Месть. (2/2)

— Извини, — и я уткнулся ему в макушку, чтобы он не видел моего красного - красного лица.— Адриан… — совсем тихо сказал раненый и снова закашлял. — Прекрати. Ты не виноват, мне не нужно было ему верить. Ты, наоборот, спас меня.

Мне это даже польстило. Я вздохнул и крепче сжал Тарранта в объятиях, всё ещё немного ощущая стыд.

Затем я долго обрабатывал Шляпнику раны и бесконечно извинялся. Иногда он не мог ответить из - за накопившейся у горла крови, но всё равно улыбался.

— Покашляй немного, — сказал я и протянул ему тряпку. — кровь выйдет и восстановится заново, а боль в животе пройдёт и синяк исчезнет.

— Висок… — невнятно промямлил Шляпник, будто и не слышал моей просьбы.

— Висок болит? — поинтересовался я, отодвинув пару рыжих прядей, но ничего не увидел. — А голова?

— Да… Пульсирует…Он прикрыл веки, пока я пытался нащупать пульс. Беспорядочный, неровный, учащённый… Мне это откровенно не нравилось. Я послушал его дыхание: оно, наоборот, было редким.

— Шляпник, постарайся не волноваться, дыши умеренно и естественно.

Он не послушал меня, и даже больше: он постарался приподняться на руках, но вместо сидячего положения Таррант снова упал на меня, кашляя. Я посмотрел ему в лицо и вновь потерял на пару секунд дар речи. Впервые я видел взгляд Шляпника столь…неживым. Он был словно пустой. Я подумал, что ему сейчас не очень хорошо, но его вопрос обескуражил меня:— Гробовщик… Я тебе мешаю? — и заглянул в самые остатки души, в самое сердце, которое давно не билось. Я усмехнулся похлопал по своей грудной клетке, и Шляпник, на этот раз послушно, лёг.

— Я не смогу сказать ?да? или ?нет?, — честно и тихо сказал я, нарочно сжав бледные, дрожащие ладони. — ты бываешь милым, серьёзным и лишь изредка несносным. Я не смогу согласиться, но тогда я буду человеком, которому не чужды чувства. Я не смогу отрицать, но тогда я буду бесчувственным и равнодушным существом, не видевшего тебя каждый день и не влюбляющегося в тебя постепенно. А разве я есть кто - то из этих двоих?

— Нет… — неуверенно сказал он и замолк. Я хмыкнул и едва ощутимо поцеловал его в макушку. Не понимал, кто это придумал и зачем, но подумал, что Шляпнику это сейчас нужно. И, чтобы найти оправдание такому поведению, сказал:— Дурак ты порядочный, вот что.

Он цокнул языком и недовольно прохрипел:— Такой момент испортил.