Глава 17. Блюдо, которое подают холодным. (1/1)

─ Хватит, я прошу вас! ─ буквально взвыл Флоран, ощущая, как непрошенные тяжелые слезы страха, паники и ощущения собственного бессилия заполняют его глаза, болящие от света лампочки. Из-за этого все, что находилось вокруг него, расплывалось, теряя свои четкие границы. ─ Перестаньте! Перестаньте! ─ заходясь в крике, Фло неосознанно схватился за свои виски, что разболелись из-за повысившегося давления. ─ Пожалуйста!─ Заткнись, сучий подонок! ─ тут в живот прилетел кулак. Очень, очень больно, до каких-то мушек и звезд перед глазами. Француз согнулся пополам и плавно осел на пол, выставив руки вперед, чтобы не рухнуть окончательно. От такой боли стало очень тяжело дышать ─ после удара Фло не смог даже вдохнуть без хрипа. Неосознанно сконцентрировавшись на восстановлении дыхания, Флоран пропустил момент, как этот страшный человек схватил его за плечи и резко оттолкнул к дверям, ведущим в спальню. Француз, не удержав равновесия, со всей дури ударился виском прямо об дверь, заставив этим ее открыться, и, словно мешок с песком, ввалился в комнату. Сил подняться не было, так что Флоран, кое-как прикрыв дверь ступней, так и остался лежать на полу, вдыхая запах пыли и чувствуя щекой крошки. ─ Фло? ─ раздался заспанный голос Маэвы над головой француза. ─ Что такое? ─ непонимающе спросила проснувшаяся девочка, потирая своими маленькими кулачками глаза. ─ Не волнуйся, все хорошо, ─ попытался успокоить ее мальчик, так, впрочем, и не изменяя положения своего тела из-за боли. Флоран снизу вверх посмотрел на лицо свесившейся с дивана сестренки, которую он не очень различал в темноте, слабо разгоняемой светом еле работающего ночника.─ А зачем ты лежишь на полу? ─ задала, в общем-то, дельный вопрос Маэва. ─ Ты упал с кровати? Ты же можешь заболеть! Ты сам всегда мне так говоришь, ─ и ребенок, окончательно высунувшись из-под одеяла, протянула брату руку, предлагая забраться к ней. Мальчик усмехнулся уголком рта и, перевернувшись на бок, встал на колени. Затем Фло украдкой глянул в щелочку не до конца закрытой двери и увидел, как отец, подняв руку с зажатой в ней бутылкой, угрожающе надвинулся на свою жену. Понимая, что будет дальше, Флоран все же решил не вмешиваться и не выходить из комнаты снова. Во-первых, ему было страшно ─ кто в его возрасте сможет противостоять взрослому мужику, который словил галлюцинации из-за алкоголя, а во-вторых у Фло ведь есть маленькая сестренка, и ее надо защитить от происходящего. Как всегда француз это и делал. Потому что больше некому. Ведь у Маэвы нет никого, кроме него. А у Флорана ─ кроме нее.─ Фло... ─ вновь протянула Маэва. ─ Ты идешь? ─ и девочка подвинулась на диване, освобождая место брату.Сейчас они жили в одной комнате, и спали на одном диване: родителям было абсолютно плевать на морально-этические нормы такого проживания детей разного пола и возраста в одном помещении. Главное ─ чтобы они оба во время попоек под ногами не крутились. Фло вот в очередной раз попался под горячую руку: потеряв терпение, вышел на крик и попросил прекратить или хотя бы быть немного тише. Почти каждый день одно и то же, однако Флоран все же не терял надежды хоть когда-нибудь достучаться до своих родителей. Но постоянно эти мольбы пролетали мимо ушей взрослых, а иногда француз получал подзатыльники или даже сильные удары ─ когда родители находились в таком подпитии, как сейчас: у обоих словно началась белая горячка. Мать после его слов начало колотить ─ она буквально зашлась в судорогах и упала со стула на пол, а отец, то ли испугавшись за нее, то ли увидев в бьющейся жене дьявола из самой преисподней, начал бить ее мокрым скрученным полотенцем.Сейчас они оба опасны по-настоящему, а Флоран не может даже позвать на помощь скорую или просто соседей ─ телефона у них нет, а до других квартир не достучишься: стены в доме слишком толстые, да и всем плевать ─ кто решит рисковать собственным здоровьем, вступая в баталии с двумя взрослыми людьми, пьяными настолько, что их посетила уже даже не "белочка", а целый батальон отряда беличьих?─ Ложись ближе к стене, ─ попросил Фло сестру. Сделал он это для того, чтобы если отец вдруг ворвется в их комнату, на его пути первой стала не маленькая девочка. Ее он точно убьет, и усилий-то больших прилагать не придется. ─ Чего ты вообще проснулась? ─ задал вопрос Флоран, забираясь под одеяло и потирая живот, который все еще ныл от удара.─ Тебя здесь не было, ─ пролепетала Маэва, сжимаясь в комочек, словно котенок, и уткнулась лбом в грудь Фло.─ И что? Я ходил попить, ─ соврал парень, переворачивая сестренку на другой бок, к себе спиной. ─ Задохнешься, ─ пояснил он и, приобняв ее рукой, пальцами закрыл девочке глаза, чувствуя ее дрожащие ресницы.─ Мне стало холодно, ─ зевнул ребенок, явно начиная снова засыпать. Много времени для этого не потребовалось: все же Маэва была такой маленькой ─ спать ее организму требовалось около десяти часов, не меньше, а ночь была в самом разгаре, так что девочка, ощущая спиной тепло самого близкого для нее человека, успокоилась и начала смешно посапывать, быстро проваливаясь обратно в сон.За стенкой вновь раздался крик. Теперь уже женский. Затем послышался звон стекла ─ видимо, отец все-таки разбил бутылку. Завтра Фло опять придется убирать всю квартиру ─ хорошо, если просто крошки и осколки, а не оттирать кровь со стола и пола. Флоран вздрогнул, чувствуя, как по спине и шее бегут противные липкие мурашки. Нет, сейчас он из комнаты не выйдет, что бы там ни произошло! Пусть хоть переубивают друг друга, но Фло не пойдет, не пойдет, не будет встревать! Ему тоже может быть страшно, черт возьми! До горьких слез обидно осознавать, что он вынужден жить здесь. Слушать все это. Бояться за свою жизнь и за жизнь сестренки. И не знать, проснется ли он завтра утром или тьма комнаты ─ это последнее, что он видит.─ Папа сделал маме больно? ─ неожиданно спросила Маэва. Голос ее был слабым из-за того, что девочка уже находилась в полудреме и ее сознание металось между сном и явью. ─ Нет, солнышко, ─ успокоил Маэву Фло. ─ Тебе все приснилось. Спи... Я здесь.***Опять она приснилась. Образ Маэвы был первым, что возникло в памяти Мота, когда он, наконец, очнулся. Фло почувствовал, как из-под его закрытых век потекли слезы. Как же это странно ─ неужели эмоции настолько имеют власть над людьми, что способны раз за разом вызывать у них физическую реакцию? Да такую, что по щекам словно лед скатывается, а не слезы, которые жгут не тем, что они соленые, а тем, какой горечью они наполнены!Это был ласковый и в то же время очень страшный сон ─ слишком крепко и глубоко все пережитое переплелось в сознании. Однако сладкое ощущение объятий все же перевешивало реалистичную, несмотря на, казалось бы, сновидение, боль от удара головой об дверь. Фло скучал по сестре, очень скучал, и даже теперь, когда стал взрослым мужчиной, он всё не мог отпустить ее. Никак не получалось, будто бы Маэва была единственным, что эмоционально хоть как-то удерживало Фло на плаву, а поэтому он противился попыткам забыть ее и продолжал так бережно лелеять внутри себя крохотные частички памяти о своей младшей сестренке, пусть это и приносило Флорану непередаваемую тоску.Если образ Маэвы был первым, что Мот осознал, то вторым ощущением был громкий противный звук, который явно раздавался не снаружи, а прямо в голове. В ушах стоял такой звон, что, пожалуй, оглохнуть повторно мог бы даже глухой от рождения Квазимодо. Веки то и дело тянуло вниз, а нос при вдохе жгло воздухом словно огнем. Кажется, он все же дышит ─ только отчего же так больно-то, черт возьми... Флоран кое-как пошевелил пальцами правой руки ─ большего он пока что сделать не мог из-за слабости ─ и задел ими мягкую ткань наволочки подушки, на которой он лежал. Несколько секунд ушли на осознание того, где именно он находится и почему ему так плохо, что он и глаза открыть не в состоянии. Фло, осторожно вдыхая и выдыхая, очень-очень слабо припоминал, что же с ним произошло: то, что он уехал из лицея, он помнил, но когда он ехал, то сделал несколько пересадок ─ для чего? Ладно, пока это неважно... Затем он зашел в подъезд, вызвал лифт, открыл дверь вестибюля и... Стоп. Стоп-стоп-стоп! После этого действия француз не мог вспомнить ни единой картинки ─ в голове словно все подернулось белёсой пеленой! На секунду Моту стало страшно, но его собственное состояние волновало мужчину куда как больше, так что Флоран силой воли заставил себя успокоиться, насколько это вообще было возможно. Сначала надо прийти в себя, а уже потом вспоминать, что случилось. Сделав над собой неимоверное усилие, Фло все-таки открыл глаза, правда, самое большее ─ на треть. Увидел потолок своей комнаты, плотные тяжелые шторы, сквозь которые едва угадывался свет улицы, люстру... Значит, он все же у себя дома. Это хорошо. Лежит он на своей кровати, это тоже понятно, только... Только отчего-то ему до острых спазмов больно спину. Только сейчас Флоран осознал, что тело его совсем затекло и, следуя неконтролируемому желанию потянуться до хруста, мужчина попытался прогнуться в позвоночнике.Что-то не дало ему этого сделать. Страшная догадка пронзила мозг Фло такой острой иглой, что француз не смог не застонать, так впрочем, и не издав ни звука ─ лишь хрип вырвался из его горла. Он совершенно точно знает это ощущение ─ когда-то он уже встречался с этим: в Торонто, в этом проклятом всеми богами "детском доме". Флоран, до конца не доверяя собственным чувствам, все же подергал руками и ногами, не веря, что это вновь произошло с ним, после стольких лет, когда он уже почти забыл!.. Так и есть: он действительно привязан к кровати! И не просто привязан, а так издевательски, что нижняя половина тела оказалось повернутой чуть ли не на девяносто градусов: корпус, в целом, лежал спиной на простынях, но вот левая нога Фло оказалась привязанной к правой части кровати, а правая ─ к левой, от чего таз поворачивался вбок. Получалось, что Мот касался простыни только правым бедром. От такого положения ниже лопаток тела вообще для француза будто бы не существовало ─ настолько затекли все мышцы ниже.Страх. Именно теперь Флоран ощутил его достаточно остро. Фло глухо застонал, пытаясь открыть рот, но из него не вырвалось и звука ─ одно шипение. Мот окончательно открыл глаза и панически задергался из стороны в сторону. Жуткая тошнота, вызванная истерикой, которую Флоран совершенно не мог контролировать, и резкими попытками изменить положение тела, мгновенно скрутила желудок в тугой жгут и подступила к самому горлу. Мот понимал, что если сейчас не сможет повернуться на бок, то однозначно задохнется в своих не самых благородных порывах. Мужчина забился словно задыхающаяся на солнце рыба в сетях, однако вырваться из оков у него все никак не получалось. Задыхаясь от приступа, Мот все-таки кое-как извернулся ужом, и его голова все-таки оказалась в нужном положении ─ повернутой вбок. Однако, как только он это сделал, неожиданно приступ тошноты прекратился ─ осталась лишь дрожь. Пару секунд Фло, вцепившись пальцами в подушку, еще пытался удержать себя в нужном положении, думая, что его сейчас все-таки вырвет, но силы мужчины чрезвычайно быстро закончились, и француз опять лег на спину, повернув голову.Он вспомнил! Еще бы его не тошнило! Сколько он вдохнул этой дряни прежде, чем та сволочь, которая пряталась в его квартире, смогла-таки его усыпить?! ─ Что за цирк?! ─ злясь, прошипел Флоран, не имея толком сил говорить. ─ Эй! ─ а вот это восклицание получилось немного громче.На этих словах дверь в комнату открылась, и в проеме появилась темная фигура. Мужчина, быстро окинув взглядом комнату, включил свет и со всех ног рванул к кровати француза.Флоран охнул, едва не ослепнув от яркости лампочек.─ Пришел в себя? ─ сказал силуэт слишком знакомым французу голосом. Быть может, из-за неожиданно включенной лампы Мот и не видит толком лица, но этот голос он теперь до конца своей жизни не забудет. Слишком сильно в первую встречу не понравился его обладатель. Человек присел рядом с Фло на кровать и потянулся к его запястьям. ─ Наконец-то!─ Отвяжи меня, Локонте! ─ яростно воскликнул Фло невесть откуда прорезавшимся голосом, срываясь на дикий рык. ─ Отвяжи! Отвяжи, твою мать, быстро! Отвяжи! ─ зашелся Мот в панической атаке, которая была настолько неконтролируемой, что Флоран даже почувствовал, как у его тела почти мгновенно поднялась температура. Мужчину будто раскаленной волной накрыло. Это было ужасно, он не мог больше находиться в такой позе, не мог, пусть ему помогут, хоть кто-нибудь, любым образом, пожалуйста! ─ Пожалуйста! ─ простонал мужчина и, не сдержавшись, несколько раз всхлипнул, заходясь в непрошенных слезах и пытаясь захватить как можно больше воздуха. ─ Микеле, отвяжи!.. Отвяжи меня!!!Француза будто включало и выключало из-за этой паники, что была вызвана не столько ситуацией, мягко говоря, из ряда вон выходящей, сколько ощущениями из прошлого ─ сознание краткими вспышками переносило мужчину из реальности в воспоминания и обратно. Мот вроде бы понимал, что находится дома, что рядом с ним ─ ужасно, конечно, но все же пусть это лучше будет он, чем кто-то другой! ─ Локонте, который сейчас ему поможет, но не мог перестать задыхаться из-за образов в голове: вот на него, связанного мальчишку, смотрят чужие маслянистые глаза, вот чужие руки касаются его там, где касаться не следует, и вот она ─ боль, неожиданная, сколько к ней не готовься, раздирает поясницу!И без того напряженные долгим неизменным положением тела мышцы начало сводить до такой адской судороги, что, кажется, еще немного ─ и они попросту разорвутся.─ Успокойся! Флоран, успокойся! Тихо!Локонте ─ а это действительно был он ─ попытался хоть как-то утихомирить мужчину: тот, крича в голос, резко дергался во все стороны и в какой-то момент едва не вывернул руку итальянцу, который пытался удержать тело Фло. Мик, не сдержавшись, взвыл и отдернул конечность от беснующегося француза.─ Ты сейчас себе что-нибудь сломаешь, Мот! Успокойся, merda! [1] ─ рявкнул Микеланджело, надеясь, что Фло его услышит. Да куда там! ─ Мот, ma che pirla [2]!.. ─ и Микеле, наплевав на само понятие "личное пространство", кое-как улегся поперек укрытого тела мужчины, вдавив собой корпус трясущегося в истерике француза в матрас. Локонте весил немного меньше Флорана, а оттого потребовалось какое-то время, чтобы Фло уступил итальянскому, в прямом смысле слова, прессингу. Краем глаза заметив, что плед, которым был укрыт Флоран, начал с него немного сползать, Микеланджело потянулся за ближайшим уголком и вернул его на законное место. ─ Мот! ─ громко воззвал итальянец к сознанию хозяина квартиры. ─ Ты слышишь меня?! Ты меня слышишь? ─ повторил свой вопрос Микеле, заметив, каким бешеным, неосознанным взглядом зверя, загнанного в угол, смотрит на него Флоран. ─ Фло, успокойся! ─ перекинув ногу через Мота, Мик оказался верхом на нем, усевшись задницей на таз француза и, упираясь теперь коленями в плед по бокам тела мужчины, наклонился над ним и схватил того за мокрые из-за слез щеки, пытаясь привести в чувство. Спустя секунду Мик осознал, в какой пикантной позе они сейчас оба находятся. Но, похоже, Флорану было абсолютно все равно на то, как это выглядит со стороны ─ он, покрасневший от слез и растрепанный, не отводил взгляда от лица Микеле, глядя тому прямо в глаза, и глубоко дышал, заходясь в хрипах на вдохе. Микеланджело тоже своего взгляда не отводил и шептал что-то бессмысленно-успокаивающее, шептал, чтобы просто говорить. Молчание ведь страшит еще сильнее, и он это прекрасно знал.─ Посмотри на меня, Фло, ─ тихо проговорил Микеланджело, осторожно держа голову Флорана ладонями. При этом мужчина аккуратно нажимал большими пальцами Моту за ушами, двигаясь по границе роста волос все ближе и ближе к затылку. Итальянец знал, что это может быть больно или неприятно, но с куда как большей уверенностью он мог бы утверждать, что этим он сможет снять часть напряжения. ─ Смотри на меня, все нормально, ─ пытаясь говорить уверенно, Локонте, забив на то, как это выглядит ─ да не все ли равно ему, черт побери?! ─ все вглядывался и вглядывался в покрасневшие карие глаза, дольше, чем этого потребовали бы любые правила приличия. Зрачки Фло расширились настолько, что уже совершенно нельзя было отличить их от радужки. Микеланджело понимал, что это произошло от страха, так что он, наугад, не зная, поможет ли это или, напротив, усугубит ситуацию, принялся успокаивающе гладить Мота по волосам, стремясь заставить этим темные мысли отступить от него. ─ Все нормально, ты в безопасности, все нормально, нормально...─ Слезь, ─ лихорадочно стуча зубами, наконец, попросил Мот. То, что он, наконец, обрел дар членораздельной и осознанной речи, не могло не радовать. ─ Мик, мне больно, ─ добавил он, кивая подбородком на свои ноги. ─ Ты тяжелый...─ Кровать, мои руки и свои кости больше не будешь ломать? ─ усмехнулся Локонте, все так же продолжая нажимать Флорану на точки за ушами.─ Нет, ─ односложно ответил Мот, в голосе которого все еще угадывались легкие отзвуки прошедшей истерики. На более развернутый ответ у мужчины явно не было сил.─ Смотри мне, ─ согласно кивнул Микеланджело и, ловко перекинув ногу через француза, присел рядом с ним, внимательно рассматривая его запястья.─ Отвяжи, ─ прохрипел Фло, поведя телом.─ Я... ─ замялся итальянец, виновато глядя на собеседника и озабоченно хмурясь при этом, ─ не могу, Фло.─ То есть как?! ─ мужчина поперхнулся воздухом. ─ Так это ты?!─ Ох, Мот, только вот не начинай! ─ поморщившись, воскликнул не на шутку оскорбленный последними словами Локонте. ─ Разве я уже не доказал, что...─ Это ты подговорил меня поехать домой! Зачем только я тебя послушал!!!─ Еще слово ─ и ты останешься здесь до конца своих дней! ─ не на шутку разозлился Микеле. ─ Ты знаешь, чем именно ты "привязан"?! Может, наконец, успокоишься и посмотришь, истеричка гребаная? ─ озверел Локонте, стукнув кулаком по спинке кровати, прямо рядом с виском Мота. ─ Какого хрена ты меня обвиняешь?!Флоран пораженно замолчал и, несколько раз дернув руками, повертел головой. Черт! Как только он раньше этого не заметил, не почувствовал? Фло увидел, как в свете от лампы что-то металлическое, похожее на серебряный браслет, поблескивает вокруг его запястья.Слишком жжется холодом. И слишком твердый обхват.─ Там то же самое? ─ недоверчиво спросил мужчина, кивая на свои ноги. Микеле довольно резко кивнул, не проронив ни слова. По его лицу было совершенно не понятно, о чем именно он думает: о том ли, что бросить Мота здесь в одиночестве ─ не такая уж и плохая идея, или о том, как именно его вызволить с наименьшими потерями времени.─ Прости, ─ сразу же извинился француз перед Миком. В этот раз прощение попросить было совсем не сложно. Да, он погорячился, но как тут не погорячиться, если тебя наручниками к кровати приковали, а ты совершенно ничего не можешь вспомнить! ─ Прости, пожалуйста, Микеланджело, только сделай с этим что-нибудь быстрее! У меня уже спина онемела...─ Я тебе помогаю, а ты меня обвиняешь в том, что это был я! ─ Локонте не смог долго злиться на Фло, видя, в каком тот состоянии. Ну, не зверь же он какой-то, в конце концов! Однако такое обвинение... Вот и делай людям добро после этого. ─ Ты совершенно не умеешь ценить хорошее отношение к себе.─ Я сделаю все, что ты захочешь, ─ взмолился Мот, тяжело вздыхая, ─ только сними их! А потом уже будешь отчитывать меня сколько душе твоей угодно... ─ на смену истерике пришла дикая слабость, и Фло обессиленно откинулся на вымокшую от пота подушку, ощущая, что, похоже, тот яд, который он вдохнул, до конца из организма еще не выветрился. В животе что-то урчало, в голове гудело, а в висках неприятно стреляло, так что Флорану абсолютно не хотелось больше пререкаться.─ Ладно, только не мечись больше по кровати, ─ попросил Локонте, согласно кивая. ─ Тебе, может, принести воды?─ Не надо, ─ отказался Мот и, пытаясь повернуться, чтобы хоть немного растянуть затекшие мышцы, случайно сдвинул с себя плед.─ Не стоит, ─ неловко закусил нижнюю губу итальянец и, аккуратно взявшись за угол обеими руками, вернул сползший плед на место.─ Чего? ─ не понял хозяин квартиры.─ Ты... ─ отчего-то замялся Микеле, неловко отводя взгляд, ─... был не совсем одетый, так что я накинул это... ─ нахмурился Мик, не понимая, отчего он сейчас краснеет как девушка-первокурсница, увидевшая член впервые в своей жизни. Кто бы ему сказал, что однажды его вгонит в краску обнаженное тело, находящееся рядом с ним ─ да он бы от смеха прямо на месте помер! Наверное, сейчас дело было в том, что впервые после Синтии Локонте хотелось не просто переспать с кем-то, и впервые после той же Синтии помыслы этого порочного итальянца крутились не только около постели и смазки. Микеланджело не хотел себе признаваться в том, насколько сильно и глубоко Флоран его зацепил, а потому постоянно скрывал свое к нему отношение за маской панибратства и смеха. Впрочем, он и так частенько это делал ─ слишком больно было приучить себя вновь доверять тем, с кем делишь постель. Синтия постаралась. Без изливания души легче, гораздо! Поэтому Мику достаточно было пары ничего не значащих для него слов, показывающих заинтересованность и легкую влюбленность, нескольких шуточек ниже пояса ─ и все, партер на ночь был найден! Флорана же Микеланджело хотел не на ночь. Хотел насовсем. Чтобы он постоянно был рядом, чтобы каждый раз засыпать вместе и просыпаться тоже. Но рассказать об этом итальянец Моту пока что не мог: то ли стеснялся ─ что, с его-то характером и распутством являлось совсем уж какой-то бессмыслицей, то ли пока не понимал, что его сердце чувствует что-то новое. Или, скорее, хорошо забытое старое, и еще Локонте не понимал, как ему на это "хорошо забытое старое" реагировать. После того, как Мик узнал о прошлом француза, то стал скрывать свое явно не дружеское отношение еще сильнее — ему не хотелось добавлять новой боли, ни в коем случае, только не ему. Флорана уже сделали настолько грязным, что при каждом шаге эта грязь из него вылиться пытается ─ он наполнен почти до краев. Где вероятность того, что признание Локонте не станет последней каплей дегтя в этой бочке с динамитом, и Мот не пойдет и не повесится или не прыгнет с ближайшего моста, перекинутого через Сену?Микеле, и так чувствуя себя последней сволочью, не хотел подобного для француза. Сволочью же он себя чувствовал потому, что... Полюбил. Не то чтобы он не был достоин таких отношений, нет ─ Мик, на его не самый скромный взгляд, достоин был не только любви всего мира но и, если после смерти есть Рай, любви прекрасных ангелов, которые должны кормить его виноградом и следить, чтобы вино в кубке не кончалось. Скорее, он чувствовал, что эти отношения принесут дикую боль Флорану, который не готов и никогда не будет готов к тому, чтобы подпустить Локонте к себе так близко. Но все же, несмотря на такие противоречивые чувства, это был первый человек, рядом с которым думалось не только о сексе и презервативах. Первый человек, которого хотелось обнять просто, можно даже без продолжения под одеялом. Обнять чисто и искренне. Спрятать от мира, потому что лишь Микеле знает, как правильно с ним обращаться, какие слова сказать, как поддержать, пусть Фло пока что и пытается это отрицать... Флорана хотелось любить. Потому что он как никто другой этого действительно заслуживает. Микеле честно не понимал ─ за что ему хочется любить месье Мота, он не мог этого объяснить даже себе самому ─ слишком много было в голове вопросов и мыслей, которые между собой спутались в один большой противоречивый комок. После Синтии Микеланджело уже потерял надежду почувствовать рядом кого-то, кто предназначен ему небом, судьбой, да кем угодно! И так удивительно, что этот "кто-то" сейчас здесь. Рядом. Лежит, едва сдерживаясь от нового витка истерики, отводя взгляд своих прекрасных карих глаз. ─ Ты... Что ты сделал?.. ─ возглас француза прервал недоромантические размышления Мика. ─ Господи! ─ вырвалось у Флорана помимо его воли.─ Я не пялился на тебя, честное слово, ─ мгновенно успокоил итальянец мужчину, видя, как побелело его лицо. ─ Мне абсолютно плевать, Локонте, ─ зло выплюнул француз и замолчал. Его уже столько раз оценивающе окидывали взглядом, что сколько не живи еще на белом свете, никогда от этой липкой мерзкой дряни не отмыться, даже если он, Флоран, в монахи уйдет.Чернота в крови. Чернота вместо крови. Мику мужчина явно не поверил, и тот это прекрасно почувствовал:─ Я даю тебе свое слово, что я не... ─ начал было Микеланджело.─ Мне плевать. Хватит! У меня скрепки лежат в столе, может, ты ими попробуешь? ─ быстро перебил его француз, не желая возвращаться к осознанию того, что сейчас его тело, перенесшее столько боли, от чужого взгляда отделяет лишь тонкий плед. Думать об этом невыносимо.─ У меня была очень бурная юность, но даже я в наручниках никогда не оказывался, ─ нахмурился Микеланджело, чувствуя себя чрезвычайно неприятно после того, насколько резко Фло ему ответил. Все романтические грезы, которые он себе строил, опять сложились как карточный домик от порыва ветра. Микеле ведь просто сказал правду, только и всего: не он виноват в том, что случайно увидел Флорана обнаженным! Не он его к кровати приковал! ─ Только своими платками привязан был и по общему согласию... ─ прикрылся очередной пошляцкой шуткой мужчина, но, видя, как скривилось лицо Мота, все-таки заткнулся. ─ Ну, давай, попробуем. Где, говоришь, у тебя тут скрепки? Ага... ─ открыв нижний ящик, итальянец выудил из коробочки несколько скрепок и, подсвечивая себе телефонным фонариком, принялся колдовать над замками. ─ Я, собственно... Приехал, ─ начал объяснять Микеле, аккуратно изгибая пальцами скрепку, ─ минут десять назад, может, чуть меньше. Сначала позвонил тебе, но у тебя телефон оказался выключенным. Подумал тогда еще ─ вот ты молодец какой, додумался отключить, чтобы тебя не нашли. Короче говоря, домой поехал. Промерз у домофона минут десять ─ ты не открывал, ─ сделав подобие ключика, Микеланджело подвинулся ближе к голове Флорана и засунул скрепку в замок наручников, которыми была прикована левая рука. ─ Ты бы хоть отписался мне как-нибудь...─ Как? ─ бессильно огрызнулся Мот, без особого интереса наблюдая над собой кадык итальянца. ─ Почтового голубя тебе надо было прислать?─ Да плевать мне, как бы ты это сделал! ─ Микеле уже который раз за последние минуты вздохнул, сдерживаясь, но продолжил сосредоточенно ковыряться в замке. ─ Из-за этого я потерял время. Много ума не надо было, чтобы понять, что с тобой опять что-то случилось. Бедовая порода у тебя! Так что я поехал сюда. Дверь, кстати говоря, была закрыта, но не на замок: так я смог войти. Я не знаю, что с тобой произошло, но у меня ощущение, что ты сам в такое вот положение, ─ Локонте, усмехнувшись, окинул взглядом француза, ─ прилег.─ Да, и заковался сам, и дверь сам потом закрыл, ─ издевательски процедил Фло.─ Слушай, заткнись уже, а? В квартире нет следов драки, ─ пояснил свою позицию итальянец, меняя угол наклона телефона, чтобы лучше разглядеть замок. ─ Убрали они что ли все за собой? Прелестные какие воры! ─ умилился Микеланджело. ─ Не думаю, что это были воры, ─ француз бы покачал головой, но в его положении это было довольно трудновыполнимой задачей: шейные позвонки затекли до острой боли. ─ Так ты по доброй воле дал себя связать? Тогда кто это был? У них уже были ключи или что? Мот, может, все-таки расскажешь, как ты вообще в таком положении оказался?─ Я не помню, ─ нахмурился Флоран.─ Будешь врать ─ так привязанным и оставлю, ─ пригрозил Локонте. ─ Ай! ─ воскликнул он и слизнул выступившую капельку крови на большом пальце. ─ Гребаная ты!..─ Я и в самом деле не помню, Микеле! Я помню, как зашел в вестибюль, а дальше... Все словно в тумане, ─ пытался вспомнить Фло, дергая левой рукой, чтобы понять, справился итальянец с замком или еще нет. К сожалению, рука пока осталась в том же положении. ─ Ключи у них, видимо, откуда-то были: дверь в квартиру оказалась открытой, так что я... Кто-то находился здесь, и он на меня набросился. Какую-то ткань к носу поднесли ─ и я совсем уже после этого не соображал, ─ по мере того, как Мот вспоминал то, что с ним произошло, в его голове действия выстраивались в какую-никакую, а цепочку событий. То, что произошло, всплывало в голове с великим трудом ─ видимо, виной всему был тот яд, который он вдохнул, но какие-то отдельные моменты француз все-таки вспоминал. Туго, со скрипом, но вспоминал. — Я не помню, кто это был... И как меня, — кивнул Фло подбородком на наручники, — приковали, я тоже не помню.— Хорошая новость, — усмехнулся Мик, как только хозяин квартиры договорил. — Я почти справился с этим замком.— А плохая? — Скрепка сломалась, ─ и мужчина показал погнутый импровизированный ключик, сломанный в самой середине. ─ Хорошо, что у тебя здесь еще целая коробка.— Когда ты пришел, сколько было времени? — чувствуя себя идиотом, Фло смотрел в потолок. Это просто нереально, все, что происходит сейчас — это не по-настоящему, это лишь очередная галлюцинация, сон, бред... Такого не могло произойти даже с ним! Правильно Локонте сказал ─ бедовый он. Порода у него порченая. Беды притягиваются уже не только к нему самому, но и к тем, кто его окружает.Сейчас мужчина не мог ничего делать ─ мог только лежать и ждать, пока Микеланджело разберется со всеми четырьмя замками. В молчании он проводить это время совершенно не хотел, так что пусть хотя бы Локонте воздух сотрясает. Так более комфортно, чем лежать бревном в неловкой тишине.─ Из лицея я вышел в начале четвертого. Пока съездил к себе, пока понял, что тебя там нет, пока доехал до твоей квартиры... Время было где-то половина пятого: я пришел незадолго до того, как ты очнулся. Увидел, что ты... ─ опять неловко запнулся Микеле, не желая напоминать Моту о том, что сейчас он лежит под пледом в не самом приличном костюме Адама, ─...здесь, и попытался, но так и не смог найти ключи: облазил всю квартиру ─ их вообще нигде нет! А потом ты пришел в себя и дальше уже вроде должен помнить... Да-а! ─ неожиданно воскликнул Микеле, победно освобождая запястье Фло из оков. ─ Ого... ─ протянул мужчина.─ Что?─ Рука твоя. Посмотри...На запястье остался красно-синий след от тугих наручников. ─ Все равно, ─ Фло лишь несколько раз повернул запястье, чтобы понять масштабы трагедии. Кисть прокручивалась, а это значило, что все, в целом, неплохо.─ Осталось всего три, и ты будешь свободен! ─ жизнерадостно подбодрил итальянец Мота.Флоран же ничего на это не ответил, даже не кивнул, а так и продолжил смотреть перед собой, изредка переводя взгляд на окно. Он никогда уже, похоже, не будет свободным ─ прошлое, страхи и тьма всегда будут шагать рядом с ним. Возможно, ему станет легче, когда он увидит, как те, кто это с ним сотворил, будут давиться землей могилы, которую сами себе выкопают.Лопату Мот им предоставит.***— Одевайся, собирай свои вещи и выходи. Прямо сейчас поедем ко мне, ─ Микеланджело, наконец, справился с последним замком и, осмотрев свои поцарапанные скрепками пальцы, добавил: ─ С такими навыками я бы даже из Форта Байяр сбежал бы! Или даже из самого Алькатраса! Дайте мне коробку скрепок, и никакого ключа будет не нужно! Кстати, ─ вдруг дернулся Микеле, резко вспоминая о важном: ─ Фло, где мои-то ключи? Пожалуйста, не говори мне, что их здесь нет, ─ взмолился итальянец.— Должны быть в кармане моей одежды, если их никто не забрал, — пожал плечами Мот, не выказывая особой заинтересованности в разговоре. Пока что он, укрывшись пледом, сидел на кровати, разминая шею и руки. На голеностопе обеих ног были видны такие же следы от наручников, как и на запястьях. Фло еще не собрался с силами, чтобы проверить, что будет, когда он ступит на пол: не сломали ли ему там что-нибудь, не онемели ли конечности настолько, что не будут его держать?..─ Я пойду, ключи найду, ─ Локонте дальновидно нашел предлог смыться из комнаты, чтобы не смущать француза. В конце концов, ему надо одеться. ─ Черт, ну они реально тебе всю хату вылизали, ─ прошептал итальянец сам себе, выходя из спальни. Одежда Фло, он уже видел, аккуратно приглаженная, застенчиво висела на крючке в шкафу. Нет, серьезно, может к мужчине ворвалась чрезвычайно агрессивная уборщица?! А чтобы не путался под ногами, усыпила его каким-нибудь условным хлороформом. Другого объяснения отсутствию хоть каких-то следов борьбы Микеле найти не мог. Локонте, пройдя в прихожую, озадаченно почесал затылок, недоумевая все-таки, кто, а, главное ─ для чего сделал это с Флораном? Ну, вроде как, из квартиры не было что-то украдено, насколько Микеланджело это понял, пока, ползая по хате Мота задницей кверху, искал ключи во всех мыслимых и немыслимых местах. С Фло тоже, на первый взгляд, все в порядке. Кроме того, что он надышался какой-то гадостью и проснулся без одежды ─ так и с самим Миком такое бывало, и далеко не раз. Ладно, смех смехом, конечно, а ситуация совсем не веселая. Но все-таки Мот не ранен, не избит, и не изнасилован. Последнего итальянец боялся больше всего: он уже прекрасно успел накрутить себе нервы, пока ехал от своего дома в этот район, проскакивая светофоры на третьей космической скорости. Мик поморщился, не сдержавшись из-за собственного бурного воображения. Одно дело читать новости, смотреть репортажи по телевизору про изнасилования, но совсем другое ─ выслушать историю об этом из первых уст, видеть человека, который живет с ощущением клейма, которое на него, словно на скотину, может поставить общество, если только он случайно где-то проговорится.─ Ключи-ключи-ключи, ─ ласково позвал Микеланджело, встряхнув головой, чтобы отделаться от непрошеных мыслей, каким-то образом пролезших в его голову. ─ Ах, вы мои хорошие! Спасибо, Мадонна! ─ в сердцах прошептал итальянец. Он ведь действительно боялся, что связка могла исчезнуть из этой квартиры. Восстановить их, конечно, можно, но слишком трудоемко. А Локонте был таким лентяем, что ему ключи было влом из кармана доставать даже когда он подходил к подъезду. С большим удовольствием он бы просто установил датчик на сетчатку глаза. Правда, в этом случае ему было бы лень снимать солнечные очки, да стоило это удовольствие недешево, а охранная компания, обслуживающая их дом, вряд ли одобрила подобную инициативу жильца. Вместе с ключами пальцы задели какой-то плотный листок. Микеле заинтересовался, что бы это могло быть, и аккуратно вытащил находку наружу. Вероятно, это был один из документов месье Мота, а Локонте вновь бесцеремонно влез в его жизнь. В который раз. Он просто подглядит ─ даже если это документы, то так даже лучше: хотя бы одним поводом для беспокойства будет меньше.Но свет увидел не какой-то листок, а целый конверт, который отчего-то был не запечатан. Микеле был бы не Микеле, если бы совладал со своим любопытством и положил конверт обратно в карман куртки. Но нет: любопытство родилось вместе с ним — запретный плод всегда Мику был настолько сладок, что порой от него даже сиротливого огрызка не оставалось.Итальянца все никак не покидало чувство, будто за ними следит некто настолько хитрый и проницательный, что знает о каждом шаге, который они хотят сделать,а порой и сам заставляет их эти шаги совершать. Этот мифический "кто-то" терпеливо выжидает, изматывая их, и Флорана ─ в первую очередь. Мужчина открыл конверт и невнимательно тронул пальцами что-то твердое.Сердце больно екнуло, а по плечам пробежался табун мурашек, когда он более внимательно разглядел то, что лежало внутри. Это слишком пугающе даже для него. Так вот зачем весь этот цирк был устроен! Еще и издеваются ─ положить в карман, чтобы Флоран это точно нашел! Только сейчас Микеланджело задумался: а следует ли ему вообще полностью просмотреть содержимое? Однако если не следует ─ так для чего он вообще тогда этот конверт из куртки Фло вытащил?Запершись на замок в туалете, Микеланджело прислонился виском к двери, чтобы услышать, чем занимается Флоран по ту сторону, и различил копошение в комнате, что явно означало спешные сборы, а это давало мужчине какое-то время. Нервно покусывая губы, итальянец накрыл унитаз крышкой, сел на неё и дрожащими руками вытащил содержимое конверта. Микеле не до конца был уверен, что хочет этого, но он уже слишком многое увидел, поэтому ничего, кроме остатков спокойствия, не потеряет, если все-таки посмотрит полностью.Конверт упал на пол, а карие глаза пораженно уставились в одну точку — на руки, которыми Локонте начал перебирать фотографии. Микеланджело, не до конца доверяя своему зрению, пару раз пересчитал их ─ всего десять штук. Затем мужчина наугад вытащил одну из фотокарточек и, прикусив губу, уставился на изображение. На фото был Мот. Его развернутый из-за того, каким образом мужчину приковали к кровати, корпус заметно приподнимался над матрасом. Вывернутое под углом бедро выглядело до жути неестественно, однако Микеле, совершенно забывшись, не мог перестать смотреть на подкаченные мышцы спины, неосознанно перемещаясь взглядом все ниже, ниже и ниже. Казалось бы, сколько раз итальянец в своей жизни видел обнаженные тела: и просто как натуру, и как партнера для секса, и мужчин, и женщин... Так почему сейчас он буквально завис? Из-за положения тела, особых мужских достоинств на фотографии видно не было. Зато на некоторых ─ Локонте еще раз быстро пролистал карточки ─ все было прекрасно заметно. Охренеть! Просто охренеть! Когда Флоран это увидит, его точно инфаркт шарахнет! Пока что, впрочем, в предынфарктном состоянии находился только Микеланджело. То, что это случилось именно с французом ─ это ужасно, но... Но тот, кто сделал эти фотографии, воистину прекрасный художник — простой человек не сможет поймать такую композицию кадра, такое мягкое освещение, словно облизывающее контуры мужского тела... Это можно было бы назвать искусством с большой буквы, если бы на фото был кто-то другой, а не чертов Флоран Мот, преподаватель философии в Парижском лицее гребаных Искусств!Но как же француз выглядел на этих фотографиях! Бледный, с запрокинутой головой, с закрытыми глазами, с едва приоткрытым ртом, с так явно выделяющимися мышцами подтянутого тела, что почти не было прикрыто ни одеждой, ни пледом, ни одеялом... Однако этот гребаный фотограф умудрился поймать такой кадр, чтобы не выставить самое сокровенное. А это придавало фотографии еще большую сексуальность. Фло был невероятно красив в этом вынужденном сне, скосившем его. Вариться Локонте в индивидуальном котле, когда он умрет! Но если он сейчас не сделает этого, то смерть от перевозбуждения придет незамедлительно! Наверняка эти сволочи, подкладывая конверт в карман Флорана, рассчитывали на сердечный приступ Мота, но умрет сейчас явно не француз, а Микеланджело, который начал глубоко дышать, чтобы хоть как-то справиться с возбуждением, что так невовремя охватило его сознание. Да уж, хуже места и времени просто подобрать невозможно! После этого он пидорас, какого еще поискать по всему белому свету надо, но черт!.. Фло ведь ничего не узнает! Микеле и раньше ему ничего не говорил, и сейчас не скажет. И фото не покажет. Да француз и не подозревает, чем сейчас Микеланджело занимается за закрытой дверью туалета. Мика бросило в дрожь лишь от осознания того, насколько сумасшедшая ситуация сейчас происходит! Член дернулся от этой мысли, и Локонте даже стало немного больно. Заерзав на крышке, Микеле положил свободную руку на ширинку, царапнув пах пальцами. Черт! Черт, черт, черт! Он возбужден от одного лишь взгляда на Флорана! И совладать с собой все никак не получается. Микеле встал с унитаза, развернулся, едва не снес плечом навесной шкафчик, и оперся задницей на нишу со стиральной машинкой, медленно приспуская штаны и нижнее белье. Прохладный воздух комнаты заставил мужчину почувствовать еще большее напряжение, хотя, казалось бы, куда еще больше...Секса у него не было уже, по его меркам, довольно долгое время ─ меньше месяца. Еще до окончательного разрыва с Кристиной трах-тибидох стал исключительно моральным, а Крис своими истериками и нервозностью окончательно все желание отбила! До мастурбации руки как-то в прямом смысле не доходили из-за общей насыщенности дней и подкашивающей ноги усталости. Так что сейчас Мику понадобится не слишком много времени ─ Флоран ничего не поймет. Главное ─ чтобы не услышал.Микеле ловким движением расстегнул пуговицы на рубашке и провел рукой сверху вниз, сначала нежно сжимая пальцами свой кадык, а затем спускаясь ниже и аккуратно задевая пальцами грудь. Стон так и остался хрипом в горле ─ итальянцу удалось сдержаться. Закусив губу, Локонте почувствовал, как все его тело задрожало от напряжения, и с каждый секундой совладать с этим было все сложнее. Микеланджело не думал ни о чем грязном, как это обычно делают люди, мастурбируя на фото или видео и представляя, как дерут того, кто изображен ─ нет, итальянец смотрел на фотографию и лишь наслаждался Им. Не думал о том, как трогает его, не думал о стонах, что могли бы сорваться с губ Флорана, не рисовал в своей голове, как бы Фло изгибался в его, Мика, нежных объятьях... Локонте ведь действительно умел быть нежным: ему нравилось доставлять удовольствие, так что в постели, в отличие от жизни, он не был конченной сволочью и эгоистом. Второй рукой Микеле, чувствуя, что окончательно вспотел, взялся за член и, не сдерживаясь, провел несколько раз вверх-вниз по всей длине ─ словно прислушиваясь к собственным чувствам. В голове, помимо воли, возник голос Фло, хотя Мик старался не дать этому случиться. Однако попытка потерпела провал. Ощущение близости француза поражало воображение Мика ─ казалось, что он стоит прямо за спиной художника и все шепчет, шепчет, шепчет... Что шепчет, правда, понятно не было, но сам тембр голоса буквально сносил глюкнувшую крышу. Локонте стал таким чувствительным, что ему пришлось прикусить воротник своей рубашки, стараясь приглушить этим звуки, то и дело неконтролируемо вырвавшиеся из его горла.Какая же он сволочь все-таки, черт возьми! Как он может так с ним? После всего, что он узнал, после всего, о чем они разговаривали?.. Это невозможно! Дальше мысль уже не развилась: кровь от мозга отлила в совершенно другое место, и итальянцу стало просто хорошо. Хорошо настолько, что забылись все метания, отошла на задний план та страшная ситуация, из-за которой, он, собственно, и находится в этой квартире...Чувствуя волну горячей лавы, пробежавшую по его телу, ошеломленный Микеланджело задушено захрипел, помня: нельзя, нельзя, чтобы его услышали! Локонте крепко зажмурился: наслаждение заставило его закрыть глаза, из которых даже брызнули слезы ─ настолько был силён оргазм ─ такого давно Мик не чувствовал. Что этому виной: долгое ли воздержание или образ Фло, который сейчас уже померк перед глазами, уступив место пульсирующим точкам и кругам? Ноги сами по себе подкосились, и Микеланджело едва успев схватиться за стиральную машинку, скользнул на пол, чудом не упав. А вот фотографии, кружась и переворачиваясь, все же оказались на плитке. Сначала Мик посмотрел на них, затем ─ на себя в зеркало. Оттуда на него виновато воззрился покрасневший блондин с отросшими темными корнями волос и размазавшимся макияжем. Уже через несколько секунд Локонте приводил себя в порядок: вытерся влажными салфетками, что ─ о чудо! ─ были найдены на полочке рядом с зеркалом, и огляделся вокруг себя на предмет того, что могло бы рассказать о происходившем последние минуты. Вокруг вроде было чисто, так что Мик, на секунду прислушавшись к происходящему за стеной, для вида смыл воду в унитазе и громко хлопнул крышкой.Черт побери, какой же он моральный урод после этого... Как ему в глаза теперь Моту смотреть? Неужели нельзя было перетерпеть, переждать, как-то пересилить этот приступ?! Впрочем, очень, блять, легко рассуждать, когда ты это уже совершил. Локонте, собирая фотографии с пола, пытался так же собрать свои мысли в кучу, но путался ─ ощущения, которые сейчас захватили его разум, были диаметрально противоположными тем, которые он обычно чувствовал по отношению к своим партнерам, и Микеле не знал, как себя вести после такого. Так, навскидку, он и не вспомнит, когда ему было стыдно за подобное поведение, потому что этого и не было никогда, твою мать!Флоран Мот, ворвавшись в жизнь Микеланджело Локонте, случайно перевернул не только все окружающее их пространство вверх дном, но и стандартные для Мика нормы поведения. Вот тебе и острота в отношениях. Вот тебе и перчинка. Вот тебе и не книжка по поливке гондурасской маммилярии. Четче надо свои желания Вселенной формулировать, когда просишь о чем-то.Микеле, еще раз осмотрев комнату, застегнул пуговицы на груди, сжал конверт в руках и вышел в коридор.Как только он зашел в прихожую, так сразу столкнулся с Флораном.Блять. Спрятал конверт в куртку, ага... Спасибо, мироздание!─ Сумел подняться? ─ спросил Мик, опершись на стену рукой, в которой держал конверт. Может, все-таки пронесет, и мужчина ничего не заметит?─ Да. Немного побаливает там, где наручники были, но вроде все нормально. Я собрал все, что нужно, и... ─ начал было Фло, однако заметил, как итальянец аккуратненько жмется к стенке. ─ Ты чего такой?.. ─ так и не определившись, Мот перебрал пальцами в воздухе.─ Какой? ─ приводя дыхание в порядок, переспросил Микеланджело, по-клоунски приподнимая правую бровь.─ У тебя тени поехали, ─ заметил мужчина.─ Рукой задел, пока умывался, ─ сразу же соврал Мик. У него даже мускул не дрогнул. ─ Решил сполоснуть лицо: так много всего случилось ─ мне нужна была встряска. ─ Я уж подумал было, что ты там утоп... ─ доставая свою одежду, Флоран накинул ее на себя и после этого пропустил Микеле, чтобы тот оделся тоже.─ Да живот разболелся... ─ мужчина все продолжал совершенно-не-подозрительно передвигаться боком к Моту. ─ Съел, наверное, что-то сегодня у нас в столовой не то.— Ну вот, а ведь так расхваливал ту пасту, — усмехнулся Флоран, отвернувшись, чтобы проверить, все ли замки на его спортивной сумке надежно застегнуты. Итальянец в это время дернулся к гардеробу и попытался как можно быстрее спрятать конверт. Но вот незадача ─ он оказался слишком широким и все никак не хотел пролезать ни в левый, ни в правый, ни даже во внутренний карман верхней одежды Микеле.— Что там у тебя? — Фло, дернув последний язычок, поднялся и краем глаза заметил конверт, который Микеланджело, не теряя надежды на успех, все пытался спрятать. Делал он это, видимо, достаточно медленно, так что Мот все-таки заинтересовался предметом в его руках.— Ничего особенного, — деланно-безразлично пожал плечами Локонте, продолжая стоять спиной к Флорану и сосредоточенно засовывать конверт. Как назло, ширина все никак почему-то не хотела уменьшаться, а потому в карман конверт было никак не протолкнуть.— Покажи, ─ настороженно нахмурился Фло.— Это моя личная переписка! ─ в деланном возмущении воскликнул Микеланджело. ─ Знаешь, очень люблю писать письма от руки. Ну, понимаешь, — пустился в пространственные объяснения итальянец, — это так романтично, что я решил...— Локонте, покажи, — еще раз попросил француз. Не попросил даже, а, скорее, приказал. Будто бы он что-то почувствовал, ощутил, что Микеле от него что-то скрывает. — Лгун из тебя никудышный.— Еще я тебе свою личную жизнь не открывал, — наконец, Микеле развернулся к Фло лицом. Решил встретить смерть как воин, что говорится. — Личная жизнь — она на то и личная, чтобы было...— Много боли, — послышалось со стороны Флорана.— Что, прости?— Микеланджело... Если ты сейчас же не покажешь мне, что внутри этого конверта, я причиню тебе боль, — низким тоном произнес француз, внешне, кроме голоса, никак не выражая своего состояния. — Очень. Много. Боли. — Я... ─ бегая взглядом, Локонте понял, что правдоподобную отмазку ему уже не успеть придумать, так что он нерешительно протянул конверт Флорану. Руки итальянца ощутимо задрожали, и все содержимое выпало на пол. Впрочем, одну фотокарточку Фло все же успел поймать налету. Микеланджело едва различимо выдохнул, ожидая, что сейчас начнется тайфун, который сметет его с пути, и который в будущем чудом выжившие ученые назовут именем француза, стоящего сейчас перед Миком.─ Где ты это взял? ─ спокойно спросил Мот. Тон его был чрез-вы-чай-но спокойным. ─ Микеле, просто скажи мне, где ты это взял? ─ по слогам повторил Флоран, так и не дождавшись ответа от словно проглотившего свой язык собеседника. ─ Мне еще раз спросить?.. ─ внешне Фло не изменился совершенно, однако Локонте чувствовал, как воздух будто бы заискрил в комнате.─ В твоей верхней одежде, когда искал свои ключи, ─ признался Микеланджело, ощущая себя маленьким провинившимся школьником, которого поймали за курением на чердаке школы, и привели к директору на разбор полетов. Помнит, проходил ─ это школьное воспоминание, честно говоря, было для Мика одним из самых неприятных. ─ Флоран? Фло? Отдай их все мне, ─ осторожно попросил итальянец, не исключая вероятности вылета своего бесценного для этого мира тела на лестничную клетку.Мот не отреагировал, а просто продолжил молча смотреть на фотографию. Затем наклонился и собрал остальные, рассматривая каждую из них так, будто держал в руках полуразложившуюся дохлую крысу. В голове будто бы что-то прокручивалось, скрипело, но никак не собиралось вместе: словно шестеренки в сломанном механизме, целые по-отдельности, но вместе не работающие. У Флорана было ощущение, что он вот-вот вспомнит что-то важное, что не мог вспомнить с момента пробуждения. Не так давно успокоившееся, сбавившее количество ударов в минуту сердце вновь начало колотиться где-то в горле. Фло вспомнил!***Первое ─ и единственное ─ что он почувствовал, когда очнулся, так это то, насколько ему холодно. Флоран вяло пытался повернуться, однако у него не хватало сил на это, так что мужчина просто смотрел прямо перед собой, едва-едва приоткрыв веки. ─ Тише, тише, месье Мот, ─ чья-то рука невесомо коснулась плеча француза. Судя по размытым очертаниям, принадлежала она не женщине. Прикосновение почти не чувствовалось ─ настолько все тело Фло онемело. Что было тому виной ─ долгое нахождение в одном положении, холод или яд, что отравил его, Флоран не мог понять. Он не мог даже сообразить толком, что происходит, не то что проанализировать причины своего состояния.Полное безразличие волнами накатывало на француза. Если как только он очнулся, Фло еще предпринимал попытки хотя бы ногу подвинуть, то сейчас его будто поместили в глубокую заморозку ─ он мог лишь безразлично и бесправно наблюдать за происходящим в комнате, то и дело прикрывая глаза от слабости.─ Вам нечего бояться, месье, ─ вновь раздался голос, тихий от того, что уши Флорана заложило, и звук доносился будто сквозь воду. ─ Здесь Вас никто не убьет, ─ человек, стоящий рядом с французом, окинул взглядом его оголенные плечи и бедра, живот и грудную клетку, почти не поднимающуюся от поверхностного дыхания. ─ Не волнуйтесь: в том, что я нахожусь здесь, рядом с Вами, нет ничего опасного. И во мне, и в этом также нет ничего опасного, ─ повторившись, фигура потрясла той же тряпкой, намоченной каким-то веществом, что усыпило Флорана раньше, прямо перед его носом. Мот почувствовал острый противный запах, но не смог даже голову повернуть в сторону. ─ Страшное еще впереди, ─ несколько патетично добавил неизвестный. ─ Вы мне верите? ─ убрав черные волосы мужчины, прилипшие к его мокрым от пота щекам, спросил человек. ─ Или нет? Следующим звуком, донесшимся до ушей Флорана, был щелчок фотоаппарата. ─ Вы такая хорошая модель, месье Мот, ─ видимо, человек находил какую-то, пусть извращенную, но все же красоту как в подтянутом мужском теле, так и в блеске наручников, это тело обхватывающих, в бледном лице, в проступивших синяках под глазами... Фло не мог даже дернуться в сторону, не то что попытаться освободиться. Его нервы сейчас попросту отказывались работать: апатия, грозившая перейти, как минимум, в чувствительность трупа далеко не самой первой свежести, поработила все тело целиком и полностью. Никакого отторжения к ситуации не было абсолютно ─ Флоран просто не думал о том, что с ним делает этот неизвестный, лишь наблюдал за происходящим, словно со стороны. Ну, делает и делает ─ и что с того-то? Плевать. В чем-то это состояние было схоже с его, Флорана, положением в Торонто: в те времена его тоже буквально до невменяемости накачивали какой-то дрянью ─ особенно в первые недели, когда мальчишка еще показывал свой буйный нрав, отказываясь делать то, что от него требовалось. За неповиновением всегда следовало наказание, и это был далеко не угол, как обычно это бывает у маленьких детишек.Однако даже об этом французу сейчас не удавалось вспомнить. А, впрочем, возможно, и к лучшему, что не удавалось. Хотя бы страха и паники в голове нет, несмотря на то, что сейчас он находится наедине с каким-то психопатом, который явно имеет над ним преимущество. Флорану просто плевать. Сейчас он лишь замерзшее обездвиженное тело, что позирует для фотоаппарата.─ Жаль, что вы не слишком разговорчивы, месье Мот. Ведь на занятиях Вы ведете себя совершенно иначе.***─ Это был...Рим? ─ горло пересохло почти мгновенно, и звуки вылетели, царапая собой глотку словно наждачная бумага. Фло сам не поверил словам, которые он только что произнес собственным ртом.─ Прости?.. ─ не понял Локонте, все еще не доверяя обманному внешнему спокойствию француза и не подходя близко к этой гранате с оторванной чекой.─ Это... ─ Фло растерянно потряс перед собой фотографиями, даже не думая о том, что изображенное на них несколько не этично показывать посторонним. Мот просто эмоционально отупел ─ весь круг ощущений сузился до крохотной точки непонимания. Флоран уже понял, что Микеланджело просмотрел фото, иначе бы они не оказались в его руках. ─ Это опять он? Но как он?.. ─ непонимающе задал Мот риторический вопрос в пространство. ─ Как можно было успеть... Черт, ─ процедил Фло, откидываясь на стену. ─ Сейчас я возвращаюсь в лицей, иду в общежитие, а когда я узнаю, в какой комнате он живет, ─ поклялся француз, ─ я убью его, Локонте. Я его просто-напросто убью, ─ тихо добавил мужчина шепотом. Странно, но он сам не ожидал от себя такого поразительного спокойствия. Выбивающих из колеи панических атак на сегодня было уже достаточно, и, видимо, на новый приступ сил у организма уже попросту не осталось.─ Я тебе не позволю, Флоран, ─ произнес итальянец, покачивая головой и забирая у Мота фотокарточки. Удивительно, но тот отдал их спокойно, так и не включив истерику по поводу того, что там было изображено. Хотя, возможно, такое оцепенение было куда как страшнее, чем явно выражаемая агрессия.─ Микеланджело, просто не стой близко, когда я увижу его, ─ под глазами Фло пролегли такие темные круги, что казалось, будто Мот превратился в вурдалака далеко не первой свежести. ─ Не стой, чтобы тебя кровью не забрызгало.─ Не включай идиота, ─ терпеливо попросил Мик, сложив фотографии в конверт. ─ Сейчас послушай меня, Флоран Мот. И послушай внимательно, ─ мужчина подошел к французу и взял его за воротник одежды. ─ Поверь, я знаю цену жизни, черт возьми. Своей жизни, чужой жизни... Нельзя позволять, чтобы твоя, Флоран, жизнь, зависела от его. Если ты убьешь Рима, ты закончишься, Мот, ─ жестко произнес итальянец, понимая, что время для философии не самое лучшее, но только такие в чем-то опасные слова помогут достучаться до затуманенного жаждой мести разума француза. ─ Тебя просто-напросто не станет. Ты же сильный. И пусть все твое поведение ─ переработки, недоедание, режим сна ─ говорит о скрытом желании навредить себе, но в глубине души все-таки не хочешь этого. Иначе ты давно бы уже... ─ Мик не стал договаривать фразу про суицид, но понял, что до Мота прекрасно дошел смысл. ─ Я могу лишь представить, что ты сейчас чувствуешь, но послушай меня. Я не имею права говорить, чтобы ты забыл это, чтобы оставил это без наказания. Но не нужно делать это на горячую голову, ─ резонно заметил Микеланджело, стараясь передать хотя бы крупицу своей какой-никакой, а адекватной оценки происходящего Флорану. ─ Твоя жизнь слишком ценна, чтобы так вот просто, из-за какого-то уёбка взять и спустить ее в канализацию! Тебе трудно быть одному, но я помогу, понимаешь меня? Давай уедем отсюда и вместе решим, как быть дальше?..Когда-то, в далеком-далеком детстве, Фло надел на себя тугой-тугой костюм, по типу водолазного. Этот невидимый человеческому глазу костюм был жизненно необходим мальчику, которому постоянно делали больно. Нужен был для того, чтобы скрыть эмоции, которыми обычные дети в его возрасте делятся со всем миром. Сначала Флоран надел его всего на час. Затем ─ на пять. Через какое-то время Фло снимал его лишь на ночь, когда пьяные вусмерть родители засыпали, и в доме, наконец, воцарялась тишина. Только она была свидетелем тихих всхлипов мальчика. Это было единственным, чем он делился с миром, в отличие от нормальных детей. А потом он привык не снимать его даже ночью, потому что подумал, что если снимет ─ то обязательно захлебнется, задохнется и умрет. Прошло много лет, и этот тугой водолазный костюм совсем перестал ощущаться ─ так приятно быть бронированной машиной, которую не может задеть ничто! Но случилось неожиданное. Случилось итальянское недоразумение под именем Микеланджело, которое умудрилось одним лишь своим присутствием не только протереть несколько дырок в прочном водолазном костюме, служившем верой и правдой много лет, но и постоянно своими колкими фразами ударять в эти места со всей ебаной дури!Наверное, именно поэтому Фло прислушался к итальянцу. На столь длительный монолог Флоран ответил лишь простым кивком и пожал плечами, намекая Мику, что пора бы его отпустить. Злости не было. Приступа агрессии, паники или чего-то, что подобно им, тоже не ощущалось.Зато прекрасно чувствовалась усталость. И немного ныли кисти рук, что ранее были прикованы к кровати наручниками. Краем коры головного мозга француз прекрасно понимал, что его собеседник прав. Но и отключиться до конца, чтобы отпустить ситуацию, не получалось. Как можно было? Как можно просто взять и выкинуть из головы осознание того факта, что над ним так надругались, унизили и оскорбили его достоинство? Ну уж нет. Ни простить, ни забыть, ни отложить надолго, чтобы ненависть утихла!Сейчас у Фло не было сил, а потому он буквально обречен на поражение. В чем-то Локонте прав. Но Флоран не забудет: он выждет, как и сказал ему Локонте, займет правильную позицию, выберет подходящее время и нанесет удар такой силы, что ни Мервану, ни тем, кто за ним стоит, уже от него никогда не оправиться.А пока он падает. Постоянно падает, просто не успевая подняться, потому что ему вновь кто-то, кто прячется в тени, ставит подножку или толкает в спину. Но когда Флоран встанет ─ а он встанет! ─ они упадут все.─ Эй, Микеле? ─ когда Фло, наконец, обулся и, глянув на себя в зеркало, кинул свой телефон в карман, он что-то там нащупал. ─ Да? ─ Я... Я, похоже, все-таки нашел ключи от тех наручников, ─ до ушей Мика донесся нервный смешок. ─ Говоришь, везде искал? ─ и Фло захохотал так, что, наверное, его услышал весь подъезд, начиная с первого этажа и заканчивая последним. Смех был нервным, неостановимым. Но это было лучше, чем очередная истерика. Наверное.─ Зато я прокачал свой скилл выживания в трудных условиях. Так что теперь если меня похитят, мне не нужен будет ключ, чтобы выбраться! ─ гордо ответил Микеланджело.