Часть 15 (1/1)
Серые крылышки взмахнули совсем рядом, когда чёрная аура уже практически поглотила Слингби. Лавеха склонился над черневшей фигурой, доставая свою неизменную фляжку. Отвинтив ребристую крышку, он привычно влил жидкость. Аура начала спадать, оставляя на пороге дома мужчину, крепко сжимающего в руках пилу.– Я смотрю, тебе быстро полегчало. На этот раз на две минуты быстрее!– Ты ещё... блокнот заведи и... умгх... – Эрик оперся руками о порожек, вставая. – И веди наблюдения.– Зачем? Всё в голове. Всё тут. – Лавеха стукнул пальцем по лбу, не прикрытому бело-серыми волосами. – Хочешь лимончик?У каждого свои фишки в жизни, по которым тебя запоминают. Кто-то говорит определенные фразы, кто-то запоминается стилем или поведением, а вот Лавеха запоминался своей глобальной любовью к лимонам. Он мог их, наверное, тоннами есть. Дай ему лимон – и он будет счастлив. А если дашь два – будет в раю. Так мало того, что он сам, кажется, жил исключительно на лимонах (и непонятно откуда он их столько брал), так и всех вокруг пытался ими же накормить. Однажды он даже попытался лимонный сок влить уакающему малышу Алану. За что правда за ним полчаса потом бегал разъяренный Эрик, но... Лавехе, или как иногда его называли знакомые, Лаве всё едино.
– Благодарю... не хочу. Откуда ты?– Ммм... где я был – меня уже нет. – Ясно. Поможешь встать? Сухая рука протянулась, и, подхватив под подмышки, подняла.
– Ты давно встал, самурай? Я вот только проснулся. Знаешь, новые идейки в голову пришли. Новые сорта там.– Только не лимонов.
– А чего же ещё?! Ладно-ладно. Я сварю вам, малышам, кашку. Он демонстративно прошел в дом, направляясь к плите.– Где крупа я помню. Молоко не всё ещё выпил?– На окне.Эрик так же демонстративно захватил со стола кружку с холодной водой, жадно заглотив ледяную жидкость. Немного отрезвило.Малыш ещё спал. Безмятежно лежал в своих пелёнках с закрытыми глазками. Такой милый, маленький.
– Эм... этот малыш тебе так дорог?– Будто не знаешь.– Скорее, не знаю. Почему? Обычно жнецы не такие. Им дело нет до детей – всех косят. А тут ты носишься с ребенком, отказываясь стать демоном. Да ещё и у малыша глазки... Прямо жнецовые. А рождённый мертвым – та ещё редкость. Вот мне и интересно...Глаза сверкнули синим огнем.– ...зачем тебе всё это?Впрочем, их свет тут же потух.– А так. Твоя тайна. Я просто буду наблюдать. Наблюдать – весело.
Слингби вздохнул и кивнул. Ангелы любопытны и горделивы. Но сейчас и его помощи было достаточно. Хоть он странный. Прямо сейчас он стоит, греет молоко, помешивая его на огне, а другой рукой держит лимон, жадно отрывая куски от него, прямо с кожурой. Сок течет по подбородку, он яро жует, не чувствуя горечи. Вкусовые рецепторы у демонов и ангелов различны. Для людей горько, а для ангелов – едва ощутимо.
– Сахар не добавляй только.– Дети же любят сладкое.– Он ещё совсем маленький. Таким сахар не полезен.
– Ох, ну и морока.– Мытые бутылочки на полочке, где тарелки.
– Ещё не готово! Я тебе не шеф-повар.
– Редко шеф-повар готовит манные каши, но настоящий шеф-повар может приготовить что угодно и не постесняется этого.Лавеха весело усмехнулся.
– Эрик, его не пора будить? А то как перепутает день и ночь.Полудемон взял на ручки малыша. Тот тихо и сонно приоткрыл зеленые глазки и тихо запищал. Но не заплакал. Вроде даже улыбнулся. Эрик тихо улыбнулся в ответ.– Доброе утро, Алан.
– Сюсюкалка...– Он же мой... – Бывший жнец замер. А кто сейчас ему Алан? Сын? Любимый? Напарник? Кто же ему сейчас этот малыш?– Эй, не зависай, не зависай! Система, приём! – Лава пощелкал пальцами.
– Я... я в порядке.
– А о чём задумался?– Да так... просто...Он снова внимательно посмотрел на младенца. Кто же теперь ему этот малыш? И действительно ли он тот Алан, его Алан?