ГЛАВА V: ПРИНЯТОЕ РЕШЕНИЕ (1/1)

Пришло назначенное время, когда комиссар Ленинской Общины, Анатолий Буздыхан назначил повторный сбор Совета.На станции была непонятная суета: три взбудораженных постовых бежали ровно туда куда направлялся и сам Игрок. Догонять и расспрашивать их он не стал – станция как-никак маленькая, вести рано или поздно дойдут и до него.По приходу к кабинету Женя, как и положено, постучался и только после этого со спокойной душой вошел внутрь.В кабинете в отличие от прошлого раза сидело гораздо меньше ?шишек?, но и от присутствия некоторых тоже как-то было не по себе.– О, многоуважаемый сталкер! – Вдруг ни с того ни с сего выпалил комиссар, чего Игрок? к слову, не ожидал.На этот раз в кабинете было довольно прохладно, видимо начальники только собрались, и до этого в помещении никого не было; освещение кстати, видимо, никогда не менялось, оно всегда оставалось здесь довольно ярким по сравнению со штатным освещением на станции или в других подсобных помещениях.На Совете в этот раз были лишь комендант станции, главнокомандующий и непосредственно сам комиссар. Без лишних присутствующих, и видимо, вопрос этот решится быстро.Довольно странная сцена: с самого начала как Женя вошел в помещение, он не произнес ни единого слова, хотя, он прекрасно знал, что нужно говорить. Знать-то знал, но на нем сказывалось похмелье, которое не проходит бесследно. Во рту как назло пересохло, и теперь чтобы что-то сказать, нужно не опозориться и не выдать речь фальцетом.Будто читая мысли, комиссар подтолкнул Женю на разговор:– Бараксёв, вы так и будете стоять на пороге и молчать? Во-первых, присядьте, а во-вторых, начинайте, мы вас слушаем.Женя, выполнив первый пункт, все же решил произнести:– Я согласен, – лица начальников загорелись, – но только цена вопроса не три, а пять тысяч. Дело рисковое, и если я не вернусь, то этой суммы должно вполне хватить на обеспечение моего сына.Начальник станции покивал головой, а Орлов сказал:– Это, конечно, все хорошо и благородно, но ведь ты каждый день рискуешь жизнью, и до этой поры ты как-то не волновался за сына, – а вот такого Женя не ожидал уже от Орлова. Командующий всегда был с ним довольно в товарищеских отношениях в неслужебное время. Частенько он приглашал и Женю с сыном, и Лёшу к себе в гости на чай, или на праздники. Но то, как общался он с ним сейчас, довольно сильно удивило сталкера.– И это хорошо, Павел, – обратился к командующему Буздыхан, – сразу видно, человек знает цену своему делу. Хорошо, товарищ, по рукам.Игрок, было, начал вставать, но его тут же остановил комиссар:– Куда это вы собрались? Я еще никого не отпускал. Тем более, самое интересное еще впереди.Женя посмотрел на комиссара с некоторым недопониманием, что он имеет в виду под ?самым интересным??***Впрямь, самое интересное произошло позже.Через пару минут как комиссар согласился с новой ценой назначенной Игроком, в кабинет зашло не менее десятка человек, все они встали в ровную шеренгу. Людей этих Женя видел в первый раз, и кто они такие и откуда – он даже предположить не мог. Даже на Студяге он не видел подобных лиц.Вперед вышел один из тех самых караульных что он видел до того как пришел на Совет. Караульный приложил правую ладонь к виску, и довольно громко произнес:– Товарищ комиссар, по вашему приказанию, неизвестные доставлены! Караульный шестых ворот, сержант Костенко! Разрешите идти?– Разрешаю.Неизвестные? Шестые ворота? Так это что же получается: неизвестные пришли через шестые ворота? Но откуда и с какими намерениями?Игрок смотрел на них круглыми глазами.– Кто старший? – строго спросил комиссар.Из шеренги вышел, по сравнению с другими ?неизвестными?, самый мелкий, и ожидаемо ответил:– Я! Старший лейтенант Майк Суворов, командир отряда.Комиссар ухмыльнулся, и приказным тоном произнес:– Я вас слушаю: кто такие, откуда, и как сюда попали – рассказывайте, я весь внимание.Боец, представившийся Майком Суворовым, сначала познакомил присутствующих со своим отрядом, а затем изложил свой рассказ от и до: почему появилась причина идти в метро, рассказал про вылившийся из-за этого внутренний конфликт. Так же рассказал и про контузию и грёзы во время гражданской войны. Изложил про путь по поверхности. На все изложение у Суворова ушло порядком минут десять. Слушатели смотрели на него так, будто бы он сочинял эту повесть на ходу, но сам Майк всей душой надеялся на то, что люди ему поверят.Закончив, боец встал обратно в строй.– А если ваша история лишь фикция? – прищурил взгляд комиссар.– Что вы, нет! – выпалил из строя Суворов.– Ну, допустим, нет, – внезапно пошел на уступки Анатолий Дмитриевич, – допустим, но кто сможет доказать ваши слова, товарищ?Боец опустил голову, и растерянным взглядом уперся в пол. Долгой паузы выдержать не вышло, так как комиссар подытожил:– Вот именно, товарищ, никто, – Майк не изменил своей позы, но лишь одной головой утверждающе кивнул. – И что вы предлагаете с вами делать? Община у нас не резиновая, и без вас у нас проблем хватает…Бузыдхан не успел закончить, как Игрок не ожидая того от себя самого сказал:– Так пускай в экспедицию идут, – на что комиссар лишь рассмеялся. Но тут в разговор вмешался молчавший все время до этого начальник станции:– А ведь парень дело говорит, лично мне эти люди на станции не нужны, хоть есть у них на что посмотреть, но лишние рты – сами понимаете. Да и на Студяге, я думаю, им места не найдется. В перегоне все казармы тоже под завязку уже.– Экспедиция? В Академгородок? – вдруг, чуть не перебив начстанции спросил старлей, – Мы согласны, только дайте нам передохнуть пару дней…– Ага, а может вам еще и квартирку каждому выделить, и на питание поставить? – не скрывая неприязни, саркастично спросил комиссар.– Никак нет, еда у нас есть, нам бы лишь уголок, мы отдохнем и снова в бой.Самонадеянный ?пришелец? в глазах комиссара показался довольно нахальным. Но на что не пойдешь, чтобы реально отдохнуть после изнурительной дороги. Хоть и дорога была длинною в час, но испытания, которые выпали на долю старлея, оказались для него в новинку. Ведь все года, не беря в расчет первые года жизни до он жил лишь под землей. Довольно удивительно в нынешнее время было видеть в Катакомбах человека в таком звании, выросшего исключительно под землей. Ведь отнюдь, большая, по крайней мере, доля населения еще Катастрофы были в военном амплуа. Майк – редкое исключение.Он еще в детстве показывал свое рвение к военному делу, и поэтому его родители были только рады тому, что их подрастающее чадо выбрало такую стезю. Как только он подрос, он сразу же подался в охранную бригаду, а там уже благодаря своему характеру он умудрился обскакать своих сверстников, и еще успел оставить позади ?стариков?. Затем он, как и положено военному, он поступил в местную школу офицеров. Точнее быть, самозваную школу офицеров. Но как бы то ни было, он с успехом выпустился из нее, и Майк продолжил свою карьеру.– Ну, кто что скажет по этому поводу? – нахмурился комиссар Общины.Особо не думая над ответом, выступил начальник станции:– Если их оставлять здесь, то я могу предложить только одно – пускай идут в оборотку[1]. Там к ним приставим охрану, и они тогда точно никому вреда не причинят.– И не собирались, – вдруг огрызнулся Чекмарёв.На него тут же грозно бросил взгляд старлей, и буркнул что-то нечленораздельное. Никто не понял, что сказал Суворов, но видимо Коля все прекрасно понял, и поэтому, одними губами матерясь, уставился в потолок.– Пусть будет так, товарищ начстанции, право ваше. На оборотке, значит на оборотке, – спокойно произнес комиссар, – разместите людей.Бойцов, как и обещалось, разместили в разворотном туннеле между кордоном и станцией.Ни матрасов, ни даже примитивных картонок, на которые они могли бы прилечь никто им не дал. А то и понятно, чужие люди, пришедшие непонятно откуда и с туманными мыслями. Ладно, они и впрямь знали, что радист Ленинской Общины Максим Войтович умудрился связаться с Академгородком. Но в то, что было после этого в их этих Катакомбах, – верилось, мягко говоря, с трудом. А то, что было уже на поверхности – истинный знаток новой фауны сталкер Игрок полностью опроверг такое поведение упырей, но подтвердил по остальным пунктам – про ревунов и диких псов они вероятней всего не врали. Но, к тому же, после того как Евгений опроверг ?выдумку? про упырей, осекся и засомневался. Ведь мутанты могли так поступить в одном случае – чтобы отбить потенциальную жертву от вражеского вида.Вот теперь они вчетвером, – как только вернулся начстанции после того как отдал охранникам указания по поводу так называемого ?Отряда Удачи?, – сидели и думали по поводу вероятности правды в рассказанной истории. Что было явным знаком так это то что отряд был действительно вымотан. Поэтому чтобы не губить боевой дух бойцов Совет и решил оставить ?пришельцев? в относительной свободе. Все равно за этим отрядом да приставили наблюдателей, посему,? вдруг те как ?отдохнут? (тут для марксистов было непонятно, вдруг они задумали чего недоброго) так сразу ринутся на станцию и устроят диверсию либо саботаж.Во время обсуждения этих версий, в кабинет осторожно постучались, дверь открылась, и в помещение вошел длинный и худощавый парень возрастом слегка за двадцать. Он окинул присутствующих, аккуратно кивнул, якобы здороваясь, затем опасливо сказал:– Добрый вечер. Товарищ комиссар, наконец-то я вас нашел, – парень говорил это с таким спокойствием и непринужденностью, что у присутствующих сложилось такое впечатление, что парень разговаривает не то что даже с ровесником, а со своим другом.Далее случилась немая сцена. Пауза тянулась порядком недолго, но этого хватило всем понять, что данной фразой он ?слегка? раздражил комиссара. Ответную реакцию от Буздыхана радист получил бы после той злосчастной паузы, но в нужный, – смотря для кого, – момент в кабинет после короткого, но четкого стука вошел Игорь Зайцев. Встав по стойке ?смирно? он почти прильнул правой рукой к виску грубоватым голосом, никак не связывающимя с внешностью, отчитался:– Товарищ комиссар, сержант Зайцев по вашему приказанию прибыл, – по завершении сказанного он убрал руку от виска и прижал их к бедрам, четко по швам. Видать, в свое время он был зашуган, или все-таки воспитан, в роте, так что привычка блюсти устав у него привилась. И по прошествии стольки лет, что уже не он подчиняется командирам и начальникам, а теперь он сам для кого-то – командир и начальник.– Не устану восхищаться этим бойцом, Паш, – сделав слегка пораженную гримасу, поделился Буздыхан.Орлов лишь молча покивал.– Так и что же ты надумал, сержант? – спросил комиссар. Игрок тут же понял о чем идет речь – Зайца решили тоже завербовать. Но что с него толку, да, несомненно, он умеет сражаться, стреляет, к тому же, неплохо – абы кому все-таки отряд спецназа не доверили. Но вот выносливости никакой. В принципе раньше-то все у него с этим было все в порядке. Но вот работа в карауле его ?чутка? скурвился в плане физической подготовки. Его-то работа непринужденная – сиди дежурь, да смотри за подчиненными.– Так точно, товарищ комиссар.И Заяц тут же замолчал. Он сделал вид невинного щеночка, по нему сразу стало ясно, что в поход он идти решительно не жаждет. Это поняли и все присутствующие. Поэтому, воспользовавшись молчанием, влез в несостоявшийся диалог Войтович, и после сказанного стало понятно с какой целью пришел этот дылда.– Вы про экседицию? Тогда можно я вместо товарища сержанта пойду?Буздыхан округлил глаза, обвел взглядом членов собрания, и выдал издёвочную усмешку. В то время Орлов же смотрел на шпалу-Войтовича, а затем без смущения истерично засмеялся. Комендант тоже посмеивался, но не с таким энтузиазмом как командующий. Без эмоций остался лишь Евгений. Он посмотрел на Максима Войтовича, и довольно серым тоном сросил у него, без стеснения и тем более без угрызения, но с довольно обидным и жестким сарказмом:– Скажи, шпала, а ты хоть раз в жизни что-нибудь тяжелее своего хера в руках держал?И тут уже, казалось бы, серьезные и уважаемые люди совсем по-ребячьи стали не то что бы смеяться, тут это слово абсолютно неумесно, – они не скрывая, ржали.Волосы на спине Войтовича будто зашевелились, а его самого будто облили кипятком. Такой реакции на его добровольное желание вступить в отряд он не ожидал. А больше всего он не ожидал, и даже не верил своим глазам, что такие серьезные в прямом и переносном смысле слова могут с издёвочным тоном смеяться. Он даже на миг усомнился в этих людях.Но наконец люди отсмеялись, вытирая выступившие слезы покрасневший Буздыхан достал из внутреннего кармана кителя кисет, а из нагрудного газетные та?рачки[2], оторвал от брикета заготовленный кусочек по сгибу. Немного подогнул в нужном месте оторванный кусочек, засыпал в желобок табакаиз кисета, закрутил и заслюнявил ?шов? самокрутки.– Я, конечно, понимаю что ты молодой горячий финский парень, – Орлов вновь посмеялся, комиссар же немного усмехнулся, – но зачем оно тебе надо? Ты выйти-то из метро не успеешь, как обратно ломиться начнешь.– Не начну, товарищ комиссар, обещаю, – все так же серьезно говорил Войтович.– Зачем мне твои обещания, в самом деле, как ребенок.– Так ведь он и есть еще ребенок, – заметил начстанции.Следующие минут пять прошли только в объяснениях и нахваливаниях Войтовичем самого себя. Непонятно почему, но ему голову вскружила новость о том, что собирают отряд в Академ. Но потом он все-таки объяснил это тем что, мол, он как никто из всех завербованных обязан идти туда, так как отчасти он инициатор этого похода, поскольку не быо бы эфина – не было б и похода. В принципе все довольно логично, понятно и просто. И посему парень был прав. Но у начальства были и свои аргументы, ведь не будь рации – не было бы и эфира, а поскольку рацию добыл… добыли два челоека – Игрок нашел станцию, но по сложившимся обстоятельствам сбросил ее, и Заяц, который рискуя собой отправился в гнезо летающих тварей, то потому их и стали вербовать, а что до Войтовича, то ему ведь в награду дали звание, и должность неплохую, как-никак в Штабе не каждому дано сидеть, при том он даже не является никаким из высших или старших начальников – просто лишь сержант на должности как минимум прапора, – дежурный по Штабу. Отчасти Игрока и Зайца завербовали даже не из-за всего вышеперечисленного, а из-за их сноровки и техники виживания, обучившись ей до безобразия идеально. Но, как и говорилось ранее, Заяц же уже отошел от той жизни, в которой мог бессердечно убить человека…Потому он сейчас так и стоял на пороге, с чуть опущенной головой и щенячьими глазами.В кабинет вернулась былая серьезная атмосфера. Былая весёлость улетучилась, и Буздыхан, манерно хлопнув по столу, встал и произнёс:– Хер с тобой, но только учти – я тебя не застовлял, и если будешь скулить как ребёнок, то это уже не моя проблема будет, сталкер Бараксёв теперь твой начальник.Игрок же сам удивленный раскладу подобных вещей решил возразить:– Но Анатолий Дмитриевич, мне не нужен в отряде эта шпала. Во-первых, он как башня на Телецентре – за версту видать, а во-вторых, я не уверен в том, что он даже автомат в руках держал, не то чтобы с него стрелять, а про защиту послов от угрозы я вообще молчу.– Делай с ним что хочешь, но сам пойми, лишний… – комиссар хотел сказать ?рот? со всеми вытекающими из этого выражения доводами, но вмиг осёкся, – боец не помешат, а с автомата стрелять научится, жизнь заставит.– Он скорей себе яйца отстрелит, или чего хуже кого-нибудь из бойцов ненароком пристрелит. Мне такого счастья не нужно, увольте.Анатолий Дмитриевич достал из того же внутреннего кармана коробок дефицитных спичек, достал одну и чиркнул её о тёрку. Спичка высечев искру с шипением вспыхнула. В воздухе повис свойственный запах. Комиссар прикурил самокрутку и глубоко затянулся ароматным табаком, затем он выдохнул, наполнив помещение густым дымом.– Знаете что, бойцы, мне ваши распри ни к чему. У меня и без ваших споров дел полно. Бойца я, Бараксёв, утвердил, а что с ним делать дальше, распоряжайся, будь добр, сам. Хочешь, пусть тащит провизию или патроны, так как лишние руки тебе не помешают.– Так ведь это в свою очередь еще и лишний ?рот?, – напомнил было незавершенную фразу Женя.– А кто сказал что он будет тебя объедать? На каждого бойца полагается паёк. И Войтович не исключение. Знаешь, что больше всего меня удручает? – это то что Общине придется кормить новоприбывших, то есть наравне со всеми необходимо обеспечить их тоже пайком.Чесно говоря, данная проблема Игрока не особо интересовала. Больше всего его гложило то, что с ним в команде пойдёт потенциальная обуза. В принципе, права так думать о бойце Игроку никто не позволял, поскольку он не видел Войтовича в действии. Да слышал о нем, но и это было не тем, что было нужно. Ведь что может сделать радист в полевых условиях… тем более без своей этой радиостанции? Подмести территорию?Да и к тому же этого эгоиста особо долго терпеть никто не станет, особенно он, Игрок. Ведь он хоть и не общался с этой шпалой, но по первым впечатлениям он еще тот зазнайка. ?Да я!.. Да если бы не я!.. Да без меня!..? – уже этого хватило чтобы понять что характер у этого человека, мягко говоря, своеобразный, с завышенным чувством собственной важности. Альтруизмом в этом человеке даже и не пахло. Эго у Войтовича разительно расходилось с его довольно притягательной внешностью. Но как говорится, не суди книгу по обложке…Но и как еще говорится – не суди и несудим будешь.– Я бы конечно промолчал, но ведь как мне молчать, когда меня грязью поливают, – вдруг сказал Войтович, – Зато за мной не наблюдалось такого, чтобы я бросил своих товарищей на погибель! Ведь все же помнят то, как ты оставил свою команду на съедение птерадактилям!..Это замечание, или правильней сказать, порицание, стало для сталкера серьезным толчком наброситься на зазнавшегося выскочку. Он выпрыгнул из за стола и двумя размашистыми шагами преодолел значительное расстояние от стола до Войтовича. Но, было Игрок собравшийся грубо толкнуть радиста, как со своего места гаркнул комиссар:– Отставить!Но сталкер и не думал даже слушать, он лишь продолжил начатое и толкнул парня, так что тот не устояв на своих длинных ногах, повалился назад, ударившись об дверь спиной, он неосознанно открыл ее, а сам же упал на пороге – наполовину в кабинете, а на другую половину снаружи. Сталкер уже почти насел на собиравшегося встать Войтовича, и уже занес правую руку для удара, как ее кто-то грубо перехватил. Этим кем-то был доселе затихший Заяц.– Да вы совсем поохреневали?! – рыкнул комиссар, схватил за шкирку Игрока, и игрубо впихнул его обратно в кабинет. Войтовича же подняли уже Заяц с начальником станции.– Ну, сука, будет тебе поход! Такой, бляха муха, поход тебе устрою! – пригрозил сталкер, – Теперь с меня условие, комиссар, – разозленный Игрок совсем потерял субординацию, поэтому не задумываясь кто старше, кто младше, сказал, – Раз этот шнырь идет, значит и мой брат пойдет. Такса[3] такая же, как и у меня!Буздыхан задумчиво почезал затылок, и произнес:– Мда, Бараксёвы нам слишком дорого обходятся… Может, все-таки скинем пару-тройку тысяч? – решил сторговаться комиссар.– Не на базаре, Анатолий Дмитриевич, он за такие деньги не пойдет.– Ну и бог с ним тогда, не пойдет значит не пойдет.– Я кстати не сказал самого главного – если не пойдет он, то и я не пойду.На этот раз комиссар вздул щеки, вновь задумался, и спустил воздух сквозь сжатые губы. Женя понял, что согласиться на это условие Буздыхану сложно, поэтому добавил:– Ну, вот и ладненько, пускай вон шпала за меня тогда отработает.Он встал из стола и направился к выходу. Игрок намеренно грубо пихнул плечом Войтовича и вышел из кабинета. Комиссар бросил что-то вслед, но что именно Игрока не интересовало. Он лишь почувствовал некоторое облегчение, что смог загнать бывшее прямое начальство в затруднительное положение, и выйти из него сухим. Ведь этой выходкой он дал прекрасно понять всех присутсвующих, что в таком случае он выходит из группы.Игрок так же не исключал такой вариант, что Буздыхан-таки согласится, и пришлет какого-нибудь салагу за ним вместе Лёхой. Но пока он шел к себе домой, никто его пока не догнал и не дал понять, что его просят прийти обратно. Но и тем лучше, можно спокойно пока отдохнуть.Войдя в каморку, Женя обнаружил спящего брата. Он тихо прикрыл дверь, снял пилотку, и положил её на полку слева от двери. Потом он присел за столик, зажег лампу. Каморка засияла в неверном свете, тени он предметов плясали в такт язычку пламени. Игрок достал из тумбы старую газетку, оторвал прямоугольный клочок бумаги, и завернул самокрутку. Пока он сидел и курил, взгляд его зацепился в книгу, которую он сам лично когда-то с поверхности, но поставил ее в шкафчик на видное место, как раньше до войны ставили на вид дорогой алкоголь. Он привстал и потянулся за книгой, обложка ее была в довольно хорошем состоянии, и на лицевой стороне сохранилась даже ?блёстка? на названии. ?Гарри Поттер? именно эти слова были покрыты ?блёсткой?. Об этом персонаже он знал непонаслышке, видел фильмы еще до войны, читал в интернете статьи об этом парне, но что не доводилось – прочесть книгу. И так до сего времени, прошло, может, лет пять как он принес эту книгу, и с тех пор она так и стояла на том месте. Какое-то неведомое желание проснулось в Жене, и он открыл книгу, и стал читать.***Как Игрок и ожидал, а ожидать пришлось недолго, он едва успел перевернуть первую прочитанную страницу, в дверь постучались. Женя открыл дверь и перед ним стоял один из прихвостней начальника станции Маркса.– Жень, там тебя с Лёхой простят, – только и сказал ?прихвостень?.Игрок вошел обратно, растолкал брата и объяснил, что их вызывает начальство. Лёша с неохотой встал, потер лицо, утробно выругался, но все же собрался и пошел.Через пару минут они уже вновь были в кабинете.– Ну что, братья-кролики, собирайтесь. Завтра утром выходите на Студягу, там получите все необходимое и отправитесь в путь.Лёша откровенно ничего не понял.– Что, простите? В какой путь? – спросил он переводя взгляд то на комиссара то на брата.Тут уже не понял сам комиссар, и поэтому вопросительно глянул на Игрока. Игрок же сам взял объяснения в свои руки, и рассказал все своему брату. Тот с открытым недовольством высказал своему брату все, что он о нём думает, и что тот приведенный пример был лишь двольно по всему видимому неудавшейся шуткой. И теперь он пытался отделаться от навязанного ему похода. Но старший же брат настаивал теперь на своем, мол, раз сказал, значит надо выполнять.– А ты подумал, кому это надо? – огрызнулся Лёша.– Нам, – бесцветно ответил Женя.– Нам? А может быть тебе? Ты-то никогда от лишней копейки не откажешься!– Лёха, вот скажи мне, сколько бы ты работал у себя на такие деньги? Год? Может два?– Да причем здесь вообще это? Работа-то у меня в сотни раз спокойней, чем твоя. Я может, еще пожить хочу, семью создать!Спорили братья долго. Каждый настаивал на своем. Лёша приводил весомые аргументыы, но Женя их без труда парировал, и предоставлял ему свои доводы. Неожиданно, даже для Игрока, Лёша стал сдаваться, и начал отчасти даже соглашаться со старшим братом. И в конце концов нерешительно согласился.– Вот и славно, – проговорил комиссар, – Бараксёв, завтра утром забираешь чужаков и под твоим командованием отправляетесь на Студягу. По прибытии доклад мне. А дальше я все до вас доведу. Ясно?– Ясно, – только и ответил Игрок.За весь оставийся день, Женя собрал некоторое вещи сына, и отвел того к тёще. Та, конечно, сначала повозмущалась, но потом когда Женя показал ей мешочек с жетонами, тут она размиловалась. Неиначе этому поспособствовал мешочек с ласкающим слух звоном ударявшихся друг об друга жетонов. Впрочем, не это было в тот момент важно, а то что эти деньги должны пойти строго на учебу питание и одежду Степана.Закончив с тёщей, он вернулся домой, и стал собирать некоторые свои пожитки. Брал он немного, в основном воду и сухари.Так же он сходил в каптерку и забрал у старшины свой ППШ, без него он ни разу не выходил на поверхность, так как он был для Игрока не столько оружием сколько оберегом.Вернувшись домой он попросту без задней мысли лег спать.***Условное утро наступило так быстро, будто и не было такой же условной ночи.Игрок пока не стал будить своего брата, а сразу пошел в оборотный туннель. Сначала Игрок встретил постовых, которые клевали носом от бессонной ночи, но услышав шаги сталкера, тут же оба разом вдруг взбодрились. Подойдя к постовым, Игрок задал вопрос:– Где чужаки?– Вон они, – показал вперед один из бойцов.Игрок прошел дальше, и увидел в межтуннельном проёме десять мешковатых тел. Все они лежали в два ряда, плотно прижавшись друг к другу. Одиннадцатый же сидел рядом, и блюдил. Игрок подошел ближе, и его тут же заметил не спавший боец. И, к слову, боец этот оказался смышленным, так как в следующий момент он уже стоял на ногах и громко скомандовал:– Подъём!Отряд тут же проснулся, и нехотя бойцы стали вставать и накидывать на тела куртки которыми они были укрыты. К счастью никого уговаривать вставать не пришлось, все в следующий миг уже стояли в шеренге, и ждали дальнейших распоряжений. Но один-таки, тот который меньше всех, подошел к Игроку и протягивая руку представился:– Я старий лейтенант Майк Суоворов, командир отряда. А Вас как я могу называть?– Евгений. Бараксёв. Теперь я ваш командир, – Суворов сделал удивленное лицо, и в этот момент Женя пожал ему руку, – Собирайтесь, через пятнадцать минут выходим.– Как? Уже? – вдруг спросил Майк.– Все вопросы позже, а теперь за мной на станцию.Они вышли на станцию, взобрались на платформу. К счастью станция еще не проснулась, и поэтому была почти безлюдна, то есть никакой толкатни в сторону туннеля ведущего на Студягу не будет. Игрок остановился посреди платформы напротив лестницы ведущей к турникетам и приказал:– Ждите здесь.Сталкер вернулся минут через десять, но не один, а с человеком, слегка похожего на него самого, только гораздо моложе и подтянутей. Да и на лицо почище – у него не было шрамов, и морщин тоже не наблюдалось, так же не было усов с бородкой. Зато на голове, в отличие от Евгения, у второго присутствовали все волосы.– Так, на знакомства сейчас у нас нет времени, поэтому, напра-во! Шагом марш!Люди вновь спустились на рельсы, как только закончились вагоны поезда, и тут же вошли в туннель.Перегон они прошли довольно стремительно. Не отвлекаясь на разговоры, а лишь думая каждый о своем. Время, казавшееся застывшим в перегоне, наоборот даже каким-то образом сыграло наруку отряду. В какой-то момент Игрок даже подумал что в его власти оказалось само время, и он спокойно его остановил, чтобы незаметно для всех проскачить этот туннель.К счастью перегон Маркса-Студяга был абсолютно безопасным в отличие от туннеля к метромосту и оборотки. Временами с моста заглядывают мутанты, и, кстати, довольно опасные. А вот на оборотке, через вентшахту редко, но все же тоже бывают наплывы тварей. Но в основном это собаки, поэтому там зачастую даже патроны тратить не приходится, просто расставленные капканы делают всю работу за постовых.Студяга встретила группу приглушенным освещением.Здесь все было совсем не так как дома, на Маркса. Элементарно даже по цветовой гамме, – Маркса преобладала в основном, не считая свод станции, в красных тонах, говоря о том, что это воинствующая станция. А Студяга же была отделана белым мармором, что могло значить только одно – ученье свет, и что на этой станции только чистые помыслы, и светлые знания могут прийти в головы молодежи Ленинской Общины. Да и здесь кстати были потолки ниже, оно и ясно – на Маркса потолком служит огробный свод, а здесь – потолок потолком, оттого здесь было как-то дискомфортно.Палаток, к слову, здесь было порядком меньше чем дома, в основном на платформе стояли деревянные или гипсокартоновые комнатки, служащие учебными классами и аудиториями.Учебный день еще не начался, потому на станции и была полутьма. По платформе вальяжно разгуливали комендачи, которые завидев команду тут же решили их ?обслужить?, но Игрок знал их манеры, поэтому тут же дал команду строго следовать за ним. Они направились вверх по лестнице, к служебным помещениям в районе турникетов. В одном из помещений как раз и находился кабинет комиссара. Поэтому, поняв что люди идут в правительственное крыло станции, решили ничего не предпринимать, так как хозяничать они куда более раскреощенно могут только на платформе. А вот в правительственном крыле это уже настолько рискованно, ведь если решить там кого-нибудь ?обслужить?, то можно смело идти на дальний кордон. Так как не попасться в том крыле попросту нереально.Найти кабинет комиссара не являлось трудной задачей, поэтому с ней Игрок справился сразу. Постучав в дверь, Игрок дернул за ручку, и всунув голову в открывшееся пространство, он обнаружил комиссара со всем правительством Общины поголовно. Поняв что спрашивать через порог будет в данной ситуации неуместно, Игрок прошел вовнутрь кабинета, и без всяких церемоний должил:– Товарищ комиссар, отряд доставлен на станцию. Ждем дальнейших распоряжений.– Замечательно, – ответил он, – а теперь обождите снаружи, сейчас у нас собрание.Прошло ни много ни мало минут тридцать. Бойцы, уставшие стоять на ногах не стесняясь, начали садиться на голый мрамор. Из кабинета стали выходить люди, и по завершении этой процессии в оконцовке вышли комендант, командующий и еще четыре человека, которые, как понял Игрок и являлись послами. Всех их он, конечно, прекрасно знал, первый был ректором ВУЗа, Константин Данилович Меркулов, хороший человек, отзывчивый и понятливый, но он был и строгим, когда требовалось, его-то он знал не понаслышке. Так как в те далекие времена Константин данилович был еще аспирантом, и обучал Женю лично.Вторым человеком был зампотех Анатолий Вячеславович Киреев, вот его-то он скрыто недолюбливал, нет, не в том смысле, что как-либо презирал. Недолюбливал он его за прошлое, то что не давал ему в служебное время покоя, гонял так что в конце дня он как только понимал что все закончено, просто тряпичной куклой падал на пол от обессилия. Но что ни говори, а Игрок его уважал.Третьим членом был личный заместитель комиссара Антон Павлович Спасский. Вот о его ?прелестях? и ?жуках? в голове он не знал, точно как и со следующим послом, заместителем начальника по продовольствию, Петром Ивановичем Фокиным.Бойцы повставали с пола, и сформировали шеренгу.– Так, а где этот, молодой… Войтович?– Понятия не имею, – ответил на вопрос комиссара Игрок.– Так найди, – резко приказал Буздыхан.Игрок опешил.– Что это значит ?найди?? Разве не он должен нас искать? – огрызнулся Женя. – Он сам напрашивался в поход, никто его не уговаривал, особенно – я!– Не надо никого искать, я сам нашелся.Из за строя вышел Войтович. На плечах у него был огромный рюкзак, и на вылившийся из этого вопрос ?куда, мол такой рюзак?? он ответил:– Так он пустой. И к тому же вы сами сказали, что лишние руки не помешают, посему я и взял этот рюкзак, чтобы больше всего поместилось.Комиссар посмотрел на Войтовича, и был довольно удивлен, ведь такой рюкзак для него был как ранец для обычного школьника, одень его кто-нибудь другой из этой команды, то его половину тела не стало бы видно.– Тогда пошли его упаковывать, – произнес комиссар.Команда пришла на склад, и начпрод сходу попросил всех снять вещмешки и ранцы, и приказал своим людям упаковать оные, как он объяснял до этого. Второй группе своих подопечных он сказал выдать команде химзащиту – от чулков до противогазов. Оружие выдали только тем, кому было необходимо, а точнее – всем, кроме Евгения.Когда закончили экипироваться, команда отправилась к третьему выходному павильону.Остановившись перед постом охраны, команда вновь встала в шеренгу, и Буздыхан, с чувством долга произнес:– Ну что бойцы, – обращался он ко всем, даже к несчастным чужакам, – спасибо вам всем за то что вы согласились идти на такое опасное задание. Ведь не каждый бы рискнул пойти на такой отчаянный шаг. Но, вы, товарищи новоприбывшие, извините, что мы обошлись с вами так, если все пройдет хорошо, то вас ждет щедрое вознаграждение, – конечно про себя он так не думал, так как надеялся на то, что чужаки попросту где-нибудь сгинут по дороге, – в общем, к чему слова... Ни пуха, бойцы.Все члены команды, не сговариваясь, синхронно ответили:– К черту.[1] Оборотка – оборотный туннель.[2] Тарачки – приготовленная газетная бумага для самокруток.[3] Такса – цена товара или услуги.