Глава VI (1/1)

Утро выдалось довольно паршивым. В принципе, ничего удивительного в этом не было: Гилберта подняли ни свет, ни заря, заявили, что его полторы трещины в ребрах?— фигня, не стоящая внимания, и выписали с миром на фиг.Мир встретил Гилберта чрезвычайно радушно: жутким ветром и ледяным дождем. Такси и попутки, как частенько это водилось в Сейнт-Чарльзе, не ловились, и за время бестолкового ожидания автобуса, выбившегося из графика часа эдак на полтора, Гилберт промок насквозь и был вынужден усесться в автобус мокрым, как распоследняя мышь?— попытки хоть как-то выжать потяжелевшую от воды одежду потерпели сокрушительный провал.Дома выяснилось, что Мери-Энн, ждала его через неделю, а то и две, никак не раньше, и за два дня его отсутствия умудрилась выжрать весь кофе, какой был, изничтожить пивные заначки, высосать полбутыли коньяка и приватизировать добрую половину гардероба своего соседа и сожителя. Во-всяком случае, Гилберт ее застал храпящей аки трактор на софе в гостиной, наряженую в его собственные семейные трусы, протертые левым полупопием почти до прозрачности, веселенькую рыжую футболку SIEMENS, доставшуюся бонусом при покупке телефона пару лет назад, и разрисованную телефонными кнопками. Местами рисунок пооблупился, местами выстирался?— но футболка являлась своего рода символом начала свободной и самостоятельной жизни, а потому была бесконечно любима и носилась более чем охотно даже в ее нынешнем состоянии. Мери-Энн накрылась все его же, Гилберта, клетчатой кенгурухой, а у софы, на которой она бессовестно дрыхла валялись подозрительно знакомые джинсовые портки. Господи, и как она с ее-то округлостями в них только влезла? По идее джинсы должны были застрять где-то на пару ладоней повыше колен намертво. Около?— не важно надеванных ли или просто вытащенных?— штанов стояла опустошенная кофейная банка, штуки три удрызганных все тем же кофе кружки и чашка с изрядно мохнатым чаем, все там же, под диваном, валялась ополовиненная, а ведь еще три дня назад не початая бутылка коньяка. Кажется, девочка хорошо провела время…***Утро выдалось довольно паршивым. В принципе, ничего удивительного в этом не было: уже два дня Мери-Энн донимал Робин. Он то приставал со своими дурацкими подозрениями насчет Гилберта, то докапывался на тему того, что же этот мерзавец (все тот же Гилберт) такого ужасного с Мери-Энн сделал.?— С чего вообще ты взял, что он со мной что-то делал?! —?взорвалась через час распросов Мери-Энн.?— Ты очень изменилась,?— пожал плечами Робин.Бедолаге объяснили, что в колледже, в котором училась Мери-Энн, выживали только распоследние сучки и те, кто под них благополучно мимикрировал?— остальных затаптывали в первую же неделю, что обстоятельства в жизни могли сами по себе научить приличную, вроде как, девушку ругаться матом, курить и пить мескаль. И что гордиться тут, конечно, было нечем, что ничего хорошего тут, само собой, не было, но и что-то там отрицать и чего-то там делать вид только ради того, чтобы не оскорбить чьи-то там, в том числе и Робина, воспоминания и чувства прекрасного, было просто-напросто глупо и нелепо. Не проняло. Часовая тирада на тему ?Как я дошла до жизни такой? Робину благополучно влетела в одно ухо и ничуть не менее благополучно вылетела из другого.Вместо того, чтобы внять и пойти по своим делам, Робин попытался включить режим романтика старой закалки и предложил прогуляться после работы. Мери-Энн почти успела сослаться на дождь, который шпарил с самого утра как ненормальный, но уже к обеду погода зачем-то распогодилась. Гулять не хотелось. Во-первых, Робин ее и без того знатно за день поддостал. Во-вторых, осеннюю обувку на плоской подошве Мери-Энн так до сих пор и не надыбала, а длительные прогулки на каблуках представлялись весьма сомнительным удовольствием. Не сумев придумать ни одного убедительного предлога, Мери-Энн разогнала своих чирлидеров и позорно смылась домой, где в холодильнике с удивлением обнаружила бутылки с пивом. Целых восемь. Рассудив, что нервы надо лечить, а два с лихом литра пива?— это не так уж и много, Мери с удовольствием вылакала все, что нашла.На следующий день Мери-Энн опять проспала, и проспала круто?— ее и разбудил-то только шестой звонок директора, пытавшегося понять, с чего это вдруг педагога-организатора не оказалось на своем рабочем месте. Пришлось притвориться больной и выскулить день отгула. С другой стороны, некая доля правды в этом была: Гилберт пил преимущественно ИПУ.Мери-Энн рассчитывала блаженно протюленить дома перед теликом, чего ей, если честно, не удавалось давно, но все ее планы полетели в тартарары. Робин, как выяснилось, узнал у директора нынешний адрес своей пассии и, услышав, что та приболела, решил проведать. Как благородно!Периферийным зрением Мери увидела своего бывшего из окошка в гостиной, допетрила, чего ему было надо и, сообразив, что из одежды на ней были только вусмерть драный лифчик и гилбертовы семейники, умыкнутые, как сувенирчик на память после их первого раза, пулей кинулась одеваться. Подниматься наверх времени, увы, не было, поэтому пришлось пошарить глазами по углам в поисках хоть какого-нибудь барахла. Кажется, именно тогда Мери-Энн впервые оказалась так признательна Гилберту за его привычку бросать свои вещи где ни попадя: на спинке кресла загорала оранжевая футболка с сименсом, а под диваном завалялись учумурзанные, но не донесенные до бельевой корзины серые джинсы.Влезть в джинсы не удалось: Гилберту припекло уродиться с узкой задницей, поэтому его штаны застряли на Мери-Энн, и застряли так, что ни тпру, ни ну?— хоть с мылом их стаскивай! Словом, с избавлением от джинс пришлось повозиться, а в оранжевую футболку Мери занырнула аккурат тогда, когда Робин позвонил в дверь.Футболка оказалась несвежей. От нее изрядно пахло Гилбертом: и его потом, и бесячим парфюмом, который Гилберт обожал, и от которого мутило Мери-Энн. Бр-р-р… Впрочем, факт пропитанности футболки ароматом ее хозяина был даже на руку: Робин, вроде как, на обоняние не жаловался, так что быстро поймет, чем тут пахнет. Во всех смыслах. Даже если он и не дойдет до того, что этим одеколоном пользовался Гилберт, то, что запах совершенно мужской, Хантинктон все же осознает. И сделает вывод, что у Мери-Энн кто-то да есть. Идеально!Открыв дверь, Мери-Энн осознала глубину своих заблуждений. Сначала было она подумала, что тот странный взгляд Робина был вызван тем, что перед ним она появилась без штанов, но нет, дело было, наверное, не в этом. Оранжевая футболка и ее владельцу-то была длинновата, а на Мери-Энн и вовсе смотрелась как платье. Не самое короткое, между прочим?— в ее арсенале хватало юбок и пофривольнее. Нет. Дело было все же совсем не в этом. Просто, едва открыв дверь, Мери поняла, почему именно ее так бесил парфюм Гилберта.Господи, и как она могла забыть, что Робин заливался той же самой гадостью? И тем не менее. Забыла напрочь. А вчера ей было совершенно некогда принюхиваться к Робину, ведь она изо всех сил старалась его избегать. Теперь же, когда она открыла дверь, не понять, что ее бывший был надушен той же пакостью, которой по вине Гилберта смердила и она, было невозможно.Черт!Черт! Черт!!! ЧЕРТ!!!Теперь он возомнит, что она специально душилась его духами для него же.Господи, да за что же?!Мать честная, делать-то теперь что?!***Прогнать Робина быстро не удалось.Начнем с того, что его вообще пришлось впустить. И его, и связку чеснока, и пакет с апельсинами. Директору она назвалась больной, и тот, в отличие от Робина, истолковал все верно, но почему-то поленился разъяснить своему подчиненному, что Мери-Энн словила вовсе не простуду.То, что она, Мери-Энн, была здорова как лошадь, а если же и не очень, то исключительно потому, что сама дура, получилось втолковать Робину очень и очень не сразу: все попытки и все аргументы вдребезги разбивались о кое-чье нежеление принять тот факт, что Мери-Энн?— некогда тихая, скромная лапушка?— ныне же периодически выпивала и чуть более периодически напивалась. А когда эту мысль донести до сознания Робина все же удалось, тот заподозрил бывшую в алкоголизме и встрял со своей бредовой теорией заговора, утверждая, что виноват во всем опять и снова был Гилберт, нехороший человек, потянувший Мери-Энн на дно.Дальнейшее Мери-Энн помнила смутно. Нездоровые навязчивые фантазии Робина ее злили, но, наверное, не настолько, чтобы просто рявкнуть и вытолкать нахала за дверь. А может быть, мешало то, что когда-то они были близко знакомы и даже больше, и Мери осознавала, что Робин, хоть и бесил, но похоже, без злого умысла, искренне надеясь помочь. Хоть и слышал то, что хотел слышать, а вовсе не то, что ему говорили. В общем, не важно почему, но просто наорать на него отчего-то не получалось. И Мери-Энн, дабы дойти до нужной кондиции, вскрыла заныканную коньячную бутыль.Ополовинила она ее, кажется, махом. Ну, может быть в два захода. Робину выпить не предложили, в этом Мери-Энн могла быть уверена точно. Остальное?— в тумане.Кажется, она надеялась, что сможет высказать Робину все то, что язык?— увы! —?не поворачивался сказать просто так. Быть может, рассчитывала, что Хантинктон испугается ее пьяной и смоется восвояси, дабы не рушить увиденным воспоминания о школьных годах.О чем она там думала, Мери-Энн представляла слабо. Помнила, что нажралась, как последняя тварь. Что на кого-то орала, но не имела ни малейшего понятия, на кого и что именно. Кажется, она выкинула какую-то штуку, совсем не в ее духе, но какую, разумеется, не знала. Наверняка разревелась и устроила знатную истерику. А потом, похоже, как-то и где-то уснула.Проснулась, пуская слюни на диванный подлокотник, кутаясь в какую-то флисовую хреновину, невесть откуда взявшуюся вообще. А хотя нет, не проснулась?— разбудили. Какая-то падла настойчиво трясла ее за плечо, и у Мери-Энн не оставалось иного выбора, кроме как пробудиться.Падлой оказался Гилберт. Вообще-то Мери-Энн никогда не рассматривала его в таком амплуа, но человек, бессовестно ее разбудивший, не падлой быть просто не мог.О, Господи! Гилберт.?— Я… Ты… —?озадаченно промямлила Мери-Энн. —?Сегодня вообще какое число??— Вроде четвертое,?— пожал плечами Гилберт. —?А, нет, вру. Пятое.?— Пятое… —?сумрачно пробормотала Мери. —?Пятое-пятое-пятое… Это… Это что, суббота, да? А ты… Ты, что здесь делаешь??— Не поверишь. Живу!Мери-Энн мотнула головой.?— Я не об этом. Ты… Ты ж вроде в больнице был, нет??— Выписали,?— легкомысленно заявил Гилберт.?— Вот прям… ТАК??— Ага. Травма у меня пустяковая, а страховка хреноватая. Хочу загорать в больничке и дальше?— должен платить из своего кармана. Забей, не первый раз так. По какому поводу пьянка?Мери-Энн хрипло взвыла, подтягивая кенгуруху на лицо.?— Бы-ы-ыл повод,?— жалобно проскулила она.?— Повод,?— вздохнул никем не замеченый Робин, выходя из кухни,?— это, наверное, я.Гилберт оторопело глянул на Мери-Энн, перевел взгляд на помятого Робина, посмотрел на Мери-Энн снова и, запустив руки в волосы, протяжно выдохнул. Робин тоже побегал глазами, спрятав руки в карманы, и, сгорбившись. Молчание затягивалось.?— И что ты здесь забыл? —?нашелся, наконец, Гилберт.Робин замялся.?— Мери-Энн не пришла в школу, и когда до нее дозвонились, сказала, что заболела. Я решил ее навестить, а она зачем-то напилась. Не мог же я просто так ее оставить. Я, видишь ли, не так воспитан. В другой раз я бы просто позвонил родным или друзьям и попросил бы отвезти домой, но Мери-Энн и так была дома, и кому она могла звонить, кроме тебя, загремевшего, как мне сказали, в больницу, я не знал. Поэтому я решил остаться.?— Как трогательно,?— фыркнул Гилберт.Его почему-то завел и разозлил не лишенный здравого смысла и благородный, в общем-то, поступок Робина. Гилберт не сомневался, что ничего прямо ж таки разэтакого не случилось?— Хантиктон младший и впрямь был воспитан несколько иначе, но сам факт, что Робин и Мери-Энн ночевали под одной крышей, выбешивал до трясучки. Возможно, из-за того, что некогда Робин и Мери-Энн были близки, и Гилберт об этом знал, не знал только, как далеко они успели зайти, и что бы это могло значить для Мери-Энн до сих пор. Возможно, потому что Гилберт и сам надеялся стать для нее номером один, а после той самой ночи возможности объясниться не предоставилось. Вникать не хотелось. Хотелось, чтоб Хантинктон убрал, наконец, свой зад с его территории и прекратил пялиться с таким сочувствием и недоумением на прикрывшуюся кенгурухой Мери-Энн.Робин, похоже, уловил настроения Гилберта довольно точно. Во всяком случае, говорить ему, чтобы убирался, вслух не пришлось?— Хантинктон младший скомкано попрощался и отчалил.Заперев дверь, Гилберт не вздохнул с облегчением. Напротив, он, что было дури, пнул ни в чем не повинную подставку для зонтиков. Подставка, громыхнув, улетела в противоположный угол прихожей, один из зонтиков в полете вывалился. Больше вызвериться было неначем. Гилберт стукнул раз по стене кулаком, куда слабее, почти беспомощно, и пошел убирать зонтик с подставкой на место.Это ж вот надо было, чтобы засранец нарисовался именно здесь, именно сейчас и самим фактом своего существования усложнил все, что только возможно.Перед дверью гостиной Гилберт выровнял дыхание и унял взбесившееся сердце. Он очень боялся, что придется сейчас объясняться с Мери-Энн, и говорить при этом не о том, что они чувствовали и могли дать друг другу. Гилберт боялся, что речь пойдет о Робине. Боялся, что Мери-Энн могла как захотеть оправдаться и начать доказывать, что ничего не было, так и заявить, что она свободная женщина в свободной стране, и никому ничего еще не обещала. Боялся, что придется самому доказывать, что он был ничем Робина не хуже. Казалось, что что-то осталось недосказанным, повисло в воздухе, в то время как на самом деле обсуждать было нечего.Гилберт приоткрыл дверь и вошел в комнату. Мери-Энн снова блаженно дрыхла на диване и разговаривать о чем-либо не собиралась.***Алвин выглядел довольным, как кот, нагулявшийся в хозяйском погребе. Гилберт смерил его тяжелым взглядом исподлобья и сложил руки на груди.?— А ты молодец,?— ухмыльнулся Алвин,?— Пожар, ну надо же. Ловко придумано!Гилберт молчал, хмурился и кусал губы.?— Не то, чтобы я сомневался в твоих возможностях?— мне ли не знать, что тебя нужно только правильно замотивировать?— и тем не менее, это была своего рода… проверка. Моему партнеру было интересно посмотреть на тебя в действии. Познакомься с мистером Хартфордом.Хартфорда Гилберт узнал сразу?— пресловутый партнер Алвина был важной шишкой местного разлива, сидел, типа, епископом в каком-то местном соборе покрупней и имел с этого некие плюшки. Поговаривали, что ради плюшек и сидел, и Гилберту в это очень даже верилось: у Хартфорда на лице было написано, что он привык получать от жизни все, а христианским смирением и любовью к ближнему своему от епископа даже не пахло.Хартфорд был приземистый, коренастый, плотного телосложения сам по себе и куда более плотного из-за того, что никогда не отказывал себе в удовольствии набить брюхо. На его правой щеке, около крупного носа, красовались две здоровенные то ли родинки, то ли бородавки. Блестящую лысину епископа сомнительным образом уравновешивали излишне волосатые пальцы рук.Гилберт прихмыкнул. Вот уж ничего удивительного, что Алвин спелся с этим типом.?— Это вот этого пацана ты мне расхваливал? —?оценивающе хмыкнул Хартфорд. —?Как по мне, ничего выдающегося. И я буду настаивать на генетической экспертизе. От Хантинктонов остались прожаренные до неузнаваемости тела, их племяшки спаслись, а парень помахал тебе ручкой еще два года назад и возвращаться не собирался. Он мог подсунуть кого угодно вместо тех двоих.?— Любой каприз за твои деньги,?— Алвин плотоядно улыбнулся. —?Я на это и цента не потрачу. Мне, видишь ли, без разницы мертв ли старший Хантинктон, или же просто скрывается, прикрываясь смертью. В нынешних обстоятельствах?— не велика разница. До его жены мне дела нет. До детей и племянников?— тем паче. Если, конечно, по папашиным стопам не пойдут и не начнут мне пакостить. Тогда разговор будет другим. Но сейчас их судьбы мне безразличны. Мертв Хантинктон?— в чем лично я не сомневаюсь?— или вынужден прикидываться мертвым, он уже не препятствие. Значит, Гилберт его убрал, как это и требовалось. Он годится.?— Не думаю,?— проворчал Хартфорд. —?Среди твоих ребят были парни понадежнее.?— Среди моих ребят никто не специализируется на отлове беглых девиц. И всем им без исключения такая работенка будет только мешать. А Гилберту все равно нечем заняться.?— Упрямый баран! Делай как знаешь, но девчонка должна быть у меня, и точка. Можешь иначе не рассчитывать на мою поддержку.?— Разумеется, она у тебя будет. Это, в конце-то концов, куда больше в моих интересах, чем ты можешь себе представить.Гилберт отлепился от стены и закончил созерцать пол.?— Так я вам нужен или нет? Определяйтесь быстрее: мне б еще в больничку успеть вернуться… Нельзя ж вечно торчать ?на процедурах?.?— Не забывайся, мальчишка! —?взвился Хартфорд.?— О прикрытии можешь не беспокоиться?— мой человек в больнице надежный. Это в моих же интересах, чтобы тебя не поймали раньше времени.?Как меня радует это твое ?раньше времени?, словами передать не могу!??— мысленно огрызнулся Гилберт.?— А теперь перейдем к делу. Твоя задача деликатная, как всегда?— непростая.?— А конкретней??— Тебе нужно найти и похитить одну молодую особу. Ее зовут Мери-Энн Ланкастер.