часов, как обычный человек?Кику стоически держал оборону ровно до того момента, как вопли старшего брата не надоели ему до чёртиков. Это не позволяло сосредоточиться на тексте, иероглифы превратились в бессмысленные каракули и никак не воспринимались из-за одного белобрысого источника вечной головной боли. Достигнув своей точки кипения, Фуюкику отчаянно воскликнул:- Хорошо-хорошо! Я пойду на праздник!Сейчас Кику был готов на что угодно, лишь бы хоть как-то заткнуть Рана. Желательно, надолго. Хотя было бы намного легче пригвоздить ?любимого? братца к стенке сюрикенами12 и состроить такую физиономию, что потом тот на расстоянии одного ри13 подходить боялся.- Ненадолго, - закончил было Фуюкику, но Ран его уже не слушал. Наследный вождь только закатил глаза, пока его старший брат от небывалой радости издавал какие-то доисторические победные вопли. Знает же, паразит такой, как на нервы действовать! Зато добился своего, пускай даже таким вот методом. Как бы старейшины не хаяли, Ран стал хорошим шиноби.***На следующий день, когда праздничное шествие уже было в самом разгаре, Фуюкику поймал себя на мысли, что зря он вообще согласился и что он явно не вынесет последующих ночных празднований. Дело было не в банальной усталости от долгой ходьбы – целый день на ногах в сравнение с изнурительными тренировками по ниндзюцу14 был сравнительно терпим. В особенности, для наследного вождя поселения. Кику ждал, чтобы этот день поскорее закончился, совсем по иной причине: он не очень любил подобные праздники. Совершенно незнакомые люди собирались вместе низачем и гуляли до утра, потому что появлялся повод. Для юного шиноби это было что-то абсолютно непонятное и не несло за собой никакого смысла. Говорить о всяких мелочах с восьмиглавым драконом было куда проще, чем иметь дело с простыми людьми, ограниченными бесконечной рутинной суетой и довольно приземлёнными интересами.Впрочем, для наследного вождя Зимней деревни день полетел довольно быстро и не был отягощён ожиданием встречи с единственным другом. Кику довольно быстро смирился с мыслью, что с праздника он улизнёт нескоро. Он, конечно, хороший ниндзя, но Ран с него глаз точно не спустит. По крайней мере, первые два-три часа. Едва солнце спряталось за горизонт, вся процессия медленно плыла в сторону храма на другом конце деревне. Уже там многие разошлись и отправились обратно к главной площади – на ярмарку, а кто-то остался, чтобы ещё помолиться. Старейшинам и вождю полагалось остаться в храме и по древнему обычаю посвятить всю ночь молитвам о благополучии деревни. Фуюкику полагал, что он тоже обязан присутствовать, но вождь дал ему понять, что теперь его уже ничто не держит. Заговорщически подмигнув, он кивком указал на фусуму15, за которой оказалась потайная комнатка. Там уже был приготовлен свёрток с простой одеждой. Должно быть, Ран поговорил с отцом, чтобы тот отпустил младшего брата на праздник. Сменив традиционный наряд на обыкновенную юката16 и незаметно выбравшись из храма, Кику неспешно побрёл в сторону главной площади. Он решил не срезать путь через лес – не хотелось снова оказаться в этом балагане, называемом праздником, так быстро. Сумерки уже поглотили всю деревню, никого рядом не было, и молодой человек не спеша шёл по тёмным пустынным аллеям, наслаждаясь столь желанными минутами тишины и покоя. Вскоре он вышел на широкую улицу, вдоль которой выстроились маленькие лавочки и палатки. Разгуливая по торговым рядам, Фуюкику подумал, что переодеться в простолюдина было хорошей идеей. Про себя он отметил, что этим можно будет пользоваться в дальнейшем, чтобы непосредственно следить за всем, что происходит внутри деревни. Однако, многим его лицо знакомо, поэтому при необходимости придётся гримироваться или хотя бы прикрывать лицо, чтобы никто не узнал в нём наследного вождя Зимней деревни. Оставалось только вздохнуть про себя. Кажется, он настолько увлёкся работой, что не мог заставить себя позабыть о своих обязанностях даже на празднике. Но мысль о том, что его узнают и не дадут проходу, снедала Кику весь вечер, пока он не оказался рядом с лавкой, где продавались праздничные маски. Кику схватил первую попавшуюся и, не глядя, протянул несколько монет продавцу. Судя по выражению его лица, на котором отражалась крайняя степень удивления, беспокойный покупатель заплатил за маску явно больше положенного. Когда к лавочнику вернулся дар речи, загадочный покупатель уже успел скрыться в толпе. Кику промчался мимо нескольких лавок, затем свернул за угол и уже только там хорошенько рассмотрел свою покупку. Маска изображала улыбающуюся лисью морду, белую, с ярко-красными усами, такими же метками на лбу и на носу, с резко выделяющимися на белом чёрными узкими глазами. Поминая, что у него есть похожая, только та – чёрная, с золотой росписью, фамильная ценность, передаваемая в поколении вождей по линии лорда Мизуки, Кику грустно усмехнулся. Похоже, и в этот день ему не дадут забыть о том, кто он такой – что лисиц, что его самого считали посланниками Божьими. Но не возвращать же из-за этого маску обратно, верно? Вздохнув, он надел её и, теперь не узнаваемый никем, пошёл сквозь толпу.На главной площади Кику столкнулся с Раном, Аяме, Аю и Широей. Завидев незнакомца в маске белого лиса, Ран энергично помахал ему рукой, но по имени звать не стал, дабы не создавать лишней суеты. У парнишки была исключительная интуиция, и он быстро подмечал детали, поэтому узнать брата в толпе незнакомцев ему не составило особого труда. Сначала никто из его друзей не понял, что это за странный человек и почему он закрывает маской лицо, а не носит её так, как полагается. Все сомнения развеялись, когда раздался приглушённый маской знакомый им всем голос:- Где остальные?Выяснилось, что пока разношёрстная компания, состоящая из ниндзя и самураев, совершала эпичный ночной набег на лавки со сладостями, Риндо и Яёй пошли выпить и развлечься в обществе нескольких ойран17, как только эти лисицы вцепились в них и таки потащили двух мужчин через улицы. Последние даже не сопротивлялись – видимо, именно так и планировали провести этот вечер. По пути на площадь Кайто и Кикё пропали в тире. С чего очередной спор начался, никто уже и не помнил. Просто этим двоим нужен был повод, чтобы если не подраться, то хотя бы померяться силами.Только остатки их компании собирались продолжить путь, как кто-то резко схватил Кику за руку. Тот моментально обернулся, на секунду даже испугавшись, что кто-то из жителей деревни узнал его, но вовремя вспомнил, что всё это время был в маске. За руку его держала какая-то девушка. Лицо её было густо набелено, в уголках круглых карих глаз и на маленьких пухлых губах алела яркая краска. Незнакомка искрилась радостью, будто бы тот, в чью руку она так неожиданно вцепилась, только что сказал ей что-то хорошее. Ничего больше Кику рассмотреть не успел – девушка тотчас потянула его за собой и побежала туда, где танцевали люди. Только видел, как разлетались полы простецкой юката, а под ними мелькали маленькие ножки в белых таби18 и соломенных дзори19 с тёмными ремешками.Незнакомка бежала так быстро, что даже не заметила, как из волос выпала единственная шпилька канзаши20, удерживающая её причёску. Пышные каштановые, с едва заметной рыжиной мягкими волнами рассыпались по плечам. Похоже, девушку это нисколько не смутило, она даже не заметила, как развалилась её причёска.Незнакомка внезапно остановилась, так и не выпустив его руки. По инерции Фуюкику налетел на неё и чуть не сбил с ног. В последний момент она схватила его плечо и доверчиво прижалась к случайному спутнику всем телом. Они не двигались всего несколько секунд, но этого вполне хватило, чтобы старые девы, проходящие мимо них, неодобрительно закачали головами, а одна даже цокнула языком. Сам Кику испытывал какое-то странное чувство. Не то, что бы неприятное... Скорее, непривычное оттого, что кто-то вторгся в его личное пространство, пусть даже случайно.Девушка сдавленно хихикнула, уткнувшись лицом в его плечо. Похоже, произошедшее её позабавило. У неё вообще существует хоть какое-то понятие о смущении? Кику будто наткнулся на маленького ребёнка, настолько неразумного, незнающего ничего о страхе или стеснении. Точнее сказать, этот ребёнок сам схватил его за руку и, не спрашивая, повёл через толпу. Зачем – выяснилось, когда Фуюкику хотел было у неё уже что-то спросить, а она шикнула на него и протянула раскрытую ладонь21 в направлении сцены, по которой скакали ярко одетые актёры. Как он раньше не заметил? Это оказалась незамысловатая сказка о чистильщике снега, который влюбился в актрису театра кабуки22 и решил прославиться, чтобы она заметила его. Дворник сменил множество профессий, но везде его подстерегали неудачи. Онигири23 разваливались, едва он успевал их слепить. Пробовал он играть на сямисене24, так струны рвались, едва он ударял по ним. Тогда решил он стать охотником, поймать какое-нибудь невиданное чудище, сразить его и прославиться. Но когда охотник настиг одно такое чудо, настолько зверушка оказалась наивной и беззлобной, что у охотника не хватило духу причинить ей вреда. Вместо этого он забрал зверька с собой и показал ему город, в котором жил. Однажды бывший охотник повёл зверушку в театр, где выступала та самая актриса. Так-то его и заметили вместе с чудом и позвали на сцену. Только даже на сцене он так и не нашёл свою милую актрису. А место чистильщика всё пустовало, и кто-то должен был его занять…Пока все, затаив дыхание, ждали, чем же закончится сказка, Фуюкику, не поворачивая головы, слегка скосил глаза в сторону незнакомки. Почему-то ему не очень хотелось, чтобы его застали за тем, как он в открытую пялится на неё, да и неприлично. При ближайшем рассмотрении можно было убедиться, что эта девица никакая не юдзё25. Праздничный грим был хоть и яркий, но не слишком броский, да и по правде сказать, несколько неумелый, будто бы девушка сделала себе макияж впервые. К тому же, будь она выпущенной только на время праздника из юкаку26 проституткой, вряд ли бы стала надевать такую простую обувь и таби: юдзё обычно носили тяжёлые деревянные гэта27 или окобо28 на босу ногу. Узел на цветастом поясе был довольно прост и повязан сзади29 – такой пристало делать крестьянке, думающей о каждодневных обязанностях, а не куртизанке, вечно заморачивающейся над своим внешним видом. Кику так долго и пристально рассматривал девушку, что в сознание его привёл только низкий и полный радости голос.- Ну же, не стой! Пойдём танцевать, – говорила девушка громко, стараясь перекричать музыку и шум толпы. В этот момент очаровательная кицунэ одарила его настолько обезоруживающей улыбкой, что Кику попросту забыл о том, как бесцеремонно она ведёт себя с ним, о том, что танцевать он не очень-то и любит, и даже о том, как неприлично распущены её волосы30.Это была не просто попытка показать, что ей весело, лишь зажмурившись и растянув губы в пол лица. Она улыбалась так, что из головы разом вылетело всё, что не давало ему покоя. Вокруг неё было целое море огней, и было уже всё равно, она ли источает этот тёплый мягкий свет или же это всё праздничная иллюминация. Инари-сама, кто-нибудь, совершенно незнакомый, ещё улыбался ему вот так? Искренне, не зная, кто он такой... А ведь эта девица даже понятия не имеет, кого сейчас кружит в дурацкой, но от этого не менее весёлой пляске! Да и разве важно это, когда он, будто бы тот же вечный снег, тает под лучами её неподдельной радости? Мало-помалу эта праздничная суматоха затапливает собой сознание, и когда друзья наконец находят его, Кику уже без всякого стеснения лихо отплясывает на пару с улыбчивой кицунэ, что всё это затеяла. Ну и что, что он постоянно путается в полах собственной юката и неуклюже спотыкается чуть ли не на каждом движении? А эта лисица заливисто смеётся, приплясывает на месте и призывно хлопает в ладоши, будто бы подбивая его танцевать до упаду. Вокруг них уже водили хороводы непоседливые детишки и бесстыдно выкрикивали в их сторону ?Парочка!?. Кику было ничуть не обидно. Это же дети! Вскоре людей вокруг них стало намного больше: присоединились и подошедшие друзья, и взрослые, и дети. Балаган, устроенный одной очаровательной кицунэ, разросся по всей площади, и Кику, отвернувшись всего лишь на какую-то долю секунды, моментально потерял её из виду. Незнакомка исчезла так же неожиданно, как и появилась. Люди всё танцевали, непонятно зачем, веселились, и праздник для них должен был закончиться только ранним утром уже наступившего дня. Но исчезнувшая плутовка будто бы забрала у Кику всё желание веселиться с собой. Смысл участвовать в этой вакханалии тут же пропал, и он решил незаметно уйти, что не составляло особо труда. Он шёл, совсем не думая, куда, и ноги сами несли его куда-то вперёд. Фуюкику даже не заметил, как в беспамятстве дошёл до самой окраины Зимней деревни и вышел в еловую рощу, скрывающую поселение от посторонних глаз. Миновав и её, можно было тут же попасть к Неиссякаемому водопаду. Местные поговаривают, что когда-то здесь жил злой бог, а ныне – великий дракон, оберегающий заснеженные края – Ямата-но Орочи31. Впрочем, люди многое говорят, а дракон по-прежнему обитает за легендарным водопадом, но показывает себя далеко не всем. Точнее, только один человек имел право видеть его и говорить с ним, но, к сожалению ли, к счастью ли, он давно покинул этот мир, не оставив за собой наследников. По крайней мере, так думали все жители деревни. Ямата-но Орочи показывался не абы кому, а только потомкам Хьёске-сама, но знали об этом лишь немногие. Несколько столетий назад юному шиноби из Водной деревни, позже переименованной в Зимнюю, удалось каким-то неведомым образом приручить злое божество, что разоряло земли острова Ямато. С тех пор Великий Восьмиглавый змей прекратил бесчинствовать, а Хьёске стал для него хорошим товарищем. Тогда-то Ямата-но Орочи пообещал единственному другу, что всегда будет оберегать поселение и потомков того человека, который не побоялся ни бабушкиных сказок, ни самого восьмиглавого чудовища.Великий дракон сдержал своё обещание и стал настоящей опорой для нынешнего наследника Фую-но Сато. Как и его предок, Фуюкику видел в Ямата-но Орочи не только великое и грозное божество, которого не столько уважают, сколько боятся, но и хорошего друга. Казалось, в обществе дракона ему даже дышалось свободнее, ведь перед тем, кто и так видел его насквозь, носить маску вечно спокойного и дружелюбного наследного вождя по линии лорда Мизуки просто не было никакого смысла. И сейчас, с исчезновением смешливой кицунэ, Кику почему-то ощутил себя брошенным в безликой толпе. И вот он снова пришёл туда, где мог быть самим собой. Наверняка, Орочи сегодня тоже было одиноко – праздник-то был посвящён отнюдь не ему. Только Кику вышел к водопаду и собрался уже позвать змея, как увидел на освещённом слабым лунным светом берегу чью-то тень. Приглядевшись получше, узнал в ней сбежавшую у него из-под носа лисицу. Та неподвижно стояла на месте, сцепив руки в замок за спиной, задумчиво смотрела в иссиня-чёрное небо, усыпанное мелкими колючими огоньками-звёздами и, кажется, совершенно не замечала, что за ней уже несколько минут наблюдают. Шиноби охватило противоречивое чувство. С одной стороны, он желал поговорить с Орочи, но только не в присутствии посторонних, да и змей точно мог напугать девушку одним своим видом. Но Кику не хотелось, чтобы кицунэ уходила. Так и не найдя, что сказать или сделать, он даже не заметил, как выдал себя: слишком громко в ночной тишине скрипнул под ногами снег. Девушка обернулась на звук и, завидев в темноте белеющую маску лиса, прищурилась, чтобы хорошенько рассмотреть его и понять, призрак это или человек. Сомнения развеял голос, приглушённый маской:- Что ты здесь делаешь? Простым людям приходить сюда запрещается, – Зачем он это только сказал? Сейчас она точно обидится и уйдёт. Но девушку не оттолкнуло даже такое не самое дружелюбное отношение, наоборот, она только недоумевающе спросила:- Почему? Я иногда прихожу сюда до того, как заходит солнце.Кику совсем не хотел её прогонять, хоть и был вынужден. Но чем больше он пытался вызвать в ней отторжение, тем хуже получалось: девушка оказалась любопытнее, чем он думал. До сегодняшнего дня ему как-то не приходилось сталкиваться с такими людьми, поэтому поведение девушки его несколько смутило. Так и не найдясь с ответом, он неуверенно пробормотал:- Иначе Ямата-но Орочи поглотит твою душу…?Если только аякаши32 не успеют вернуть тебе шею до его появления,? - закончил про себя Фуюкику, но так и не решился напугать её.- Не думаю, что дракону, оберегающему нашу деревню, так нужна душа какой-то простолюдинки, - в ответ девушка только усмехнулась. – К тому же, я люблю это место. Тут так спокойно…Она блаженно прикрыла глаза, подтверждала этим действием сказанное, и тихонько вздохнула:- Наверно, потому что никто сюда не приходит.- Никто?- Ну... Только если Фуюкику-сама, – девушка пожала плечами и вдруг тихо заговорила, будто бы признавалась в чём-то, но рассказать об этом почему-то боялась:- Однажды я видела его. Мельком, и было это всего-то один раз! Тут незнакомка широко раскрыла и без того большие глаза и растерянно замахала перед собой руками. Инари-сама, она перед ним оправдывается? - Я тогда засиделась допоздна, залюбовалась полной луной. Я и не заметила, как быстро стемнело, а когда услышала чьи-то шаги, от испуга растерялась и спряталась в роще. Склонив голову на бок, шиноби внимательно слушал рассказ о том, как девушке совершенно случайно удалось увидеть наследного вождя Зимней деревни. Говорила она тихо и медленно, и вскоре Кику поймал себя на мысли, что сейчас вслушивается не столько в саму историю, сколько в этот глубокий и дрожащий от нескрываемого волнения голос. Именно это голос заставил его будто бы переместиться во времени и взглянуть на одну из ночей, проводимых им в обществе Великого Восьмиглавого дракона, со стороны. Вот он выходит к Вечному водопаду и громко и чётко говорит ?Покажись, Орочи!?. На водной глади появляются смутные очертания змея с восемью головами и хвостами. С каждой секундой они становятся всё чётче, и вскоре над водой величественно возвышается дракон, охраняющий Зимнюю деревню. Мимолётный испуг велит случайному свидетелю бежать без оглядки, но неутолимое любопытство заставляет оцепенеть и смотреть, что будет дальше. Вдруг Фуюкику расплывается в приветливой улыбке – несказанно рад видеть единственного по-настоящему близкого друга. Восемь пар ярко-красных, как спелые вишни, глаз смотрят на него вовсе не как на жертву. Это взгляд разительно отличается от тех, которым награждает остальных мудрый змей: в нём нет ни снисходительной насмешливости, ни желания схитрить или обмануть. Кажется, духи вообще на людей так не смотрят! Но отношение Ямата-но Орочи к Фуюкику совершенно иное, нежели к остальным людям. Когда в тишине раздаются восемь не похожих друг на друга голосов, случайный свидетель встречи шиноби с духом едва подавляет в себе вскрик. Удивительно, как, обладая восемью головами, Ямата-но Орочи выражает свою мысль так, будто бы у него всего одна. Легендарная змеиная мудрость, не иначе. Фальцет и бас, крик и шёпот, громкий и еле слышный, рваный и певучий – говоря об одном и том же, все эти голоса сливаются в мощный и стройный хор, от одного звучания которого бросает в дрожь. Такое сочетание различных голосов одновременно и пугает, и невольно заставляет прислушиваться к словам. Но просьба великого дракона кажется просто смехотворной и напрочь ломает сложившееся ранее впечатление о нём:- Станцуешь для меня?Фуюкику тяжело вздыхает, словно не хочет этого делать – сама затея, когда Ямата-но Орочи уже появился перед ним, кажется ему просто глупой. Да, исполнять ритуальный танец требуют обычаи, но иногда доходят они до абсурда. Змей только усмехается, ждёт, наверно, не столько повиновения, сколько отказа исполнять эту бессмысленную пляску. Но юноша прекрасно знает, как Орочи любит смотреть на этот танец именно в его исполнении, поэтому без всяких возражений надевает чёрную с позолотой маску и достаёт мечи. Он старается не думать о том, что на него смотрят, закрывает глаза и впадает в своего рода транс. Танцуя, он подобен юному прекрасному ками, что доблестно сражается с тысячами аякаши. Лунный свет скользит по клинкам. Ветер то поёт заунывно, то на миг затихает. Едва слышны шорох и шелест одежд, и скрип снега под ногами. Чёрная лисья маска пустыми глазницами бессмысленно смотрит в небо. История завершается словами, произнесёнными на выдохе:- Никогда не видела ничего подобного…Странная, слишком странная эта плутовка. Для чего она всё это ему рассказывает? Хочет посмеяться над ним? Или завлечь? Отказываясь верить, что его очаровательная кицунэ всё-таки могла оказаться жестокой обманщицей или коварной обольстительницей, Фуюкику с вызовом бросил ей:- Не боишься, что я расскажу кому-нибудь? Ведь тогда тебя могут наказать.- Но ты же никому не скажешь, верно? И снова это невинное, но сражающее наповал выражение лица. Как на неё вообще возможно злиться? Кицунэ слегка удивляется, когда слышит его тихий смех и вопрошающе склоняет голову набок, отчего выглядит ещё забавнее.- Конечно, не скажу.ОМАКЕ. Первое впечатление персонажей от моих милых издевательств над ними главы.Фуюкику: Меня ещё никогда не выставляли таким посмешищем...*дланьчело*Девушка: Что такое, господин Хмурый Лис? Я всего-то хотела тебя развеселить. *хихикает*Фуюкику: Если бы ты только знала, кто я такой, никогда бы не посмела...Девушка: Тогда снимай маску! *тянется к Кику с воплем ?Гюльчатай, открой личико!?*Фуюкику: Ну уж нет! *убегает от полоумной девчонки*