Часть 2 (1/1)
***Расслабленный массой свободного времени, Тошимаса умудрился опоздать в студию. Полчаса не так много, и никто слова ему не сказал в упрёк, но мужчина чувствовал себя не в своей тарелке. А может, всё дело в ночном кошмаре, который не спешил отпускать. Что такого в обыкновенном сне, пусть и не самом радостном? Но перед глазами до сих пор мелькали обрывки увиденного, от которых бросало в дрожь.Каору в очередной раз прервался, едва поморщившись. Рука неуклюже скользнула по струнам, вызвав расстроенный звук. Хара, ушедший в свои мысли, опасливо отдёрнул ладонь от баса, с опозданием подумав, что, наверное, неоднократно лажал, и лидер просто уже не выдержал. Осторожно выдохнув и злясь на самого себя, басист оглядел студию. Кё неодобрительно хмурился, глядя в отражении зеркала на Каору. Шинья старательно закручивал рабочий барабан, воспользовавшись заминкой. Дайске, опустив голову, дёргал одну струну, постоянно сводя брови. Поняв, что дело совершенно не в нём, Тошимаса тоже взглянул на Ниикуру. Лидер выглядел недовольным, если не сказать раздражённым, старался не замечать косых взглядов одногруппников и мысленно собраться. Наконец, едва заметно выдохнув, произнёс:— Перерыв полчаса, — и первым сдернул гитару с плеча, аккуратно повесив на стойку.Как единственный оставшийся курильщик, он в гордом одиночестве вышел из репетиционной. Никто не обратил на это внимания, занявшись каждый своими делами. Тошимаса же, повинуясь странному порыву, тоже поспешил покинуть место общего сбора. Почти сразу наткнувшись на Каору, сидящего на скамейке и курящего прям в коридоре.— Дурацкий денёк, — выдохнул басист, падая рядом и откидывая голову назад.Ниикура промолчал, едва кивнув и не отрывая взгляда от пола.— А у тебя что не так? – голос Хары звучал непринуждённо, он старался не смотреть лишний раз на собеседника.— Кошмары вымотали, — буркнул Каору, стряхивая пепел себе на ботинки.— И тебя тоже?! – изумлению в голосе не было предела. – Мне сегодня жуткий сон приснился. Нет, кошмары снятся не в первый раз, но никогда меня так не трясло после. Я подорвался задолго до будильника и так и не уснул!— Почему же опоздал? – лидер насмешливо выдохнул, подавившись дымом.— В себя приходил, — Тошимаса стыдливо опустил глаза.Даже спустя столько лет едва ли не совместной жизни с этим человеком, он все равно порой чувствовал себя ребёнком рядом с Каору и Кё. Но если в молчаливом вокалисте он видел непостижимую мудрость, то гитарист слишком часто заставлял его краснеть, даже если не имел такой цели. Всё дело в чрезмерной ответственности. Хара всячески пытался ему соответствовать, из-за чего и совершал непомерное количество ошибок. И если раньше он списывал свою рассеянность и невнимательность на молодость и бурлящую кровь, то сейчас просто молча злился на себя.Громко хлопнула дверь в репетиционную. Оба музыканта перевели недовольные взгляды на нарушителя спокойствия. Дайске, явно не ожидавший встретить в коридоре хоть кого-нибудь, тихо ойкнул и помрачнел.— А с тобой что? Тоже кошмары? – басист нервно хмыкнул и покосился на тлеющий фильтр сигареты лидера. После секундной медитации всё же отдернул себя, напомнив, что бросил курить.— Ты откуда знаешь? – теперь Андо выглядел чуть ли не растерянным.На него уставились две пары глаз с толикой недоверия и удивления.— Массовое помешательство на почве записи альбома, — констатировал Каору и снова уставился в пол.— Хотелось бы верить, — голос Дая звучал как-то устало. Хотя, чего удивляться, вымотались они изрядно за последнее время.Пройдя мимо одногруппников, он скрылся за поворотом. Где-то издалека донесся его голос: ?Привет, не разбудил?..? — и тихий смех.Тошимаса ещё какое-то время посидел на одном месте в компании с молчаливым гитаристом, а потом вернулся в репетиционную, где всё ещё находились Кё с Шиньей и звукорежиссёр, тихо выясняющий с кем-то отношения по телефону.— Никого сегодня кошмары не мучили? – громогласно вопросил басист, падая на диван и потирая ладонями лицо.Шинья, нахмурившись, взглянул на него, оторвавшись от драгоценного инструмента. Тихо хмыкнув, он проигнорировал вопрос, снова скрывшись из поля зрения. Через пару секунд из-за установки что-то громыхнуло и послышалось сдавленное извинение.— Кё, а тебе? – Хара отличался привычной приставучестью – проще было ответить.— Нет. Мне ромашки снились, — проговорил он с таким серьезным лицом, что ненароком закрадывалось подозрение будто это правда.На лице Тошимасы отразилась такая гамма чувств, что звукорежиссёр прыснул со смеху, отвернувшись и продолжив что-то быстро говорить в трубку.Через десять минут вернулся всё такой же недовольный лидер, а за ним и загруженный ритм-гитарист. Репетиция продолжилась. Первые усилия сыграть новый материал можно было назвать не особо удачными. В попытке сыграться, будто в первый раз, они не заметили, как пролетело время. Поняв, что им нужно элементарно передохнуть, кто-то взглянул на часы и ужаснулся, заметив стрелки, замершие на полуночи. Падая от усталости, но с явной неохотой, они разъехались по домам.Тошимаса снова проигнорировал выключатели в доме, оставив кромешную тьму. Прошёлся босыми ногами по прохладному паркету, вновь скидывая одежду прямо на пол. Не до порядка было сейчас. В холодильнике он нашёл бутылку воды, приложив её сначала ко лбу. Проливая прохладную влагу на голую грудь, добрался до спальни. Неплохо было бы принять душ, но попросту не было сил сейчас. Всё завтра.Зябко кутаясь в тонкое одеяло, он медленно проваливался в сон, беспокойно вертясь.Он снова бежал по обгоревшему, казалось бы, бесконечному коридору. Задыхался и драл глотку, выкрикивая одно и то же имя. Неизвестно чьё, непонятно, кого искал, просто бежал, уже узнавая повороты, залетая всё в те же двери. Тошимаса не владел своим телом. И хотелось бы остановиться возле очередной палаты, сдать назад, возможно, попробовать поискать иные пути, но нет, он снова и снова распахивал те же самые двери. Тело подавалось противной липкой панике, покрывалось холодным потом и всё новыми слоями сажи, а он не мог остановиться. Какая-то апатия периодически буквально прибивала к полу, мешая сделать следующий шаг. Закрадывалось подозрение, что всё дело в бессмысленности поисков. Его подсознание в этом сне уже знало, что никого найти в этом заброшенном месте невозможно. Но что-то двигало им, заставляя бежать дальше.И вновь эта лестница вниз с обвалившимися ступенями и искорёженными перилами. Опять узкий проход, до которого не добрались языки пламени. Тесные палаты без привычной обивки, ржавые оковы, потёртые ремни, тошнотворные бурые пятна. И этот уже знакомый странный звук. Парализованное тело и ожидание своей судьбы. Рваные вдохи, ходящая ходуном грудь, сжатые в кулаки ладони. И взрыв ужаса, когда яркие всполохи чьих-то глаз взорвались перед ним слепящим фонтаном.Хара конвульсивно дернулся, стараясь уйти от нежелательного контакта, почувствовав скользкое прикосновение к локтю.Он проснулся, обливаясь потом, хватая ртом воздух и царапая голую грудь. На этот раз не упал с кровати, но влажные простыни буквально кричали о том, что кошмар изматывал его ни одну минуту, и он метался по всей поверхности, сгребая под себя постельное бельё и разбрасывая его по комнате.Уже сидя под едва теплыми струями воды, Тошимаса с неудовольствием отметил, что кошмар повторился точь-в-точь. Само по себе странно, что ему снится вторую ночь подряд один и тот же сон. Правда, и раньше случалось такое. Но чтобы это был подобный ужастик, да, ещё и столь яркий, эмоциональный, будто реальный – подобное произошло впервые.Так и не найдя ответов ни на один вопрос, басист принялся собираться в студию, намереваясь на этот раз не опоздать.