6. Hourglass (1/3) (1/1)

Для Камилы снова увидеть Лорен после всех этих месяцев – это как выброс адреналина. Она возвращается в свою камеру с ее стучащим сердцем и всепоглощающим чувством эйфории. Она не чувствовала себя собой месяцами, но с Лорен в том же здании, в той же комнате, что и она, она, наконец, снова чувствует себя Камилой Кабелло. Огромная часть ее знает, что все испорчено. Лорен - убийца. Лорен разрушила ее жизнь, и все же она здесь, обрекая себя на годы в тюрьме только ради того, чтобы быть с девушкой, которую она любит. Кроме обмена взглядами через комнату, они не смогли как-нибудь по-настоящему взаимодействовать. После того, как Лорен назвала имя Камилы, они целых двадцать секунд выдерживали значимый зрительный контакт, прежде чем Лорен повернулась и направилась обратно в свою камеру. Глаза кубинки такие же, какими она их помнит - изумрудные галактики. Даже через всю комнату их магнетизм необычаен. Камила вспоминает, как они лежали в постели, тесно прижимаясь друг к другу, ничего не делая, смотря друг другу в глаза. Фото и видео никогда не смогут запечатлеть их великолепие. Камила возвращается в свою камеру и обнаруживает, что ее присутствие и шум других женщин, возвращающихся в свои камеры, разбудили заключенную, спящую на двухъярусной кровати. Она хрипло стонет, переворачиваясь на кровати, чтобы встретить источник беспокойства. Эта девушка, кажется, примерно того же возраста, что и Камила. Ее светлые локоны в отличии от ее кожи оливкового цвета, указывает на то, что она явно не белая, но Камила не может понять, кто она. Голос заключенной выводит Камилу из ее мыслей: – Разве никто не научил тебя не пялиться? – смущенная, она быстро отводит взгляд в пол и чувствует, что ее щеки покраснели. – Э-э, прости. – Извиняется Камила. Эта девушка выглядит так, словно может легко причинить боль любому, кто пересечет ей дорогу. Опасаясь возможных последствий своей бессмысленности, она начинает бредить. – Я, вырубилась на секунду. Я не хотел пялиться. Это было глупо. Я глупая. Пожалуйста, не бей меня. Не имею в виду, что ты этого хотела. Дерьмо, бля, извини. Я сейчас заткнусь. Глаза ее сокамерницы все больше сужаются. Именно в этот момент Камила понимает, что не создана для тюрьмы. Она крошечная, хрупкая девушка, которая в своей жизни никогда не дралась. Помимо драки с Лорен, но она подпитывалась яростью. Ей посчастливится прожить неделю в этом учреждении, не говоря уже о том, чтобы пережить эту встречу со своей сокамерницей. Блондинка слезает с верхней койки. Теперь, во весь рост, она кажется в десять раз более пугающей. Она возвышается над Камилой, ее тело как минимум на восемь дюймов выше, чем у латинки. Каждый шаг девушки вперед, Камила делает два шага назад, пока ее спина не коснется стены. Камила закрыла глаза и напрягла мышцы, готовясь к первому удару. Ударит ли другая ее? Резкий звук хихиканья высокой девушки пугает Камилу так сильно, что ее душа почти покидает тело. Открыв глаза, она наблюдает, как ее сокамерница изогнулась, смеясь так сильно, что ее глаза начали слезиться. – АХАХАХАХА, ТЫ ДОЛЖНА БЫЛА ВИДЕТЬ СВОЕ ЛИЦО!!! ТЫ БЫЛА ТАК НАПУГАНА!!! – она практически кричит от смеха, хлопает по коленям и вытирает слезы с глаз. Камила не уверена, следует ей испытывать облегчение или обиду. Камила нервно хихикает, подыгрывая ей: – Хех...да... Ты меня поймала, – она выдавливает из себя улыбку, неловко стоя у стены, пока другая девушка продолжает отходить от увиденного. Это не было настолько смешно... Наконец, через минуту заключенная вытирает последние слезы, делает глубокий вдох и успокаивается: – Это было самое смешное дерьмо, которое я видела за 1000 лет, спасибо за это. –Она счастливо вздыхает, садясь на край нижней койки. – Ты моя новая сокамерница? – Да, я Камила. – Фамилия? – Кабейо. Брови более высокой девушки поднялись. Камила понимала, что ее фамилия должна быть несколько узнаваема после всего освещения в СМИ о Софи, но она никогда не думала, что эта информация достигнет тюрьмы. Если только заключенные не имеют доступа к новостям: – Оооооох, тогда ты знаешь Хурэги? Упоминание о Лорен вызывает все виды гормонов. Гормоны осознания, признания и привязанности: – Да. Как тебя зовут? – Здесь, в тюрьме, мы называем друг друга по фамилиям, но ты меня рассмешила больше всех за последние месяцы, поэтому я позволю тебе называть меня Дайной, – она, кажется, не возражает против изменения темы. – Сколько времени? Я пропустила ужин? – Только что закончился, – отвечает Камила, хмурясь, когда Дайна закатывает глаза с явным разочарованием. Как кто-то, кто любит еду и в основном проживает жизнь, ожидая следующего приема пищи, она тоже была бы очень расстроена, если бы она проспала ужин: – Ты спала, я не хотела тебя будить. – Умно. – Дайна пожимает плечами. – Я не знаю, что делает меня более раздражительным… отсутствие еды или отсутствие сна… в следующий раз, когда я буду спать во время еды, принеси мне что-нибудь. – Но то запре- – Ты меня услышала, – Дайна прерывает ее, уже осознавая правило, которое не очень строго соблюдается. – Я делаю это все время, все нормально! Все еще немного напуганная девушкой, Камила больше не протестует. Проходя мимо Дайны к своей кровати, она начинает расстилать простынь по голому матрасу. В тюрьме не было хороших матрасов, поэтому у нее было ощущение, что она проснется c болью утром. – Так ты тоже знаешь Лорен? – спрашивает Камила, садясь на кровать и глядя на растягивающуюся Дину. – Кого? – ее лицо искажается в замешательстве. – Хурэги, я имею в виду. Хурэги, – поправляется она, вспоминая, что Дайна рассказывала ей о заключенных, называющих друг друга в основном по фамилиям. – Какая она? Каждый день после суда Камила задавалась вопросом, изменила ли Лорен тюрьма. Она представляла свою бывшую невесту в окружении жестоких заключенных мафиозных боссов, у которых были самодельные ножи, вырезанные из различных обломков, найденных в мусорках. Тогда ей в голову ударяет, что эта картина, которую она нарисует в своей голове, изображает девушку, которую, как она думала, она знает. Девушка, что спала рядом каждой ночью. На самом деле, настоящая Лорен, убийца, вероятно, чувствует себя как дома. Она больше не должна скрывать свои садистские желания. Фактически, она могла бы убить любого из заключенных и это сошло бы ей с рук, поскольку правительство не будет тратить много денег на расследование смертей в тюрьме. – О, да, да, – кивает Дайна и поднимается на свою койку. – Эта девчонка может действительно разнести. Она никогда не начинает херню сама, но, если кто-то идет против нее, она каждый раз выходит с первого места. Занимается своими делами, когда я вижу ее в комнате отдыха, она либо читает, либо с Рамос. – Кто такая Рамос? – спрашивает Камила, хотя у нее такое чувство, что она уже знает ответ. – Ее девушка... если это так можно назвать, – отвечает Дайна. – Я пойду спать сейчас, я пиздец как устала. Ночь! Камила заползает под простыни, укрывается одеялом и поворачивается лицом к стене. <i> Ее девушка. <i> Прошло всего пять месяцев, и Лорен перешла от их отношений к другим. Разве ей не должно быть больнее? Если любовь была настоящей, разве ей не нужно больше времени, прежде чем прыгать на следующую девушку? Возможно, Дайна преувеличивает. Она добавила комментарий, понимая, что отношения такие себе. Это не мешает Камиле принять худшее и почувствовать себя дерьмом. Ее горло болит от знакомого ощущения. Если она начнет плакать, это покажет слабость. Дайна услышит. Другие заключенные могут услышать. Это докажет, что она определенно не будет находиться долго в этом месте. Но как бы она ни старалась, она не может сдержать это. Теплая жидкость льется из ее глаз, она задыхается, тихо хныкая, как раненый щенок. Это была ошибка. Это не она. Это не то, чего она предполагала. У Камилы неприятное чувстово, что, когда она встретит Лорен, другая девушка будет с "Рамос". Они будут поглощены друг другом, Лорен будет шептать на ухо своей новой девушке те же фразы, которые она шептала Камиле не так давно. И эта девушка влюбится в нее, если она этого еще не сделала. Ее бывшая будет игнорировать ее вечность, и она будет абсолютно одна все оставшееся время. Тейлор мертва из-за ее импульсивных действий. Лорен теперь все равно на нее. Она застряла в учреждении с ужасными преступниками, больными бессердечными людьми, которые совершали преступления и не стыдятся этого. Если это не дно, то что это.