Глава 3. (1/1)

Хмм... Я в раю? В аду? Если нет, то почему темно? О, я слышу где-то вдалеке голос Рича, смутно вижу его лицо... Или не Рича?.. Кто это? Не могу понять.Болит голова. И челюсть. И живот. И конечности. И внутренности заодно.Веки словно каменные: я, как бы не пытался, не могу открыть глаза. Почему-то сразу вспоминаются сопливые мелодрамы, где главный герой, которого по голове шарахнули какой-то тяжелой хренью, слышит чей-то голос, перед глазами стоит образ прекрасного принца (ну, или принцессы – по ситуации), а потом этот самый герой открывает глаза, у всех слезы счастья, его через неделю выписывают, и все забывается. Только, пожалуй, единственное, что подходит из вышеперечисленного к моей ситуации – образ ненаглядного одногруппничка перед глазами. А из остального... Больше ничего.

Голову снова разрывает боль, и я чувствую, что отключаюсь. И опять кошмары, опять темнота.Очнулся я, видимо, уже утром: мне удалось-таки открыть глаза и даже повернуть голову. За окном, находящимся всего в полуметре от меня, в небе словно разлили фиолетово-розоватую акварель. Видимо, как раз загорался рассвет.- Очнулся? Ну, наконец-то, - хмыкнул кто-то сбоку. Оборачиваюсь, пересиливая головную боль, которая немного притупилась с прошлого моего пробуждения, и тут же жалею об этом. Прямо передо мной, на краю дивана, занятого мной, сидит, точнее, даже полулежит Ричард. Что он здесь делает? Или что я делаю? Где я?.. – Что, ты удивлен? – он смеется. Даа, охуеть как смешно.- Что ты здесь делаешь? - спрашиваю и не узнаю собственного голоса. Хриплый, словно я месяц запойно пил, не останавливаясь.- Живу как бы, - он беспечно пожал плечами с самым невиннейшим видом. – Это мой дом, моя комната, мой диван. Представляешь, какая честь тебе выпала? – Снова смеется. Скотина. Теперь понятно, что это за бежево-голубая цветовая гамма на стенах.

- Какого черта я здесь?- Если хочешь, могу тебя вновь отволочить в парк. Ну, как раз туда, где ты вчера валялся, захлебываясь собственной кровью. Хочешь? Пойдем, - он резко потянул меня за руку с дивана, и я с грохотом оказался на полу. По телу словно прошел сильнейший электрический разряд, и я не сдержал приглушенного крика. – Оу, тебе больно? Прости... милый, - издевательски протянул он. Вдвойне скотина.- Нет, что ты, я наслаждаюсь, - зло фыркнул я, резко выдергивая свою руку. Однако тут же мне пришлось зажмуриться от резкой боли, буквально ослепившей меня. Так, Мартин, не обращай внимания...Внезапно Рич помог мне подняться и осторожно уложил на диван. Он, что, забыл, что перед ним я, а не та молоденькая учительница?.. Но жаловаться у меня сил нет. Нет сил ни на что вообще. Стоило моей голове коснуться подушки, как перед глазами вновь спасительная темнота. И очнулся я, судя по всему, уже под вечер. На этот раз голова болит чутка меньше, я даже смог привстать без помощи. Ричард снова сидит рядом и с невозмутимым видом ест.

- С пробужденьицем, - поприветствовал он меня, даже, впрочем, не глянув в мою сторону. – Есть будешь?- Нет, спасибо, - от одного упоминания о еде начинало подташнивать. – Дай мне воды, - на свой страх и риск. Черт его знает, что ему в голову в следующий момент стукнет. Однако он не оправдал моих страхов: в следующий момент в моей руке оказался стакан с водой, а сам я устроен в вертикальном положении. И даже без насмешек... Похоже, не только меня приложили так.От нескольких глотков в голове немного проясняется. Тянусь в карман за телефоном и не обнаруживаю его там. На вопрос о том, где телефон, Рич лишь беспечно пожимает плечами. И что мне теперь делать? Родители, небось, уже извелись все... Я никогда не пропадал так надолго. Да что там – я вообще никогда не пропадал. Каждый раз либо я, либо Дэй отчитывался перед ними в телефонном режиме о местонахождении их любимого сына. Если меня дома убьют, я буду каждый день Ричарду в кошмарах являться.Следующие часа два я провел в обнимку с ?белым другом?, к которому меня любезно оттащили, предварительно недовольно выругавшись, что я доставляю Ричу проблем. Ээй, а кто в них виноват-то?!После этого мне, наконец-таки, вернули мой телефон. Вот мне интересно, он успел там пошариться или как? Если да, то... это позор. Но об этом сейчас думать не хотелось совершенно. На дисплее полсотни пропущенных. Причем,даже не знаю, от кого больше: от родителей или от Колина с Дэйдарой. Выдыхаю, собираюсь с духом и набираю номер отца. Видимо, он телефон из рук не выпускал, так как первый же гудок был прерван низким бархатным голосом родителя. В общем, минут десять выспрашиваний и нотаций - и меня отпустили ?к другу? еще на пару дней. На последнем втихую настоял виновник всех моих несчастий. Следующей инстанцией был Дэй. Сначала накричал на меня, потом разревелся – они с Колином в очередной раз разошлись. Чувствует моя задница, он уже завтра с утреца позвонит мне и будет делиться своим счастьем об их очередном примирении.

Кстати, с утра именно его звонок и разбудил меня (как впоследствии выяснилось, и не только меня). Эти двое невероятно предсказуемы. Несколько минут радостного трепа – и я проникся его чудесным настроением. Но, стоить заметить, ненадолго. Ворчание до этого спящего на кровати Рича тут же вернуло меня с небес на землю.

- Я же говорил, что твой телефон нужно выбросить... – приглушенно, словно он говорил куда-то в подушку. – Звонят с утра пораньше всякие...- Зачем ты это делаешь? – я начинаю сердиться. Сам же на меня натравил этих придурков, сам меня сюда зачем-то притащил, а теперь еще и возмущается.- Что именно? Зачем я сплю? – он садится в кровати, видимо, уверившись в невозможности заснуть снова. Заметив мое выражение лица, он коротко смеется: - Ладно-ладно, расслабься. Мне тебя жалко стало, у меня с детства к мучающимся животным какое-то сострадание странное, - и тут нашел, чем унизить еще больше... Фыркаю и отворачиваюсь носом к спинке дивана, а телефон от греха подальше прячу под подушку. Кто знает, что этому психу в голову взбредет.Ричард поднимается, уходит куда-то. Через какое-то время, которое я провел в состоянии какой-то полудремы, он возвращается и со словами ?Жрать будешь?? ставит на стол поднос с едой. Тут же ворочу нос и утыкаюсь взглядом в небесного цвета потолок. Парень хмыкает, ничего не говоря, и снова уходит, попутно разговаривая с кем-то по телефону. Еще через какое-то время он оповещает меня о том, что уходит, что дом в моем распоряжении и мягко намекает, что со мной будет, если я сожгу или затоплю дом. Даа, в таком-то состоянии как раз пойду обливать все бензином и поджигать. Гениально, блин. Мне б сейчас хоть до ванной добрести да умыться, и то счастье неземное.Жду, пока хлопнет входная дверь, и, набравшись сил и терпения, делаю попытку подняться. Получилось, ух ты. А, нет, рано радуюсь. После первой же попытки встать на ноги обессиленно валюсь на диван. Что ж, попробуем еще раз. Я же мужик, в конце-то концов...

Вот так и промучился я энное количество времени, но, тем не менее, добился своего. Стою вот теперь у большого зеркала во весь рост, опираясь на его же раму. Все тело в синяках и ссадинах, кое-где запеклась кровь, бровь рассечена, губы припухли, зато на них играет хоть и вымученная, но победная улыбка. Отлично все, в общем. Пару дней, и буду как новенький. Ну, или не пару... или не дней...

Умываюсь, кое-как чищу зубы (без зубной щетки это сделать весьма затруднительно), на принятие душа меня не хватает. И так от проделанного пути уже немного подташнивает и клонит в сон. Натягиваю свою одежду и возвращаюсь в комнату. Интересно, есть что-то, что у меня не болит? Ну, кроме языка и... и все. На преодоление расстояния от ванной до дивана уходит, как мне кажется, немного меньше времени. Благо, Рич перед уходом любезно описал мне расположение комнат в доме, иначе бы пришлось заглядывать в каждую, а я очень даже не уверен, что выдержал бы это испытание.Неудивительно, что я снова заснул. Правда, пить хотелось жутко, потому стакан молока, принесенный парнем, я все же выпил. Разбудил меня, кстати, не кто иной, как Ричард. Свет был выключен, и комната уже погрузилась в полумрак. Значит, я проспал до вечера. И где все это время носило хозяина дома-то?

- Надо же, и ты жив, и дом уцелел, - смейся, смейся, пока я в таком состоянии. Я тебе еще припомню все это. Пока еще не знаю, как, но ты свое получишь. – М? Я тебя разбудил, да? – надо же, заметил. – Ну, ты спи, спи, не отвлекайся, - ты еще телевизор на полную включи, чтобы мне лучше спалось.

Краем глаза замечаю, что он в дорогом фирменном костюме. Был, по крайней мере. И куда это он так нарядился-то? На занятия он никогда так не ходит, да и не будний сегодня день. Но это я утверждать точно не могу.

В общем, так я и не заснул до поздней ночи. Ричард периодически выходил куда-то из комнаты, но большую часть времени он провел, все-таки, здесь, со мной. Пусть он и не говорил ни слова, а если и открывал рот, то лишь для очередной подколки, но он не уходил. А я украдкой наблюдал за ним. Как же он красив... Неимоверно. Словно божество какое-то. Ходит сейчас в одних шортах, и я могу вдоволь налюбоваться им. Только чувствую, что такого любования моя психика долго не выдержит.

- Врач сказал, что ничего особенно серьезного с тобой не случилось, - как бы невзначай начинает. К чему он клонит? И когда он успел врача притащить? Озвучиваю свой вопрос, а он лишь отмахивается, ничего не ответив, и продолжает: - В общем, завтра-послезавтра можешь валить домой.- А, может, ты мне такси вызовешь, и я свалю прямо сейчас? – только согласись, только согласись.- Совсем спятил? Чтоб мне еще твою смерть по дороге приписали? Не, спасибо, - вот же черт.

Остаток вечера проходит в молчании, потом он засыпает, а я еще какое-то время ворочаюсь на диване, не находя себе более-менее безболезненного положения для сна.Следующий день Ричард проводит дома. Лишь раз к нему заявились его дружки, да и тех он выдворил, даже на порог не пустив. Мило. Но я не о том. Судя по всему, он сегодня в очень хорошем расположении духа. Еще ни слова колкого не сказал, сидим тупо играем в карты. Но что-то меня настораживает в этом. Вот хоть убейте, но может быть все так гладко. Однако, да самой темноты ни сучка, так сказать, ни задоринки. А вечером, перед сном, он говорит, что завтра с утра я отправлюсь домой. Отлично, я рад. Наконец-то, окажусь с родителями рядом, Колин и Дэй подгребут обязательно. Только отмазку нужно придумать на то время, которое я пропадал у Ричарда. Только им об этом знать совсем не обязательно. И о причине моего отсутствия тоже. Блин, я даже не помню, что соврал тогда отцу, когда звонил ему. Ну да ладно, по ходу разберемся...Только я вернулся на диван и стал засыпать, как раздался звонок в дверь. Ричард тут же пошел открывать, как-то странно улыбаясь. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что эта улыбка, да еще и вкупе с его сегодняшним поведением не может предвещать ничего хорошего. Именно потому я и поспешил уснуть. Точнее, сделать вид, что сплю. Но из этого сна меня очень быстро вытащили. Едва ли не за волосы заставили подняться на ноги. Признаю, я был до смерти напуган. Передо мной стояли двое здоровенных парней, которых я раньше никогда не видел, а сзади, прислонившись к дверному косяку, все с той же ухмылкой стоял Рич. Наконец, он отлепился от двери и плюхнулся в кресло неподалеку. Подперев голову рукой, он заговорил:- Ну что, Марти, ты не думал, что рано или поздно придется платить? – не совсем понимаю, и это пугает меня еще больше. – Не делай такое глупое лицо, - он с явным отвращением скривился, - я имею в виду твое пребывание здесь. Жил как принц, вот и расплачиваться придется соответствующе, - он кивнул этим двум амбалам, и меня резко швырнули на пол. – Эй, потише, не хватало, чтоб он еще подох тут, - Ричард...- А теперь пришло время поразвлечься, - оба усмехаются во весь рот, а я пытаюсь подняться или хотя бы отползти подальше, но, разумеется, тщетно. За эту попытку побега меня награждают лишь пинком в бок. Да такой силы, что я закрываю рот обеими ладонями, чтобы не закричать.- Мы наслышаны о твоих способностях, - один из парней, чуть повыше, но немного худее первого, довольно грубо хватает меня за подбородок и вскидывает голову вверх. Чувствую хруст шейных позвонков. Однако, парня это, похоже, не волнует. Он проводит пальцем по моим губам, а после я с отвращением сплевываю, за что получаю еще один удар. Замечаю насмешливый взгляд Ричарда, и слова застревают в горле, не могу ничего сказать, как ни стараюсь. Почему он так со мной? За что?.. Глаза застилает пелена слез от боли и жалости к себе, а мыслями я возвращаюсь к еще недавнему любованию эти парнем, восхищению им... Как же обманчива, все-таки, внешность. В сознание меня приводит только настойчивый голос этого здоровяка передо мной и... что он...- Нет! – резко отворачиваюсь, падаю, а Ричард смеется:- Помнишь, я обещал найти занятие твоему чересчур разговорчивому ротику? Так вот, поработай же, маленькая шлюшка, тебя ведь папочки должны были научить, - не верю... нет... нет... никогда...Мне зажимают нос, заставляя тем самым открыть рот, в который тут же пропихивается член первого парня. Второй же крепко держит мои руки, да и меня, в общем-то. Я почти задыхаюсь, пытаюсь отстраниться. Мне дают вдохнуть, разжав ладонь, но тут же надавили на затылок, заставляя взять полностью.- Укусишь – тебе не жить, - амбал шипит прямо мне в ухо. Не могу даже пошевелиться, но ему это и не надо особо: он сам настойчиво толкается мне в рот, раздирая глотку. Сколько времени это длилось?.. Меня отпустили, но он еще не кончил. Так что же... Все происходит в какой-то суматохе для меня: кашляю, задыхаюсь от слез и подступившего к горлу кома, все еще пытаюсь убежать, закричать. Меня резко поднимают и швыряют на диван, заставляют перегнуться через спинку. Место первого парня занимает второй. Хватает меня за волосы и сходу насаживает на свой член. Больно, мерзко, тошнит, нет сил. Но что-то словно отрезвляет: кожей чувствую прохладу и понимаю, что с меня стянули всю одежду, а анус взрывается болью. Кричу, но звонкая пощечина передергивает лицо, заставляет замолчать. Было впечатление, что этот кошмар длился вечность, и будет длиться еще столько же. Со временем стало еще больнее, гораздо больнее. Чувствую, как по ноге течет тонкая струйка, во рту также железный привкус собственной крови, к которой почти тотчас же примешивается еще что-то. Липкое и вязкое. Не могу сглотнуть, снова задыхаюсь. Пытаюсь сплюнуть, но мне плотно зажали рот, член второго парня раздирает изнутри. Кажется, я плакал, вроде даже сознание потерял. На какое-то время. Видимо, ненадолго, так как по моему приходу в себя вся троица была все еще в комнате. Они громко смеялись над чем-то, о чем-то разговаривали. Не могу разобрать ни единого слова. Я не чувствую себя живым. Еще хуже, чем после избиения. Много хуже. Не знаю, откуда взялись силы, но я поднимаюсь, натягиваю на себя одежду, в тот момент было абсолютно плевать, что да как, и вылетаю из дома, слыша смех Ричарда в спину. Добрел до трассы, поймал такси и набрал Дэйдару в надежде, что он дома. Не помню, как я разговаривал с ним, как вспомнил на требование таксиста его адрес, как потом расплачивался с этим самым таксистом, ведь в карманах не было ни гроша. Наверное, Дэй постарался: помню еще из окна машины его, закутанного в темный халат, жутко встревоженного и перепуганного. И все. Провал. Очнулся я уже в больнице. Совершенно один, в полутемной палате. Но вдруг мою руку накрыло и сжало что-то теплое. Как впоследствии выяснилось, это теплое – ладонь все того же Дэйдары. Красные заплаканные глаза, под которыми залегли хорошо заметные мешки, и искусанные практически в кровь пухлые губы.

- Марти... ты очнулся... – шепчет он, вновь разрыдавшись и давясь слезами. Открываю рот, силясь спросить хотя бы, сколько времени я здесь, но не могу издать не звука. Голоса нет совсем. Парень округлившимися глазами смотрит на меня, спрашивает, не переставая, что болит, как я... Прекрасно, Дэй. Видишь – я жив. К сожалению. А болит все. Во сто крат больше, чем тогда, когда те двое ?развлекались? со мной.Наконец, до Дэйдары, кажется, доходит, что я говорить не могу. Подрывается и, шепча ?Подожди, я сейчас?, торопливо уходит, но уже через минуту возвращается в палату и тащит за собой за рукав, по-видимому, первого попавшегося доктора. И снова все как в суматохе. Дэй вызванивает Колина, родителей; вокруг меня суетятся врачи, медсестры; что-то записывают, о чем-то говорят. Наконец, медсестра вколола мне, судя по всему, снотворное, и я отключился. А проснулся от собственного крика. Снилась та ночь. Невыносимо.

В этот раз в палате собрались все четверо. В палате снова полумрак, значит, уже вечер. Кажется, никто из присутствующих не заметил, что я проснулся, и до меня доносятся обрывки их разговора:- ... никогда больше? Что если нет?..- Не говори так, Питер, - родители явно растерянны. – Обязательно... Все обязательно наладится. Наш мальчик сильный... – голос отца дрожит. Невольно задумавшись, я снова пропустил часть разговора.- ... шок. Так сказал врач. Но мы все еще не знаем, кто это с ним сделал, а сам он... – Дэйдара снова всхлипнул.- Тише, Дэй, успокойся хоть ты. Сегодня дежурить с ним останусь я, ты уже второй день здесь, тебе нужно отдохнуть, - второй день? И, все-таки, сколько я тут уже?- Нет, я не могу, он же... – парень оборачивается ко мне и замирает на мгновение. Ну вот, не успел закрыть глаза. – Очнулся! Мартин! – только не трогайте меня, прошу. И без вас тошно... Да, вот так, спасибо.

Родители садятся на край моей койки, а друзья стоят рядом. Дэйдара выглядит еще более уставшим, чем утром, Колин крепко прижимает его к себе и явно успокаивает.

- Марти... Ты в скором времени поправишься, вот увидишь, - шепчет отец, улыбаясь сквозь слезы. Думает, что мне от этих слов легче станет? А вот и нет. Мне все равно. Если честно, я был бы не против, если бы одна из медсестер случайно перепутала лекарства и вколола бы мне что-нибудь, приводящее к летальному исходу. Да побольше. Знаю, будет больно, но мне ли об этом задумываться? Единственное, что меня сейчас волнует, так это время. Как давно все это произошло? И, словно читая мои мысли, папа продолжает: - Ты здесь почти неделю. Ты пришел в себя, а значит, уже идешь на поправку, - и все четверо дружно кивают. Неделю, значит? Немало...Родители еще что-то говорят, даже улыбаются, а я успеваю заметить, что Колин показывает что-то любовнику. Вроде как фотографии, что ли... Дэй зажимает ладонью рот и боязливо косится на меня. Неужели что-то опять произошло? Спросить я не могу, да и, в принципе, меня это и не особенно интересует. Однако, когда через время в палате остаемся только мы с Колином и Дэем, те явно собираются что-то мне сказать. Без разницы. Хочу спать и лишь из уважения к нашей дружбе слушаю их. Хотя остались ли у меня теперь друзья? После всего произошедшего-то.- Мартин... – Колин положил руку на плечо открывшему было рот Дэйдаре и заговорил сам:

- Это ведь Ричарда рук дело, да? – а какая теперь уже разница? Но я устало киваю, и он продолжает: - Я и не сомневался. Он... ему, видимо, мало этого, он... В общем, вот, - парень достает из кармана те самые снимки и показывает мне. Приглядываюсь, пытаюсь рассмотреть лица и в ужасе замираю. Оказывается, что-то еще хуже, все-таки, может быть... На фото я и эти два здоровяка. Та ночь недельной давности пронеслась перед глазами. Все словно повторилось снова, и я чувствую, что нахожусь на грани истерики. Это замечают и друзья:- А ведь я говорил... Говорил! – Дэй вскакивает и выбегает из палаты. Колин хотел было сказать что-то, но тут снова появляется Дэй с медсестрой. Мне опять колют успокоительное, снотворное, я засыпаю. А ночью снова тот же кошмар.***После увиденных фотографий мне стало только хуже. Прошло еще почти две недели, а за это время я не сказал ни слова. Врачи разводят руками, мол, это шок после пережитого, никаких гарантий не дают на будущее, родители совсем отчаялись. А я не чувствую ничего: ни жалости, ни боли, ни тоски – ничего. Даже ненависти к Ричарду нет. А он, наверное, сейчас упивается своей победой. Пусть. Мне плевать. Мне по-прежнему снятся кошмары, я кричу, но говорить не могу, меня все так же пичкают успокоительным, обезболивающим, снотворным... Зачем? Я свыкся с болью, с пустотой внутри. Будто выжгли все, и осталась лишь пустая оболочка, непригодная больше ни для чего. И даже думать не получается. Уже все равно, зачем и почему Ричард затеял все это. Мог бы двигаться – давно наложил бы на себя руки, но я словно в оцепенении. Умом все понимаю, а сделать ничего не могу. И никто не может, в этом-то и вся проблема. Единственное, что я чувствую – это усталость. От этой палаты, от себя, от жизни, от всего. Я безумно устал, мне хочется отдохнуть. Но, наверное, это невозможно, ведь в комнату снова заглянула медсестра с подносом лекарств. Сейчас я усну, а потом все начнется сначала.