ГЛАВА 6. Как ты там? (1/1)

Пусть будет всё её покорно власти,Пускай Господь хранит её детейЗа то, что я узнал земное счастьеВ те дни, когда она была моей.Трофим ?В те дни?Началась очередная пятиминутка, перенесённая сегодня на обеденный перерыв. Всё время, пока шло собрание, Лиза чувствовала на себе серьёзный взгляд Земцова, который пытался определить, как она себя чувствует после вчерашнего. Филатова усиленно избегала встречаться с ним глазами, а потому чересчур тщательно опрашивала коллег о состоянии дел в отделениях. Когда был получен ответ на последний вопрос, в кабинет без стука вошла Полупанова и протянула начмеду сотовый телефон:– Лизавета Юрьевна, Вы забыли его у меня на столе. Там из детского сада звонили, я ответила: подумала, вдруг что-то срочное, а я добежать не успею. Сказали, что у Даши температура 39.– Спасибо, Вита, – женщина забрала свой телефон. – Коллеги, можете идти работать. Марина Станиславовна, задержитесь на минутку, пожалуйста.Когда все разошлись, Лиза, переодеваясь, попросила Савину заменить её:– Останешься за главную сегодня? До конца дня точно, а там посмотрим. Но если вдруг я уйду на больничный, ты же побудешь за меня?– Ты ведь знаешь, что это не обсуждается, и я всегда готова прикрыть тебя.– Спасибо, – Филатова порывисто обняла Марину и ушла.*** Земцов вертел в руках телефон, то оживляя экран, то вновь блокируя. Его дочь болела, а он даже не знал, что с ней. Лиза, конечно, не препятствовала их общению, но мужчина не мог позволить себе подобную вольность – просто взять и позвонить Филатовой в столь поздний час и узнать о самочувствии Даши, да и сама девочка не выказывала особого желания встречаться с неизвестным мужчиной, которого называли её папой.Он замахнулся, швырнул ненавистный аппарат в стену, а сам плюхнулся на кровать и, сжав простынь, рванул её изо всех сил, но она выдержала, чем ещё больше распалила его. Мужчина резко подскочил и сдёрнул с кровати постельное бельё, раскидав его по полу. Земцов ненавидел самого себя за то, что натворил в прошлом, своими же руками разрушив счастье. И теперь вместо того, чтобы быть рядом с родными и любимыми людьми, он вынужден томиться в пустой квартире.Земцов поднял с пола подушку, кинул на кровать и принялся молотить по ней кулаками, пока не выбился из сил. Тогда он подобрал телефон и, ещё минут двадцать покрутив его в руках, снова зашвырнул куда подальше.*** Две недели спустя Лиза вернулась на работу и снова засела за бесконечные отчёты. Иногда ей думалось, что если бы она оказалась сейчас в операционной, то не смогла бы уже вспомнить ни технику проведения операции, ни названия инструментов, ни необходимые препараты.Это было не так. Иногда Филатова появлялась в оперблоке и спокойно проводила любые хирургические вмешательства, чувствуя себя вполне уверенно.Скрипнула дверь, послышались шаги. ?Почему без стука? Проходной двор какой-то, а не кабинет начмеда?, – раздражённо подумала она и уже приготовилась высказать всё это вошедшему, но когда подняла глаза от писанины, всю решительность и злость как ветром сдуло: во взгляде стоящего перед ней человека по-прежнему плескалась ярость, смешанная с безумием.Дрожащая рука быстро протянулась к телефону:– Вита, ты где? Отлично. Пусть ко мне немедленно придёт кто-нибудь из врачей. Это очень срочно, Вита.*** – Ребятушки, быстро к Филатовой. Уж не знаю, что там стряслось, но такого голоса я ещё у неё не слышала. Пулей давайте, что смотрите, – прикрикнула Полупанова.Земцов вскочил первым, но, заметив презрение на лице Виты Игоревны, на секунду замешкался. Мгновением позже подхватился Любавин, а за ним Квитко. Платон Ильич тут же наплевал на уничижительный взгляд Полупановой и выскочил вслед за коллегами.Земцов быстро догнал Вадима и Льва и одновременно с ними влетел в кабинет начмеда, сразу же наткнувшись на высокого мужчину с неухоженной лохматой бородой, обезумевшими глаза и продольным шрамом на лбу, в котором моментально узнал недавнего полночного насильника.Одного взгляда на мертвенно побледневшую Лизу оказалось достаточно для того, чтобы принять решение. Он схватил его за руку, как и в прошлый раз вывернул её за спину, и выволок обидчика в коридор. Лизины ноги подкосились, Любавин кинулся к ней и успел подхватить до того, как женщина упала.– Я тебе что в прошлый раз сказал? Чтобы ты не смел к ней приближаться. Так какого чёрта ты здесь делаешь? – шипел ему в лицо Платон Ильич.– Отвали, психованный, – мужчина попытался вырваться из цепкой хватки Земцова, но ординатор лишь пуще прежнего напряг мышцы и сильнее вывернул руку обидчика.– Даю тебе последний шанс. Но если появишься здесь ещё раз или подойдёшь к ней ближе, чем на километр, мало не покажется: по 131 пойдёшь, а таких на зоне не любят, – пригрозил мужчина. – У меня ведь есть видеозапись твоих домогательств, – уверенно блефовал врач. Естественно, никаких доказательств у него не было, ведь в тот момент он мог думать лишь о том, что Лизе грозит опасность и надо срочно что-то предпринять. – Ты понял меня? Понял, спрашиваю? – встряхнул его ординатор.– Да понял я, понял, – просипел мужчина, скорчив лицо от боли. – Пусти уже, телохранитель самопальный.Земцов с омерзением оттолкнул его и вернулся в кабинет. Там он застал Филатову лежащей на диване. Квитко водил ватным шариком у неё под носом. Через несколько минут женщина сморщилась и открыла глаза. Оперевшись на спинку дивана, она села и посмотрела вокруг, ища Земцова, который скромно замер на пороге, стараясь не привлекать к себе ещё больше внимания.– Спасибо, – одними губами произнесла блондинка, с благодарностью глядя в глаза Платону Ильичу.– Как ты? – спросил он.Начмед ничего не ответила, только кивнула и отвернулась. Вадим Родионович и Лев Борисович недоумённо переглянулись, но промолчали.*** Вечером Земцов зашёл в кабинет начмеда, чтобы доложить о проведённой операции:– Сиренко прокесарили, родился мальчик, три пятьсот, 58 сантиметров, 8 баллов по Апгар. Матка долго не сокращалась, но её всё же удалось сохранить, в остальном – без осложнений.Лиза подпёрла лоб рукой и посмотрела на Земцова:– Хорошо, спасибо. Можете идти.Мужчина развернулся и подошёл к двери, потом в нерешительности остановился, несколько секунд о чём-то думал, после чего повернул голову и спросил:– Ты плакала?Филатова удивлённо вскинула брови:– Нет, с чего Вы взяли?– Глаза красные очень.– Это из-за компьютера, – устало ответила она. – Если у Вас всё, Земцов, идите, пожалуйста, мне ещё кучу дел закончить надо.– Ты себя нормально чувствуешь? Голова не болит?Женщина хотела было вновь попросить его уйти, но вдруг поняла, что ей приятна эта уже почти забытая ею мужская забота. Она с минуту молча раздумывала об этом, но решила, что не стоит поощрять подобное поведение, иначе любовь к нему, с таким трудом запрятанная в самые бездонные глубины души, вернётся и причинит новую сильную боль, ведь Лиза всё ещё ему не верила.– Со мной всё в порядке, ничего не болит, – произнесла она, отвернувшись к окну, чтобы скрыть ложь.– Измерь температуру, пожалуйста, и поезжай домой, отдохни, – напоследок попросил Платон и покинул кабинет.Филатова прижала руку ко лбу, но ничего не почувствовала. Тогда она встала и достала из аптечки термометр. Откинувшись на спинку стула и закрыв уставшие глаза, блондинка принялась ждать, размышляя о Земцове.Она знала его, как побитого, но не сломленного жизнью человека с непростым прошлым, с комплексом недоверия всему миру, а особенно прекрасной его половине. Несмотря на всё это, он был надёжным, всегда мог поддержать, найти нужные слова, навеять ощущение праздника одним лишь своим присутствием, а главное – он полюбил её. Полюбил просто так. Его не испортило ни предательство первой жены, ни адские боли в спине, а на мнение окружающих ему всегда было плевать, у него были свои, одному ему ведомые границы, переступить которые он не смог бы, наверно, даже под страхом собственной смерти. Что же заставило Земцова бросить её, забрать детей и уехать, не сказав ни слова? И что заставило его вернуться? И чего он добивается сейчас? Вопросов было море, но она не могла найти на них ответы. Как ни ломала голову, как ни задумывалась о случившемся, не сумела объяснить себе его поведения, отыскать мотивы, а выслушать его версию не желала, потому что не верила.Начмед вытащила термометр и с трудом рассмотрела ртутный столбик, потому что глаза заслезились, стоило только их открыть.– Ого! – вслух удивилась женщина и встряхнула прибор.Недолго думая, она выключила компьютер, небрежно побросала в сумку вещи и отправилась домой.*** Он сидел в ординаторской, не зажигая света, чтобы не выдать своего присутствия. К тому же, так было удобнее наблюдать за начмедом.Земцов видел, как женщина сунула подмышку градусник, как устало откинулась на спинку стула, закрыв глаза, как потом взглянула на показания термометра, отчего её брови удивлённо поползли вверх, как она собралась и ушла, забыв погасить свет.После этого он подошёл к окну и стал наблюдать за тем, как Филатова села в машину, которую парковала теперь у самых ворот больничного забора, где коллеги организовали ей место, и отъехала. Значит, он не ошибся: Лиза заболела, заразилась от Даши.Мужчина поспешно собрался и вышел на улицу. Он медленно побрёл домой, размышляя о том, что ему бы сейчас быть с женой, готовить ей чай с лимоном, укрывать мягким одеялом, менять холодный компресс на разгорячённом лбу, но вместо этого он вынужден возвращаться в съёмную квартиру, неизменно встречающую холостяцким холодом и одиночеством: Артём изъявил желание учиться в кадетском корпусе с этого года, а потому жил теперь в общежитии при училище, изредка приезжая на выходные. А Паша? Паша всё повторил за старшим братом.Мужчина повернул ключ в замке, вошёл в тёмную прихожую, прислонился спиной к стене, достал из кармана телефон, сильно поцарапанный, но ещё функционирующий, и оживил экран. Открыл контакты, пролистал до буквы ?Л? и замер на имени ?Лиза?. Позвонить или не стоит??Вдруг она уже спит? А если ей нужна моя помощь? Не льсти себе, Земцов, – горько оборвал сам себя мужчина. – Зачем ей твоя помощь? Тем более у неё есть Валери, которая вполне способна позаботиться о заболевшей маме. Тебе остаётся лишь презирать себя и надеяться, что ей лучше. А нечего было молча идти на поводу у Клепиной! Стоило хотя бы рассказать Лизе правду. Сам виноват!? – он изо всех сил саданул кулаком по стене, наслаждаясь растекавшейся по руке болью.*** Наутро Лиза, как обычно, проснулась от звонка будильника. Голова болела и была так тяжела, что казалось, будто ночью кто-то залил в неё свинец. Немного ныла спина. Женщина потянулась за термометром. Столбик добрался до отметки 39 и 3. ?Только этого мне не хватало?, – подумала она и, преодолев слабость, пошла будить детей.Час спустя девочки были собраны и готовы к выходу. Филатова проводила их, не поцеловав, как обычно, на прощанье, чтобы не заразить, и пошла на кухню, прихватив с тумбочки телефон.Пока закипал чайник, женщина позвонила Полупановой:– Вита, доброе утро!– Доброе! Что-то случилось?– Да, я заболела, сегодня на работу не приду.– Как ты себя чувствуешь?– Температура 39, голова раскалывается, и пока больше ничего, но, полагаю, что заразилась гриппом от Дашки. Вит, я вот ещё о чём хотела тебя попросить: можно девчонки поживут у вас с Лёвой, пока я болею. Боюсь их заразить, тем более Дашка только вышла в сад.– Конечно, о чём речь?! – воскликнула Полупанова.– Спасибо, Вита. Извини, что вот так, нежданно-негаданно.– Выздоравливай давай, а об этом не думай. Свои ведь люди, – улыбнулась в трубку медсестра и завершила звонок.*** На работе Филатова не появилась. Весь день Земцов тревожно прислушивался к разговорам коллег, собирая из обрывков фраз информацию о здоровье Лизы.– Температура 39, – услышал он в коридоре от Дыбенко.– Я звонила ей в обед, но она не ответила, наверно, совсем расклеилась, – рассказывала Савина Вадиму Родионовичу.– Лиза думает, что это грипп, поэтому девочки её пока у нас с тобой поживут, – сообщила Вита Игоревна мужу.– Разговаривал с ней двадцать минут назад: голос совсем слабый. Да и хрипит ужасно. Она сказала, что температура весь день держится, – поведал вечером коллегам Лев Борисович.Вечером Земцов сдал смену и, выйдя на улицу, вытащил из кармана мобильник. Вновь повторил все вчерашние действия: оживил экран, открыл контакты, пролистал до буквы ?Л?, остановился на имени ?Лиза? и задержал в нерешительности палец в нескольких миллиметрах от кнопки вызова. Резко выдохнув, всё же нажал на клавишу и поднёс телефон к уху. Долго-долго раздавались гудки, а потом он услышал её голос:– Алло, – просипела она.– Лиза, как ты там? – поспешно выпалил мужчина, боясь передумать.На том конце стало тихо, слышно было лишь тяжёлое хриплое дыхание. Он так отчётливо представил Лизу, лежащую под одеялом, её пылающие щёки и затуманенный лихорадкой взгляд, что сердце забилось сильнее, появилось непреодолимое желание оказаться рядом с ней, поцеловать в разгорячённый лоб, бережно подоткнуть края одеяла и сидеть всю ночь рядом, охраняя хрупкий горячечный сон.– Терпимо, – после длительного молчания сообщила Филатова. – Почему Вы спрашиваете?– Я волнуюсь за тебя, – игнорируя её официальный тон, ответил он. – Я сейчас приеду, – добавил Земцов и сразу же сбросил звонок, чтобы Лиза не успела возразить.*** Раздался звонок домофона, вырвав её из неглубокого тревожного сна. Женщина встала с кровати и, зябко ёжась, прошла в коридор. В трубке зазвучал голос Земцова:– Это я, открой, пожалуйста.Не успев осознать своё действие, блондинка нажала на кнопку, впустив тем самым мужчину в подъезд. Через минуту раздался стук в дверь, Лиза больше по привычке посмотрела в глазок и щёлкнула замком. Он без приглашения вошёл, закрыл за собой дверь и слегка хлопнул по выключателю в коридоре. Удивительно, руки помнили каждый сантиметр этих стен.Лиза зажмурилась от яркого света, который резанул по воспалённым глазам болью, выбивая слёзы. Земцов окинул её оценивающим взглядом: растрёпанные волосы, бледное лицо с лихорадочным румянцем на щеках, чуть сморщенный от головной боли лоб.– Температуру давно мерила?– Не помню, несколько часов назад, – надломленным сипящим голосом ответила она и зашлась в кашле.– Иди в комнату и измерь, пожалуйста. Я пока подготовлю всё необходимое, – он потряс полупрозрачным пакетом с лекарствами.Сопротивляться и спорить не было сил, поэтому Филатова послушно прошлёпала в спальню и улеглась под одеяло, сунув подмышку градусник.Земцов в это время кипятил на кухне воду и распаковывал коробочку с таблетками. С улыбкой отметив, что графин стоит на том же месте, что и раньше, он налил из него воды в прозрачный стеклянный стакан с цветком, взял лекарство и направился в спальню.– Выпей это. Противовирусное, – пояснил мужчина, заметив плохо скрываемое недоверие в её глазах.Блондинка приподнялась и покорно проглотила таблетку, потом снова опустилась на подушку и передёрнула плечами. Земцов поставил стакан на тумбочку и накрыл женщину одеялом под самый подбородок, как бы невзначай коснувшись тыльной стороной ладони горящей кожи.Когда чайник закипел, Платон Ильич залил горячей водой порошок, тщательно размешал его ложкой и снова отправился в спальню. Света от фонарей под окнами вполне хватало, чтобы разглядеть очертания предметов и уснувшую Лизу.Он склонился над ней, провёл рукой по щеке и зашептал:– Лиза, проснись. Надо принять ещё одно лекарство, а заодно проверить температуру. Лиза, просыпайся, моя хорошая, – сам того не осознавая, мужчина заговорил как прежде, словно не было этих чудовищных лет.Женщина приоткрыла глаза и посмотрела на Земцова:– Что случилось?– Надо выпить лекарство. И, кстати, градусник давай.Филатова закопошилась под одеялом, извлекая термометр. Платон взял его и отдал Лизе её любимую светло-синюю чашку с горячим напитком. Подойдя к окну, он повертел прибор, высматривая серебристый столбик.– Что там? – встревожено спросила блондинка, не видя никакой реакции на мужском лице.– 39 и 8.*** Он пробыл с ней почти до утра, пока температура не упала до более-менее приемлемых цифр, а потом тихо ушёл, оставив на тумбочке рядом с кроватью лекарства, термометр, графин с водой и пустой стакан.