frigus suilla elixa (1/1)

В тот вечер Уилл покинул дом Ганнибала вместе с Джеком. Никаких лишних разговоров, намеков или чего-то подобного. Лишь осторожная вежливость. Грэм, не смотря на несколько выпитых бокалов, аккуратно отказал на предложение в его транспортировке. Он и сам вполне может добраться до собственного дома. Всего-лишь пятьдесят миль и Уилл надеялся, что не застрянет где-нибудь на Конуэй в пробке. Хотелось быстрее оказаться дома, среди своей стаи. Хотелось думать лишь о дороге, но никак не о предложении Кроуфорда, хоть оно и было весьма заманчивым.Уже ночью его встретила преданная стая, которая уже несколько дней не получала должного внимания. Больше всех радостным чувствам поддавался Уинстон, которого Уилл подобрал по дороге домой чуть больше недели назад. Пес не желал отходить от новоиспеченного хозяина даже когда вся остальная стая, услышав команду, расползалась по своим местам. Сил на уговоры пса совсем не было, и мужчина, совершенно не заботясь о том, что не мешало бы посетить ванную, упал на кровать. Матрац тут же прогнулся, помогая Уиллу удостовериться в том, что пес не собирается оставлять хозяина одного. Малыш Бастер заинтересованно склонил голову, не совсем понимая данное поведение нового соседа, но через пару минут все же уложил морду в лапы. Через пару минут весь дом заполнился умиротворяющей тишиной.Последующие несколько дней Уилл провел вдали ото всех, заранее предупредив академию и университет. Ему нужен был покой. Однако, личные мысли и действия не сходились. Омега то и дело открывал папки с материалами в ноутбуке, штудируя всю имеющуюся информацию. Фотографии с мест преступлений, улики, заметки. Ему хотелось видеть больше. Неосознанная гонка за тем, о чем он сам еще не знал. И вот, заветная папка с пометкой ?Подражатель?. Его последняя работа. Омега жадно вдохнул, будто собирался погружаться в воду. Он хотел остаться один на это время, но, с усмешкой, осознал, что больше данное желание не исполнимо. Ганнибал был рядом с ним до того, как ему рассекли лоб и притащили в тот дом. Потрошитель почти всегда стоял за его спиной. Иногда омеге казалось, что он чувствует его дыхание на своем затылке. И вот, когда Уилл четко может представлять Его лицо, все становилось странным, сродни абсурду. Один звонок и объект его личной остервенелой охоты будет смотреть в его глаза сквозь решетчатые стены. Только вот что-то останавливало его. Рука, что уже несколько раз брала сотовый, прокрутив его какое-то время, каждый раз возвращала предмет на деревянную поверхность. Уилл стоял на распутье собственных мыслей, где, с одной стороны — дозволенный интерес, а с другой — вполне понятная общеморальная ответственность. Откидывая в сторону факт истинности их сущностей, Уилл все еще остается на этой развилке. Выбрать одну из предоставленных сторон или же быть третьим лицом в этой игре? Последнее казалось достаточно заманчивой идеей.Прими оба предложения, играя по собственным правилам? Ты определенно сумасшедший. Омега с силой сжал собственное бедро, стараясь унять нервозное подергивание. Это слишком грубо, Уилл. Ты облажаешься и тогда думать придется лишь о том, под каким соусом Он тебя подаст. Мужчина обнял себя руками, обращая взгляд на стаю, которая, в полном составе, развалилась по всей гостиной. Им проще, их разум не позволяет им размышлять над тем, что подкидывает природа. Посмотри на них, нет в их мозгах и мысли о том, чтобы думать о морали. Никого из них не будет волновать, что самка или самец загрызли кого-то из своих, Уилл, они просто отдадутся инстинкту. Когда животное чувствует жажду, оно не рассуждает, что ему следует попить воды, для того чтобы восстановить водно-солевой баланс в организме — оно идет на водопой, потому что чувствует жажду. Возможно ли, что Он и есть мой водопой? Но какую именно жажду мне следует утолить? Уилл, переместившись в ванную, лишь ополоснул лицо ледяной водой. Приди в себя. Усталость дня свалилась на него, стоило только присесть на край кровати. Еда в мисках есть, выводил собак он недавно, значит можно и расслабиться. Значит, можно хоть ненадолго забыться.И снова тьма. Под ногами — склизкий холод, передающийся во все тело. В этот раз все по-другому. Ни вязкости, что осталась осадком на подкорке сознания, ни исключительной тишины. Все вокруг кишит шепотом, среди гомона которого невозможно разобрать и слова. И только холодная слизь позволяет понять — под ногами дорога. Чуть присмотрись — видишь ее продолжение. И где-то там, дальше горизонта, стоит силуэт, очерченный сиянием, словно солнце, когда случается затмение. Шаг навстречу и шепот прильнул к ноге. Самое время выбрать, Уилл.Но выбора нет, путь лишь один — навстречу силуэту. По обе стороны от дороги те самые водопады. Снова та самая нить, позволяющая разделить пространство на ?до? и ?после?. И приходится лишь идти, перешагивая через особо холодные сгустки. Шум аккуратными шагами ползет по следам, отрезая путь обратно. Силуэт не движется, ожидая. Наблюдая. Теплый поток коснулся кончиков пальцев. Мягкий, незримый, он обвивает запястье с непревзойденной нежностью. Зовет за собой. И все естество взываемо вглубь. Шаг за шагом, ускоряя движения, лишь бы не ускользнул теплый шелк, овивающий руку. Маленькая искра реальности во тьме сознания и приближающийся горизонт. Сердцебиение ускоряется, а легкие разгораются адским пламенем и чем ближе, тем жарче. На грани детонации, оно выжигает все изнутри, но так и не доходит до самого главного. Ноги сами несут все ближе, а шепот все громче. С каждым шагом, с каждым сантиметром. Все громче и громче. И нет уверенности в этой погоне. Как и нет больше перед глазами серебристого венца. Рывок назад и боль в легких. Тьма хватается своими ледяными руками за край футболки, взбираясь все выше. Царапает шею, не дозволяя сопротивления и застилает глаза острыми когтями. Любое понятие темноты больше невозможно применить. Теперь она абсолютна. Шум сменяется криками, давящими на барабанную перепонку так, что та лопнет в любую секунду. Но здесь нет времени, нет стороны, здесь нет ничего и никого. Кроме него самого. Удар сердца и больше нет вообще ничего. Мгновенная тишина, словно кто-то нажал кнопку паузы на проигрывателе. И этот кто-то и есть, и не существует.Я покажу тебе, Уилл.Резкая боль в боку заставляет распахнуть глаза. Только вот это не помогает, тьма все еще застилает взгляд. Защитный механизм? Омега отчетливо ощущает то, как футболка липнет к его груди и спине. Внутри все продолжает гореть, от чего прохлада собственной спальни кажется невыносимо знакомой. Потоки осеннего воздуха, что проскальзывает сквозь щели в раме окна, медленно ползут по мокрым участкам ткани и Уилл не может понять, что именно они несут. Леденящий холод или же опаляющий жар. Зрение все же возвращается к своему хозяину, показывая обеспокоенные морды стаи. Мужчина переворачивается на спину, медленно осознавая, что именно произошло. Это кошмар, ты просто упал с кровати из-за кошмара. Тяжелый выдох, выныривая. Пальцы находят мягкую собачью шерсть, взъерошивая, согреваясь. Трель телефона раздалась так же резко, как появилась боль в сонном теле. Мужчина, придерживая пострадавший бок, медленно поплелся к кухне, откуда раздавался звук. Дискомфортный предмет одежды, в виде насквозь мокрой футболки, был отправлен куда-то в сторону ванной. Было бы забавно, если бы позвонил Он.— Уилл, ты подумал над предложением? - Четко и строго. Не он.— Да, Джек. — Секундное замешательство. Точно ли принял? — Я... Я согласен.— Отлично, потому что ты нужен мне прямо сейчас. Балтимор, Сафари плэйс, Уилл.И больше ничего. Если нужен именно он, значит картина будет не из приятных. Если нужен Уилл, то Чесапикский Потрошитель снова вошел в игру.***Не совсем то, что можно было бы ожидать от Потрошителя. Если его ?работы? в принципе можно включить под гриф ?ожидаемо?. По негласной просьбе все агенты покинули место преступления, которое Уилл бы назвал ?постаментом?. Ему не нужно было обращаться к своим способностям, чтобы понять, что изображено. Вольер с самой высокой скульптурой, так, чтобы видели все.Я не хочу, чтобы такие существа, как это, ходили по одной земле вместе со мной. Или с теми, кто достоин большего. Омега обходит постамент, взбираясь чуть выше по ступеням. С таким небрежным отношением к истинному гендеру, этого не должно существовать. Сначала я душу его так же, как меня душит непонятная обида за свой род. Затем я отрезаю его язык. За те слова, что были сказаны. Альфы не должны быть так убоги. Уилл аккуратно проходит мимо лужи, что состоит из скопившейся крови, так аккуратно направленной через сложенные в мольбе ладони. Я ставлю его на колени перед родом, от чьего произошли низшие истинные. Можешь просить упокоения хоть у них. Все равно не поможет. Это, даже раскаявшееся, не примет ни один род и ни один вид в нашем мире. В моем мире.Он переводит взгляд на статую. Пантера, отвернувшая морду, теперь отворачивает ее от молящего.— Уилл, это Он? — Как неаккуратно Джек врывается в пространство.— Именно Он. — Грэм обходит инсталляцию еще раз, стараясь не сорваться с постамента. — Как ты, возможно, слышал, он убивает тех, кто по его мнению, хуже свиньи. Это же, по его мнению, ниже всяческих представлений даже о животном мире, Джек. Посмотри, жертва молит о прощении, но голова статуи отвернута. Даже кошачьи не примут Это. Настолько отвратительным Потрошитель считает свою жертву.— Это? — Мужчина указывает рукой на жертву, чья кровь все еще продолжала окрашивать ладони в багровую краску мелкими каплями, стекающими изо рта. — Это всего-лишь двадцатилетний пацан, который не попал в его категорию ?достойных?. Двадцатилетний альфа, которому удалили две почки и яички. За что Потрошитель убил этого парня?— Этого я не могу сказать, Джек. Чесапикский Потрошитель не поддается нашему пониманию морали, для него убивать — вполне себе нормальное занятие.Больше Уилл не говорил. Словно завороженный, он рассматривал постановку. Все прошлые года у него было две цели: понять и найти. Последнее вряд ли можно назвать выполненным, так как это Потрошитель нашел его. От понимания Уилл тоже был еще далек. Даже не смотря на все происходящее. Кошачьи, спрятанные за прутьями клеток, недовольно шипели. Их отчетливо манил запах крови, стекающей к земле. Свежее мясо, стоит только позволить, отправится прямиком в пищевод. Туда, где ему и место. Омега, не совсем осознанно, делает шаг в сторону прутьев. Его вдруг посетил вопрос о том, может ли их вид так же подавлять низших из другого? Все звуки вокруг исчезли, оставляя для него лишь шипение двух пантер. По их шерсти скакали яркие блики солнца и Уилл четко мог различить на темной шерсти более крупной самки кровавые следы. Вряд ли это были следы борьбы за кусок от предоставленной территории. Омега полностью сконцентрировался, стараясь увидеть аромат. Ароматы чужого вида он, как и предполагал, не видел. Однако, прямо над пятном, еле видимо, растворялся уже знакомый. Непреодолимое желание коснуться,пройтись пальцами и впитать. Поглотить, чтобы никто больше не смог. Рука уже в миллиметре от манящего пятна, животное, полностью подчинившись, не издает ни звука. Уилл все таки схватил. Поймал. Уничтожил. Чужая рука накрыла его запястье, крепко схватив.— Ты совсем чокнулся? — Один из агентов оттащил его от клетки, закрывая половину лица свободной рукой. — Я понятия не имею, что только что происходило, но советую не совать руки к таким кошечкам. И не распылять по всей округе свой запах. — С ним разговаривала девушка. Альфа. Уилл одернул руку, тут же пряча ее в карман. — Не волнуйся, я всего-лишь волновалась за твою кисть. Бэвэрли Катц.— Вряд ли я занимался бы всем этим, если бы боялся альф, мисс Катц. Уилл Грэм.— О, так это Вы? ?Определение времени смерти по активности насекомых?. Вы... не настоящий агент ФБР? — Девушка кивнула на пропускной значок, а затем перевела взгляд на лицо собеседника.— Лектор по особо важным делам и бихевиаризму пректупников.— Никогда не были агентом? — Ее лицо выражало искреннее удивление, заставившее Уилла невольно смутиться и отвести взгляд.— Строгая процедура проверки.— Определяет неуравновешенных... Вы — неуравновешенный? — Удивительно, как быстро сменялись эмоции на ее лице, в то время, как сам Уилл пребывал в легкой прострации, выказывая лишь дискомфорт от данной беседы. — Катц, вернитесь на место преступления, будьте так добры. — Джек испепелял своего агента взглядом, прекрасно давая понять, что девушка лезет не в свое дело. Мужчина дождался, пока она отойдет к остальным работникам и только после этого подошел к омеге. — Чуть позже я пришлю тебе дату и время, когда тебе нужно будет посетить отдел кадров. На сегодня ты свободен, Уилл. — Мужчина хлопнул омегу по плечу и отправился к работающей команде.***— Ты знал, что я соглашусь. — Уилл прошел по коридору в гостиную, не удосужившись избавиться от пальто. Его мысли потоками лились в сознании, сталкиваясь друг с другом, создавая непонятный танец. Ганнибал встретил его совершенным спокойствием. Мужчина, видимо, совсем недавно покинул постель, так как был одет не совсем привычно. Кирпичного цвета свитер и темно-серые спальные штаны. Зайди в его дом прямо сейчас кто другой, никогда бы в жизни не подумал, что именно Ганнибал, пару часов назад, зверски убил молодого альфу и потратил не малое количество времени на выстраивание композиции. — И ты хотел, чтобы я согласился. — Альфа, совершенно спокойно, обошел своего омегу, аккуратно снимая его пальто и откидывая на спинку кресла. Мужчина аккуратно положил руки на плечи Уилла, разворачивая к себе лицом. Все вокруг, в долю секунды, заполнилось уже знакомым ароматом. Теперь, когда омега отошел от размышлений, то понимал, что прямо сейчас стоит в невидимых теплых объятиях.— Тебе понравилось? — Рука Лектера легла на щеку, заставляя смотреть в глаза. Он хочет искренности. Ответа, который бы похвалил его работу. Уилл отчетливо видел это желание поделиться, разделить. И это было сродни тому, как ребенок показывает родителям свои первые художества. Только для Ганнибала все это было глубже и чувственнее, нежели поверхностное желание похвалы. Он хотел понимания. — Смотрю, ты понял, кто был сильнейшим. — Мужчина убрал руку с щеки, но лишь для того, чтобы аккуратно взять ладонь, на которой четко ощущалась его собственная кровяная метка.Я понял. — Уилл выбрался из слабой хватки альфы, пряча руку в карман брюк. — Но вряд ли смогу принять это, Ганнибал.— Тебе прекрасно удается влезать в головы преступников, Уилл. Моя — не исключение.— Скорее уж приоритет.— И что ты видишь сейчас?— Начало чего-то нового. Чего-то, с чем ты хорошенько сможешь позабавиться. — И Уилл прав. Уголок губ Лектера ползет чуть вверх, а в глазах пробегает искра. — И ты хочешь, чтобы я принимал в этом непосредственное участие.— Я лишь хочу показать тебе, Уилл. - Ганнибал, развернувшись, направился в сторону кухни.— Что Ты хочешь мне показать?— Тебя.