XV (ГГ) (1/1)

Muddy Waters, серьезно? Милая, ты хочешь вырвать мою душу и забрать ее себе навсегда также, как сделала это с сердцем?Так вот, я разрешаю тебе это сделать. Я поддержу тебя в этой мутной воде, куда мы так резво упали, я не предам тебя, несмотря ни на что. И пусть сейчас мы под гнётом определенных обстоятельств, я никогда тебя не отпущу, ты определенно нашлась, ты определенно в моих объятиях навечно. Я не дам тебе пощады, но я дам тебе все, что захочешь, отдам все: тело и душу, сердце, любовь, слезы, боль. Ты найдёшь меня, даже будучи слепой, а я всегда поддержу тебя, какой бы ты не была, даже когда увижу в тебе самое плохое. Мы все плохие, и я не исключение.И даже сейчас, на моей чертовой свадьбе, я все равно твоя. Я твоя полностью и навсегда. И пусть это белое платье одела на меня не ты, и парное кольцо, точно такое же как у меня, увы, не на твоей руке, это ничего не меняет. Я все равно полностью принадлежу тебе. От кончиков крыльев до ногтей. Я твоя, ты только помни это, ты только знай это. И почему же мы выбираем самый тяжёлый путь? Потому что так диктует судьба, но несмотря ни на что, мы будем вместе. До конца. Кстати, может именно я прошу у тебя пощады? Ты дашь мне ее? Уверена, дашь. Ты также сошла с ума от этих чувств, я вижу это. Я знаю это.Как же глупо было плакать из-за свадьбы, будто бы она может что-то изменить в наших отношениях. Если для того, чтобы достичь счастья, нам необходимо поднять весь песок со дна в этой воде, то я черт возьми готова. Я нырну за тобой так глубоко, как только нужно будет. Я задохнусь с тобой вместе, захлебнусь этой водой, но только если мы сделаем это вместе. Я не дам тебе сделать это одной, но и не умру сама. Отныне все только вместе.Ты допела песню, неужели я вижу слезы в твоих темных прекрасных глазах? О нет, не плачь, милая, это не конец. Неужели я и сама плачу? Нет, это лишь слезы счастья, слезы любви и осознания, как сильно я тебя люблю. Вот и все. Увидь же это в моих глазах, прочитай это, пойми. Ты же знаешь меня лучше всех, ты же любишь меня больше всех, ты обязана понять.Я вижу это в твоих глазах, боль и силу. Не плачь, я не дам этому закончиться. Штамп в паспорте и кольцо на пальце ничего не значат, значение имеешь для меня только ты.Я знаю, ты сильная, только потерпи ещё чуть-чуть. Вот только этот вечер, большего не прошу. Не сбегай, молю, останься. Побудь со мной хотя бы так. Мне тоже тяжело, но ты спасаешь меня. Твои тёмные глаза и игривые кудряшки, твои сутулые плечи и большие чёрные крылья. Твои притягивающие худые ноги и длинные пальцы. Твоя неприлично в этой компании оголенная грудь. Ты, полностью и вся. Только ты спасаешь меня, не даёшь мне упасть и разбиться. И знаю это, я знала это сразу.Ты не отрываешь от меня глаз, я думаю, ты поняла мои мысли. Конечно, ты же знаешь меня, как никто другой. Ты понимаешь, что рядом сидящий и счастливый дурачок ничего не изменит.Я так хочу подойти к тебе весь вечер, но просто не могу. Я в центре внимания, я должна быть рядом с мужем. Как же противно это говорить, но это так. Один вечер, потерпи, подожди.Я так рада, что все это заканчивается. Я так рада, что мы едем домой, пускай я в одной машине с ним, пускай все ждут от нас чего-то большего, но я же знаю, как все будет. Ты провожаешь меня взглядом, я чувствую его и оборачиваюсь, встречаясь с твоими темными глубокими глазами. Ты все поняла, я знаю это.Мы едем не так уж и долго, Илья все щебечет что-то счастливое и радостное, я его совершенно не слушаю. Мама оставила нам дом на сегодняшнюю ночь. Куда она поедет? Я не знаю. Куда поедет Саша с Аней? Это сейчас волнует меня больше, чем разговоры моего новоиспеченного муженька, хоть и его рука, лежащая на моей талии, неприятно жжёт. Не твоя, черт возьми, рука должна быть здесь. Пользуйся этим положением пока можешь, но стоит зайти в пустой дом, ты этого не увидишь.И правда, стоит мне открыть большую входную дверь, и захлопнуть за ним, он тут же лезет целоваться. Я отталкиваю Илью, довольно грубо и сильно, сдирая попутно с волос фату.—?милая, ты чего? —?явно удивлённо спрашивает он.—?Я тебе не милая, держи это при себе.?— выплёвываю я, сбрасывая неудобные белые туфли на высоком каблуке.—?А как же первая брачная ночь?—?Ничего не будет. Мы не муж и жена, мы не семья. —?я включаю свет в зале, сбрасывая на диван шубку.—?Но почему?—?Потому что. Гостевая комната прямо и направо. Папочке своему скажешь, что все прошло прекрасно и тебе понравилось. — я открываю холодильник и достаю оттуда спелое яблоко, с хрустом вгрызаюсь в него зубами. Сладкий сок течёт по моей руке, неприятно холодя кожу. За этот день я не съела ни кусочка, умираю какая голодная.—?Я должен врать отцу, потому что ты не хочешь со мной спать?Ой, уже показываем характер.—?Иначе я пущу слушок, что ты не смог справиться со скромной девственницей и ничего у тебя не вышло,?— я вытираю руку белой салфеткой?— так себе репутация.—?Я совсем тебе не нравлюсь?—?Нет.?— честно отвечаю я, проходя мимо.Он намеренно задевает мою пятую точку рукой, проводя по ней.—?руки при себе держи. —?нервно плююсь в него я, бросая злой взгляд.—?Ну ты же моя жена, имею право.—?Я твоя жена только в паспорте, а в жизни, ещё раз тронешь меня, я тебе руку выломаю.Я ухожу, не дождавшись ответа. Откуда во мне столько злобы? Да потому что не для него моя роза цвела.Я закрываюсь у себя в комнате на щеколду, наконец чувствуя уединение. Я подхожу к зеркалу, наблюдая в нем очень красивую девушку, но явно не себя. Наша свадьба будет не такой, это я поняла сейчас точно.Я не смогу сама снять корсет, как же он давит, господи, но и за помощью к нему я не пойду. Хоть помирай.Мне не хватает воздуха, поэтому я глотаю его мелкими порциями, стараясь хоть как-нибудь протолкнуть его в легкие. Нужно открыть окно. И стоит мне подумать о морозной свежести я слышу звонкий стук о стекло с внешней стороны. Ай, чертовка.Я открываю окно, благо, оно поднимается наверх, на карнизе, румяная и дрожащая, стоит Лаура. Измена в первую брачную ночь? Меня устраивает этот вариант.Лицо у неё раскрасневшееся, но счастливое. Она чуть ли не щёлкает зубами от холода, но продолжает стоять на улице даже после открытого окна. Я с силой затаскиваю ее внутрь, что удивительно, я едва могу шевелиться в этом платье, и закрываю окно. Она дрожит, переминаясь с ноги на ногу, но улыбается, оглядывая меня.—?ты такая красивая.?— ее голос дрожит подобно ей самой и это вызывает у меня приступ недовольства. Стоило ли так страдать ради этой ночи?—?Как ты залезла сюда? —?спрашиваю я, попутно расстегивая ее куртку и стягивая ее, бросаю в угол комнаты.—?Ну, под твоим окном гараж, а около гаража какие-то баки и коробки, а я занималась йогой. — она сбрасывает ботинки.—?А если бы я была не одна? —?игривым тоном выдаю я, смотря из-под полуприкрытых век.—?Нет, дорогая,?— она кладёт ледяные руки мне на талию, даже через плотную ткань я чувствую их холод?— я знала, что ты точно одна.Лаура нежно целует меня, нежно, крепко, но по хозяйски, всем своим видом, своей позой, тонкими пальцами на талии, дрожащими ресницами, показывая, что я полностью принадлежу ей. Да в прочем-то так и есть. Меня удивляет холод, идущий от ее кожи и непосредственно от губ. Я кладу ладошки ей на скулы, стараясь согреть холодные красные щеки. Она такая милая.Я отрываюсь из-за недостатка воздуха из-за поцелуя, а ситуацию усугубляет платье.Я слегка выручаюсь из ее рук, подходя к шкафу, достаю оттуда домашнюю одежду.Голову резко ведёт и в глазах темнеет, я понимаю, что черт возьми не могу вздохнуть и ноги мои подкашиваются, я едва успеваю опереться на шкаф.—?Милая, что с тобой?Я не могу ответить, не могу вздохнуть, единственное, что получается, это прохрипеть тихое и непонятное ?платье?.Как хорошо, что ты догадливая.Тонкие ледяные пальцы Лауры быстро расшнуровывают тонкую тесьму на спине, которая так долго не давала мне нормально дышать, и как только нежная лента вылетает из последней петли, платье с шорохом скатывается на пол, позволяя мне наконец глотнуть воздуха.Сейчас мне совершенно наплевать, что под платьем на торсе у меня ничего не было, меня волнует только кислород, так быстро циркулирующий в моих лёгких. Голова снова кружится, но быстро приходит на своё место. Белое дорогое платье складками лежит на полу под моими ногами, а Лаура нежными движениями поглаживает мою разгоряченную спину, приятно охлаждая натертую и пережатую кожу.—?Боже мой, крошка, и в этом ты ходила весь день?—?Все так плохо? —?я не вижу спину, но вижу грудь. Такое ощущение, что платье буквально впечатолось в кожу, оставив красные глубокие полосы, где-то, в особенно плотных местах, натерев до крови. Уверена, что спина ещё в более плачевном состоянии.Лаура целует мою голую спину в местах, где особенно сильно начинает ныть из-за прилившей крови. Выглядит со стороны, наверное, странно.Я выпутываюсь ногами из платья, накидывая на себя широкую футболку с надписью ?make love not war?, подаренную мне братом на пятнадцатый день рождения. Как же давно это было. Настолько давно, что теперь она годится только в домашние футболки, хоть по прежнему и греет душу.Я выпинываю платье к выходу и оставляю лежать под дверью, завтра же выброшу.Лаура полулежит на кровати, господи, какая же она уставшая и худая. Я никогда к этому не привыкну. Она стягивает джинсы, оставаясь, как и я, только в широкой оранжевой футболке с причудливым узором и нижнем белье.А вы думали у нас будет горячая ночь?Сейчас, после стольких потрясений, хочется совершенно не этого.Я включаю телевизор, ставлю ?Stranger Things? на первом сезоне и залажу к Лауре на кровать, кутаясь в одеяло.Я прижимаюсь к ее худому телу, буквально чувствуя каждую косточку.—?какого черта ты такая худая? —?недовольно спрашиваю я.—?Тебе не нравится?—?Мне не нравится, что это может сказаться на твоём здоровье. — я перебираю ткань ее футболки, иногда посматривая на экран.Она лишь выдыхает в ответ, откидываясь на спину полностью, а я падаю за ней.Мы ещё какое-то время разговариваем обо всем и ни о чем, а после просто вырубаемся в один момент. Слишком много эмоций за один день.Утро, на удивление, доброе и счастливое. Наверное все-таки от осознаний того, что под боком у меня лежит не мой новоиспечённый муженёк, а любимая женщина.Вставать совершенно не хочется, но я прекрасно понимаю, что вскоре может придти мама и застать меня не с Ильёй в одной кровати, а с Лаурой. И вообще тогда меня сочтут опять неправильной извращенкой, да ещё и изменщицей. Хотя мне как-то глубоко наплевать. Я медленно выбираюсь из-под одеяла, стараясь не будить Лауру, но стоит мне отойти от кровати, она сонно потягивается, открывая глаза.—?доброе утро? —?хрипловатый голос после сна вызывает у меня толпы мурашек по спине.Ее сонное, но такое красивое лицо в лучах сибирского солнца, ее расслабленная поза, улыбка и беспорядочно распушенные волосы. Господи, как же хорошо.Мы довольно быстро собираемся и, знаете что? Я впервые почти за год решаюсь надеть брюки и кроссовки. Да, они есть у меня в гардеробе, ведь однажды я уже порывалась сломать все эти правила, даже вещи купила, но так ни разу их и не надела. И вот сейчас, я надеваю широкие чёрные брюки, такую же широкую толстовку цвета незабудки и чёрные массивные кроссовки. Я собираю волосы в гульку и не крашусь. Господи, я выгляжу как прошлым летом и это так очаровательно. Правда вот из верхней одежды у меня только длинное пальто, но где-то далеко должен быть старый пуховик. Да, я нашла его и теперь мой образ конкретно напоминает меня прежнюю. И впервые в зеркале я вижу себя.Лаура слегка улыбается, рассматривая меня, пока я внимательно и дотошно подбираю каждый элемент образа. Этого не искоренить.Мы выходим из комнаты, держась за руки, потому что мне пофиг на весь мир и его мнение.И на первом этаже, когда я уже открываю дверь, чтобы выйти, в коридор заходит Илья. Да уж, не самое лучшее. Он останавливается, смотря, как я одной рукой открываю дверь, а второй держусь с Лаурой. На момент мы все втроём замираем в напряженном молчании, смотря друг на друга. Но потом я расслабляюсь. А какого черта? Я полностью игнорирую его, чувствуя удивительное спокойствие внутри и выхожу из дома, вытягивая за собой слегка ошарашенную Лауру.Думаете, на этом наши проблемы закончились? О нет.Пока мы идём через передний двор по прочищенной тропе, едва помещаясь вдвоём между сугробов, которым вообще-то пора бы таять, как никак конец марта, на стоянку подъезжает чёрная машина. И я черт возьми понимаю, что это не за мной.И да, из машины выходит мама. Она закрывает машину и заходит через тяжелые ворота во двор, но заметя меня с Лаурой за руку, идущими из дома, останавливается.Лицо ее принимает скорее удивленное выражение, пускай оно и не обделено нотками раздражённости и злости.Я иду с гордо поднятой головой, не боясь смотреть в сердитые серые глаза. Я иду, потому что мне нечего скрывать и некого бояться.—?доброе утро. — сухо говоря я, пока протискиваюсь через неё к выходу, таща за собой Лауру, которая идёт за мной шаг в шаг. Втроём мы не поместились бы на этой дорожке.Мама так и стоит молча, оглядываясь на нас, пока я закрываю ворота и машу ей рукой, а после, взяв опять Лауру за руку и поцеловав в раскрасневшуюся щеку, тяну ее за собой на остановку. Нужно купить ей тёплых зимних вещей, а мне толстовок.По пути мы заходим в какую-то кофейню, в нашем маленьком городке спасибо, что и такая есть. Я беру два латте, разве что Лауре с сахаром, а мне без. Сегодня я впервые за восемь, уже почти девять, месяцев буду пить кофе с молоком. Весна, пусть суровая и сибирская, совсем не тёплая, но все же весна. Время перемен.