Глава 2. Обязанность (1/1)

Газетный киоск находился сразу же за поворотом, на пересечении двух улиц, стоило из частного имения въехать в пригород. На сей раз шофер выбрал другой путь: не через мост, а в объезд, через редколесье. Сказал, что пока ехал к господину Ганнибалу пару часов назад, там стояли две патрульные машины и проверяли всех проезжающих и даже мимо проходящих людей. Смотрели документы, требовали предъявить на осмотр багаж. Шофера это тоже зацепило, но он-то знал?— его машина чиста и никогда не перевозила ничего запрещенного. Даже трупов не было в салоне, а потому и скрывать нечего. Его быстро и отпустили. Ганнибал все внимательно выслушал, сочувственно кивнул, хотя это не имело значения. Сейчас они едут, машина цела, а впереди сложный рабочий день. Мысли о работе нагнали тоску и холод. Стало плохо. Качественное пальто, выполненное на заказ, не согревало, а просто висело на нем для красоты и изящества. Машина двигалась неспешно. Ганнибал потребовал остановки, когда боль невозможно стало терпеть или скрывать, как ему показалось, он еще и застонал. Кололо в боку, печень?— Лектер не сомневался. Сам виноват, только об этом подумал, когда спазмы участились и образовался вакуум в голове, постепенно наполняющийся различными мыслями. Одна из таких относилась к препаратам, о которых Ганнибал благополучно забыл в свое время, а после не принимал три ночи. Вот и последствия. Губительные, только пожаловаться было не кому. Но пришлось остановиться. Ему стало плохо, и он поспешил на свежий воздух. Надеялся, что все пройдет. Но нет.—?Герр Ганнибал, с вами все хорошо?Ганнибал упирался ладонью в дерево. Вроде, сосна, но точно разглядеть не мог?— не хватало сил поднять головы, все кружилось и растекалось, словно масляные краски по холсту в руках неумелого художника. Тут не грешно было злиться и на Марго. Исключительно ее стряпня могла так сильно ударить по жизненно важным органам. Теперь-то не намеревался откладывать поход к врачу, ибо он?— ученый и правая рука фюрера?— сейчас находился в весьма плачевном состоянии. С не прекращаемой рвотой Ганнибал мало что стоил в научном мире. Его выворачивало наизнанку, чудилось, что вместе с завтраком он выплевывал кровь. Глаза слезились, и он сам по ходу дела нагрелся и даже вспотел. Особенно руки и ягодицы. Шофер так и не рисковал подойти к хозяину. Не в его обязанностях следить за Ганнибалом и раздавать советы, но на сей раз не оставил попыток достучаться до старого знакомого, сработать на совести, предлагая вернуться домой.—?Герр, может, стоит подумать над моими словами?—?Нет, я крайне обеспокоен стоячей ?позой? ряда исследований, что мне никак нельзя оставаться дома.—?Но, вы скверно выглядите.—?Зато прекрасно себя чувствую,?— Ганнибал неуклюже расставил ноги, стараясь выпрямиться, но шея к тому времени затекла, как и подкашивало сами ноги; между тем трусились и руки. —?Воды выпить и в путь.—?Что ж, как скажете, настаивать не буду. Может, вам помочь все-таки?—?Нет! Я сам справлюсь.Ганнибал еще немного постоял в неудобной для себя позе, после чего постепенно стал расслабляться, стараясь резко не двигаться. Открытые участки кожи с порывом ветра обдувались, пуская под одежду табун мурашек. Он весь продрог, но наконец-то смог выровняться. Упираться рукой в дерево не составляло никакой важности. В нагрудном кармане платок, чем Ганнибал и воспользовался. Ткань хорошо впитывала в себя влагу, не оставляя разводов.Теперь лицо представляло из себя розовое свежее соцветие, над коим безрассудно надругались, стирая до дыр щеткой. Щеки горели огнем, но Ганнибал не зацикливался на этом. Вернулся обратно в машину, и закрыв за собой дверцу, расположился на привычном месте, запрокинув голову. Шофер без лишних слов тронулся с места. Где-то с двадцать минут ехали в полной тишине, но вскоре Ганнибал потребовал включить радио. К великому сожалению ни одну волну не удалось словить. Что ж, вскоре Ганнибал решил, что и так можно скоротать время, ни слыша ничего, кроме рева двигателя. Газету между тем отказался покупать, потребовав ехать к лаборатории и не останавливаться. Шофер услышал приказ и с небывалым рвением старался его выполнить, минуя основные линии дорог.Когда-то в примкнутых к городу землях, вились змеями сотни тропинок, заросшие плющами и мурашей. Только местные жители захудалых деревень, их две имелось, сейчас уже и ни одной нет, знали, как выйти из лесу незамеченными и таким же путем вернуться. Все богатство лесное располагалось по левую сторону от быстрой реки?— Марта; имя даровали не спроста, ведь она была хозяйкой, да и разбавляла собой пейзаж хмурый. Где-то с года так стала редеть, немудрено, ее и заметить теперь было сложно. И потому, на сем месте, на берегу, намечалась постройка дачи для самого фюрера. Проект уже вступил в силу и помалу велись работы. Ганнибал присмотрелся, да и не удивился, когда увидел рабочих в сапогах по колено, возившихся в грязи. Они тонули в ней, но отнюдь не забывали о своих обязанностях, по двое, а то и трое таща бревна. Лектер смотрел им в след, не задумываясь о надобности данной постройки в столь мрачных и нежилых землях.Тут часто рассказывали байки, дабы напугать детей, хотя уже не водилось в округе людей. Не вспомнить было, когда последний раз пробегал заяц или лисица. Все претерпело изменения, и от прежней природы, наполненной светом ничего не осталось. Грустить по такому поводу Ганнибал не собирался, но сердце кольнуло. Алана, будь она рядом с ним, согласилась бы с его наблюдением, ведь до истерики ненавидела нынешний политический строй в стране и молчала на людях, соответствуя образу, который приписал ей брат. Но что-то мешалось: она девушка бойкая, пошла в мать его, дуру еще ту, поэтому множество изъянов имелось при сестре уже с рождения. И никак это не исправить, хотя Ганнибал пытался. Но пришло время сбора ?урожая? и вышло то, что получилось, а потому она и не сидела рядом с ним, а спала дома.Здесь, в лесах не по душе находиться даже чужакам. Никто так и не прижился за все столетия, от того и фермы пустовали, а ведь приезжие евреи, итальянцы, поляки так и спешили урвать кусок, да видимо сама земля всех отвергала. Ганнибал сам жил на ферме, в паре миль от дороги, по коей гнала его машина, а он спешил на работу; помнилось, как ничего не получалось у отца. Купленная ферма, как и многие, притягивали к себе недобрые взгляды. Каждый день становился страшнее предыдущего, стоило пережить хотя бы одну ночь в ?Заброшенном раю?. Так эти земли называли все немцы. Там ночью и днем пробуждалась нездоровая фантазия, и, хотя дни шли размеренно, воображение лишало Ганнибала покоя и навевало тревожные сны. Деградация тогдашнего окружения оказалась последствием множества загадочных происшествий, если не сказать, злодеяний.—?Долго нам еще ехать?—?Тут, сами понимаете, давно не ездили, а последних людей мы проехали давно, но вы не бойтесь, я знаю дорогу и где-то минут десять, и мы на месте.—?Замечательно, а что с погодой? —?Ганнибал предпочитал доверять старому другу, человеку на пенсии, что когда-то преподавал физику в университете.—?Прогнозы неутешительные. Обещают дожди на всю оставшуюся неделю, а потом резкое понижение температуры до самого нуля, и пока ничего другого не слыхал.—?Выжить бы,?— Лектер представил, как придется топить печи с двойной силой в бункере, чтобы протопить хотя бы операционные и часть камер с особо важными объектами. —?Зима будет суровой?—?Да, от этого не убежать. То ведь как, сначала хорошо, а потом и морозы как придут, уже и опомниться трудно будет.—?А сын твой не спешит домой, или я уже спрашивал?—?Нет, Ганибал Лектер, да я его и не жду. Парень совсем голову то потерял. Мне писали его друзья, что умом тронулся и теперь то и делает, что в подушку рыдает, да по ночам мочится, а потом,?— шофер пождал губы, понижая голос,?— этим же шмотьём бьет себя по лицу и другим успевает надавать, если вовремя не повяжут.—?Война никого не пощадила, даже верных солдат, мой друг. Не стоит печалиться, твой внук?— твоя гордость, и я уверен, порадует еще.—?Да, кроме него никого больше и нет.Ганнибал выдохнул. И снова необъяснимое ощущение, давящее и ноющее под ложечкой. Ему снились кошмары последние двадцать лет, каждую ночь, стоило закрыть глаза. На сей раз, он оправдал все надежды и довольствовался часовым помутнением рассудка, когда мозг выключался сам, позволяя остыть массе, носившей его и защищающей от мира. Но, это не в радость, а в тягость. Голова гудела, Ганнибал слишком много отдал сил в темную пору, погрузившись в изучение книги, найденной одним солдатом. С виду это являлось потрепанным дневником. Буквы прописные, записи, датированные по-разному, но все находилось в пределах пяти лет, первая запись и вовсе не была подписана и начиналась на другом языке. Позднее выяснилось, что на латыни, только сами слова, больше походили на суржик, смесь такую из немецкого и самой латыни. Иногда проскакивали выражения на французском и именно они волновали Ганнибала больше всего. Данная рукопись принадлежала одному воришке, что вместе с ней попал в плен. Настоящего владельца записей Ганнибал знал в лицо и долго ждал его кончины, но в итоге процесс замедлился. Старик доживал восьмой десяток, но жизнь не просто дарует усидчивость тем, кто умеет ждать. Лектер получил исключительно то, чего больше всего хотел и теперь ломал голову над расшифровкой. Замучил себя, и решил отложить подальше дневник, спрятал в портфеле. Шанс все разгадать имелся, плавал на поверхности. Все, что требовалось?— доехать до работы и спокойно отдать найденыш в руки Беделии. А может и нет. Покажет время.—?Мы приехали,?— шофер заглушил мотор и повернулся к Ганнибалу. —?В котором часу мне сегодня подъехать?—?Лучше всего завтра, к восьми вечера,?— Ганнибал заметил на лице шофера недопонимание, вопросы застыли у него на губах, вследствие чего продолжил монолог. —?Мне некогда возвращаться домой, но ты можешь там остаться. Алана не будет возражать, да и мне лучше, когда я знаю, что ты в любой момент приедешь и заберешь меня. В любом случае пошлю письмо на свой адрес. Так будет надежнее.—?К чему такие жертвы, герр Ганнибал? Вам не спится дома??— Работа требует жертв, мой друг.—?Вы слишком рискуете,?— шофер не унимался и не собирался выпускать своего хозяина, не договорив мысль,?— сейчас стало куда опаснее. Может вы слышали, хотя я уверен, что слышали, тут завелись подельники, любители навести беспорядок и исчезнуть без следа. Что бы ни делала полиция, от них нет прохода.—?И что нам с того? —?Ганнибал не понимал сути данного разговора, желая поскорее убраться из салона, но продолжал между тем ждать ответа.—?Они грозятся спалить наши дома и перешерстить все местные, секретные лаборатории, и все ради друга. Говорят, безумные малые и больница их ждет, но есть в этом что-то странное.—?Что же?—?Не верю, не хочу верить. Не могут наши проводить опыты на своих же, да и вообще людях. Нет в этом человечности. Ни грамма.—?Смею заверить тебя, что бояться не стоит никогда. Небось услышали в баре, когда мужики пропустили через себя несколько литров пива. Здесь везде закон, и никто не смеет нарушать его, поэтому я не боюсь и да,?— Ганнибал открыл дверь одной рукой, второй взялся за ручку портфеля,?— это все словоблудие. Не прощаюсь.Тьма становилась гуще, и Лектер с удивлением посмотрел в небо. Привычная серость, даже неестественная бледность исчезла, а вместо того сгущалась чернота проплывающих облаков. Дождь прекратился, и потому, поспешив к посту, Ганнибал приподнял воротник пальто и двинулся к входу. То и делал, как заглядывая себе под обувь. Скалился, а ведь старался выбирать места по суше и топать по траве, но и она пропиталась водой бесконечных ливней настолько, что издавала звук похожий на кваканье. Странности природы. Он вздохнул, и пошел дальше, выйдя на ровную дорогу из щебня. На сей раз шофер действительно быстро довез его, но не предупредил о конечной остановке непосредственно в чаще леса, откуда приходилось выбираться. Ганнибал был не рад такому, но и изменить ничего уже не представляло возможности. Кругом деревья, на земле сухие ветки, опавшие листья, мох и редкие кустарники. Иногда пробивались и грибы. Но сейчас особо не придавал этому значения.На посту стояли двое и еще один крутился с сигаретой в зубах близ самой двери, держа за поводок одного из доберманов (из личной коллекции фюрера). Хороший пес, верный и агрессивный, настоящий ценитель свежего мяса. Как только Ганнибал появился в поле зрения, парни сразу же приняли стойку ?смирно?, отдавая честь старшему по званию. Да и тот, что курил сигарету имел хороший запас смелости и стал ее жевать.—?Мы вас ждали, Ганнибал Лектер.—?Беделия уже здесь? —?Ганнибал посмотрел на всех троих, скривив лицо. —?Прекрати есть сигарету, просто выплюнь ее и ответь на поставленный вопрос.Парень исполнил приказ. На долю секунду Лектер заглянул ему в рот и заметил, как кончик языка весь кровоточил; сопляк от страха почти всю ее сжевал, даже с пеплом, а выплюнул остатки, и то пожеванные. ?Мерзость??— подумал Ганнибал.—?Она здесь находится со вчерашнего утра. Поскольку вы находились на плацу, она поручила нам стоять две смены, чтобы не пропустить вашего прихода.—?А других нет вам на замену?—?Всех призвали на фронт,?— отозвался второй; белые волосы, голубые глаза?— красавец, да лицо разве что грязное и сам печальный и побитый. —?От того штат сократился и пока нет никого.—?Я с этим разберусь, хорошо. А вы занимайтесь прежними делами.Все трое подняли правые руки под углом примерно в сорок пять градусов с распрямлённой ладонью и воскликнули ?Да здравствует Гитлер!?. Ганнибал повторил жест, чувствуя, как поднимается настроение, и прежняя неразбериха в голове утихает. У него масса дел. А потому дождавшись, когда дверь закроется за его спиной, уже там, в плохо освещенном коридоре, среди голых и сырых стен коричневого цвета, ему стало гораздо легче. Игра освещения, если можно было вообще так сказать?— пара лампочек на весь метр, а сколько эмоций и восторга от простого электричества. Ганнибал расслабил галстук и прошел дальше. Вторая дверь не требовала особого подхода, ключа или наблюдения.Лектер переступил порог и сразу очутился ?дома?, там, где его ждали. И пускай все внимание упиралось исключительно в его умение обращаться с пилой и иглой, этого в лицо никто не говорил. Ганнибал не хотел и предполагать, что у кого-то предостаточно ума, чтобы поднять столь щепетильную тему в массы. Все работники ценили и уважали своего учителя, хотя и знали его от силы два года, а кто-то и пары дней не успел постоять рядом. Сокращение штата, как оказалось после, коснулось и его окружения.Закрыв за собой по счету вторую дверь, Лектер почувствовал себя куда лучше, чем тогда, утром, как только проснулся. Вряд ли, пару часов в положении лежа можно было назвать отдыхом, но он все-таки постарался. Приложил усилия, чтобы немного расслабиться и вот, вырванный завтрак послужил тем самым якорем, что, ударившись о дно морское засел там прочно и надолго. Единственное, что ему очень хотелось,?— пить.Пройдя вдоль всего коридора, бегло осмотрелся по сторонам. Беделия снова поменяла нумерацию восьми камер. Там счет начинался не от единицы, а с шестерки и заканчивался на двойке. Ганнибал предположил, что первый объект скончался, поэтому камере приписали почти последний номер. Проверять не стал. Основная работа никуда не делась.Дойдя непосредственно до конца коридора, Ганнибал услышал жалобный писк. И скрежет. Пришлось остановиться и прислушаться. Ганнибал посчитал, что это исключительно его воображение, но звуки повторились и теперь стонали на порядок громче. Женский голос. Ганнибал, недолго думая, подошел к двери камеры с особой осторожностью. Те, кто сидели двадцать четыре часа на холодном полу и ели кашу без соли, могли устроить переполох, как мартышки. Стоило одному заорать, как ор подхватывали другие. Подобное уже происходило и плачевный опыт, видимо, забылся. Скорее даже выветрился из тупых, напичканных таблетками голов.—?Умолкни! —?Ганнибал не сошел с места, но и взглянуть через окно не решился.—?Надо же, ко мне снизошёл Бог и требует, дабы я закрыла свой рот. Но это ложь. Он никогда бы так не сказал, тем более таким тоном. Я дочь его, как и ты, ублюдок.—?Смеешь дерзить?Лектер не ожидал от себя, что сможет ответить. Сам факт того, что он слушал ересь покорёженной особы уже пугал его. Никогда не смел заговаривать с ними. Они?— мусор, он?— сортировщик. А тут, наглости хватило у слабоумной поговорить.—?А ты мне что, хозяин? Или вздумал, будучи попугаем, что способен править миром, но ты только кусок дерьма, который только и делает, что воняет. Даже мои экскременты не такие противные, как ты.—?Вижу, язык лишний, как ты думаешь? Сможешь и без него обойтись?—?Ах, как это прекрасно,?— женщина сама подошла к двери; ее лицо, Ганнибал побоялся смотреть прямо в глаза. Казалось, словно душа ее давно сгнила, а оставшаяся часть?— тело?— ничего не боялась, и потому она стояла и смотрела на него, не боясь смерти. —?Думала, никогда мне такое не предложишь. А то как грустно гнить тут, в четырех стенах под номером четыре. Я ведь не проклятая и не еврейка, так чего же ждать?—?Искусно владеешь немецким, я удивлен!Ганнибал переставил ноги, поддерживая портфель двумя руками. В его планы не входило задерживаться, но поганая дама завлекла его. Смелая. Смелее ранее видимых дьяволиц.—?А чего удивляешься, если я и есть немка? Или тебя это напугает, о мой мучитель?Улыбнулась… лучше бы не делала этого. Нижней челюсти просто не существовало. Одна десна и нет зубов. И даже в таком положении, все равно была способна говорить и не шипеть змеей, хотя очень сильно хотела. Но другого. Это читалось в ее глазах. Она желала смерти Ганнибалу и не скрывала свои намеренья. Уж больно предсказуемая ситуация.—?Собралась кончать с жизнью? Удачи. —?Ганнибал, не спеша, произнес каждое слово, наблюдая за реакцией. —?Но запомни, даже потом не знать тебе отдыха. Я помещу твои останки в лед, заморожу все, даже слезы, а когда мне снова понадобишься, то пойдешь прямиком в капсулу с едкими и очень опасными растворами. Я буду воскрешать тебя из мертвых, поганая ты сука.—?Это невозможно, о великий ученый. Совершенный ум,?— она захохотала, средним пальцем тыча в стекло, крутя кистью в разные стороны,?— видимо в детстве книжек начитался, от того и страдаешь манией. Кто бы мог поверить, воскресить он вздумал. Сначала убей, кусок дерьма.—?Отлично,?— Лектер ощутил власть. Она не знала, как бы еще защитить свой сморщенный зад, давая заднюю после столь пламенной речи. Смех. Другого и не ожидал. —?С тебя вскоре и начну, а пока засунь палец в одно место и сиди помалкивай, пока я забываю номер твоей камеры. Вот тогда станет в разы интереснее представление.—?Нацистский ублюдок,?— она не переставала возить средним пальцем по стеклу; теперь же намочила его слюной, оставляя разводы. —?Гореть бы тебе, но такой, как ты, просто не сдыхает.—?Нет.Ганнибал ничего не добавил. Развернулся и наконец-то перешел из коридора ?смерти? в саму лабораторию?— центр его всевластия. На удивление, жизнь не кипела, словно в котле. Никто из персонала не встретил его. Мертвая зона, не хватало завывания ветра и перекати поле… Ко всему прочему система не включена, а на часах половина одиннадцатого.—?Какого черта?Вопрос неоднозначный, как и ответ. Ганнибалу показалось, что на этом моменте он кричал, но его все равно не услышали. Пришлось впервые идти навстречу братьям своим младшим. Он спустился вниз по лестнице, оглядывая пустые койки, столы, кушетки. Скверно. Вся его родная обитель пугала и вызывала страх. Тишина?— здешним местам это было несвойственно, ведь крики, стоны, множество признаний в любви к жизни на разных языках. А сейчас ничего. Ганнибал миновал последнюю ступеньку, как заметил проблески прозябания. Один из медбратов нес жестяной поднос со шприцами и иглами. Увидев Ганнибала остановился.—?Герр Ганнибал Лектер, мы вас ждем все утро.—?Не вижу, почему зал пуст?—?Так,?— парень с желтой кожей и изрезанными пальцами,?— ваше поручение исполнили. Всех больных растасовали по комнатам, самых неактивных прирезали. Машина уже загружена.—?Что еще за бред?Ганнибал смотрел и словно не видел перед собой человека. Сам вид паренька отравлял его мозг; очень странно, что он до сих пор был на службе. Прямо сейчас захотелось оправить на фронт, в отряд пехоты и пусть дохнет там, но не здесь.—?Я не отдавал таких поручений. Ты, случаем, не путаешь ничего, мальчик?—?Беделия, фрейлин Дю Морье сказала выполнить все в срочном порядке и не медлить, иначе нас могут закрыть. Все ждут ценный груз, очень ждут.—?Кто знает еще о грузе?—?Вся лаборатория, если я не ошибаюсь. Ничего другого не знаю, правда. Я простой медицинский работник. И очень рад тому, что меня не выкинули на помойку.—?Иди работай,?— Ганнибал согласился, хотя бы с этим невозможно было спорить. —?Все бумаги после мне на стол, под конец смены. И без опозданий. Увижу, что ты прозябаешь целый день в туалете, лично закопаю.Парень поклонился, потупив взгляд. Ему было страшно, Ганнибал не лучше себя чувствовал. Беделия снова занялась за старое?— вообразила себя госпожой, а потому и позволяла слишком многое. В том числе и то, что ее совершенно не касалось. Лектер пошел дальше, заворачивая на углах, пока не дошел до своего кабинета. Дверь оказалась не заперта. За столом сидела во всей красе змея, никак иначе, перебирала бумаги и что-то яростно проговаривала. Слов было не разобрать. Ганнибал не стал врываться, видно, что она занята и его делами, пока он добирался до лаборатории. Постучал согнутым указательным пальцем по раме. Беделия вмиг отозвалась, привстала со стула и поджала губы. Совестно.—?Ганнибал, я вот тебя ждала, все думала, когда ты появишься. Не могла отправить тебе письмо, с утренней почтой нам принесли ряд бумаг, и я сижу с ними…—?Не оправдывайся,?— Лектер закрыл за собой дверь. —?Я прекрасно знаю, чем ты занималась и очень тебе благодарен. Не всегда ты бескорыстно приходишь на помощь. Сегодня особый день?—?Не язви, я твой зад прикрываю, или ты думал, что стоило тебе покрасоваться перед фюрером и все, мы будем целовать пол по которому ты идешь?Беделия обошла стол и встала перед Ганнибалом. Сегодня без формы, сразу белый халат поверх юбки-карандаша серого цвета и под тон белая блузка. Ее белые локоны были собраны в высокий конский хвост, от чего рана вдоль всей шеи уродливо оголила свое присутствие. Ганнибал и забыл бы о нем, но тот резко о себе напомнил.—?Что, не знаешь, как ответить?—?Да вот просто думаю, от чего же ты, бравая нацистка, сняла свою святую и, заметь, что не оплеванную никем форму?—?Я рада, что к тебе вернулся боевой настрой, раз ты научился грубить,?— Беделия сложила перед собой руки в замке,?— но давай без лишних шуток. У нас будут проблемы, если мы не решим все наши вопросы до прибытия груза. Тебе же ограничили время, я не права?Ганнибал облизнулся. Вентиляция работала плохо; тянуло из всех камер и комнат сыростью и фекалиями, от чего блевать вздумалось, но было уже нечем. Сроки не давали покоя ни ей, ни Ганнибалу. Ранее в таком бешенном темпе им не приходилось работать, тем более, когда их вмешательства требовал сам фюрер, намекая в письме, что, если Ганнибал ошибется или не справится?— он труп.—?Нам дали неделю на исследования.—?Что? Какого черта, Лектер? И ты не возразил?—?Нет.—?Это даже ничего, понимаешь,?— Беделия перестала стоять столбом, расхаживая по комнате. —?Мы не справимся.—?Не надо раньше времени поддавать сомнениям твой опыт и мой. Мы уложимся в срок и конечный результат не сильно играет роль.—?Хорошо,?— Беделия кивнула, будто бы соглашаясь,?— и что же нам предстоит сделать?—?А этого я не знаю и гадать не хочу. У нас куча дел, поэтому садись за стол, я сяду рядом. Нужно все успеть.—?Поганое дело, но возражать не стану.Она села на место, не принадлежащее ей, поправив подол юбки, и принялась за дело. Ганнибал поступил также, сняв пальто и запросив у вошедшей медсестры чаю и кусок хлеба. И пока он ждал, поглядывал на портфель. Дневник, груз, ухудшение на фронт парни. Если это являлось заговором или же вселенской злобой, направленной против нацистов, то он желал знать насколько правы его суждения. И прав ли он вообще?