Часть 8 (1/2)

Грелль растерялся, надеясь что это всё – шутка. Но нет. Мужчина был до безобразия серьёзен.

— Тебя зовут Эрик.

— С чего бы это? Меня никто так не зовёт, кроме... вас.Жнец, судя по глазам, оглядел Сатклиффа с ног до головы, и с головы до ног. Осмотрел с интересом и непониманием. М-да, такой же взгляд, как и в первую их встречу. Будто смотрит на музейный экспонат.— Эм... Может, отдадите дело?Грелль нахмурился, весь будто поникнув. Стало грустно на душе. Вместо Эрика на него смотрел кто-то другой. Кто-то, кто не собирал огоньки ради своего принца.

Взгляд Эрика уничтожающе пустой. Безразличный и хмурый. Сам чувствует, будто лишился чего-то. Будто не достаёт кого-то или чего-то, но чего... Он не знает. Вспомнить бы, да не удаётся. Память - чистый лист.

Взгляд падает снова на черную кожаную папку. Она липнет к мокрым от пота рукам. Одна папка и конец сказки, крах замков.

Безразличие становится заразительным. Грелль молча тянет папку. Мужчина молча берет. Когда пальцы касаются дела, взгляды встречаются. С одной толикой надежды. На что? Да кто теперь разберёт.

Грелль несмело проходит в комнату, жилец прикрывает дверь от посторонних буравчиков. Белый больничный кафель, мягкие кожаные стены, заляпаные коричневой кровью, кровать, вкрученная в пол посередине, ржавый кран с водой, туалет – небольшая яма в полу, тусклый свет от одной из четырёх трубок ртутных ламп. Нет тумбочки, нет стекл. Мужчина отводит взгляд, жмется у кровати. Эта коробка сейчас его кокон. А что из него выйдет — никто ещё не знает. Грелль садится на впавший матрас.

— Эрик, что ты помнишь?

— Я... Я помню боль. Потом я очнулся здесь. Мне сказали моё имя и оставили здесь. Иногда они заходят сюда. — Эрик осторожно сел рядом, решив пока что поотзываться на новую кличку. — Они что-то колят, становится больно, и я засыпаю.

— И всё?

— Да. А что ещё?

Грелля передергивает. Он даже не понимает, что можно жить не в этой шестиметровке.

— Не говори, что видел меня, ладно? Я зайду ещё.

—Ладно... — Блондин с немым вопросом смотрит на гостя, получая понимающий кивок.

— Меня зовут Грелль Сатклифф, но зови меня просто Греллем, хорошо?

— Хорошо, Грелль. – Нежная и одновременно грустная улыбка в ответ. Здесь, в этой больничной тюрьме, она – невероятный сюрреализм, но она же — та самая капля надежды.

***Первым порывом было спасти. Увести Эрика куда-то подальше от этого места, от этой крохотной комнаты. Похитить из-под носа врачей, устроив маскарад. Он мог бы и не такое сделать сейчас. Даже пара таких изобретателей лечения душ жнецовых не смогли бы ему помешать. Стоит перед ними помахать бензопилой, и они уже жмутся к ногам, ища путь отступления. Эта мысль посетила его первой. Но было несколько существенных препятствий.

Во-первых, как говорил учебник по безопасти сбора: "...Прежде всего, находясь рядом с пострадавшим коллегой, убедитесь в своей безопасности и в безопасности находящихся рядом жнецов." И это правило, как бы жестоко оно не звучало, было верным. Сделай всё наспех — он может только навредить. Если он сейчас сделает что-то не так, то погубит и Эрика, и себя. Кроме него его никто не сможет сейчас вытащить. Да и...

Грелль даже остановился в коридоре у самой двери его кабинетика от неожиданной мысли. Дело неслучайно попало в его кабинет. Все дела всегда раздавал Ти Спирс. Лично. Но зачем ему это? Неужели он, под давлением своих уставов, сначала стёр Слингби в порошок, а теперь дал ниточку в его руки, чтобы показать эриковский склеп? Тоже помнит какой-то должок или просто пожалел, прочитав то, что с ним сотворили? Как знать. Если рассматривать действия Уильяма у дома последней проститутки, и в опере, то появлялась какая-то странная параллель. В обоих случаях Уильям знал место, где должна была произойти смерть, но он не предотвратил её, а пришёл лишь в последний момент чтобы спасти. Спас его, а не Мадам, спас убегающих, задержав демонов, но не собравшихся на опере. Впрочем нельзя спасти то, что уже погибло. Мадам знала, на что шла. У неё был выбор, но она всё равно вышла. Не вышла бы — он расправился бы с демоном, даже просто ранив его, затем схватил бы её в охапку и выпорхнул бы в другой город. Там бы и засели. Но нет. Раскрыла все карты и сдалась. В той кровавой бойне Уилл пришёл последним, хоть и мог остановить взрыв одним ударом секатора. Но Уилл не только опоздал, но и замедлил погоню, давая время Слингби уйти, давая шанс скрыться. Как и сейчас шанс, чтобы выжить.

***Грелль улучил свободное время, слиняв и оставив задания на Рона."Ему даже полезнее, меньше за барышнями бегать будет," — размышлял Грелль, уже крадясь по тёмным коридорам? лабораторного комплекса. Сегодня он уже подготовился. Сейчас на нём был белый халат, туфли на каблуке сменены на тихие теннисные туфли. А ещё пришлось спешно красить волосы в коричневый цвет, скручивать в шишку и убирать под медицинскую шапочку, напоминающую бахил. Что за эстетика?!

— Ну куда это годится?! — зло шепчет Грелль, кашлянув. С свирепствующим гриппом он так скоро сам сляжет.

А вот и нужная секция. Грелль оглянулся вокруг. Коридор был чист.

"Будто снова на стрёме в академии."