XXIX (ГГ) (1/1)

Даже не знаю о чем я думала, когда соглашалась, не знаю, о чем думала Лаура, когда предлагала, что вообще произошло в тот момент, когда мы все это действо начали. Мы обе уже давно не невинные девчушки, обе уже знаем, что да как, но друг с другом все словно в первый раз, чувствительно, даже как-то страшновато. Прелюдий, как таковых, и не было, потому что руки у обеих дрожали, пускай у меня и из-за страха. Я не могла думать ни о чем, кроме как о том, как я буду это делать. Что она любит, как именно. Стоит ли мне быть грубой, как я обычно была с девушками, или нежной, как с особо чувственными натурами. У нас всегда все было инстинктивно, чувственно, мы без слов сами понимали, что хочет каждая, всегда все было идеально, но что если сейчас все пойдёт наперекосяк? Каждый ее вздох мне хочется истолковать неверно, неправильно.Да я бы была спокойна, будь это то, чем я уже занималась, но это что-то новое даже для меня. Хотя скорее тем более для меня. Лауре 40, у неё была не одна девушка до меня, и я уверена, перепробовали они много всякой ереси, так что я особо налажать не могу, по крайней мере кто-то уж точно должен был быть хуже меня. Дрожащими руками я держу прохладный силикон, с неуверенностью вертя его в руках, устроившись сидя меж худых ног Лауры, пока она полулёжа с интересом рассматривает мою реакцию.—?ты уверена что хочешь этого? —?слегка напрягаюсь я, ощущая дрожь. Ни удобных ремней нет, ничего. Только сам фаллос и отросток.—?Ну ты же делала это с другими девушками. — она откидывается назад, продолжая сверлить меня взбудораженным взглядом и в нетерпении ведёт бёдрами.—?Но это было не так...?— я с ужасом думаю, как же мне нужно извернуться, чтобы все получилось, пока на мое бедро не ложится горячая рука.—?Все нормально, не бойся.И правда, чего это я? Чтобы я да струсила? Да перед девушкой? Да ни за что! Я аккуратно слажу с кровати, оставляя Лауру в полном одиночестве, пытаясь найти в ящике лубрикант, который ну точно должен был быть у меня. И да, хвала богам, он у меня есть. Я быстро запрыгиваю обратно на кровать, при этом открывая крышечку с характерным щелчком и добротно смазываю довольно округлую форму, понятия не имея, как это должно вообще оказаться внутри меня. Ну то есть я понимаю конечно, не дурочка, но все же…И знаете, это было бы нереально тяжело и даже возможно больно, если бы Лаура не возбуждала меня настолько своими взглядами, полустонами, а когда я замечаю, что она уже во всю помогает себе пальцами, слегка постанывая, но глаз от меня не отводит, крышу мне сносит конкретно. Моментально. Я аккуратно, но все же довольно быстро ввожу ту часть, что должна быть во мне, боясь ощутить боль, но ощущая только помутнение в голове и странную заполненность внизу живота. Не больно, но и не приятно. Просто странно.Я двигаться боюсь с этой штуковиной, что уж говорить, однако каким-то образом добираюсь до Лауры, стягивая уже насквозь мокрые спортивные трусики, чувствуя ее горячее тело под собой.Она улыбается, мимолетно, как это часто с ней бывает во время таких сцен. Слишком много эмоций для одного вечера, для одной ситуации. Она не знает, куда ей деться, какую эмоцию показать вперёд, и я ее прекрасно понимаю. Стоит ли говорить, что подобное мы проходим постоянно, но чтобы так. Никогда.А вот сейчас самое время. Куда же мы без поцелуев, вы ведь понимаете, это наше все. Я ставлю руки по обе стороны от головы Лауры, нависая над ней полностью, и сначала легко целую, а после Тут же оттягиваю нижнюю губу, слегка прикусывая. Лаура отвечает на поцелуй, нежно, сладко, аккуратно проникая мне в рот языком, словно пытаясь исследовать там все, хотя поверьте, она и так знает там все до миллиметра. Ее нежные, но слегка резкие движения, рваные, косые, страстные. Она проводит руками по моей талии, спускаясь на бёдра и поднимается вверх, нетерпеливо елозя подо мной, сминая идеальные простыни, и пьяно улыбается в поцелуй, явно затянувшийся, но слишком хороший, чтобы заканчиваться. И все же воздух мне нужен не меньше, чем Лауре, поэтому нам буквально приходится отлипнуть друг от друга и рвано вздохнуть, пристально смотря в глаза друг другу. Как же я обожаю ее глаза, такие чувственные, такие эмоциональные. Они так много говорят о ней, а в такие моменты буквально кажется, что в них загораются и потухают маленькие костры, сжигая все на своём пути. Я аккуратно целую ее в щеку, чувствуя сейчас неожиданный прилив нежности и трепета, ощущая ее маленькую, худенькую, только мою под собой, под своей опекой. Только моя. Она поддаётся этому ощущению и кажется, что перегорает, когда нежно целует меня в другую щеку, складывая горячие ладони на моих скулах и нежно заглядывая в глаза, только так, как она умеет. Я трусь носом о ее скулу, провожу по впалой щеке и по резкой челюсти, нежно касаясь разгоряченной кожи, пока она мило перебирает мои отросшие волосы. Ну все, хватит нежностей.Я резко прикусываю тонкую ключицу, заставляя Лауру выгнуться в легком испуге дугой, и моментально подставляю своё бедро именно в тот момент, когда она пытается принять изначальное положение. На пути ее таза оказывается моя нога, что удивляет ее, и стоит ее разгоряченной мокрой коже коснуться меня, она сладко стонет, не контролируя ни повторяющиеся движения тазом, ни звуки, такие сладкие, живые, которые она издаёт. Неплохо же ты возбудилась, малышка, давно с тобой такого не было. Пока мой язык обходит уже давно знакомые черты, доставляя аккуратно удовольствие, Лаура продолжает тереться Пахом об мое бедро, нежно постанывая. Милая, ты кончишь таким Макаром, а мы ещё даже не начинали! Я быстренько убираю ногу, продолжая впрочем свой путь языком, слыша наверху как скрипят простыни в худеньких кулачках и разочарованное, чуть ли не слезливое, торопливое ?нет, нет…?. Ну куда же ты торопишься? Зачем?Я прикусываю аккуратненько соски, чтобы ненароком не доставить боль, слыша легкой выдох сверху, и настойчиво спускаюсь вниз дорожкой поцелуев, влажных, мелких, иногда с зубами. Не то чтобы она сопротивлялась, настойчивым, потому что на удивление быстрым. Раньше я могла подолгу ?мучать? ее, наслаждаться самой. Раньше все как-то было иначе, но сейчас явно интереснее и лучше. Приятнее. Я и сама уже давно чувствую тяжесть и волнение внизу живота, а инородный предмет оказывается все же добавляет своего шарма, отчего я даже слегка вздрагиваю порой, ощущая какое-то новое, приятное чувство.—?****, — тихим полушёпотом на выдохе произносит Лаура, конечно плавясь от моих поцелуев, но явно желающая большего?— пожалуйста.Я улыбаюсь, но от впалого худого живота не отлипаю, продолжая целовать его и облизывать, зато руками я решительно подбираюсь к тазу, чувствуя как будто раскалённую лаву под своими пальцами. Я быстренько, без предупреждений, прикасаюсь к маленькой чувствительной точке, заставляя Лауру сладко выстонать с удовольствием мое имя, закусывая чуть ли не до крови губу, и тут же, не продержавшись на одном месте дольше пяти секунд, ввожу два тоненьких пальчика. Горячо, мокро. А в ушах звенит сладкий стон Лауры, нетерпеливый, хриплый. Я прекрасно ощущаю ее настойчивые руки в свои волосах, которые слегка даже грубо оттягивают их от затылка, буквально заставляя меня оторваться от белой нежной кожи. Правой рукой я по прежнему совершаю медленные нежные движения, а Лёвой аккуратно поднимаюсь вверх, намеренно проводя по груди и тянусь чуть выше. Лаура маленькая, низенькая, что очень удобно, потому что дотянуться для меня не составляет труда. Мой излюбленный приём?— доставить противоположные ощущения. Приятные, нежные и слегка болезненные. Я аккуратно провожу снизу вверх языком, задевая и половые губы, и собственно клитор и поднимаюсь вверх по выпирающей косточке, при этом резко, но не сильно, скорее просто ощутимо, сдавливаю горло так, чтобы при очередном стоне, который точно будет, Лаура буквально им захлебнулась. Так и происходит. У меня у самой уже давно голова кругом идёт, что уж говорить о ней, я прекрасно ощущаю, что Лаура понятия не имеет, куда себя деть, изнывая под моими действиями. Я продолжаю работать языком, то нежно, то резко и порой даже грубо, при этом не останавливая ход пальцев ни на миг. И только когда сверху приглушенно, сдавленно раздаётся ?Fuck?, я резко прекращаю все действия, отсаживаясь на приличное расстояние. Лаура тянется за мной непроизвольно, в негодовании, что я не дала ей того, что она так хотела. Но нет уж, извини, не сейчас. Я добротно смазываю силикон лубрикантом, не жалея, хотя, помня, как намокла Лаура, этим можно было вообще не пользоваться. Но безопасность и комфорт?— главное в такого рода делах, поэтому лучше перестраховаться. Я провожу вверх вниз, ощущая под пальцами упругий материал и слабо представляя его внутри Лауры, но ее так это все возбудило, что я с уверенностью могу сказать: сейчас или никогда.Я падаю на нее сверху, прижимая своим весом, чувствуя, как она трется об это Чёртово изобретение, пока я зацеловываю все, что попадётся мне. Нос, скулы, губы.—?****, — она выдыхает мне в рот, когда я пытаюсь поцеловать ее?— пожалуйста, господи,?— она быстро целует меня, тяжело дыша и вновь отрывается?— пожалуйста…Ну разве можно отказать? Хорошо, тут уж я знаю, что и как, не в первый раз делаю, шарю. Я приставляю головку к ее входу, слегка надавливая, едва едва ощутимо толкаюсь бёдрами, как бы проверяя реакцию. А вдруг испугается, откажется, вдруг не захочет. Всякое может быть, не хочу, чтобы это перешло в акт насилия. Но она не противится, напротив же, словно сама напрашивается на движение, закидывая руки мне на шею. Поза у меня неудобная, руки затекают, хотя я и понимаю, что так будет удобнее всего. Лаура лежит смирно, первая шагов не делает, наблюдает, а перед глазами ее быстро вздымающаяся грудь. Вверх-вниз, вверх-вниз. Можно ли вообще дышать так быстро? Я толкаюсь совсем чуть-чуть, как кажется мне, но видимо огромное количество лубриканта и возбуждённости Лауры делают своё дело и я вхожу, слишком рано, как мне кажется, но все же у меня получается остановиться именно в таком положении, чтобы только головка была внутри неё. Лаура не зажимается, закрывает глаза и закидывает голову назад, шумно выдыхая, что меня безумно радует. Все нормально, все хорошо. Ее горячие руки покоятся на моих плечах, совершенно спокойно. Я нахожусь в таком положении, пока руки позволяют, пускай попривыкнет, и Лаура правда как будто привыкает, дышит шумно, тяжело, а самое главное, молчит и не двигается. Но вроде знаков не подаёт, что стоило бы мне придержать коней, значит все нормально. Руки уже прилично затекли, я довольно долго нахожусь в одном положении, да и Лаура уже начинает ерзать, поэтому я решаю продолжить. Я с силой толкаюсь до упора, ощущая и полноту и толчок внутри себя, отчего голову слегка ведёт, но из состояния эйфории меня выдергивают худые пальцы, которые резкое впиваются мне в плечи, а где-то внизу слышится до безумия русское и чистое ?блять?. Я пугаюсь до безумия, так, что руки вздрагивают и я едва не падаю на Лауру, переводя быстро помутневший взгляд и наблюдаю перед собой ее, такую маленькую, хрупкую. Она вся сжалась, прижалась ко мне, а лицо такое испуганное, искривлённое даже болью, как мне кажется. В уголках зажмуренных глаз стоят слезы, а через приоткрытый рот слышится аккуратное шумное дыхание, словно боится двигаться и даже слишком громкий вздох может причинить боль. Я наклоняюсь, стараясь не шевелить бёдрами, и целую в уголок глаза, ощущая соленую слезку на губах, и тихо виновато шепчу:—?прости, господи, прости пожалуйста.Но Лаура прерывает меня, ещё сильнее сжимая кожу на плечах, не в силах открыть глаза.—?нормально, я нормально, — она шумно выдыхает, стараясь расслабиться?— отвыкла.Мы замираем в таком положении, я из-за страха, она из-за боли, но спустя время я чувствую, как она обмякает, открывая глаза и с уверенностью смотря на меня. И в глазах я читаю уверенность и смелость. Будет не очень приятно, но она потерпит, я вижу это. Я медленно выхожу почти до конца, при этом нежно целуя в губы, стараясь сгладить неприятные ощущения, и также медленно аккуратно вхожу обратно. Повторяю движение раз за разом, слегка набирая темп, мало помалу, и вот Лаура уже не зажимается и не жмурится, а громко неприлично стонет, двигаясь в такт толчкам, царапая мне спину. Это не тоже самое что на ремнях. Помимо морального удовольствия я получаю и физическое, потому что и внутри меня в кои то веки что-то находится, стимулируя не хуже пальцев, а даже лучше. Мне надоедает нависать сверху, я ощущаю, как гребанные руки почти что отваливаются и Лаура уже прилично успокоилась, хотя все равно продолжает выстанывать иногда что-то невнятное, то ли на русском, то ли на английском, поэтому я резко, подложив руки ей под поясницу, переворачиваю ее на живот, роняя на кровать.—?твою же...?— быстро выговаривает Лаура, когда я всем весом ложусь на неё сверху, прижимая к кровати.Я закусываю загривок, заставляя слегка выгнуться в пояснице от лёгких болезненных ощущений, именно так, как ты ощутишь полное удовольствие, и начинаю непрерывно резко двигаться. От новой позы Лаура довольно громко стонет, иногда даже покрикивая, сжимая в руках до ужаса измятые простыни, и прикусывая подушку, пока я кусаю ее за шею, Лопатки, стараясь не замять крылья, которые сейчас ужасно мешают. Надо будет их связать в следующий раз, что ли.—?Fuck, fuck, fuck...?— раздаётся Тихое, под самым ухом и я слегка сбавляю темп, почти останавливаясь. Заставить ее говорить может только приближение оргазма, а двигаться к финалу так быстро я не хочу.Лаура явно негодует, поэтому не даёт мне сориентироваться и резко переворачивает. Как у неё вышло? что происходит? В итоге я отказываюсь лежащая на спине, а она гордо восседает сверху. И сейчас мне открывается вид на ее покрасневшее лицо, на волосы, длинные, уже порядком взмокшие и прилипшие. На покусанную шею и ключицы, дрожащие пальцы, которые упираются мне в грудь. Она сидит не двигаясь, как будто привыкая к новой позиции. И лишь спустя какое-то время медленно начинает двигаться. Я и сама ощущаю, что финал не так далек, поэтому благодарно закатываю глаза на ее медленные движения. Надеюсь, она понимает. Будь она чуть более женственной в стандартном понимании, ее грудь бы сейчас привлекательно двигалась, волосы бы развивались сзади волнами и тонкие ноготки скребли мне кожу, как с другими девушками. Но с ней не так. С ней намного лучше. Ее худое тело, совершенно плоское, но черт возьми, такое привлекательное, на мне буквально сводит меня с ума. Она продолжает медленно двигаться, слегка набирая темп, а я поверить не могу что это происходит с нами. Руки мне деть все равно некуда, поэтому левую я кладу ей на талию, как бы направляя ход движения, а правой аккуратно в темп ее движениям стимулирую клитор, на что она сладко стонет, буквально задыхаясь. И впервые за вечер я не выдерживаю, резко бросая ее на кровать. Самой уже безумно хочется получить наконец разрядку, ощутить это, поэтому я беру настолько быстрый темп, насколько могу. Движения мои рваные, неравномерные, но Лаура и не против, изгибается в пояснице, сладко стонет, закатывая глаза. На таком темпе держимся мы обе непростительно мало, Лаура вздрагивает чуть раньше, буквально вжимаясь в меня и мелко мелко дрожит, мне не хватает лишь пары толчков, после которых и меня саму накрывает с головой. Пусто, приятно, словно звездочки перед глазами и дыхание заходится, а ощущать это вместе, одним целым?— не передать словами. Однако я всегда была менее чувствительна, поэтому отпускает меня довольно быстро. Я выхожу из Лауры и тут же вынимаю эту штуку из себя, отбрасывая в сторону, и сидя на кровати, смотрю на Лауру. А перекрыло ее не по детски. Она до сих пор мелко вздрагивает, сверля потолок словно не своим взглядом, а будто пустым. Будто выпала из этой реальности. Я падаю рядом, ощущая не только приятные ощущения, но и некую гордость за себя. Определённо я справилась неплохо. Лаура приходит в себя, часто моргая и судорожно дыша. Я нежно целую ее в щеку, на что она сладко улыбается.Она прижимаемся ко мне, ложась на бок, и трется носом о ключицу.—?это было восхитительно.?— она целует меня в разгоряченную кожу, улыбаясь.—?Ты у меня лучше всех. —?я целую ее в лоб, ощущая непередаваемую лёгкость и усталость в теле и голове.Глаза у Лауры уже закрываются и она почти засыпает, как тут же раздаётся звонок моего телефона, приводя нас в чувство, и мне приходится тянуться к нему, ощущая холод в месте, где прижималась Лаура. Я возвращаюсь на место, чувствуя тёплые руки, пересекавшие мою грудь и беру трубку.—?привет, сестрёнка. Мы тут завтра к вам заедем, посидишь с девчонками? Мы так давно с Анюткой нигде не были, просто мрак, а девчонок деть некуда, выручишь?Я нахожусь в легком шоке. После аборта мы ни разу не созванивались и не общались, а тут такое. Ну это же мой брат, ну подумаешь поссорились, но сейчас же все хорошо! Поэтому я просто не могу ответить иначе, кроме как;—?конечно.—?Спасибо, ты лучшая. Ой, и с днём рождения! —?быстро выговаривает Саша и бросает трубку.Вот и поздравил с днём рождения, ничего не скажешь. Я бросаю телефон на тумбочку, с которой он скатывается и падает на пол, приводя опять Лауру в чувство.—?кто это? —?сонно и устало спрашивает она, широко зевая, стараясь смотреть на меня серьёзным взглядом, но глаза у неё вялые и закрываются тут же, стоит их открыть.—?Не важно. — я натягиваю на нас одеяло, зевая в ответ, - спи. Я люблю тебя.—?И я, — она зевает широко, громко, заставляя меня усмехнуться, и чуть ли не причмокнув в конце, устраивается на моей груди, по хозяйских закидывая ногу мне на бедро?— люблю тебя.Я целую ее в лоб, буквально ощущая, как она тут же отрубается, и за ней в мир снов погружаюсь и я, чувствуя ужасную усталость.Самый лучший день рождения.