Часть 9 (1/1)

***Едва уловимый аромат ромашек, воздушным облаком раскинувшихся над морем сочной зелени, позволял делать всё более глубокие вдохи. Спокойствие разливалось по организму, расслабляя, заставляя невольно проникнуться совершенством этого придуманного мира. От непривычной свежести воздуха, наполненного весенними запахами, кружилась голова. Отяжелевшие веки едва заметно подрагивали, не желая подниматься, а ведь так хотелось до непривычной жадности созерцать красоту полуденного пейзажа.Длинные пальцы всё сильнее зарывались в мякоть прогретой почвы, ощущая её рыхлость и влагу. Локти сами собой подгибались, заставляя растянуться на земле в полный рост, вдохнуть чуть прелый запах. Тонкие стебли травы скользнули по щекам, изгибу шеи, оголившемуся плечу в глубоком вырезе растянутой футболки. На лице отразилось удовлетворение, осыпавшись озорной улыбкой на красивой линии губ.Тошимаса распахнул веки, расширившимися от восторга глазами глядя в растекшийся над ним небесный океан, плескавшийся белогривыми облаками, как пенистыми волнами. Казалось, он дышал, едва заметно вдыхая, становясь дальше, и выдыхая, будто опускаясь ниже. Стремительный росчерк по болезненной голубизне – пролетела птица, ворвавшись в пористую белоснежность, которая мгновенно поглотила её в воздушной мягкости.— Это великолепно, — слова сорвались с губ совершенно необдуманно.Рядом едва слышно зашелестела трава, и красоту неба перегородило лицо Кё. Тошия, все ещё заворожённый красотой, не сразу переключил своё внимание на вокалиста, который внимательно изучал каждую чёрточку, не спеша нарушать хрустальную тишину.— Тоши… — как шёпот ветра. Глаза невольно находят такое знакомое лицо, видя будто впервые…— Тошия! – над головой раздался голос лидера, насильно вырывающий из туманного забытья сна.Басист вздрогнул, как-то испуганно распахнув глаза и недовольно взглянул на Каору, трясущего за плечо Кё. Эта картина заставила задуматься. Снова сон Кё, и попал он в него только потому, что сам вокалист спал рядом на диване. Вполне логично.— Машина подъехала, — в гримерку ввалился Дайске, сминая в руках полотенце, которое так и не удосужился снять после концерта.Кё одарил обоих гитаристов мутным сонным взглядом, поднялся, сильно пошатнувшись, и, накидывая на ходу куртку, направился к выходу из клуба. Андо ещё потоптался на пороге, глядя на медленно моргающего Тошию, погружённого в раздумья, и Каору, сосредоточенно складывающего забытые джинсы Шиньи, а потом вышел вслед за Тоору.— Судя по твоему виду, ты опять побывал во сне Кё, — первым тишину нарушил Ниикура, вырывая мужчину из задумчивости.— Почему ты думаешь, что это был сон Кё? – ещё хриплым голосом поинтересовался Хара.— Потому что я не сплю, — разумно подметил Каору, запихивая джинсы в пакет и кидая следом какие-то бумаги. – И блаженное выражение лица свидетельствует о том, что сон был приятный.Тошия покраснел, услышав насмешку в тоне лидера, и уткнулся взглядом в свои колени.— Я впервые оказываюсь не то что в таком сне, а в таком красивом месте! Как Кё удается рисовать в подсознании такую картинку? – вопрос прозвучал с долей отчаяния. – И что в нём плохого?— В чем? – не понял Каору, бросив пакет рядом с Харой и вопросительно взглянув на него.— Я же должен помочь всем вам в… — Тошия оглядел пространство гримерки, проверяя, точно ли они здесь одни, — В любви.Звучало абсурдно, гитарист не сдержал нервного смешка. Сложив руки на груди, он задумчиво посмотрел на мужчину, напрягшегося и вытянувшегося на диване.— Так в кого влюблён Кё? – голос басиста стал тише.Каору в немом удивлении изогнул бровь. Ему стало смешно. Дабы не выдавать своего веселья, он, прикусив губу, схватил пакет и скорым шагом покинул помещение. Тошия проводил его озадаченным взглядом, непонимающе хмурясь и задумчиво почёсывая щёку. Не став рассиживаться и дальше, хотя машина всё равно не уедет без басиста, но все вынуждены ждать его, поспешил за лидером.Каору обнаружился на выходе. Застыв на одном месте, он внимательно к чему-то прислушивался.— Что… — начал было Хара, но нетерпеливый взмах руки заставил его замолчать. Тогда он тоже постарался услышать то, что так насторожило его согруппника. Совсем близко располагалась трасса, и шум машин врывался в переулок вместе с отдалённым воем пожарной сирены; доносились вопли фанатов, ещё не разошедшихся после концерта, у кого-то из них играла на телефоне Diabolos. Тошия отвлёкся на знакомую мелодию, совершенно забыв о том, что должен был сосредоточиться на каком-то постороннем звуке.Очнулся он лишь когда лидер прошёл мимо него, устремившись в глубь тёмного переулка, не среагировав на оклик. Дверь микроавтобуса отъехала в сторону, и на улицу выпрыгнул Дайске, хмуро глядя вслед удаляющемуся гитаристу.— Куда это он?Хара пожал плечами.— Что-то услышал.Оставалось только всплеснуть руками, когда вслед за одним ушёл и второй гитарист. Басист недовольно нахмурился в полном недоумении размышляя, куда понесло Ниикуру.Ответ удивил безмерно, когда оба мужчины вновь появились в ореоле света фонарного столба. Дайске хмурился и косился на Каору, у которого на руках сидел котёнок, сжавшийся в комочек и прильнувший к лидерской груди. Тошимаса приоткрыл рот от удивления, совершенно забыв и о сне Кё, и об усталости после концерта, и о том, что собирался отчитать согруппников за задержку.— Каору, что это? – прохрипел он, краем глаза заметив, как из машины показался Шинья, которого тоже интересовало, какого чёрта они до сих пор у клуба, когда давно пора было вернуться в гостиницу.— Котёнок, — фыркнул Ниикура, одарив басиста снисходительным взглядом.— Я вижу! Почему он у тебя на руках?Терачи, имеющий большую слабость к животным, приметив пугливый комочек, заметно оживился, с улыбкой направляясь в сторону гитаристов. Каору, закусив губу, смотрел, как ударник кончиками пальцев гладит животину, что-то нашёптывая ему.— Я хочу оставить его себе, — озвучил свою мысль лидер, встретившись с удивлённым взглядом Хары.— Каору, ты понимаешь, что мы сейчас не дома в Токио, а в туровом автобусе до конца этого месяца, который только начался, — Дайске начал издалека и всячески избегал взгляда лид-гитариста.— Но он же бездомный, — Тошия давно не видел у Каору такого растерянного выражения лица с долей отчаяния и грусти. Признаться честно, не проникнуться было невозможно.— В мире много бездомных котов, — голос Кё, донёсшийся из машины, приковал к ней взгляды всех, стоящих на улице.— Сейчас начнутся холода, он не выживет, — Ниикура выглядел уж слишком жалким, либо отлично играл свою роль. Второй вариант тоже не стоило исключать, хотя подобное было и не в привычках мужчины.— Но мы же в автобусе! – попытался Тошимаса развить мысль Андо. – Он же будет пугаться постоянного движения, пытаться сбежать, как только дверь будет открываться, в туалет он куда будет ходить, в конце концов?Хару поражало, что он единственный сейчас старается мыслить рационально, что ему было совершенно несвойственно.— Я буду за ним следить, — упорствовал Каору. Прекрасно понимая, что басиста в их группе не переспорит никто, он зашёл по-другому. – Хорошо, тогда мы проголосуем. Шинья, ты против?Терачи покачал головой. Тошия закатил глаза. Конечно, когда их драммер был против животины?— Дайске?У Андо на лбу красными буквами было написано, что он против, но ведь спрашивал же Каору!— Ладно, под твою ответственность, — буркнул ритм-гитарист и, стараясь не замечать возмущённого Тошимасу, первым вновь залез в машину.У Кё спрашивать было бесполезно, численное преимущество уже на стороне пушистого дрожащего комка.