Глава 29 (1/1)

Бэкхён молчал, лишь дышал сорванно и загнанно, будто угодивший в клетку зверёк. Худрук же, смакуя чужой страх, продолжал крепко удерживать парня, прижимая его затылком к подушке?— не усиливая нажим, но и не ослабляя, будто бы играясь со своей юной неопытной жертвой.—?Так и будешь молчать? —?припечатал он, прищурив горящие злобой глаза. —?Думаешь, я настолько тупой, что даже не удосужился проверить записи с камер наблюдения? Да ими весь подъезд напичкан?— ты или слепой, или безумец, раз не придал этому факту значения!Не в силах выдерживать этот сумасшедший напор, Бён отвёл взгляд за правое плечо мужчины, но тот моментально сжал пальцы, возвращая к себе утерянное было внимание. Склоняясь ещё ниже, опаляя своим жарким дыханием покрытое испариной искривлённое лицо.—?Ты спал с ним?!—?Нет,?— слабо прохрипел Бэк, вцепившись в чужую руку в попытке хоть немного отвести её от своего горла.—?А что делали? Чай пили? —?было непонятно смеялся ли Пак или его трясло.Можно было бы солгать. Выдумать складное враньё, красиво украшенное мягкими выверенными фразами. Можно, но не в тот момент, когда воздух почти не поступал в лёгкие, а язык казался распухшим и неповоротливым. Когда единственное, чего хотелось, так это вырваться и оказаться как можно дальше от этого безумного человека.—?Отвечай же! —?приказал Чанёль, и его голос звенел от напряжения и нечеловеческой усталости.Было страшно смотреть в его глаза, видеть в них собственное смятённое отражение. А ещё не хотелось лгать о том, что однажды всё равно должно было всплыть наружу. Так может расставить всё по местам прямо здесь и сейчас, наивно надеясь, что его помилуют? Ведь лучше сказать правду самому, чем оставлять это право за Чонином, который всё равно однажды проговорится?— намеренно или случайно.—?Мы просто… немного… —?решимость покинула, словно её и не было никогда, сменившись запоздалым осознанием собственной уязвимости.Худрук усмехнулся?— даже как-то понимающе, будто с самого начала всё знал.—?Дрочили друг другу? —?едва шевеля побелевшими от напряжения губами, пробормотал он. —?На моей кровати?Бэкхён не собирался посвящать Чанёля в подробности постыдной связи, но, видимо, ответ был написан в его растерянных и полных вины глазах, потому что мужчина, явно отказываясь верить в безрассудство собственного подопечного, на короткий миг ослабил хватку, и этого было достаточно, чтобы парень извернулся, ударил его кулаком под дых и грузным мешком скатился с дивана.—?Стой! —?прохрипел Пак, вцепившись в штанину Бёна и падая следом за ним, но тот оказался проворнее и спешно вскочил, не сразу понимая, куда ему бежать.Быстро, пока кашляющий худрук не поднялся на ноги, он выскочил в коридор и закрутил головой, а затем, уже слыша приближающиеся шаги, метнулся к ванной комнате, забыв включить в ней свет.—?Куда пошёл?! —?явно не контролируя громкость своего голоса орал мужчина, спешивший по его следам.Уже закрывая за собой дверь, Бэкхён увидел его искажённое бешенством, покрасневшее лицо, и запоздало протянутую руку, почти дотянувшуюся, но схватившую лишь пустоту.Бён щёлкнул замком и тут же отскочил назад, едва не запутавшись в полупрозрачной шторе, когда на несчастную дверь обрушился град мощных ударов.—?Я убью тебя! Мерзавец! Скотина! —?грохотал кулаками Пак. —?Только выйди оттуда?— и ты труп!Всклокоченный парень сел на пол, закрыв руками голову, умоляя небеса лишь о том, чтобы слетевший с катушек худрук не смог ворваться внутрь и совершить всё то, чем столь громогласно угрожал. Царившая вокруг темнота давила на нервы и дышать становилось ещё труднее, чем в ярко-освещённой гостиной, поэтому Бэк принялся растирать покрасневшее и саднившее горло, широко открывать рот, жадно хватая им прохладный влажный воздух.Удары и крики стихли минуты через три. Финальный аккорд в виде мощного пинка заставил дверь жалобно содрогнуться, а сразу после раздались мерно удаляющиеся шаги.Выждав какое-то время, Бэк, глаза которого успели немного привыкнуть к темноте, нащупал раковину и висевший над ней шкафчик. Нажал на кнопку, включая подсветку, радуясь даже столь ничтожному кругу света, и стараясь не отходить в сгустившуюся до чернильного оттенка темноту за его пределами. Посмотрел на своё отражение?— бледное, испуганное?— и отвернулся, не в силах сдержать жалобного всхлипа.—?Идиот!Распахнув дверцу шкафчика, Бён осмотрел полки?— здесь лежали и бритвы, и какие-то таблетки, назначения которых он не знал. Что, если ему инсценировать попытку самоубийства, чтобы Чанёль над ним сжалился? Помнится, в прошлый раз, когда ему было плохо, Пак и на шаг от него не отходил, окружая удивительной заботой.Поморщившись, Бэкхён закрыл шкафчик и отошёл подальше. Побродил по тесной комнатке и забрался с ногами на стиральную машину, уныло глядя на утонувший во мраке чёрно-белый кафельный пол.Нет, умирать, даже понарошку, был не вариант. Он крупно облажался?— в этом не было сомнений. И Чанёль злился на него не просто так. Здесь не помогли бы ни попытки разжалобить, ни слёзные мольбы, ни сладкая ложь. Когда в последний раз он вообще был перед кем-то настолько сильно виноват?Бэкхён прикрыл глаза, переносясь мыслями в далёкие дни детства?— те полные лихого бунтарства времена, когда он ещё пытался вырваться из навязанного матерью круга и отвоевать свой сладкий кусочек свободы. Способов было много, и они включали не только побеги со старшим братом?— находились и более приземлённые варианты.Маленький Бэк часто притворялся больным. Он нагревал градусник в чашке с чаем, притворно выдавливал из себя надсадный кашель, даже натирал луком глаза, чтобы те слезились, как при болезни. Нара поверила пару раз, а потом раскусила обман и не разговаривала с сыном целую неделю, показавшуюся ребёнку вечностью. Тогда он честно во всём раскаялся, поклявшись больше никогда так не делать. А спустя какое-то время, под гнётом бесконечных тренировок и одинаковых, проведённых будто под копирку дней, нашёл новый способ убегать от наскучившей и приевшейся ему реальности.В первый раз всё получилось случайно?— Бэк вышел на задний двор, чтобы тайком понаблюдать через дыру в заборе за Чондэ, гоняющим мяч с друзьями, а вместо этого наступил на старый ржавый гвоздь, проткнувший ступню. Нара тогда чуть с ума не сошла от беспокойства?— она и кричала на сына, и отвешивала ему оплеухи, а потом рыдала и прижимала к себе столь отчаянно, что он и сам испугался того, что больше не сможет танцевать и мама уже никогда его вот так не обнимет.К счастью, тогда всё обошлось, и месяц без балета, показавшийся раем, остался в прошлом. Всё неумолимо вернулось на круги своя?— ежедневные тренировки, репетиции, заученные до автоматизма движения. Но теперь Бэкхён знал, что нужно делать, чтобы получить передышку. И прибегал к этому способу лишь в самых исключительных случаях, когда пружина внутри сдавливалась так сильно, что дышать становилось просто невозможно. И именно в те моменты он ?нечаянно? ронял нож на ногу, падал с лестницы и искусственно вызывал рвоту, которая настигала его непременно в присутствии Нары.Она раскусила его ненароком?— Бэку тогда было лет одиннадцать. В то мрачное ноябрьское утро они должны были ехать в театр, чтобы выступить на очередном детском спектакле. Маленький Бён не хотел покидать дом?— он желал остаться в тёплой кровати. Смотреть мультики или читать книги с яркими картинками, тайком поедая шоколадку, подаренную накануне отцом и спрятанную под подушкой.Кружка разбилась случайно?— служанка поставила ту слишком высоко, чтобы ребёнок мог без проблем её достать. Он стоял тогда, сонный и растрёпанный, в тёплой клетчатой пижаме, перед грудой острых осколков, рассыпанных на полу. На пробу касался их большим пальцем ноги, ощущая, как острые углы царапали тонкую кожу. А затем, стиснув зубы, поставил на них ступню и полностью перенёс на неё вес всего тела. Стекляшки врезались в кожу, и Бэк истошно закричал, уже жалея, что позволил себе столь вероломный поступок.Заметив краем глаза движение справа от себя, мальчишка торопливо повернул голову и увидел Нару, застывшую на пороге кухни. Он до сих пор отчётливо помнил её густые распущенные волосы, лежащие на плечах; шёлковый халат; тапочки, отороченные мехом. А в карих глазах разливалась тоска?— ледяная, безбрежная, пожирающая те жалкие остатки любви к младшему сыну, что ещё жили в ней.—?Мама, мне больно! —?не в силах остановить поток слёз из глаз, пожаловался Бэкхён. —?Помоги мне, пожалуйста!Нара едва заметно покачала головой и развернулась, чтобы уйти. И тогда Бён, хромая, оставляя на полу кровавый след, подбежал к ней, вцепился в гладкий подол и крепко стиснул в крохотных кулаках.—?Мама, прости, я не специально!—?Не лги мне,?— пригрозила женщина, медленно обернувшись.Она схватила сына за щёки, вдавила пальцы в светлую детскую кожу, оставляя на ней красные отметины, и приподняла заплаканное лицо, вынуждая мальчика смотреть прямо в свои взбешённые глаза.—?Скажи, зачем ты это сделал? Разве ты не хочешь заниматься балетом?!—?Хочу…—?Не реви! Будь мужчиной, в конце концов! Скажи мне честно, что не так! —?потребовала Нара, игнорируя приближающийся грохот шагов на лестнице.Бэк покосился на примчавшихся на вопли отца и брата, явно сбитых с толку увиденной картиной, а затем вновь уставился на мать, для которой, казалось, не существовало сейчас никого, кроме них двоих.—?Любимая, что ты делаешь? Отпусти его,?— папа протянул было руку, но Нара резко вздёрнула ладонь, давая понять, что к ним не стоило приближаться.—?Я жду ответа, Бэкхён. И не смей мне врать!Ребёнок судорожно облизнул губы, солёные от пролитых слёз, и осторожно приподнял окровавленную ступню, стоя на одной ноге, будто цапля.—?Я очень сильно люблю балет, просто я немного устаю. Я хочу, как и другие мальчики, гулять и веселиться, а ты мне не разрешаешь,?— едва слышно прошептал он.—?Это всё его влияние,?— не глядя на Чондэ, дёрнула подбородком Нара. —?Сдам его в интернат!—?Чего, блять?! —?развёл руками брат.—?Не выражайся при матери! —?отчим отвесил ему крепкую оплеуху, и Чондэ, психанув, убежал обратно на второй этаж.Женщина, наконец, отпустила зарёванного сына, и провела рукой по своим волосам, будто собиралась с мыслями. Папа, всегда относившийся к супруге с необъяснимой нежностью и безграничной любовью, даже сейчас не смел вмешиваться и вступаться за сына, не понимая или не желая понять, как отчаянно ему была нужна в тот момент его поддержка.—?Ты идёшь по сложному пути, Бэкхён, но именно он приведёт тебя к величию,?— наконец, заговорила Нара, горделиво расправив плечи. —?Однажды ты станешь известным на весь мир. Успешным и талантливым артистом, блистающим на мировых театральных подмостках. У тебя будут и влияние, и власть, и богатство. А те, кого ты сегодня считаешь своими кумирами и примерами для подражания, останутся гнить в глуши. Они станут механиками или грузчиками. Женятся в двадцать с хвостиком, обзаведутся потомством и разведутся. Обрастут жиром и ранними морщинами, погрязнут в кредитах и долгах. И когда ты их увидишь, то даже руки им не протянешь. Ты даже не заметишь их с высоты того трона, на который я тебя усажу. Так ты готов продолжать карабкаться наверх? Если нет, то скажи прямо сейчас. Искренность?— вот о чём я тебя прошу, на что уповаю и надеюсь!Красивая яркая сказка с самим собой в главной роли казалась привлекательнее серой реальности. Материнское тепло ценилось выше её же холода и гнева. Бэк мог прожить без балета, а вот без Нары?— нет. И его выбор был очевиден, и он просто не мог быть иным.—?Я хочу стать известным артистом балета. И хочу, чтобы ты и дальше во всём мне помогала. Извини, что разочаровал тебя! Такое больше не повторится,?— взмахнув влажными ресницами, надрывно произнёс мальчишка.Нара долго смотрела ему в глаза, будто не верила ни одному слову, а затем устало покачала головой и направилась к шкафчику, в котором хранилась аптечка.—?Она простила тебя,?— украдкой шепнул отец, бросившись вслед за супругой. —?Дорогая, тебе помочь?Мальчишка лишь разочарованно обернулся ему вслед, совсем не удивлённый тем, что его собственный крик о помощи не услышал никто.***Бэкхён вышел из ванной опустошённым и раздавленным. Он еле передвигал ногами, но не из-за страха перед худруком, а из-за навалившейся на него дикой усталости. В конце концов, он же не мог от него вечно прятаться? Рано или поздно, но им пришлось бы поговорить, и лучше уж не оттягивать неизбежное, уповая на чудо.Чанёль, успевший сменить халат на более приличную одежду, сидел на кухне и пил вино. Он зло покосился на своего подопечного, но даже не шелохнулся, лишь сделал очередной глоток и отставил бокал в сторону.Помедлив, Бён сел напротив, с обратной стороны барной стойки, и аккуратно сложил перед собой руки будто примерный ученик.Если бы Пак только захотел, то мог сделать в этот момент всё, что угодно?— отвесить ему унизительную пощёчину, разбить нос, выбить зубы, схватить за волосы и ударить виском об угол. Бэк бы не успел защититься, да и не собирался этого делать, полностью признавая свою вину и выражая готовность к любым последствиям. Однако, Чанёль долго сидел не шелохнувшись, а когда его рука всё же дёрнулась, парень малодушно зажмурился и втянул голову в плечи.—?Ты чего? —?спустя паузу, удивлённо спросил худрук.Бён боязливо приоткрыл правый глаз, затем левый, и уставился на протянутый чистый фужер.—?Будешь?Бэкхён слабо кивнул, наблюдая за тем, как Пак неспешно наполнял его бокал кроваво-красным алкоголем, а затем сделал несколько больших глотков, немедленно опаливших жаром внутренности.—?Даже интересно, ты пьёшь с горя или от счастья? —?хмыкнул худрук, и тут же недовольно поморщился. —?Извини, что не рассчитал силу. У тебя, наверное, синяки останутся.Не ожидающий подобного поворота, парень неловко заёрзал, но не успел и слова вставить в пространном монологе Чанёля, который даже не думал замолкать.—?Пока ты там сидел, я заказал новый матрас?— завтра вечером должны доставить. Подушки и постельное бельё тоже выкину. Ничего личного, но ты же понимаешь,?— не глядя в глаза своему подопечному, развёл руками Пак. —?Можешь пожить у меня ещё пару дней, пока не найдёшь отдельное жильё, а там уж давай каждый будет сам по себе.—?Я что-то не понял. Вы меня выгоняете?! —?не ожидавший такого исхода, сипло уточнил Бэк.—?Да.Растерянный взгляд парня заметался по квартире, не в силах зацепиться за что-то конкретное, а Чанёль, напротив, смотрел на него в упор?— с тоской, разочарованием и неприкрытой болью.—?Пойми, я чертовски устал играть на этом поле в одиночку. Я честно хотел тебе помочь и был готов продолжать делать это, но у нас ничего не получается,?— пожал плечами Пак. —?Просто такое случается, что иногда два человека никак не могут соприкасаться друг с другом?— видимо, это наш с тобой случай. И, наверное, мы оба виноваты, но какой теперь во всём этом смысл?—?Это из-за Чонина, да? —?Бэкхён вцепился побелевшими от напряжения пальцами в стойку, ощущая дурноту и дикое головокружение. —?Но это было ошибкой, которая больше никогда не повторится!—?Секс с Чонином в моей квартире и на моей постели?— это всего лишь одна из десятка причин, не самая важная, но ставшая для меня последней каплей,?— потянувшись к бутылке, спокойно возразил Чанёль. —?Ты не понимаешь, как меня порой кроет рядом с тобой. Я себя контролировать не могу, и мне это чертовски не нравится! Сколько мы живём под одной крышей? А так и не научились находить общий язык. Вечно ссоримся, выясняем отношения. Я оскорбляю тебя, ты что-то делаешь мне назло. Я говорю тебе, как не стоит поступать, а ты намеренно всё совершаешь с точностью до наоборот. Ну, не получается если, так зачем стараться? Сколько можно биться в закрытую дверь? Пойми уже, это я тебе нужен, а не ты мне. Я найду другого мальчика?— это дело пяти минут, а вот тебе придётся постараться, чтобы отыскать такого, как я. Ничего личного, у тебя был шанс, но ты его потратил впустую. Однако, чтобы не быть уж совсем мудаком, я оставлю тебя в КНБТ, только ты теперь сам за себя. Посмотрим, долго ли ты продержишься в театре без моей поддержки.Пак допил вино, вытер влажные губы подушечками пальцев и поднялся на ноги. Молча сполоснул бокал, убрал его на полку и вышел, пока Бэкхён, оглушённый и потрясённый, не мог найти сил даже на то, чтобы соскрести себя со стула и пойти следом?— уговорить, переубедить, поклясться в преданности.Не хотелось ни вина, ни сигарет. Не хотелось мыслей в голове. А единственное желание?— отмотать время назад и никогда не приводить проклятого Чонина в эту квартиру?— являлось невыполнимым.Пак от него отказался?— как от взятого из приюта ребёнка, который оказался слишком капризным и строптивым, чтобы с ним можно было найти общий язык. Подумаешь, невидаль какая? Сдадим обратно, найдём нового?— умного, послушного, которым можно будет гордиться и ставить в пример перед окружающими. А Бэкхён?— ошибка природы. Никому ненужный, лишний. Бракованный.Они оба?— и Нара, и Чанёль?— требовали абсолютного послушания и слепой любви к балету. Их тотальный контроль душил парня, но если в случае с матерью он боялся противиться, то в отношениях с Паком позволил себе долю строптивости, и вот к чему это привело.В мире балета нельзя было просто оставаться самим собой. Идеальная маска должна была быть крепко пришпилена к лицу, как крылья диковинной бабочки к бархатному сукну. Шаг влево, шаг вправо?— под запретом. Либо ты летел по выбранной для тебя траектории, либо сбивался с верной дороги и сгорал дотла, как мотылёк, по глупости угодивший прямиком в обжигающее пламя.Здесь нельзя было взлететь высоко без чьей-либо протекции. Ты должен был прогибаться и глотать?— в прямом или переносном смысле?— чтобы тебя заметили, оценили по достоинству и подтолкнули наверх, помогая обходить других, более гордых и принципиальных.И Чанёль, если посудить, был не самым плохим вариантом. Всего-то и нужно было, что во всём его слушаться, карабкаясь наверх медленно, но верно, шаг за шагом. А теперь уделом Бэка был кордебалет, да и то?— лишь задние ряды. И так до тех пор, пока его не заметил бы какой-нибудь старый извращенец из числа спонсоров, имея, как последнюю шлюху, в обмен на главную роль.—?Не хочу! —?обессиленно прошептал парень, с трудом добравшись до дивана и рухнув на него лицом вниз.Он хотел с Чанёлем. Только с ним. Не таким уж и вредным, если найти к нему верный подход. Он ведь это всё не со зла выдал, на нервах. Вот завтра остынет и они ещё раз поговорят. Бэк извинится. Всё, что угодно, сделает, дабы вымолить его прощение. Он пересилит себя, станет послушным, даже встанет на колени, если потребуется, потому что не имеет права подвести Нару и потерять по глупости всё, к чему сознательно шёл всю свою жизнь. Он просто ошибся, но каждый должен иметь право на второй шанс.Проворочавшись без сна пару часов, парень скатился с дивана и уныло побрёл в туалет. Бэк не представлял, что с ним будет завтра и где он найдёт силы для репетиции, потому что шансов уснуть этой ночью у него попросту не было.Уже выйдя обратно в коридор, он заметил, что в спальне Чанёля была приоткрыта дверь. Осторожно, на носочках, он приблизился и заглянул внутрь. Увидев пустую кровать, напряжённо завис, не понимая, как мог пропустить уход Пака. Неужели к Сехуну ушёл, воспользовавшись ситуацией? И лишь спустя мгновение, когда глаза начали понемногу привыкать к темноте, Бён заметил худрука спящим у окна?— тот лежал прямо на полу, подложив под голову скомканный халат вместо подушки и накрывшись тонким клетчатым пледом.Скрипнув зубами, Бэк вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Хотел садануть по ней со всей силы, уже представляя, как Чанёль проснулся бы от грохота, ошалело вращая глазами, но не сделал этого?— молча отступил, проглотив досаду, но всё ещё не теряя надежды на счастливый для себя исход.***О том, что худрук не шутил, стало понятно уже утром?— когда Бэкхён, уснувший лишь на рассвете, проснулся вместе с настойчивым звоном будильника, мужчины в квартире не нашлось. Мало того, он, нарушив все негласные законы их совместного проживания, не приготовил ему завтрак. Но даже приехав в КНБТ с решительным желанием увидеть Пака и всё обсудить, раздосадованный Бён наткнулся на преграду в виде недовольного Ханя.—?Босс занят?— у него совещание с директором Кимом,?— процедил он, смерив парня ледяным и полным презрения взглядом.—?Ладно, зайду позже,?— невозмутимо парировал Бэк.—?Позже он тоже будет занят,?— даже не заглянув в расписание, усмехнулся секретарь.—?Хорошо, поставлю вопрос иначе,?— парень приблизился к столу и нервно вцепился в лямку рюкзака, закинутого на плечо. —?Когда худрук Пак будет свободен?Лу неожиданно улыбнулся?— нагло и радостно?— и элегантно опустил гладко выбритый подбородок на слабо сжатый кулак.—?Для тебя он всегда занят.Если бы не привитое ещё в детстве умение в любой ситуации держать удар, то Бэк бы с великим удовольствием выхватил из органайзера остро заточенный карандаш и воткнул его прямо в ехидно прищуренный правый глаз секретаря, да ещё бы и провернул для верности пару раз, но в реальности он ограничился лишь сухой ухмылкой и легкомысленно пожатыми плечами.И лишь оказавшись в коридоре, где его никто не видел, парень стёр с лица благодушное выражение и позволил пробиться наружу бешенству, искривившему губы, проступившему красными пятнами по бледному лицу.Перед началом репетиции, назначенной на утренние часы, его выловила Сынван. Ничего толком не объяснив, она схватила парня за руку и потащила на второй этаж. И уже там, рядом с огромным панорамным окном, Бэкхён увидел скучающих Чонина и Момо. При виде Бёна оба артиста оживились, а тот, всё ещё не понимая до конца, чего от него хотели, мрачно прищурился.—?Теперь все в сборе,?— выудив из кармана пиджака смартфон, широко улыбнулась Сон. —?Так, нам нужно снять приветственный ролик для нашего инстаграма.?— А что говорить? —?всполошилась Хираи.—?Что-нибудь от души. Импровизируйте,?— приободрила их девушка. —?Запишем один совместный и три по отдельности. Кто первый?—?А почему именно мы? Сними, не знаю, артистов ?Щелкунчика?! —?психанул Бэк, ощущая на затылке прожигающий взгляд Чонина, которого он виртуозно избегал всё утро.—?Милый мой, я уже выкладывала видео и с артистами ?Щелкунчика?, и с ?Жизель?. Только вы остались. И ты, вроде как, зарегистрировал свою страницу, а на профиль КНБТ до сих пор не подписался. А если бы подписался, то был в курсе всех событий. К тому же, нам не хватает всего лишь жалкой сотни человек до двух миллионов подписчиков,?— Сынван мило ему подмигнула и тут же переключилась на Хираи. —?Момо, давай ты!Дождавшись, когда брюнетка, нервно хихикая, займёт выгодный ракурс, Чонин схватил Бэка за локоть и оттащил в сторону.—?Ты подумал?—?Давай не здесь!—?А где?!Поражаясь тупости Кима, его непробиваемости и упрямству, Бён лишь сердито закатил глаза и попытался его обойти, но парень гневно цокнул языком и преградил ему дорогу.—?Отвали!—?Мальчики, тише! —?шикнула на них Сынван. —?Момо, давай заново, весь кадр нам испортили.Бён красноречиво развёл руками, и тогда Чонин, признав своё поражение, отступил. Однако, в том, что это был их не последний разговор на сегодня, и предоставленная отсрочка не могла оказаться слишком долгой, парень не сомневался.—?Меня зовут Бён Бэкхён, и я новый артист Корейского национального балетного театра! —?когда дошла его очередь, выразительно выговаривал в камеру Бэк, не забыв расправить плечи и держа спину идеально прямой. —?Дорогие зрители, я и мои коллеги, ждём вас на премьере спектакля ?Мы? уже в эту пятницу!Парень поклонился и замолчал, а Сон удивлённо выглянула из-за телефона и вопросительно приподняла брови.—?Всё,?— растерянно резюмировал Бён.—?Всё?! —?Сынван и Момо красноречиво переглянулись, а затем Сон махнула рукой Чонину. —?Давай, красавчик, покажи нашему зелёному юнцу, как нужно правильно подавать себя зрителям.Ким хмыкнул, но по-доброму, без издёвки, и вытеснил обиженного Бэка из кадра. Отточенным движением чуть взъерошил волосы, одёрнул простую чёрную футболку, идеально сидевшую на стройном теле, и улыбнулся?— чуть криво, по-плейбойски небрежно, опустив голову и загадочно поглядывая в камеру из-под падающей на глаза чёлки.—?Доброго времени дня! Моё имя Ким Чонин, и, хотя мы уже виделись в прошлых видео, я вновь приветствую вас! —?парень вежливо склонил голову, выражая своё почтение невидимой публике. —?Спектакль ?Мы??— это несомненный прорыв в корейском театральном обществе. Уверяю, что вы ещё такого не видели! Это смело, ново и очень пронзительно. Мы несомненно рискуем, ставя подобную постановку, но мы верим, что вы, наши бесценные зрители, сможете оценить её по достоинству. ?Мы??— это про любовь. ?Мы??— это про чувства. А любовь, как и чувства, бывают разными, и мы покажем все их грани уже через два дня. Ждём вас на нашем спектакле!—?Ну, не крутой ли? —?восхищённо ахнула Сынван, выключив камеру. —?Чонин, если бы у меня не было жениха, то ты бы обзавёлся ещё одной поклонницей в моём лице!—?Твой жених не помеха для настоящих пылких чувств,?— двусмысленно поиграл бровями Ким и тут же беззаботно рассмеялся. —?Ну же, партнёры мои, возвращайтесь в кадр!Момо тут же прижалась к левому боку парня, а Бэк, недовольно хмурясь, долго размышлял, пока Сон просматривала получившиеся видео. Наконец, он решился, и тут же поморщился, ощутив на талии чужую жилистую руку, притянувшую ещё ближе к горячему телу.—?Чонин, скажи, мол, премьера состоится тогда-то, а вы дружно подхватите в конце, типа, круто, всех ждём! —?дала подсказку жизнерадостная Сынван, прежде чем вновь навести на них камеру.Бён, мысленно прокляв всё и всех, выдавил вялую улыбку, прижавшись к Киму, как к старому другу, и выполняя то, что от него требовалось?— чётко и профессионально, чтобы не потребовались дополнительные кадры. И не забывая время от времени поправлять воротник чёрной водолазки, чтобы синюшные следы от чужой руки не были видны дорогим зрителям.***—?Какие люди посетили мой скучный бренный мирок,?— с тягучим, будто патока акцентом, произнёс Тэн, когда Бэкхён бесцеремонно сел к нему за стол. —?Ты на диете?—?Неа, просто есть не хочется,?— покосившись в угол, где обедал невозмутимый Чанёль, с опозданием отозвался Бён. —?Как дела?—?Ой, только не нужно делать вид, будто тебе есть дело до моей жизни,?— скривился таец. —?Я не в обиде, если что, просто не люблю, когда люди задают мне вопросы, ответы на которые им не особо интересны.—?С чего ты взял, что мне неинтересно?—?Ты себя видел? Тебя в этой жизни интересует только один человек?— это ты сам,?— насмешливо хохотнул парень, тут же повторив. —?Я не в обиде, ибо принимаю людей такими, какие они есть.Тэн вернулся к рису с овощами и несколько раз вибрировавшему, на протяжении их диалога, телефону. Бэкхён наблюдал за тем, как таец с интересом читал сообщения, а затем неспешно печатал ответ, и не забывал регулярно посматривать на Пака, беседовавшего с сидевшим напротив Тэмином.Хотя Бён не особо надеялся, но ему повезло?— худрук присутствовал на репетиции ?Мы?. Сидел рядом с Чунмёном, обменивался с ним редкими комментариями, и что-то спрашивал у Тэмина, указывая в свои записи в блокноте.Когда Пак наблюдал за партиями Бёна, то его лицо не транслировало никаких эмоций?— ни восхищения, ни ненависти, ни насмешки. Лишь невозмутимое и от того ещё более страшное равнодушие. Будто бы Бэк отныне был для него никем?— всего лишь ещё одним безликим мальчиком из труппы, которому позволили кривляться на сцене перед большими успешными дядями. Невзрачная пешка из сотни таких же, которую можно легко выкинуть с игрового поля, заменив на другую. И будто не было между ними ни бурных ссор, ни вынужденных редких примирений, ни долгих разговоров, ни поцелуев. Ничего. Будто бы Чанёлю стёрли память, а самого Бэкхёна уменьшили в размерах, превратив в жалкого муравья, бестолково ползающего под подошвами дорогих ботинок воротил балетного мира.Бён самому себе в этот момент казался жалким и ни на что не годным уродцем. Но он старался?— изо всех сил?— чтобы Пак прозрел, рассмотрел, оценил по достоинству. Забил на собственные чувства, эмоции и обиды, на острую неприязнь к Чонину. Взглянул шире. И Бэк держал марку до тех пор, пока Кёнсу не прекратил остервенело бить по клавишам, а Чунмён не поднялся, объявляя об окончании репетиции.Ничего не вышло?— худруку было плевать. Он не наградил его даже ничтожным взглядом, не произнёс ни одного слова критики или похвалы. Просто встал и ушёл, бесшумно прикрыв за собой дверь. А мог ведь и от души ей хлопнуть, показывая, что ему не всё равно. Что где-то в глубине души всё ещё свербило и болело. Что ещё не прошло.—?Всё ещё у него живёшь? —?Тэну не стоило уточнять, чтобы Бэк понял о ком именно шла речь.—?Пока да. А ты один?—?Нет, Бэм вернулся,?— протяжно вздохнул таец. —?Когда уже Мина прилетит? Заебал, честно, своими вечными психами и истериками. Хоть домой не возвращайся.—?А ты не думал снять квартиру? —?решив по привычке прощупать почву, будто бы невзначай поинтересовался Бён. —?Это лучше, чем в общежитии с мудаками жить.—?Ну, один я точно не потяну, если только с кем-то. Но где в наше время найдёшь нормального соседа?—?Это да,?— подтвердил Бэк. —?А вот я, наверное, скоро буду искать варианты. Пора и честь знать, как говорится.—?Ясно,?— приподняв уголок губ, хмыкнул Тэн. —?Слушай, могу я на правах друга кое-что у тебя спросить?—?Ты о чём? —?насторожился парень, ощутив, как моментально ускорилось сердцебиение и вспотели ладони.Таец подозрительно осмотрелся, сканируя взглядом близлежащие столы, а затем отломил кусочек булки с отрубями и неспешно прожевал. Бэкхён не торопил его?— боялся, что голос сорвётся?— лишь бессильно сжимал под столом кулаки.Тэн отряхнул пальцы от крошек, машинально поправил тонкий браслет на запястье, и вежливо улыбнулся протиснувшемуся мимо их стола Доёну, но не предложил сесть рядом.—?Что у тебя с Чонином?Бён не сразу понял, что вопрос был обращён к нему?— таец смотрел в противоположную сторону и говорил тихо, едва шевеля губами.—?Не понял? —?прищурился Бэкхён, решив потянуть время.—?Ну хоть передо мной не лукавь,?— растягивая слова, вздохнул Тэн. —?Между вами что-то происходит?— это факт, и это очень трудно не заметить. Сегодня увидел я, завтра?— остальные. А потом обо всём узнает его папаша, и, будь уверен, он сотрёт тебя в порошок.Не зная, что на это можно ответить, Бён сидел, низко опустив голову, и проклинал пылающие от стыда щёки. Ну, почему домогался и преследовал его Чонин, а крайним вечно оказывался он сам?!—?Просто знай, что Чунмён редкостный гомофоб. Конечно, по возможности он держит себя в руках, ибо в балете геев и би полным-полно, но своему сыночку он точно не позволит опуститься в эту грязь,?— сухо констатировал Тэн. —?И мой тебе совет?— держись подальше от Чонина, если не хочешь проблем. Ему плевать?— он выплывет, а вот ты уйдёшь на дно.Парень допил воду, налитую в высокий стакан, и вытер губы салфеткой.—?Ладно, я пошёл, надо отработать пару поддержек с Йеджи. И, слушай, может как-нибудь после премьеры встретимся и выпьем? Мне в тот раз понравилось,?— Тэн весело подмигнул, и, хлопнув Бэка по плечу, подхватил спортивную сумку и покинул кафе.Бён тут же спрятал лицо в ладонях и протяжно выдохнул, силясь привести встревоженные мысли в порядок, а когда опустил руки, то в страхе заметил, что преподавательский стол был пуст. Не помня себя от волнения, парень выбежал в коридор и поспешно осмотрелся?— Чанёль и Тэмин шли по направлению к лестнице, продолжая свой увлекательный диалог.Услышав приближающийся топот, мужчины одновременно обернулись, только если в глазах хореографа угадывался любопытный интерес, то худрук смотрел с непривычной отчуждённостью.—?Можно с вами поговорить? —?выпалил Бэк, надеясь, что в присутствии Ли Чанёль не сможет ему отказать.Пак молчал, сурово поджав губы, и тогда Тэмин, явно обладающий тайным чутьём, мягко улыбнулся и посмотрел на часы.—?Боюсь, что мне пора. Приятно было пообедать и обсудить не терпящие отлагательства вопросы! —?хореограф крепко пожал руку худрука, и взглянул на Бэкхёна. —?А ты был великолепен. Впрочем, как и вчера!Стоило им остаться вдвоём, как Чанёль тут же сиганул вверх по ступеням?— Бэку только и оставалось, что броситься вдогонку, чтобы вновь не упустить затаившего обиду мужчину.—?Пожалуйста, давайте поговорим! —?умолял он, жалобно цепляясь за чужой пиджак, пользуясь тем, что коридоры театра становились совершенно пустыми в обеденное время. —?Ну, куда вы так несётесь?!—?Мы уже всё сказали друг другу накануне,?— переложив записную книжку в другую руку, отрезал Пак.—?Нет, говорили вы, а я слушал!Они неслись мимо панорамных окон, вдоль наглухо закрытых дверей, прямиком к приёмной Чанёля. Расстояние сокращалось стремительно, а Бён так и не успел ничего сказать из того, что планировал.В помещение они залетели одновременно, больно стукнувшись плечами в дверном проёме. Стол Ханя, к счастью, оказался пуст, а дверь в кабинет приоткрыта. Поэтому, решив в своём наглом вероломстве идти до конца, парень не позволил худруку запереться изнутри и заскочил следом, вовремя придержав дверь. А когда поднял голову, то увидел невозмутимого Сехуна, сидевшего в кресле для посетителей.—?Привет! И прости, что без предупреждения,?— О грациозно поднялся и подошёл к напряжённому Чанёлю, коротко целуя в губы. —?Не мог ждать до вечера.Пак недовольно вздохнул, обогнув стол и усевшись на своё законное место. Сехун же, вздёрнув бровь, надменно усмехнулся прямо в перекошенное лицо Бэкхёна.—?Мальчик, тебе чего? —?оскалился он. —?Иди танцуй, пока есть возможность.—?Пошёл ты! —?мрачно процедил Бён, оттолкнув его и продравшись ближе к угрюмому худруку. —?Когда мы сможем поговорить?!—?Точно не сегодня, потому что ближайший вечер Чанёля забронирован мной. Впрочем, как и все последующие,?— Сехун элегантно уселся на ручку кресла Пака и ласково коснулся его волос. —?Серьёзно тебе говорю?— иди отсюда и не испытывай наше терпение.У Бэкхёна моментально разболелась голова, а на языке появилась горечь. Он не понимал, почему худрук позволял О командовать, что ему, Бёну, делать. Хотя, нет, понимал, конечно. Его любовник наверняка был в курсе их ссоры и смаковал свою головокружительную победу. Даже предлагать встречаться не пришлось?— Бэк сам себя убил в этой игре. Но ведь у него должна была остаться ещё одна жизнь в запасе?—?Вновь позволяете ему собой манипулировать? Капризный кукловод с манией величия?— что может быть хуже?! —?небрежно указав на соперника, возмутился парень.—?Ты ведь сейчас о себе говоришь,?— рассматривая аккуратно подстриженные ногти, хмыкнул Сехун.—?О тебе! —?не выдержав, оскалился Бён.—?Не дорос ещё со мной разговаривать,?— прошипел премьер на грани ультразвука.Бэк не успел ответить?— Чанёль яростно ударил по столу кулаком, и Сехун испуганно отскочил, явно не ожидая подобного выпада и глядя на бывшего с немым укором.—?Что вы тут оба устроили?! Я здесь работаю, а вы мне мешаете!—?Я хочу всего лишь поговорить! —?упрямо возразил Бён.—?Я тебе всё сказал. Выметайся, блять, из моей квартиры. Чтобы завтра там ноги твоей не было! —?взбешённо зарокотал Пак, видимо, устав сдерживаться. —?Что ты за мной ходишь? Чего тебе непонятно?! Хватит меня провоцировать, хватит капать мне на мозги! Всё, не будет больше ничего. Я поставил на тебе жирный крест. Лети, бабочка! Тесно тебе было под моим колпаком? Свободы захотел? Ну так вот она?— весь мир перед тобой. Так чего тебе опять нужно?!Сехун тактично молчал, застыв у стены, пока пристыженный Бэкхён, готовый сгореть от обиды и унижения, растерянно мялся, не в силах уйти. Он понимал, что если отступит сейчас, то другого шанса может уже и не представиться. Чанёль же, устав ждать, молча развернул кресло к окну и напряжённо застыл.Бэк открыл рот, не в силах позволить, чтобы последнее слово осталось за худруком, и лишь изумлённо моргнул, когда О бесцеремонно схватил его за локоть и вытолкнул в приёмную, выйдя следом. Плотно закрыв дверь и прислушавшись, премьер склонился над растрёпанным парнем и печально вздохнул.—?Послушай, я не знаю, что между вами произошло, но зато я прекрасно знаю Чанёля?— ты знатно его выбесил, и лучше тебе действительно исчезнуть, если не хочешь проблем,?— иронично заявил Сехун. —?А вот если продолжишь его донимать, то всё закончится крайне плачевно. И я сейчас даже не угрожаю, а всего лишь констатирую сухие факты.—?Вот только твоих советов мне не хватало! —?возмущённо возразил Бэк. —?Небось от радости руки потираешь?!—?А чему здесь радоваться? Я ценю лишь ту победу, которая досталась в войне с равным противником. А ты так, мелкая мошка?— кусаешь, но вреда не приносишь.Сехун положил пальцы на ручку двери, но всё ещё медлил, с любопытством посматривая на всклокоченного соперника, ещё не успевшего до конца осознать плачевность своего положения.—?Знаешь, а Чанёль так в тебя верил, такие надежды возлагал, хотя я с самого начала ему говорил, что ты не стоишь всех этих усилий. Клянусь, Бэкхён, ты самая переоценённая вещь в его жизни.