ГЛАВА IV: ПОГУБЛЕННЫЙ ДОМ (1/1)

Их провожали будто в последний путь. Перед толпой провожающих стояла свора детей в глазах которых угадывалось восхищение. Среди провожающих были родные и друзья уходящих.На прошлой неделе радистам Катакомб удалось перехватить сигнал из метро. Впервые за двадцать лет. Что было самым удивительным в этом всем так это то что две общины людей, живших почти четверть века на одном берегу и не подозревающих о существовании, друг друга наконец связались. Правда, радисты Катакомб не стали обнаруживать себя в целях своей же безопасности.За короткие сроки был собран отряд добровольцев готовых уйти и не вернуться. Разведчики, набранные из двух подразделений обороны, отдельной роты караула и охранной бригады.Командир отряда, – в народе, прозванном Отрядом Удачи, – старший лейтенант Майк Суворов пробравшись сквозь толпу провожающих вышел к своим людям, выстроенным в одну шеренгу резким громким и четким тоном скомандовал:– Равняйсь! Смирно! – Отряд безоговорочно выполнил указания командира: встали по струнке резко повернули головы вправо (левое ухо чуть ниже левого, как полагается) затем встали ровно, вытянув головы чуть приподняв подбородки. – Вольно! Товарищи, – громко напоказ продолжил Майк Суворов, – мне нечего вам особо говорить, но то что вы выбрали свой путь идентичный моему обязан сказать вам спасибо, – Майк оглядел острым орлиным взором свой отряд каждого бойца осматривая с ног до головы выискивая недостатки на удивление их не обнаруживая, притом закончил, – Внимание подразделение! Газы!После команды отряд разом каждый до единого включая старшего лейтенанта Майка Суворова дернулись к сумкам с противогазами, висящими справа на поясе вскрывая сумки они молниеносными движениями выудили черные что сажа противогазы и заученными отработанными до автоматизма движениями натянули их себе на лица. Затем в ход пошли чулки и рукавицы ОЗК, их одели даже быстрей чем противогазы, и в конце пошли в ход плащи. Висящие на спинах, упакованные в ?конвертик?. Бойцы легким движением руки, дернули за веревочки, тянущиеся от ?конвертиков? и будто по волшебству за спинами бойцов оказались плащи, развернувшиеся из ?конвертов?. Бойцы одели плащи, но самое сложное только начиналось предстояло сделать из плаща комбинезон, застегивая нужные шпеньки на нужном месте, прихватывая ?крокодильчиками?. Но и с этим делом отряд справился на ура! Пока они одевались заскрежетали засовы ворот, и с затяжным скрипом они поехали в стороны по направляющим рельсам. Как только образовалась щель с самого крупного бойца отряда старлей тут же гаркнул:– На выход бегом марш!Отряд засуетившись побежал на месте по одному откалываясь из общей шеренги пулей вылетая из Катакомб. Суворов дождавшись, когда тронется с места последний боец следом побежал за ним.– На месте стой! – последнее слово он протянул громким тембром.Закрывающиеся ворота скрипнули будто ?Прощанием Славянки?. По крайней мере на миг в голове Суворова промелькнула такая мысль.***Путь, проделанный до метро Майк помнил смутно, вероятно из-за преобладавшего адреналина в его крови. Но то что они добрались до многонациональной и многочисленной обители человечества без происшествий, это факт.Сам Майк Суворов был командиром разведки, и то что его отряд не тронуло ни одно существо его, мягко говоря, смутило.Майк постучал в массивную железную дверь гермоворот, и тут же ему открыли, любезно без всяких вопросов выпуская внутрь.Что было странно, когда вошёл отряд, все население метро было повернуть строго спиной к ним. Кто-то куда-то шёл, стоял, сидел, с кем-то разговаривал, все были отвёрнуты.Когда же отряд вошёл глубже в вестибюль, и, казалось бы, Майк должен был увидеть чье-либо лицо, ан нет, все нагло отворачивались.Что за ерунда такая? Что с этими людьми? Может это секта какая-то?Майк не мог найти ответа, ведь когда он спрашивал кого-либо что это за место, в ответ он получал неразборчивый, глухой, - будто Майк был под водой, а отвечающий наоборот, - ответ.В одно мгновение, Майк понял что и его отряд, весь разом, отвернулись от него так же как и население метро. Вдруг со всех сторон его начало давить монотонным гулом. Люди, окружающие Майка начали разлетаться будто песок, гонимый ветром.Вдруг – темнота.Но гул остался. По лицу его кто-то бил. Не кулаками, нет – ладонями. Причём шлёпали его осознанно наотмашь, чтобы тот пробудился как можно скорей. Впрочем, долго ?уговаривать? Майка не пришлось – пришёл в себя он довольно-таки быстро. Гул сменился на немую тишину, а яркие образы из грёз переменились на тёмные грязные виды Катакомб. Все было без изменений: закопчённые земляные стены; высокий грунтовый потолок, в который упирались толстые еловые бревна.– Очнулся, мужики! – воскликнул Коля Чекмарёв.Майк, попытался присесть, но это выходило довольно проблематично, посему ему тут же помог в этом деле Коля. Старлей хотел было осмотреться, но обзор ему преградил Влад Семичков. Он тут же склонился над своим командиром, осмотрел его, пощёлкал пальцами перед глазами, показал их же в количестве двух, и после этого он с облегчением выдохнул:– Думал, контузило. Обошлось.Судя по всему ситуация во внешнем секторе Катакомб была довольно хреновая, так как по всюду лежали тела убиенных. Пусть, если бы? это были тела охранников, Майк бы мог предположить что через сторожевую заставу прорвался враг, пусть даже те же дикари, но, во-первых, он не обнаружил ни стрел ни копий, а во-вторых, если б в секторе дали жару не дикари, то вторым вариантом являлись бы твари с поверхности, только трупы были абсолютно целыми, а крови под ними – целый океан. Пусть охрана, пусть дикари, но в секторе были и тела гражданских. Женщин и детей. Стариков и недееспособных... Так что же приключилось? Поэтому старлей выдавил:– Что произошло?Бойцы, что сгруппировались вокруг озадаченно стали оглядываться друг на друга, недобро перешёптываясь.– А я думал обошлось, – не без иронии сказал Семичков, – война, товарищ старший лейтенант, гражданская!Майк нахмурил брови прибывая в недоумении.– Как война?То что в его родные Катакомбы пришла война Майк никак не мог поверить. Как такое могло произойти? Ведь за двадцать лет он привык и знал каждого жителя, ровно как и те привыкли и знали его. Но ведь что-то же послужило толчком к гражданской войне. И из задворков сознания начало что-то проясняться.Он припомнил что буквально на днях самозваный радист, с помощью самодельной радиоустановки умудрился перехватить эфир в котором переговаривались метро и Академгородок.Кто бы мог подумать, что в метро есть люди. Да и ещё, судя по всему живые и здоровые, живущие там второй десяток лет. Ведь Новосибирское метро оно не Московское или Питерское – пережить там Последнюю войну означает то же самое что разжевать камень – попросту невозможно. Оно для того и не было даже предназначено, исходя элементарно даже из глубины заложения.Хотя, чья бы корова мычала, ведь Катакомбы это даже не метро, а обычная сеть подвалов и канализаций: ни тебе не вентиляционных шахт, ни даже примитивной каменной облицовки – чистый грунт, – ни больше не меньше. Но зато грунтовые воды спасают, – спасали, – жителей от обезвоживания, кстати, воды эти предельно чистые, и употребляли её все без опаски. А вот от от голода Катакомбы спасало удачное географическое положение – под Станиславским жилмассивом, и вплоть до Кирзавода, – рынок на жилмассиве ?растеребили? впервые же недели, потом же стали искать другие места скопления продовольствия и медпрепаратов. Так и начали прокладывать путь до Кирзавода, сначала по поверхности, а потом, когда поняли что из раза в раз отравлять по поверхности людей довольно безрассудно, стали копать туннели. Как кроты.Шли годы, и Катакомбы уже напоминали паутину, состоящую из туннелей, подвалов и канализаций. Когда готовые припасы кончились, так же положились на местоположение, ведь от Кирзавода можно было снарядить караваны в ближайшее поселение за городом. Ведь, как выяснилось, на Кирзаводе довольно не фонило, а за городом так вообще сказка! На том и решили – раз в неделю отправлять караваны в Верх-Тулу. Там, на удивление фон был стабильно приемлемый, и что еще было наруку, – тварей там не замечалось.С Верх-Тулы в Катакомбы привели разную сельскую живность: от куриц, до коров. Затем всё это хозяйство стали поддерживать, развивать, и, в итоге, в Катакомбах появилась своя ферма, что стало для убежища бесценным даром.– Здрасте приехали! Вы ещё и спрашиваете? – оторвал от мимолётных размышлений Семичков, – Благодаря вам, товарищ старший лейтенант, мы потеряли Дом! Сами его погубили!А ведь и впрямь... Майка от осознания этого факта затрясло, по спине протекла ледяная змейка. Ведь и впрямь во всем этом хаосе виноват лишь Майк Суворов. Так как этот псих, доселе радист, перехватил эфир, и предоставил доказательство своему начальнику, а тот в свою очередь предоставил эту информацию остальным верховным командующим, и непосредственно начальнику Катакомб. На заседании был и Майк. И он поддержал инициативу генерала Гаврилова о том чтобы пустить людей метро в Катакомбы. После чего остальные генералы возмутились, мол, места и продовольствия и так мало, а еще и лишние рты будут мешать.Лишние рты, да, это конечно дело затратное, но ведь эти ?рты? могут и работать. Эту позицию и отстаивали Гаврилов с Суворовым.Споры шли довольно долго и рьяно. Сойтись во мнении никак не удавалось. А когда об этой новости узнали и обычные жители Катакомб, общество разделилось на несколько лагерей: те кто поддержали Гаврилова, те кто были решительно против, и наконец, те которым было все равно, но сторонниками последней позиции являлось самый малый процент населения, поэтому в спорах они даже и не принимали участия.Первыми распустили руки люди которые противостояли Гаврилову. Честно говоря даже непонятно что их так разозлило в упорстве генерала, но сначала устранили именно его. Зачем такие жесткие меры было непонятно. Затем, соответственно, положили глаз на Майка. Но убрать его не вышло. За него вступились его верные бойцы, которые сейчас в довольно потрепанном и растерянном виде стояли перед ним, обессиленным и изможденным. Сначала бойцы пытались предотвратить разжигающуюся заварушку мирно – кулаками, – но когда противники стали стрелять по намеченной цели, – Майку, – то и его бойцам пришлось открывать огонь.Они дали бой своим братьям.Произошло крайне тяжелое противостояние, в котором тяжелейшим было не осознание того что идет война и нужно защищать свою шкуру, а именно то что защищая свою шкуру ты стреляешь по людям которых знаешь всю свою кротовую жизнь.Случилось так, что в перепалке кто-то бросил гранату, и та рванула в непосредственной близости со старлеем. Благо что тот успел спрятаться в укрытии, которое, впрочем, довольно посредственно представляло из себя укрытие. Благодаря взрыву гранаты, Майк получил легкую контузию, в которой ему и привиделся поход в метро.Сейчас же Суворов с трудом приходил в сознание, но по крайней мере главные события он вспомнил, и понял что на пару с генералом Гавриловым натворили достаточно поганый прецедент.– Как вы себя чувствуете, товарищ старший лейтенант? – вновь вклинился в размышления Влад Семичков.– Погано, – без лишних слов ответил Майк.– Какие ваши дальнейшие распоряжения?– Сколько человек осталось в Катакомбах?– Одиннадцать… включая вас.Вот так. Три сотни человек погибли в считанные минуты, ведь война продлилась, по крайней мере, до контузии не больше получаса. А сколько он был контужен – неизвестно.– Сколько я в отключке находился? – потер ладонью лоб Майк и вляпался во что-то липкое, местами засохшее.– Минут сорок, товарищ старший лейтенант. Никого не осталось, что дальше? – с хрипотцой в голосе спросил Влад.Раз ничего уже не изменишь, Катакомбы уничтожены, а противник-собрат повержен, и, по сути, они в таком отвратительном ключе добились своей цели, то остается лишь одно.Майк Суворов с неожиданной прытью и с непонятно откуда взявшейся бодростью вскочил на ноги и тут же скомандовал:– Всем собраться! Еще ничего не потеряно, мы добились своей цели, – и тут же опустил глаза, и с неловкостью тихо продолжил, – хоть и таким образом но мы ее добились. Итак, всем распределиться по сектору, собрать вооружение и продовольствие, сбор на этом же месте через пятнадцать минут, – Майк посмотрел на наручные часы, – До заката недолго, поэтому мы должны успеть.Бойцы, будто свалившись с Луны, переглянулись друг на друга с вопросительными физиономиями.– Но куда мы должны успеть? – задал тупой, по мнению Майка вопрос, младший лейтенант Ленников.– В метро.***Через пятнадцать минут как и приказал старлей, все бойцы стали стягиваться к обозначенному месту. Само собой в это время не все как штык стояли на точке сбора, кто-либо еще добегал но все как один подходили не с пустыми руками, кто-то нес добытые патроны или свертки с едой. От происходящего у старлея щемило в груди. Сначала его отряд зачистил родной Дом а затем еще и стала мародерствовать в нем. Абсолютно аналогично безобразно было если Майк убил бы своего лучшего друга или родителя, да и в оконцовке станцевал на его трупе. От того ему стало так стыдно и погано на душе. Все, каждая загубленная жизнь, теперь безусловно на его совести. И главное ради чего? Ради новых жителей. Только теперь… только теперь здесь ни одного жителя не останется. Считанные минуты и последние жители Катакомб покинут свой погубленный Дом.Наконец все собрались, выложили перед собой награбленное, а позади – непосредственно свои пожитки. Майк обошел каждого бойца, и был довольно удивлен если не поражен: у каждого члена его едва уцелевшего отряда были стопки магазинов, коробки с патронами и довольно внушительные свертки с едой. Конечно, будь они в другом месте и при других обстоятельствах, Суворов наверняка похвалил бы каждого, но от этого всего сделанного у него лишь умножилось чувство стыда стократно.После того как каждый боец дождался внимания своего командира, Майк с сожалением что ли, произнес:– Ну что, парни, молодцы конечно, но довольно плохо. Плохо что эти трофеи – вещи наших убиенных товарищей. Я ценю вашу преданность.После этой фразы старлей собрал все трофеи и стал пересчитывать. Ровно сто шесть магазинов, соответственно по десять на бойца, кроме собственно него самого. Себе же он взял оставшиеся шесть. Еду же в свою очередь поделили поровну. Аптечки и разные препараты он отдал только бойцам, себя же он этим богатством обделил.Когда бойцы упаковали свои вещмешки и рюкзаки, Суворов решил что бойцы готовы к вылазке.– Итак мужики, вы готовы?– Так точно, – все как один ответили парни. Но только без привычного энтузиазма и армейской громкости и четкости, напротив – гнусаво, и будто эти слова из них кто-то вытягивал. Что ж, в этом был свой резон, так как на них повлияло противостояние, забрав все силы перед предстоящим походом. Или же своенравный настрой командира.– Тогда вперед!***Опустошенная поверхность встретила отряд довольно теплой для осени погодой. С неба медленно падал крупный пушистый снег, оседая на землю который попросту таял. Обгрызенные многоэтажки длинным коридором расположенные вдоль широкой улицы Станиславского уходили выше. А основой этим руинам служили насыпи битых кирпичей и выпавшие рамы окон.Территория была чиста, на улице не было ни души, но в целях безопасности, отряд пересекший улицу Немировича Данченко, прильнул к ржавой остановке. Оттуда бойцы по одному ринулись в арку дома, которая на удивление за столько лет еще держалась вполне достойно. Пройдя сквозь арку, отряд пошел по дворам к трамвайной дороге.Придя к дороге, группа свернула вправо, и прямой наводкой пошла строго по шпалам. Дорога вполне удовлетворяла желание Суворова без лишних виляний прийти на площадь Маркса. Но сколько бы это не удовлетворило его желание, желающие поживиться свежим мясом все же нашлись. Не успев пройти очередную трамвайную остановку, на отряд прямиком из разросшейся рощи во дворах напали твари, названные разведчиками, – что видели монстров до Майка,– ревунами.Бойцы без лишних колебаний вскинули оружие, и подпустив живность поближе открыли огонь. Сначала Майк насчитал семь тварей, и все они мешками попадали от пуль его бойцов. И, казалось, что опасность ушла, из рощи высыпалось не так же как в первый раз несколько животных, а сразу тьма.Огромные обезьяноподобные существа, ростом может в полтора человеческого роста, покрытые густой рыжей шерстью, лапы их были непропорционально длинными, и гнулись в суставах они не так как у обычных приматов а как у пауков. Морды так же не походили на обезьяньи – больше на собачьи. Но и звуки издавали не такие как оба вышеупомянутые – трескучие, что кузнечики или саранча. Эти так называемые ревуны приближались довольно стремительно, из каждого закоулка выпрыгивало по несколько мутантов.Бойцы стреляли по ревунам, то и дело забирая жизнь каждой. Но произошло то, чего не ожидал вообще никто из отбивающихся.За спиной Майка раздался душераздирающий рев. Второй, третий… десятый. С большой опаской Майк обернул голову, не переставая стрелять по ревунам. Из двора напротив остановки неслись другие хозяева города. Более опасные, чем болванчики-ревуны. И на вид они были еще страшнее и уродливей чем потомки приматов. Их шкура была будто вывернута наизнанку, покрытые рваными ранами из которых сочился зловонный гной, чувствующийся за версту. Лапы толщиной в полторы человеческие ноги, вооруженные толстыми кривыми когтями-серпами, готовых разорвать жертву без лишних усилий.В тот миг, как старлей увидел упырей, он понял что это конец.Теперь гражданская война точно оказалась напрасной. Столько жертв, и теперь можно смело спросить – ради чего? Чтобы потом сгинуть почти у порога Катакомб?Отбиваться смысла не имеет вовсе – патронов, может и хватит, но никто не отменяет лишние секунды на перезарядку, да и биться с двумя разительно отличающимися врагами – то еще ?удовольствие?. Да и времени перестраиваться катастрофически не хватало. А если бежать? Вряд ли это поможет, что ревуны, что упыри на раз нагонят их.Упыри сделали то, что теперь уж точно никто не мог такого предвидеть даже в оптимистичном раскладе, ведь оптимистичным на данный момент считалось умереть как можно мгновенно. Но превзойдя все мыслимые и немыслимые ожидания, упыри будто не видящие людей, пронеслись мимо, притом аккуратно их огибая, будто вокруг них была невидимая защита.Мутанты вступили в бой. И в первые же секунды превосходство приняли упыри. Раскидывая ревунов, раздирая, или разрывая их пополам они пробивали себе дорогу в рощу. Упырей, к слову, было в десяток меньше ревунов. Но количество, по всей видимости, здесь не имело смысла, преобладала сила.Воспользовавшись такой удачей, Майк приказал отряду ретироваться с этой территории немедленно. В мутанты даже и не заметили как потенциальные жертвы скрылись за длинным поворотом трамвайных путей.Довольно опасную дорогу выбрал Майк, или же, быть может, еще и самую безопасную. Ведь кто знает что твориться выше по Станиславского. Когда люди поняли что они довольно далеко оторвались от бойни, с бега они спокойно перешли на шаг.Впрочем, долго им идти не пришлось. Будто учуяв то, что в городе бродит отряд, на людей то и дело тянулись, – будто мотыльки на свет, – различные твари. Только эти оказались не подобными тем, что они встретили менее десяти минут назад. Эти твари не являлись мутантами вовсе. Ведь у кого повернется язык назвать обычных псов мутантами? Пусть даже в сравнении с обычными псами эти были будто ходячими трупами, но ведь псы же!Их было чуть больше десятка, сначала они шли хаотичной стаей, но когда вожак унюхал людей, они ровно как отряд солдат, сгруппировались в длинную шеренгу. Затем они стали аккуратно приближаться, когда стая подошла достаточно близко, чтобы выполнить следующее действие: псы стали окружать людей, все так же медленно приближаясь, превратившись из шеренги в дугу, в итоге стая сомкнула кольцо. Далее псы стали сужать кольцо.Что ж, пускай подойдут еще ближе и тогда можно будет накормить их свинцом.Отряд даже не сговариваясь тоже встали кольцом лицами к животным.Наконец псы оказались на расстоянии примерно семи шагов когда Майк скомандовал:– Огонь, – тишину улицы разорвало от оглушительных выстрелов. Псы, прыгнувшие довольно слаженно и одновременно ровно тогда, когда люди открыли огонь. Интересно с чем было связано такое довольно глупое решение, но из задуманного псами ничего не вышло. Эта сцена продлилась совсем недолго, ведь тварям хватило совсем немного свинца.Когда звуки стрельбы утихли, и люди пришли в себя, старлей сипло спросил сквозь фильтры противогаза:– Все живы-здоровы? – люди тут же оглянулись друг на друга, и когда ответа ни от кого не последовало, Майк продолжил: – Вот и чудно, а теперь – ша-гом марш!Преодолев злополучную улицу, которая подкидывает разных неприятных опасностей, они вышли на перекресток с улицей Сибиряков Гвардейцев, и те трамвайные пути, по которым шел отряд аккуратно влились в другие идущие вдоль новой улицы.Отряд остался на остановке, а Майк лично пошел на разведку местности. По крайней мере, на первый взгляд, улица была полностью пустынной – ни одной души. Да, гнилые остовы машин раскинулись плотной рекой в обоих направлениях, и если посмотреть на улицу сверху, то несомненно покажется что воды у этой реки ржаво-рыжие.Присев за одной из машин, старлей бросил взгляд вверх по улице – площадь Маркса была уже в визуальной доступности. Но была одна небольшая проблема – над площадью кружило несколько огромных крылатых теней. Об этих тварях старлей слышал понаслышке, и как они выглядят и что из себя представляют – сказать что Майк представлял относительно – ничего не сказать. Да, он прекрасно знал что эти так называемые дьяволы[1] опасные оппоненты, и что как только узришь его величавую тень – прячься куда подальше и поглубже.Майк вернулся к отряду, который уже довольно быстро расслабился, и все его члены вольготно расселись на остановке и о чем-то беззаботно разговаривали да посмеивались. Такого расклада Майк не ожидал, и довольно злобно рявкнул на отряд:– Не понял! Чего это мы расселись? – благодаря противогазу его и без того грозный голос показался еще более устрашающим.Парни тут же подскочили, и все до одного, как провинившиеся собачки, опустили головы. Смотреть на это было довольно мило с какой-то стороны, ведь во-первых, десять человек не могут ничего сказать одному, и во-вторых, все эти десять человек были довольно сильнее физически развиты нежели Майк.– Нечего рассиживаться, вперед!И отряд тут же без лишних вопросов двинулся с остановки.– Главное осторожно, на площади дьяволы кружат, – спокойным тоном предупредил старлей.– Этого еще не хватало, – пробурчал младший лейтенант Фёдор Ленников.Майк посмотрел на того косым взглядом, но впрочем Ленников этого даже не заметил, так как взор старлея и каждого члена отряда скрывали затемненные окуляры противогазов. К слову, вылазка на поверхность для Майка Суворова была всего лишь третья за всю его жизнь. Попросту это дело было не в его служебных обязанностях, но были и обстоятельства при которых ему довелось, или пришлось выбраться в эту ядовитую пустошь. Сколько он себя знал, поверхности Майк сторонился. Еще в детстве он обзавелся неприязнью к бывшему дому человечества. Пугали его в основном ровесники, но бывало и такое что он прибьется к группе собирателей[2], и слушает их россказни. Но в основном их истории были пропитаны страхом непосредственного рассказчика. Ведь кто сможет истинно верно передать ужасы поверхности кроме как собирателя?– Без лишних разговоров, господа, – с долей иронии ответил Ленникову, Суворов.– Есть, – на автомате сказал Федя.Оказавшись на площади Маркса, они шли вдоль слева от огромного высокого здания, некогда бывшем МФК. Пройдя его, отряд вышел к ГУМу, и уже от него они спокойно добрались до входа в подземку.Спустившись, отряд сразу сойдя с лестницы, свернул налево, и дальше, глубже по коридору, их взору открылась кирпичная стена, с черной железной дверью.– Видимо пришли… – просипел кто-то из отряда.– Видимо, пришли, – подтвердил догадку Майк.Он осторожно приблизился к двери, и особо не прикладывая усилий постучал в нее.[1] Дьяволы – те же самые птеродактили, так как виденье мира в Катакомбах и Общине разное.[2] Собиратели – сталкеры из Катакомб.