Глава 30 (1/1)

Бэкхён, сидя в душном и набитом людьми вагоне метро, прекрасно знал, куда ему стоило держать путь. В конце концов, другого варианта у него попросту не было. И он, упрямо проглатывая ком в горле, возникающий с завидной периодичностью, мысленно отсчитывал станции, изредка сверяясь с разноцветной схемой, висевшей на стене.Нужное здание он нашёл без труда?— благодаря навигатору и собственной памяти, а вот внутри немного потерялся, и шёл на мелодичный звук, наполнивший коридоры и слышный даже на лестнице. И даже отыскав зал, Бён не спешил заходить внутрь?— какое-то время он просто вслушивался в приглушённую музыку, прижавшись лбом к прохладной стене, и мысленно находился где-то там, в далёком прошлом, когда эти осточертевшие балетные классы являлись его ежедневной рутиной. И даже мелодия, давно набившая оскомину, звучала ровно также, как и в детстве, когда её изрыгали из себя старые динамики, перешедшие по наследству от Нары.Скорее от страха перед призраками прошлого, чем из-за любопытства, Бэкхён решил прервать это мучительное погружение в воспоминания, мягко надавив на ручку двери и заглянув внутрь?— украдкой, будто воришка.Совсем юные балерины, худые, словно тростинки, с гладко зачёсанными волосами и сосредоточенными лицами, выполняли возле станков заученные движения. Изредка они косились в зеркало, оценивая своих соперниц, и поджимали губы?— кто-то победно, кто-то жалобно. Бён, опираясь на дверной косяк, отметил для себя парочку лучших, движения которых выходили наиболее лёгкими и отточенными. А вот несколько балерин вызвали у него откровенное недоумение?— неуклюжие, с плохой осанкой, короткими толстоватыми ногами и аляпистыми следами акне на бледных подростковых лицах. Разве они заслуживали гордого звания будущих прим? Такими и кордебалет было жалко засорять.—?Живот втянули! Спину держим прямо! —?в поле зрения Бёна появилась недовольная Чжухён, отдающая строгие приказы.Юные артистки тут же вытянулись в струнки, с повышенным энтузиазмом принявшись выполнять упражнение. Бэ же, сложив руки за спиной, неторопливо прохаживалась возле девушек, изредка поправляя их мягкими движениями, идущими в разрез с зычным командным тоном.—?Глубже плие! —?повернувшись к Бэку спиной, приказывала женщина.Одна из девушек, что стояла к двери ближе всего, наконец, заметила безмолвного наблюдателя, почти неразличимого в полутёмном коридоре, и смущённо опустила взгляд. Бён удивлённо заметил, как вспыхнули от смущения её щёки, а узкая ладонь порывисто поправила пушистые прядки, выбившиеся из тугого пучка и обрамляющие маленькое миловидное лицо. Сколько ей было лет? Вряд ли больше пятнадцати. Парень и сам смутился от столь неожиданной реакции подростка на себя, и неловко кашлянул, тут же привлекая внимание всех остальных.Балерины замерли, игнорируя продолжающую играть музыку, а Чжухён, обернувшись, недоумённо округлила глаза. Её замешательство длилось не дольше пары секунд, после чего она, дав приказ перешёптывающимся и хихикающим ученицам продолжать репетицию, подошла к Бэку и с лёгкостью оттеснила его в коридор, прикрыв за собой дверь в зал.—?Ты чего здесь забыл? Что-то случилось? —?удивлённо пробормотала она.—?Нет! —?замотал головой Бён, растерянно потирая шею. —?Я просто хотел немного потанцевать. Помнишь, ты разрешала приходить в любое время?—?А в театре не натанцевался? —?добродушно фыркнула Бэ. —?Ладно, посиди пока в моём кабинете. Урок закончится через двадцать минут.Женщина вложила в ладонь парня ключ, а затем вернулась в зал, где моментально наступила абсолютная тишина, если не считать продолжающей мерно звучать из колонок музыки.***Бэкхён зашёл в зал только тогда, когда тот опустел. Чжухён как раз пила воду, параллельно вытирая покрытый испариной лоб белым полотенцем, повешенным на плечо. Улыбнувшись парню, она бросила бутылку в раскрытую спортивную сумку, и отодвинула её к стене элегантным движением ноги.—?Ну, ты и переполох мне устроил,?— рассмеялась она. —?Девчонки только о тебе и говорили весь остаток репетиции. Даже подумали, что ты их новый хореограф. Ты в курсе, что разбил сегодня сразу несколько девичьих сердец?—?Правда, что ли? —?Бён, успевший сменить джинсы на узкие тренировочные штаны, сложил у стены рюкзак и куртку. —?Быть хореографом скучно.—?Ну, не скажи,?— пожала плечами Бэ. —?Век артиста балета не долог, и, порой, уйти в хореографы?— это единственный шанс не расставаться с балетом. А кто-то уходит в данное направление даже не дожидаясь заката своей карьеры. Как, например, Тэмин.—?А почему он, кстати, решил уйти? —?радуясь тому, что у него появился шанс отвлечься от непростых мучительных размышлений, принялся разминаться у станка парень.—?Ну,?— Чжухён сняла с плеча полотенце и аккуратно его сложила,?— артистом он был, мягко говоря, среднего звена. Ли всегда трезво оценивал свои возможности и понимал, что премьером в его годы уже не стать. И тогда он попробовал себя в роли хореографа, и вот уже здесь составить ему реальную конкуренцию оказалось крайне сложно. Ты ведь сам знаешь, что его постановки чувственны, самобытны, полны философии. Каждая из них становится громкой мировой премьерой. Вот и выходит, что став хореографом, Тэмин смог прославиться гораздо сильнее, чем солистом даже самого известного балетного театра.—?А почему тогда Чанёль не стал хореографом? —?невольно направив поток мыслей обратно в сторону худрука, поинтересовался Бэк.—?Потому что Чанёль птица иного полёта. Ему нужны власть, влияние, поддержание чувства собственной важности. Я тебе больше скажу?— быть просто худруком для него уже мало,?— Чжухён загадочно усмехнулась и повернулась к Бэкхёну лицом. —?Так значит, ты хочешь потанцевать?—?Да! —?с энтузиазмом кивнул Бён. —?Мне понравилось репетировать здесь в прошлый раз.—?Хочешь исполнить что-то конкретное?Парень задумчиво нахмурился, а затем отрицательно мотнул головой.—?Хочу импровизировать!Бэ понимающе кивнула, выключила музыку и приглушила в зале свет. Тихо, чтобы не мешать, села у стены, удобно подогнув ноги и взяв в руки планшет.Бэк, поразившись её ненавязчивости и тактичности, благодарно прикрыл ресницы и застыл в центре зала, напротив огромного зеркала, в котором отражался лишь он один. Чуть подумав, стянул с себя толстовку, оставшись в одной лишь тонкой футболке, и отбросил теперь ненужную вещь. Качнулся из стороны в сторону на пробу, проверяя, достаточно ли разогреты мышцы, а затем мягко прогнулся в спине и начал танцевать?— как видел и чувствовал, полностью подчиняясь зову своего тела, которое само решало, где нужно было совершить прыжок, где выпад, а где закрутить себя в серии бесконечных фуэте.С каждой минутой Бэкхёну становилось легче. Если вначале он несколько смущался присутствия Чжухён, то вскоре забыл о её существовании, полностью погрузившись в захватившие его сознание метаморфозы. То, чем парень хотел бы поделиться с окружающими, но в силу разных причин не мог, внезапно находило свой выход в безмолвном тихом танце?— немного рваном и непродуманном, но шедшим от пресловутой души, о которой все столько твердили и спорили, наблюдая за ним.Бён заново прогонял в памяти минувший день, отыгрывая свои переживания в собственной постановке. Вот он метался по залу, заламывая руки, налетая грудью на стены. Скользил вдоль них, жадно проводил по ним ладонями и приникал напряжённой спиной?— будто искал ласки у безмолвного равнодушного истукана.И вот уже Бэк, рассвирепевший и решительный, кружился в центре зала в сиянии одинокой лампы, бросающей на него идеально ровный круг света. Обхватывал руками голову, безумно дёргаясь, будто в припадке. Царапал свою шею и плечи, оттягивал воротник футболки, задыхаясь. Падал на колени, бил ладонями по полу, и вновь вскакивал, взмывая под потолок в головокружительном размашистом гранд жете.А затем, на пределе своих физических возможностей, зашёлся в серии фуэте, раскручивая себя до такого состояния, что сохранять равновесие становилось попросту невозможным. И в тот момент, когда мир перед его глазами превратился в размытую картинку, а ноги подогнулись, норовя соприкоснуться с полом, жёстко опрокинув своего хозяина, женские руки вцепились в его плечи и прервали силой бессмысленное кружение.—?Т-с-с,?— прижавшись щекой к его левой лопатке, под которой бешено билось сердце, шепнула Чжухён. —?Если ты получишь травму накануне премьеры, Чанёль меня убьёт.Бэку будто удар под дых дали, и он зажмурился, прикусывая язык, не позволяя себе раскрыться перед бывшей примой, лишь сейчас понимая, что и так слишком много ей показал, буквально распотрошив и вывернув перед ней всё то, что люди называли душой, и в чём всегда сомневались, говоря о нём и его танце.Бэкхён поднял всё ещё затуманенный взгляд на собственное отражение. На него смотрел раскрасневшийся лохматый парень в рваной футболке и с расцарапанной шеей, зрачки которого были пугающе расширены, будто две бездонные чёрные воронки. Бён даже не сразу узнал себя?— смотрел и не мог поверить, что это он и есть. Надо же, впервые в жизни потерял контроль над собой и своим телом. Доверился инстинктам, поддался эмоциям?— Нара бы не одобрила такого подхода.—?Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь? —?всё ещё прячась за его спиной благодаря природной хрупкости, едва слышно спросила Чжухён.Будучи благодарным за то, что женщина не смотрела в тот момент ему в глаза, Бэк расправил плечи и для надёжности прикрыл ресницы, пряча под ними самое важное, что плескалось сейчас в нём, пытаясь разобрать ощущение горечи на составляющие и дать им какую-либо оценку.—?Боль. Тоску. Обиду. Раздражение,?— перечислял он, с трудом шевеля непослушными губами. —?Немного разочарования, пожалуй. Не кем-то, а самим собой.Бён замолчал, но Бэ не торопилась что-либо отвечать, всё ещё касаясь щекой его напряжённой спины. Странно, но в этом молчании было что-то умиротворяющее, позволяющее бешено стучащему сердцу замедлять свой ход.Как, всё же, было приятно просто побыть в тишине иногда. И уж точно делать это было куда лучше, чем бесконечно ссориться и выяснять отношения. Почему они с Чанёлем не постигли вовремя это искусство? Почему довели всё до точки кипения, сознательно приближая начало взрыва, раскидавшего их по разные стороны баррикад? Что бы там ни говорил худрук, но они могли этого избежать. Могли, просто не захотели. Принципиальные, гордые, самоуверенные. Бэк наивно думал, что Чанёль был готов простить ему всё в обмен на его талант, и неутомимо его доводил и провоцировал, прощупывая границы и всё равно каждый раз заступая за них всё дальше и дальше. Так зачем искать виноватых в случившемся, если во всём этом была лишь его вина?Как там худрук сказал? Лети, бабочка? А лететь-то некуда, да и не хочется больше.—?Я тебя впервые таким увидела. Таким живым и настоящим,?— ободряюще сжав чужое плечо, выдохнула Чжухён. —?Сохрани в себе эти чувства и эмоции?— они помогут тебе стать настоящим артистом.—?Они делают меня слабым,?— упрямо мотнул головой Бэкхён.—?Глупый,?— мягко пожурила его женщина. —?Они?— твоя сила.Уже после того, как под потолком вновь ярко вспыхнули лампы, а сбегавший переодеться Бэкхён вновь заглянул в зал, чтобы попрощаться с Чжухён, та поймала его за руку и внимательно заглянула в нервно бегающие глаза.—?У вас с Чанёлем всё хорошо? —?проницательно поинтересовалась она.Всё ещё не желая посвящать женщину в подробности их тяжёлых взаимоотношений с худруком, и будучи уверенным, что Пак сам с удовольствием расскажет подруге о своём гадком и подлом подопечном, Бён с притворной легкомысленностью пожал плечами.—?Он очень скучал, когда находился в Токио. Волновался о тебе больше, чем об организации похорон Накамото.—?И даже не звонил,?— не сдержавшись, проворчал Бэкхён.—?Ну, он же хотел показаться взрослым мужчиной, а не твоей сердобольной нянечкой,?— звонко рассмеялась Чжухён. —?И, вообще, он ждал, что это ты позвонишь ему первым!Бэк фыркнул, закатив глаза, и, чтобы прекратить этот отчего-то смущающий разговор, указал на пустой сейчас станок.—?Почему ты обучаешь всех этих девчонок?—?В смысле? —?озадаченно распахнула ресницы Бэ.—?Ну, они какие-то не очень,?— скривился Бён. —?Неказистые, толстоватые и корявые. Тумбочки, а не балерины!—?Вот ты вредный! —?Чжухён ударила парня по плечу, и недовольно сложила руки на груди. —?Этих девочек либо не взяли, либо отчислили в своё время из балетных академий. И не их вина, что они не дотягивали до строгих выверенных параметров. Балет?— это их отдушина, а не серьёзное увлечение, потому что их даже в кордебалет, скорее всего, не возьмут. Но они горят этим, они любят танцевать, и кто я такая, чтобы рушить их мечты?Бэкхён, ничуть не впечатлённый услышанной речью, пренебрежительно фыркнул и поджал губы, что не укрылось от внимательной Бэ. И тогда она, явно решив достучаться до парня, сердито вздёрнула подбородок и пошла в решительное наступление.—?Вот скажи мне, что бы ты почувствовал, если в четырнадцать лет тебя, всю жизнь посвятившего балету, внезапно отчислили? Из-за травмы, лишнего веса, недостаточной гибкости. Поставили крест на тебе, твоём призвании и таланте. Закрыли все двери, ведущие на сцены театров. И всё, не было бы больше балета, которым ты дышал. Какой бы была тогда твоя первая мысль? Скажи мне! —?порывисто развела руками бывшая прима.Бэк долго смотрел в одну точку, всё больше убеждаясь в правильности своего ответа, а затем закинул на плечо рюкзак и развернулся к двери. Лишь оказавшись на пороге зала, даже не удосужившись посмотреть в глаза Чжухён, терпеливо ожидающей реакции на свой вопрос, парень улыбнулся и прикрыл ресницы.—?Клянусь, я почувствовал бы себя самым счастливым человеком на земле.***Было страшно возвращаться к худруку, с которым они простились на не самой хорошей ноте, но у Бэкхёна не было иного выбора. Как минимум, ему нужно было забрать вещи и документы, потому что тащиться в гостиницу, не имея на руках даже сменной одежды, казалось неправильным.По дороге он думал о том, что будет делать, если в квартире обнаружится Сехун. Видеть того хотелось ещё меньше, чем выслушивать очередные обвинения Пака?— тот хотя бы имел на них право, в отличие от О, явно лезшего не в своё дело.Бэк потёр глаза и устало осмотрел почти пустой вагон?— большинство пассажиров уже давно покинули станции, разойдясь по своим домам. А у него, если посудить, даже дома не было. Совершенно один в центре гигантского мегаполиса. Такой крохотный и жалкий на фоне небоскрёбов и ослепительных витрин.Жалеть самого себя казалось верным решением. Кто ещё, в конце концов, мог это сделать? Чанёль от него отвернулся, Нара бы не поняла и не разделила подобных душевных страданий. Друзей у него так и не появилось, если не считать Тэна, которому он и в жизни бы не осмелился рассказать о случившемся. И Бён задыхался от этой невозможности раскрыться перед кем-то. И если бы не тот сумасшедший танец в школе Чжухён, то он бы точно сошёл с ума из-за переживаний.Несмотря на холодный осенний ливень, Бэк тащился еле-еле?— куртка уже давно намокла, а худрук явно не ждал его появления, чтобы появился смысл торопиться. Да и к тому же, наказывать себя казалось таким правильным.Решил покувыркаться с Чонином на кровати худрука в его отсутствие? Стонал под Кимом, пока сам Чанёль беспокоился и переживал, находя время на мысли о нём даже в круговороте выматывающей подготовки к похоронам? Он не просто предал его?— это было даже хуже, чем предательство. Бэкхён разочаровал худрука. Добровольно спрыгнул со своего трона в зловонную пузырящуюся жижу. И хлюпающая в кроссовках вода, и мокрая одежда, и замёрзшие скрюченные пальцы?— лишь малая плата за его проступок.Бён, чёрт возьми, только сейчас понял, как сильно он нуждался в Чанёле, его поддержке и защите. Давно забывший, что такое отцовская забота, он подсознательно тянулся к Паку, желая отвоевать его внимание и получить похвалу. Подсознательно, обманывая самого себя, он с самой первой их встречи нуждался в одобрении худрука и его восхищении. Это было так приятно?— осознавать, что он выделил его из десятков прочих, посчитав особенным и достойным протекции.И вместо того, чтобы сполна наслаждаться всем этим, Бэк разменивался на глупые бунты и провокации, раскачивая эту лодку с энтузиазмом капризного ребёнка. И вот сейчас он, выброшенный и никому не нужный, тащился по залитой дождём улице, пока мужчина выбирал ему замену?— покорную, послушную и куда более талантливую.Умом Бэкхён понимал, что шанс у него всё ещё оставался, пусть и весьма ничтожный, но он не готов был ждать и находиться в подвешенном состоянии, особенно накануне премьеры. Хотелось получить ответ прямо здесь и сейчас, сию минуту, чтобы глупое сердце, наконец, успокоилось, а худрук вновь начал относиться к нему с заботой и вниманием.Наказание равнодушием оказалось слишком сложным, чтобы Бён мог и дальше его терпеть, но и давить на Чанёля было опасно?— тот сегодня ясно дал понять, что уже находился на грани. Продолжит лезть?— и Пак просто вышвырнет его отовсюду, и из театра в том числе.Разрываемый противоречивыми мыслями, парень долго стоял под окнами чужой квартиры, видя в них свет и мелькающие тени. А затем, набравшись мужества, всё же шагнул к подъездной двери, решив, что медлить и дальше было попросту глупо. В любом случае, он всё ещё имел право забрать свои вещи!Первое, на что Бён обратил внимание, когда оказался внутри квартиры?— это обувь. К счастью, пафосных ботинок Сехуна не было видно на полке для обуви, как и в шкафу не обнаружилось принадлежащей ему верхней одежды. Зато на плечиках сохло влажное от дождя пальто Чанёля. Украдкой коснувшись набухшей ткани подушечками пальцев, Бэк торопливо стянул кроссовки и прошлёпал в гостиную, оставив на полу следы от мокрых носков, и тут же испуганно застыл, увидев сидевшего на диване Пака. Тот, подняв голову от книги, окинул его пристальным взглядом и недовольно поджал губы. Подхватил со столика бокал с вином, неспешно пригубил и вернулся к чтению. Парень же, не решаясь пройти дальше, переступал с ноги на ногу и морщился, когда с его куртки срывались капли, с тихим стуком падая на пол.—?Я за вещами,?— наконец, сообщил он, глядя в противоположную от мужчины сторону. —?Сниму номер в отеле, чтобы не мешать вам.Чанёль с шелестом перевернул страницу, даже не дёрнувшись в ответ на его слова.—?Ладно,?— кивнул самому себе Бэк и подошёл к шкафу.Вытащив спортивную сумку, он принялся аккуратно складывать в неё запасные футболки и носки, нарочито медленно перебирая вещи, не теряя надежды, что худрук не выдержит и остановит его, вот только тот оставался монументально неподвижным.—?Можно вопрос? —?тихо спросил он, шумно шмыгнув носом.Пак несколько секунд никак не реагировал, а затем резко захлопнул книгу и положил её себе на колени. Расценив это, как согласие, Бэк тут же закрыл шкаф и решительно подошёл к дивану. Худрук бросил на него ничего не выражающий взгляд, и парень тут же растерялся, напрочь забыв всё то, о чём собирался сказать.—?Я жду,?— спустя минуту тишины, сурово напомнил мужчина.Бён подавленно вздохнул, судорожно сжал кулаки в карманах куртки, и осмелился поднять взгляд на худрука, не увидев в нём ни капли обеспокоенности или интереса?— только вящий холод и усталость.—?Что мы будем делать с нашим контрактом? —?не став юлить, прямо спросил Бэк. —?Не можем же мы его просто разорвать!—?Я веду переговоры с юристом на данный счёт. К счастью, я имею право расторгнуть договор с тобой в одностороннем порядке в любой момент времени.—?Ясно,?— удручённо кивнул Бэк. —?И что, это всё?—?Видимо, да,?— пожал плечами Пак. —?Ты сам сделал для этого всё возможное. Надеюсь, что теперь ты счастлив.Парень стиснул зубы, чтобы не накинуться на худрука с кулаками. Порывисто отвернулся и зажмурился, а когда вновь распахнул глаза, то мужчина уже поднимался с дивана, зажав книгу подмышкой, а в руках удерживая пустой бокал и бутылку вина.—?Уже нашли мне замену? —?не желая его так просто отпускать, продолжал лезть Бён, хотя и убеждал себя всю дорогу в том, что давить на Чанёля не стоило.—?В процессе. На следующей неделе посещу балетную академию при КНБТ, отмечу для себя самых талантливых мальчиков.—?Надеюсь, что там учатся одни бездарности! —?запрокинув голову и злобно уставившись на проходившего мимо Пака, процедил Бэк.—?Главное, чтобы характер оказался ангельским,?— небрежно бросил через плечо Чанёль. —?А уж красиво танцевать я его научу.Бён, готовый разрыдаться от бессилия и нечеловеческой усталости, обернулся, наблюдая за тем, как худрук скрылся на кухне. Хотелось затопать ногами, будто маленькому, упасть на пол и оглушительно зареветь, но ему исполнилось уже двадцать лет и это был не самый подходящий возраст для подобных истерик.—?Ну, пожалуйста! Дайте мне ещё один шанс! —?Бэкхён потащился вслед за мужчиной на кухню. —?Я всё понял и всё осознал! Я больше не буду вам перечить, и с Чонином порву! И, вообще, начну во всём вас слушаться!—?А зачем тебе так нужен этот шанс? —?убирая бутылку в шкаф, сухо поинтересовался Пак. —?У тебя их были десятки, но ты ни одним из них не воспользовался. Где гарантия, что на этот раз ты осознал свои ошибки? Уж прости, но я тебе больше не верю.—?Но я хорош! —?преградил ему путь Бэкхён, не позволяя уйти. —?Вспомните о наших грандиозных планах. Как мы хотели засиять ярко и свергнуть Чунмёна с его трона! И я всё ещё готов вам в этом помочь. Я стану премьером КНБТ, вы?— его директором, а оба Кима окажутся вышвырнутыми за пределы балетной галактики! Мы сообща уничтожим их!—?Я уничтожу Чунмёна и без твоей помощи. Ты?— хорошее оружие, но я найду ещё более совершенное,?— холодно отчеканил Пак. —?Ты, кстати, можешь остаться у меня до выходных. Завтра приезжают твои родственники, и, ради твоего спокойствия, мы сделаем вид, что у нас всё отлично. Я уже снял для них два номера в гостинице. Зайдешь завтра к Ханю?— он передаст тебе адрес отеля и пригласительные билеты в вип-ложу. Ну, а на следующей неделе мы расторгнем контракт и каждый из нас пойдёт своей дорогой. Думаю, что твой путь в КНБТ не окажется долгим, но в пятницу ты всё же будешь главной звездой, и я буду рад, если этот день станет твоим триумфом. Всё же, я тоже приложил к этому руку.—?Значит, это точно конец? —?уже не стесняясь застывших в глазах слёз, сдавленно прошептал Бэкхён.—?Может, он станет для тебя новым началом? —?с грустью усмехнулся Чанёль. —?И прими горячий душ, а то заболеешь.Бён слышал, как хлопнула дверь спальни, и медленно осел на пол, зажав ладонью рот, чтобы ни один всхлип не вырвался из него, делая его ещё более жалким и ничтожным, чем он был.***Тэн сам предложил встретиться у станции метро, и когда увидел мрачного Бэкхёна в толпе прохожих, то громко позвал его по имени и замахал руками. Бён, который большую часть ночи прорыдал в подушку, под которой лежала острая бритва, выглядел непривычно опухшим и подавленным, что не укрылось от проницательного тайца. Не говоря ни слова, он обнял Бэка за плечи, крепко притянув к себе, и шутливо указал на покрасневший кончик носа.—?Ты только посмотри на меня! Я чуть не околел, пока тебя ждал!—?Прости,?— без тени улыбки извинился парень.—?Клянусь тебе, Корея однажды меня уничтожит. Я люблю эту страну, но в холода здесь находиться просто невыносимо!—?Хочешь поехать домой? —?грустно усмехнулся Бэк.—?Как выдастся свободная неделька, так сразу,?— с энтузиазмом подтвердил Тэн. —?Ты был в Таиланде? Там тепло, ярко и очень солнечно. Можем поехать вместе!—?Шутишь?Таец фыркнул и резко потянул за край шапки, надвинув её на нос Бёна. Тот даже не взбрыкнул, лишь вздохнул тяжело.—?Ты чего такой мрачный? Завтра премьера! —?продолжал теребить его парень, когда они, отделившись от толпы, свернули на тихую улицу, ведущую к театру.—?Да мама с братом сегодня приезжают,?— решившись на полуправду, рассказал Бэкхён. —?Хотел уложить волосы, но проспал и не успел. Теперь Нара будет меня пилить.—?Не понял. Ты хотел вернуть себе ту ублюдскую прилизанную причёску, с которой таскался первые недели?!—?Мама не любит, когда я кудрявый,?— поморщился Бэк.—?Мама должна любить своего ребёнка любым. На то она и мама! —?внезапно Тэн хлопнул в ладони, не дав возможности рассердившемуся Бёну ответить. —?Кстати, ты слышал, что Мина вернулась? Прикинь, написала Бэму с утра, что они должны расстаться, а тот сам хотел первым бросить её, а теперь бесится, что его кинули из-за умершего старика!Таец запрокинул голову и громко расхохотался, а сил Бэкхёна хватило лишь на выдавливание вежливой улыбки.Они уже подходили к центральному входу, когда из одного из припаркованных автомобилей вышел Чонин. Бросив на проходивших мимо парней рассеянный взгляд, он тут же их узнал и внезапно помрачнел. Тэн, от которого также не ускользнула эта перемена в лице премьера, приветливо ему улыбнулся и подтолкнул зависшего Бэка, прикрыв его от испепеляющего взгляда Кима своей спиной.—?Вот мудак,?— прошипел таец, когда они уже оказались в фойе. —?Как далеко вы с ним зашли?—?Отстань! —?гневно взбрыкнул Бён.—?Нет, серьёзно!Тэн схватил друга за руку и затащил под лестницу подальше от чужих глаз. Огляделся, проверяя, чтобы рядом никого не было, и наклонился к парню.—?Ты с ним спал?—?Да какая разница?!—?Да огромная, блять! Он пялится на тебя так, словно бы ты его собственность. И я хочу понять?— он имеет на это право или нет? Вы встречаетесь? Трахаетесь? Что, твою мать, между вами происходит?Бэкхён, окончательно придавленный к земле всем происходящим и навалившимися на него проблемами, низко опустил голову и мучительно простонал. Мало ему было ссоры с Чанёлем, так ещё и Ким продолжал отравлять ему жизнь.—?Мы не занимались сексом, но кое-что всё же было. Я сам позволил Чонину думать, что между нами что-то может быть, а теперь не знаю, как от него отделаться!—?Хреново,?— выглянув в холл, где Ким весело болтал с Сыченом, пробормотал Тэн. —?Избегай его по максимуму. И найди себе кого-нибудь, хотя бы чисто для вида, чтобы дать ему понять, что ты в отношениях с другим человеком. Ну, не совсем же он отбитый, чтобы и дальше продолжать к тебе лезть?Сообщив Тэну, что непременно об этом подумает, Бён обречённо потащился вслед за ним в раздевалку. Он бы вообще весь день предпочёл не отлипать от друга, но у того с минуты на минуту начиналась репетиция ?Щелкунчика?, а Бэк ближайшие два часа должен был маяться без дела, ожидая, когда освободится сцена для финального прогона ?Мы?. Одно лишь радовало?— Чонин должен был тоже уйти на репетицию, а не мозолить глаза, вечно ошиваясь неподалёку.Немного размявшись и разогрев мышцы в одном из пустующих залов, Бён решил позвонить Наре, но та упрямо не брала трубку. Тогда парень, скрепя сердце, набрал номер старшего брата.—?Привет! —?звонко крикнул в трубку Чондэ, ответив сразу же после первого гудка. —?Ну что, как поживает будущая звезда балетных подмостков?!—?Нормально всё,?— проворчал Бэк. —?Я звонил Наре, но она почему-то не отвечает. У вас всё хорошо?—?Ой, да у неё очередной психоз?— она собирает вещи со вчера. Как будто мы в Сеул не на пару дней, а на месяц едем!—?Вы ещё не выезжали?—?Нет, после обеда выдвинемся. Как раз к вечеру будем в столице. Где встретимся?—?Давай где-нибудь у театра. Я заканчиваю в семь. Остановитесь в отеле, там уже всё забронировано.—?Круто! Надеюсь, номера отдельные и в разных концах коридора? Прости, братец, я не смогу выдержать Нару, если она будет жить от меня ближе, чем в сотне метров,?— звонко расхохотался Чондэ, тут же кому-то приглушённо ответив. —?Да, это Бэк!—?Дай сюда! —?раздался в трубке капризный девичий голос, сменившийся невнятным пыхтением и смешками. —?Бэкхён, это Рюджин. Помнишь меня? Твой братец совсем обалдел, не хотел отдавать мне телефон!—?Привет,?— сухо поздоровался Бён с подружкой Чондэ. —?Ты тоже приедешь?—?А то! Я даже платье купила соответствующее! —?хвастливо заявила Рюджин. —?Мы с Чондэ договорились, что если один из нас уснёт во время спектакля, второй будет его пихать локтём!—?Да замолчи! Обидится же,?— заворчал на заднем фоне брат, вновь отбирая трубку у упирающейся девушки.—?Но это же шутка,?— разочарованно протянула Шин.—?Ладно, мне пора. Увидимся вечером! —?поспешно выпалил Бэк, сбросив звонок и для надёжности отключив смартфон.Он несколько минут стоял неподвижно, наблюдая за тем, как кружилась пыль в полосках солнечного света, падающих на деревянный пол, и молил Вселенную о том, чтобы она помогла ему пережить ближайшие два дня. Мало того, что ни Нара, ни брат не должны были догадаться о том, что в их отношениях с Чанёлем произошёл разлад, так ещё и до премьеры оставалось чуть больше суток. И этот долгожданный момент его триумфа, который он лелеял в душе, мечтах и ярких сновидениях, был отравлен разочарованием и обидой?— на себя, на Пака и на весь мир в целом. Казалось бы, он ведь всё равно должен был подняться на сцену главного театра Кореи, выступить перед тысячей зрителей, кланяться, принимать букеты цветов и раздавать автографы, а потом улыбаться важным спонсорам на фуршете.Всё это непременно должно было произойти с ним, но это не приносило больше ни радости, ни восторга, ни сладостного возбуждения. Ослепительное будущее внезапно померкло, будто яркость выкрутили до минимума, украв сочность красок, заменив их унылым монохромом.Какой был смысл в счастье и радости, если их было не с кем разделить? Если не было того, кто смотрел бы на тебя с восхищением из зала, а после крепко обнимал, и, спрятав лицо в спутанных кудрях, шептал о том, что всегда в тебя верил.Худрук, который вёл его к этому дню, оставил Бэкхёна в последний момент. Выдернул свою ладонь из его руки и растаял в тумане, будто бы его и не было никогда. И он уже не произнесёт слова, которые Бён от него ждал. Не скажет, что он хорошо поработал. Не заверит, что весь этот путь был пройден не зря.Парень вздрогнул от неожиданности, когда дверь с треском распахнулась, и в зал ввалились целующиеся Доён и Момо, которые, увлечённые друг другом, даже не сразу его заметили.—?Ой, прости,?— смутившись, извинилась Хираи, отпихнув от себя возлюбленного и возмущённо округлив глаза, когда тот вновь попытался сцапать её за талию.—?Ничего страшного, не буду вам мешать,?— бесцветно произнёс Бэкхён, направившись к выходу из зала.—?Нашла перед кем извиняться,?— донёсся до ушей тихий голос Доёна.Отвечать не было ни желания, ни сил, поэтому Бён даже не обернулся, машинально продолжив шагать вперёд.Лишь оказавшись на лестнице, парень вспомнил, что худрук просил его забрать у секретаря необходимые документы. Прикинув, что Пак как раз должен был находиться на репетиции ?Щелкунчика?, Бэк направился прямиком в его приёмную. К счастью, худрук этим утром вновь ушёл до его пробуждения, не удосужив себя приготовлением завтрака, и не видел своего теперь уже бывшего подопечного жалким и зарёванным. И сейчас тоже не должен был видеть.Оставалось надеяться, что прогон ?Мы? Пак также не планировал посещать по причине своей несомненно высокой занятости. А позже Бэк в любом случае бы собрался и привёл себя в порядок?— сделал бы себе увлажняющую маску, выпил пару пилюль успокоительного и лёг спать в восемь вечера, чтобы завтра никому не показать своей усталости, отчаяния и страха перед будущим.Хань, стучащий по клавиатуре ноутбука, бегло взглянул на молча застывшего перед его столом Бёна, и вытащил из ящика стола тонкую зелёную папку.—?Держи,?— коротко приказал он. —?Проверь пакет документов и распишись, что все их получил.Недовольно фыркнув, Бён распотрошил содержимое папки, бегло вчитываясь в имена на пригласительных, и удивлённо обернулся, услышав женские вопли и мужской рык. Секретарь, также не понимающий, что происходило, вышел из-за стола и тонко вскрикнул, когда ворвавшийся в приёмную взбудораженный Джун оттолкнул его со своего пути.—?Идём же! —?рявкнул мужчина на рыдающую Мину, которую тащил за локоть, явно причиняя боль.—?К Паку нельзя! —?попытался остановить их Хань, бросившись на защиту кабинета худрука, но его повторно отбросили к стене, будто надоедливого щенка.Бён, напрочь забыв о документах, отбросил их на секретарский стол и вбежал в соседнее помещение вслед за хореографом и скулящей балериной, захлопнув дверь прямо перед носом ошарашенного от такого напора секретаря.—?Я перезвоню,?— сухо произнёс в трубку Чанёль, прежде чем прервать звонок. —?Что здесь происходит?Джун взбешённо оскалился и толкнул Мину прямо к столу худрука, из-за чего девушка пошатнулась и неуклюже упала, разрыдавшись с новой силой. Бэк будто прирос к полу, в ужасе наблюдая за тем, как Пак выскочил из-за стола и помог Мёи подняться и сесть в кресло.—?Хань, принеси воды! —?крикнул мужчина, присев на корточки перед девушкой. —?Ты как?Мина открыла рот, чтобы ответить, но ни одно слово не вырвалось из схваченного спазмом горла.—?Джун, ты что творишь? —?прошипел Пак, пока вбежавший в кабинет секретарь пытался всунуть в скрюченные пальцы девушки стакан с водой. —?Она же девушка, а ты её швыряешь, будто вещь!—?А ты сначала выслушай, что она устроила! —?нервно перекатываясь с пятки на носок, выдохнул ему в лицо хореограф. —?Мало того, что Мина сбежала с репетиций, никого толком не предупредив, исчезнув на несколько дней?— самых важных, смею заметить, так ещё и сегодня, вернувшись с похорон своего любовничка, заявила при всех, что отказывается играть и уходит из театра! Вот ты лично считаешь это нормальным? А ты, Хань? Или ты, кудряшка?Бэк втянул голову в плечи и вжался спиной в стену, уже жалея, что прошмыгнул сюда, пользуясь всеобщей суматохой.—?Выйди,?— не глядя на секретаря, приказал Чанёль.Бён не решился уйти вслед за Ханем, да его пока и не выставляли за порог, и тактично отвёл взгляд, обратившись в слух.—?Мина, это правда? —?обернулся к девушке худрук.Та молча кивнула, прижимая к груди полупустой стакан, большая часть воды из которого успела выплеснуться на её серую футболку.—?Почему?—?Потому что я не могу больше танцевать,?— с трудом выдавила Мёи. —?И не хочу.—?Но так нельзя,?— Чанёль сел в кресло напротив и попытался заглянуть в её глаза. —?Хореограф Ли поступил неправильно в отношении тебя и он будет за это наказан по всей строгости…—?Что?! —?возмутился Джун, всплеснув руками.Не дожидаясь продолжения речи Пака, он вышел из кабинета, оглушительно хлопнув дверью, и они остались втроём. И Бэк откровенно не понимал, почему его самого до сих пор не вышвырнули за порог.—?Я знаю, что у тебя сейчас непростые времена, что ты пережила смерть своего учителя и наставника, но работа есть работа. Ты связана контрактом, пункты которого необходимо неукоснительно выполнять, и ты и так нас очень сильно подвела, когда в преддверии балетного сезона просто исчезла,?— спокойно выговаривал Чанёль, даже не повышая голоса.—?Но зачем я вам нужна? У меня и партий толком нет! —?обливаясь слезами, шептала Мёи.—?Да будь ты даже танцовщицей кордебалета?— было бы невероятно сложно найти тебе замену. Пойми же?— завтра премьера, а ты задействована в двух из трёх спектаклей. Ты очень сильно нас подведёшь, если не поднимешься на сцену. И дело даже не в том, что ты нарушишь контракт и будешь платить огромную неустойку?— с таким шлейфом тебя больше ни в один театр не возьмут.—?Вы глухой?! —?вскочила Мина, в сердцах разбив стакан об пол. —?Я вам говорю, что не хочу больше танцевать?— ни в КНБТ, ни где-либо ещё! Я ухожу из балета, и моя семья достаточно богата, чтобы заплатить за меня неустойку. Катитесь вы к чёрту со своим театром и дурацкими спектаклями! Горите в аду! Вы все?— бездушные твари, которые не понимают, что я испытала! Я лишилась самого дорогого мне человека, а вы мне талдычите о каких-то контрактах, обязанностях и неустойках. У вас нет души, одни лишь деньги на уме!Чанёль смотрел на неё невозмутимо и отстранённо, продолжая сидеть, закинув нога на ногу, ничуть не теряясь перед бьющейся в истерике девушкой. Он не перебивал её, не возражал, молча выслушивая бесконечный поток обвинений, а когда Мёи замолчала, судорожно втянув воздух, устало повёл плечами.—?Мне было двадцать пять лет, когда моей мамы не стало. В тот день я находился на гастролях в Париже, но вместо того, чтобы мчаться в аэропорт, я поднимался на сцену Гранд-Опера, чтобы отыграть роль в ?Ромео и Джульетте?. Потому что там, в нескольких метрах от меня, шумели аплодисменты заждавшихся зрителей. Потому что в тот момент я был не сыном, а артистом, и выступить перед ними было моим священным долгом. И я знал, что мама, которая сама привела меня в балетную школу, и которая верила в меня даже тогда, когда я сам не был на это способен, непременно сказала бы мне, что я поступил правильно,?— Чанёль медленно поднялся и взглянул с высоты своего роста на сгорбившуюся притихшую девушку. —?Решай сама. Мы найдём тебе замену, если что, но достойной балериной ты уже точно никогда не станешь.Худрук вернулся за стол, погрузившись с головой в изучение документов, и Мёи, судорожно обхватив себя руками за плечи, бесшумно вышла. Бэкхён же, чувствуя себя жалкой невидимкой, всё никак не мог уйти, но и оставаться здесь дальше казалось ему неправильным. Он тихо шагнул к двери, но не успел сделать и пары шагов, как зависший за ноутбуком Чанёль резко отмер.—?Осторожно! —?крикнул он.Ступня в тонкой балетке, почти коснувшаяся крупного острого осколка, вовремя отдёрнулась, и Бён благодарно взглянул на худрука.—?Смотри под ноги,?— устало попросил Пак.—?Хорошо,?— опустив голову, сдавленно шепнул Бэк.Он хотел сказать ещё что-нибудь чертовски нужное, способное их примирить, но в голове звенела пустота, а ладони предательски мокли при мысли о том, что прямо сейчас Бён узнал о худруке кое-что важное, о чём бы тот, возможно, никогда не рассказал в других обстоятельствах.И это оказалось неожиданно больно?— понимать, что за все эти недели он даже на шаг не приблизился к тому, чтобы узнать Чанёля лучше, чтобы попытаться понять его, а не просто слепо бунтовать и возмущаться его решениями. В нём ведь столько всего было скрыто. Целый мир, причудливая вселенная, полная взлётов и падений, ошибок, болезненных провалов и личных драм. Бесценный кладезь мудрости и опыта. Шкатулка, полная чудных неожиданных открытий.Они бы столько всего могли друг другу дать, если бы только Бэк доверился ему и позволил вести. А теперь все слова сказаны и двери закрыты. И не пробиться за колючую броню, и в чужое сердце заказана дорога.—?Мне жаль, что у нас всё так закончилось,?— уже распахнув дверь, выдохнул Бэкхён. —?Я надеюсь, что новый ученик окажется лучше меня. Вы это заслужили.И, так и не дождавшись ответа на свои слова, парень бесшумно вышел, ощущая на затылке прожигающий взгляд чужих карих глаз.