higanbana (1/1)

Глоток вина, глаза в глаза. Послевкусие оттеночно, посредственно.Вкуснее мысли, вьющиеся лентой, на подобии легкого платка из китайского шелка. Они очерчивают линию челюсти, чуть дразня. От них невольно улыбаешься. А они все ласкают кожу, порываясь завладеть полностью. Мягко овивают шею, гладят по затылку, чтобы в один момент, одним единственным рывком, полностью перекрыть кислород. Но, поверьте, это прибавляет утонченности вину, не легшему на язык.— Ваше предположение было довольно смелым, Уильям. С такими вещами стоит быть осторожнее, многие сочтут это за грубость. — Ганнибал стер улыбку со своего лица белоснежной салфеткой, вместе с возможными мельчайшими капельками соуса. Удовлетворение, пульсирующими кругами, наполняло все его сознание. Описание Джонса, касающееся возможностей Грэма, было ужасно слабым и скудным. Примерно таким же, как и интеллект самого Джонса. Слова, напечатанные в досье, относились лишь к поверхностному рассмотрению. Быстрое наблюдение, без какого либо вникания в детали. Без какого-либо чувства самосохранения.— Но не Вы, доктор Лектер. — Уилл оперся подбородком о костяшки сложенных вместе рук. Ему вполне хватало личных ощущений, чтобы быть уверенным в своих предположениях, чуть более, чем совсем. Терпкость арабики, в данный момент, перекрывала все возможные ароматы вокруг. Она пульсировала, обволакивала, заставляя невольно наслаждаться. Следом, более медленно и аккуратно, пробиралась мирра. Уилл еще вчера вечером, сидя за своим обеденным столом в Вулф Трап, словил себя на раздумьях о забавнейшем сочетании запаха Лектера. Арабика, имеющая терпкий и сильный аромат, который заставляет рецепторы сбросить абсолютно все предыдущее разнообразие нот, но имеющая такое пугливое начало. Боящаяся всего до созревания, она легко заболевает, после чего может погибнуть вся плантация. И мирра. Мягкий, приятный запах с пряным послевкусием, рождающийся от кроваво-красных плодов, которые несут шиповидные ветви и смолы-камеде, вытекающей из паренхимы коры, сочащейся из надрезов, будто лимфа. Переплетение двух таких ароматов не могло быть сочетаемо в обычном существе. Сложность личностного запаха заложена вместе со сложностью самого человека. И Уилл, сам не заметив этого, посвятил весь вечер на более глубокое изучение личности своего истинного. Стажировка в медицинской школе Джона Хопкинса, хирургическая практика, самовольная отставка и переквалификация в психиатрию. Интернет кишил многообразием сайтов, предлагающими к прочтению научные статьи доктора, новостными сводками, в которых обсуждались его появления в свете. И, конечно же, не обошлось и без упоминания клиники, основанной для поддержания рождаемости ?особых?. — Ваше настроение, точно так же, как и мысли, легко прослеживаются в вашем запахе. — То есть, Вы хотите сказать, что ваша эмпатия основана на способности узнавать информацию из окружающих Вас ароматов? — Лектер откинулся на спинку стула, довольный своим положением. Не один Уилл потратил достаточное количество времени на постройку первичного психологического портрета. Но вряд ли Ганнибал позволит узнать Грэму о том, насколько долго разыскивалась вся информация.— Моя эмпатия — мое проклятие, доктор Лектер. Из-за нее я не смог пройти экзамены для полноценной работы в ФБР. Признан ?нестабильным?.— Но теперь Вы, вполне успешно, показываете будущим сотрудникам искусство распознавания маньяков. Их мысли, взгляды. — Ганнибал поднялся со своего места. Обед закончен, но не их разговор. Уложив свой набор посуды в большое фарфоровое блюдо, мужчина потянулся за тарелками Уилла. — Чем вас так привлекает дело Чесапикского Потрошителя?— Он будоражит. — Уилл придержал свой бокал, давая понять, что хотел бы не менять локацию для их дальнейшей беседы. Ганнибал же легко кивнул, поддерживая. Разместив использованную посуду на двух руках, мужчина скрылся в кухне. Уилл легонько покачивал бокал, наблюдая за багровой жидкостью на дне. В вине играли блики от приглушенного света лампы и отблески почти догоревших свечей. Стекло — такая хрупкая и прочная субстанция атомов. Оно может выдерживать прямое попадание пули, но так же может разбиться на миллионы осколков, если неудачно задеть этот самый бокал локтем. Были ли стены его сознания такими же, Уилл не знал. Но точно понимал, что стены в разуме Ганнибала - прочнейший бетон. Прочнее того, из которого склеена Великая Китайская стена или возведены величайшие архитектурные творения Рима. Его стены не пробить ничем. Они падут только лишь по разрешению хозяина. А стены самого Уилла, с большей вероятностью, действительно были стеклянными. В несколько рядов, друг за другом, чтобы если и пала одна, то остальные смогли защитить. Грэм не услышал ни звука хлопающей дверцы, не того, как хлопает горлышко бутылки при избавлении от пробки. В своих раздумьях не заметил и приближения альфы. От неожиданности появления, рука дернулась, высвобождая хрупкую ножку. Словно в замедленной съемке он наблюдал, как стекло касается темного паркета. Вино крупными каплями уже разошлось по светлой поверхности рубашки, а прозрачная стенка, не получив приветственной мягкости, разошлась трещинами. Глубокими, широкими, по всей поверхности, а через мгновение не осталось ничего, кроме осколков и откатившейся ножки, все таки сдержавшей данную встречу. Уилл, все еще не вышедший из собственной ловушки задумчивости, медленно поднял голову и перевел взгляд на мужчину. В глазах и запахе Ганнибала читался интерес. Альфе было плевать на разбитый бокал. Он увлеченно наблюдал за своим омегой, пытаясь понять, что с ним сейчас происходит. А Уилл, не совсем осознавая, потянулся рукой к голове мужчины. Вокруг Лектера сгустками клубилась дымка, такого же багрового оттенка, которым было наделено вино, что теперь покоилось на его светлой рубашке. Она, словно живая, обвила руку омеги, аккуратно направляясь к шее. Уилл признал такое поведение. Когда-то очень давно он читал о возможности ?видеть аромат?, но никогда прежде не задавался вопросом о реальности тех утверждений. В их время осталось слишком мало чистокровных ?особых?, которым под силу было бы использовать возможности гендера. Но, никогда прежде, Уилл не видел ничего подобного.— Ты в порядке, Уилл? — Ганнибал отставил бутылку, наклоняясь ближе к омеге.— Да, думаю что да. — Грэм перевел взгляд на его лицо и, наконец, полностью вышел из своих мыслей. Вместе с этим пропала и дымка. — Не сочти меня сумасшедшим, но ты можешь видеть ароматы?— Не считаю данную возможность сумасшествием, Уилл. Это одна из привилегий тех, в чьей семье никогда не было сбоев. Прошу, иди за мной, я дам тебе чистую рубашку. — Ганнибал протянул мужчине руку. Прежде, чем вложить в нее свою ладонь, омега, всего лишь на долю секунды, замялся. — Не волнуйся, Уилл, я не причиню тебе вреда. По крайней мере не такого, о котором ты мог сейчас подумать.— Я не думал ни о чем таком, доктор. — Следуя за альфой, мужчина так и не убрал своей руки. Ганнибал не сжимал ладонь, давая возможность в любой момент расторгнуть данный контакт. Но омега видел в этом возможность для самого себя. — Продолжая разговор о Потрошителе, могу с точностью сказать, что не разделяю его взглядов. Хотя и отлично их понимаю. - Никакого изменения ни в пульсе альфы, ни в его невербалике. — И какие же у него взгляды, если позволишь спросить? — Ганнибал, не оборачиваясь, вел мужчину на второй этаж. Он, в отличие от первого, пропускал в себя больше света. На темном паркете лежали белые лучи, рассеиваясь по всей поверхности и создавая иллюзию зеркальности. Альфа открыл дверь, пропуская гостя внутрь. Сказать, что Уилл был впечатлен этой комнатой, - не сказать ничего. Но рассмотреть ее в полной мере не дала все та же ладонь, что мягко коснулась локтя. — Уилл?— Он... Он не приемлет грубых людей. — Мужчина прошел чуть вглубь, приметив стоящий у стены стул. Ганнибал, достав белоснежно-белую рубашку, отложил ее на кровать, кивая. - Своих жертв он воспринимает не более, как свиней. Поэтому убивает он эхолотами в основном — из трех. — Уилл медленно расстегивал рубашку, не отводя взгляда от стоящего рядом альфы. Его запах, по мере увеличения обзора на тело, усиливался. Омега усмехнулся. Плюсы в невозможности скрывать собственные эмоции от истинных, все таки были. — Последний раз он не закончил свой эхолот, так как убито было всего восемь жертв. Хотя ФБР так не считают. — Не снимая рубашки, мужчина потянулся за новой, нарочито близко проходя мимо альфы. — И почему ты считаешь, что девятой жертвы не было? — Ганнибал чуть усмехнулся на такую маленькую манипуляцию, не ограничивая свободу действий омеги. Все это становилось более чем интересным.— Я не сказал, что ее не было. Просто девятая чуть припозднилась. А та стажер, которая исчезла во время собственного расследования, более чем уверен, все еще жива. — Уилл не особо беспокоился за вещь, скользнувшую по его рукам на пол. Все его внимание сейчас было направлено на мужчину, стоявшего буквально в паре сантиметров от него самого. Направлено на его удовлетворенное выражение лица и ощущение аромата, что вновь обволакивал шею. — Так же я уверен, что ты всего лишь навсего позволил мне отгадать все и сразу. Будь это не так, возможно, экспозиция с моим участием уже была бы возведена после нашего первого совместного обеда. Я ведь прав? — Его руки чуть подрагивали, застегивая пуговицы, и Уилл сам не знал от чего именно. Возможно от страха зарождающегося осознания, возможно от усилившегося в разы запаха альфы. Взгляд глаз напротив чуть опустился, а через секунду Ганнибал сам застегивал его рубашку. — Хиганбаны с каллами очень подошли к сегодняшнему дню.— Ты так считаешь? — Лектер дошел до самой верхней пуговицы, переводя взгляд на лицо мужчины. Для него самого не впервой было ощущать касание запаха. Только вот все, что было ранее не входит ни в какое сравнение с ароматом Уилла, который буквально держался за глотку и, одновременно с этим, мягко оглаживал плечи. Глаза в глаза. Уверенность, беспристрастие и интерес. О, последний буквально застилал все пред собой, что у омеги, что у альфы. Один беззвучный вопрос и точно такой же беззвучный ответ. Все именно так, как он и предполагал. С этим омегой не будет ненужного спокойствия. Если он хочет играть так, то пусть. Ганнибал даст ему фору. — Как ты смотришь на то, чтобы пригласить Кроуфорда на ужин?— Я думал этот вечер ты хотел провести вдвоем, но, раз уж такой вопрос задан, то я был бы не против. Очень много интересных слухов ходит о нем среди студентов.***Разговор с Кроуфордом явно позабавил Ганнибала, как и положительный ответ к приглашению на ужин. Как и предполагал Уилл, альфа предложил на выбор большое количество блюд, большинство из которых были совершенно не знакомы омеге. Выбор блюд остался за хозяином дома, в то время, как не смыслящий в готовке мужчина устроился в одном из кресел гостиной. Уилл, с толикой веселья, словил себя сожалении о своей импульсивности. Он слишком быстро пришел к тому, о чем желал годами. Вот он, Чесапикский Потрошитель, в соседней комнате, в своем ореоле обитания. Грэм был уверен, что ему, в данный момент, не угрожает никакой опасности. Он интересен Лектеру , интересны его мысли и способности. В противном случае, его бы уже разделывали на кухне. Ганнибал, ничего не говоря на прямую и не дав четких ответов, дал ему возможность прийти к своим собственным выводам и умозаключениям. Дал возможность решить все самому. Из кухни доносились звуки хлопающих шкафчиков, звон посуды. Уилл воспринимал их как нечто, схожее с метрономом. Именно эти звуки отсчитывали его возможность. Боялся ли Уилл Ганнибала? Несомненно. Хотел бы сбежать прямо сейчас? Возможно. Было ли ему интересно, что произойдет дальше? Абсолютно. Грэм, как никто из знающих о деле Потрошителя понимал, что это за человек. В фотографиях с мест преступлений показывающих, убитых и изуродованных жертв, иногда расчлененных, Уилл видел все. Абсолютно все, что Потрошитель хотел показать своими постановками. Понимал, что он хочет сказать. ?Одним из наиболее запомнившихся был случай, когда он оставил жертву возле церковной скамьи и использовал его отрубленный язык в качестве закладки страницы в библии, которую он читал.?Так же Уилл прекрасно понимал, куда девались пропавшие органы. И, каким бы отчужденным он не был от этого сегодня за обедом, ему с трудом удалось сдержать рвотные позывы так, чтобы Лектер не заметил. И сейчас, обрабатывая всю эту информацию, Уилл воспроизводил в своей памяти те сцены убийств, которые никогда бы не смог забыть. Все они были не полными, так как он ни разу не был на месте преступления. Но даже так, он прекрасно мог себе представить эту кропотливую и отточенную работу. А теперь, точно зная кем является этот искусный убийца, воспроизведение становилось более увлекательным. Как, например, стоять за спиной Ганнибала, пока тот аккуратно складывает руки священнослужителя в молитве. Он, буквально, слышал церковный хор, осматривая только что исполненную композицию. И то, что он видел, не доставляло никакого удовольствия. Все это вызывало лишь неохотное восхищение. Омега, вновь потерявшись в собственных мыслях, потерял и счет времени. К моменту, когда он очнулся, Ганнибал уже сидел в кресле напротив. Альфа сменил костюм на более строгий. На коленях его покоилась книга, в которую, как казалось Уиллу, мужчина был полностью погружен. И омега принял это за очередную возможность. Он, совершенно не стесняясь, рассматривал мужчину. Рассмотрел каждую деталь его костюма, кисти его рук, пальцы. Поднялся чуть выше, зацепившись взглядом за светло-лиловый платок, идеальный уголок белоснежной рубашки. Он боялся дойти до лица, потому как боялся провалиться в этого человека. Глаза — зеркало души и Уилл, находясь рядом с Ганнибалом, прекрасно понимал данное выражение. Обычно, он никогда не выстраивал зрительного контакта с собеседником, так как это отвлекало от самого собеседника. Уилл и так не особо стремился к общению, но когда оно требовалось и было необходимым, он всегда желал свести его к минимуму. Услышать лишь нужную информацию и ничего более. С Ганнибалом так не получалось. Возможно ли, что его притягивает, исключительное по своей природе, безумие?И вот, вновь задумавшись, мужчина увидел ту самую багровую дымку. Сейчас она была спокойна и ее было значительно меньше. Именно так выглядит спокойствие. Оно осталось таковым, даже когда до их сознания дошла трель дверного звонка. Альфа оторвал свой взгляд от книги и наткнулся на непонимание в лице Уилла. Чуть кивнув в сторону коридора, мужчина отложил чтиво. Только тогда омега осознал, что прошло уже несколько часов, которые пролетели ястребом для его сознания. —Позволь мне. — Грэм подскочил со своего места, как только Лектер вскинул ладони в жесте, не имеющем ничего общего с возражением. Если быть честным с собой, омеге не хотелось, чтобы сегодня этот дом встретил кого-то еще. Он хотел полностью разобраться во всех тех чувствах, ощущениях и мыслях, которые легли на него. И уж кто, а Джек Кроуфорд точно помешает разборам в вопросе ?Что мне делать, когда он подает человечину??Однако, встретить Джека оказалось не такой уж плохой идеей, так как мужчина, только увидев омегу в здравии и хорошем расположении духа, тут же расслабился. Не было каких-либо расспросов, которые послужили бы деталями к ведущемуся делу, что уже давало Уиллу свободу от продумывания диалогов. Ганнибала они нашли на кухне, подогревающим ужин. Альфа, совершенно искренне улыбаясь, обогнул кухонный стол и приветственно пожал руку своему гостю. Пока Уилл доставал бокалы, альфы обменялись любезностями в роде вопросов о здоровье и настроении. Джек явно был удивлен присутствию Уилла в этом доме, на что Ганнибал не смог не обратить внимания.— Каким бы отдаленным Уилл Вам не казался, Джек, поверьте, мне понадобилось достаточное количество времени и слов, чтобы заманить его. — Оба мужчины нашли это забавным, а вот Уилл еле выдавил из себя улыбку. Если бы только Кроуфорд мог догадаться о том, что Уилл понял все еще во время их первого ?свидания?, он не был бы так спокоен. Грэм оценил возможности альфы в расположении свою сторону собеседника, так как глава отдела бихевиоризма уже во всю делился различной информацией о себе, совершенно ничего не скрывая. Мужчины увлеченно обсуждали готовку, так как Джеку не привычно было видеть данный процесс.— И, как бы я того не пытался избежать, женился на копии матери. - Агент отсалютовал облокотившемуся на кухонный стол Уиллу и допил свое вино. Омега, прекрасно понявший свое сегодняшнее место на кухне Ганнибала, подхватил бутылку и наполнил гостевой бокал. — Что ж, Уилл, я очень рад, что вам лучше.— Что вы, Джек, не уверен что теперь хоть когда-нибудь смогу позволить себе чувствовать себя плохо. Я прав, доктор Лектер? - Омега отпил вина, не сводя взгляда с увлеченного сервировкой мужчины. Вырезка, потемневшая от тушения в маринаде, разбавила белизну посуды. Однако, только две вырезки были пропитаны маринадом. Третий кусок мяса был приготовлен отдельно, что не скрылось и от Кроуфорда.— Уилл совершенно прав, Джек. Именно поэтому я приготовил для него отдельное блюдо, ведь у него аллергия на гранат. А Вас я хотел бы угостить именно своим фирменным блюдом. Грудина ягненка с темпуром из груши и гранатовым соком. — Ганнибал окончил сервировку, приглашая своих гостей проследовать в столовую. За время, что Уилл провел в собственном сознании, альфа сменил украшение стола на более сдержанное и неприметное. Теперь в центре красовалась лишь ваза с каллами и свечи в высоких бокалах. Композиция, неоспоримо, красива и сдержанна, как и сам композитор.Уилл старался не вклиниваться в беседу альф, рассуждая над тем, что в его тарелке действительно был ягненок. Омега украдкой посматривал на Ганнибала, понимая, что мужчина решил дать Уиллу время на принятие. Он не станет его заставлять. Возможно не станет. Сейчас Грэм, вполне довольный своими размышлениями, пришел к выводу, что, не смотря на истинную сущность, Ганнибал очень трепетно относится к своему Истинному и его мировоззрению. Так же возможно, что это лишь временно. Но омега доволен и спокоен в данный момент, что играет им обоим на руку в сегодняшнем спектакле. — Уилл, в моем отделе слагают практически легенды о ваших способностях. Это правда, что Вы, буквально, влезаете в головы убийц? — Джек с удовольствием отпил вина, полностью переключая все внимание на омегу. — Мои стажеры то и дело говорят о том, какие увлекательные лекции вы читаете.— Благодарю, но я не шибко рад тому, что обо мне ведутся разговоры в таком ключе, Джек. — Уилл бросил взгляд в альфу, отрезая кусок мяса, засматриваясь, как по тарелке растекается сочное пятно. — Не скажу, что это можно назвать влезанием в голову. Просто я понимаю их. Складываю и подмечаю улики, опираясь на эмпатические возможности и познания в психиатрии, выстраиваю психологический портрет. Ничего более. — И все же, я многое о Вас узнал, Уилл. - Джек посмотрел сначала на Лектера, внимательно следившим за происходящим, а, затем, чуть склонился над столом в сторону омеги. — Могу я одолжить Ваше воображение?