2 июня. (1/1)

Станция придорожная, за пыльным окном такой же пыльный пейзаж, разваленные домики, обветшалые, желтые, пустые улочки, песчаные и пыльные. Может зря она все это затеяла? Девушка достает свой маленький чемоданчик с верхней полки, устало складывая в сумочку книгу, которую едва начала читать. Роман, который она схватила прямо перед отъездом, рассказывал о настоящей любви, о доброй семье и праве выбора. У нее такого права никогда не было и не будет. Она поправляет свое легкое голубое платьице с цветочками, которое доходит до колен и, честно признаться, ужасно портит и без того не лучшую фигуру, так считает сама девушка. Если бы чуть-чуть покороче, но мама в обморок упадет, если увидит, это гарантировано. Она заправляет выбившуюся непослушную прядь волос из косы за ухо, оглядывая напоследок свое место, словно могла что-то забыть, хотя багажа у нее, конечно, не много, и наконец выходит, подгоняемая злой проводницей. Она ступает на пыльную дорогу и поезд позади медленно набирает обороты, оставляя ее на растерзание этому городку, и самое главное?— тете, которую она не видела не менее чем никогда. Девушка замирает, держа потрепанный чемоданчик, оглядываясь по сторонам в поисках опознавательных знаков, но ничего нет, пусто! И как ее угораздило? Она стоит еще какое-то время, собирается уже двинуться в неизвестном направлении, когда ее окликает маленький мальчик, неподалёку бросающий камушки в дерево. На привязи к руке у него стоит коза, пожевывая лениво траву, а мальчишка лениво сидит около нее, с чумазым лицом, в явно большом ему комбинезоне и смешной кепкой, натянутой на глаза. Она любит детей, ужасно любит, потому подходит и мило улыбается ему идеальной улыбкой, оголяя ряд ровных крупных зубов. Мальчишка смотрит на нее большими карими глазами и улыбается лукаво, на вид ему не более семи лет. Мальчик лениво поднимается с места, зажимая между зубов соломинку и засовывая руки в большие карманы.-Чего вам? —?он раскачивается на небольших ступнях, оглядывая приезжую горожанку, чистенькую и свежую. Необычную.-Мне бы к Эбби Перголицци пройти, малыш, она работает… —?девушка задумалась на секунду, а кем она работает? Да черт бы ее знал, они же даже не знакомы лично! Единственное их общение состояло в переписках на рождество и скудных подарках на день рождения. Скудным по меркам общества, конечно, родители юной даме ничего никогда не дарили, поэтому тетя была единственным, кто делал хоть какие-то сюрпризы.-Я тебе не малыш,?— говорит грозно мальчик и плюет под ноги себе соломинку,?— парикмахер она, проводить? —?не дождавшись ответа он уже отвязывает козу от своей руки и вновь привязывает к дереву, проверяя узел. Животное и не сопротивляется, напротив, кажется, радуется отсутствию мальчика, видимо, камушками попадало и в нее.-Да, если тебе не трудно. —?говорит девушка и поправляет вновь платье и оглядывается по сторонам. На улицах так пусто, как будто в городе никто не живет…-Только это,?— мальчик уже идет вперед, не оборачиваясь на свою спутницу,?— дашь мне денег немного? Я есть хочу.Девушка от таких слов останавливается, как вкопанная. Она тут же лезет быстро в кошелек, который родители дали ей перед отъездом, бросив совсем немного денег. Они хотели вообще не давать, мол, зачем ей деньги, будет тетя, она накормит, а более их дочери ничего и не нужно, но решили перестраховаться и отсыпали немного на хлеб и воду. Ей становится жаль мальчика, потому она вытаскивает приличную сумму, по меркам ее ?сбережений?, и протягивает мальчишке, который без зазрения совести берет деньги грязной ручкой, засовывая их в передний карман своего большого комбинезона. Бедный ребенок, думается ей, совсем голодный и целый день на улице. Может и правда лучше с такими набожными родителями, как у нее, чем вот так? Мальчик, имя которого она так и не знает, доводит ее до обветшалого домика с очень уж неустойчивым крыльцом, машет на прощание рукой и убегает в обратном направлении по пустой улице, поднимая за собой в воздух клубы пыли, словно растворяясь в них. Девушка стоит около крыльца, на которое страшно смотреть, не то что идти, на углу дома и понятия не имеет, а не ошибся ли мальчик. Она задирает вытянутое лицо с приятными щечками, оглядывая небольшую вывеску, старую такую, явно дешевую, которая вот-вот упадет, кажется, на нее. На вывеске красуется буква ?Э? и ножницы с расческой. Вот значит как. Из здания играет громкая музыка, скорее всего радио, и девушка под эти непривычные звуки неуверенно поднимается вверх, оглядываясь вновь по сторонам. Смущается и побаивается.Она заходит в небольшую комнатку, не удосужившись постучаться, ее все равно бы не услышали и замирает на пороге. Ее сразу же обдает крепким табачным дымом и громкой непривычной музыкой, перед глазами?— старое помещение, оборудование, зеркало. И кудрявая женщина, высокая, худая, скачет вокруг клиентки, завивая ей волосы и зажав сигарету в зубах, она даже не заметила вошедшую племянницу. Она одета в обтягивающие джинсы и свободную футболку, смольные черные волосы подвязаны красной повязкой и убраны вверх, чтобы не лезли в лицо, на глазах яркие стрелки, а губы накрашены алой кровавой помадой. Она хохочет порой, оглядывая женщину в кресле, которая смеется и смеется, кажется, рот ее не закрывается вовсе, она все говорит и говорит, словно пытаясь рассказать все. Как возможно перекричать это радио, девушка не понимает. Она так и стоит на пороге, сжимая крепко руки на ручке чемоданчика. Женщина спустя какое-то время все-таки замечает гостью и вскрикивает, роняя из рук плойку, на что дама в кресле также оборачивается и улыбается, замечая явное сходство между местной парикмахершей и только что вошедшей, юной и чужой девушкой. Да, они и правда похожи, во всем виноваты сильные итальянские гены. Черные густые кудрявые волосы, яркие глаза и широкая улыбка?— главное, что отличает семью Перголицци от всех других, к этому добавляются и вытянутые лица, бледная кожа, ужасно длинные пальцы рук и худоба, которую девушка, по каким-то причинам, не унаследовала, чему была очень недовольна.-Лора! —?кудрявая подлетает к девушке и крепко ее обнимает, целует все лицо, оставляя красные следы на бледной коже, и не может нарадоваться,?— Моя маленькая, приехала все-таки, чертовка!-Конечно, тетушка… —?девушка неловко обнимает женщину в ответ чувствуя запах табака от нее. Ей немного неуютно, она словно не в своей тарелке, слегка тошнит, а от дерзкого обращения щеки заливаются краской.-Никаких ?тетушка?, милая,?— женщина треплет ее по таким же кудрявым волосам, трогая косу, которая спускается ниже талии, и еще раз широко улыбается такой же широкой улыбкой, как у Лоры,?— Я Эбби. Только Эбби.-Хорошо, Эбби. —?девушка улыбается и мнется с ноги на ногу.-Ну чего же ты стоишь как неродная?! Твоя комната наверху, поднимайся, располагайся! Я закончу, и мы обязательно поболтаем!Девушка кивает в ответ и уходит через небольшую комнатку, смотря себе под ноги. Грязный пол, кое где окурки… этому месту нужна уборка и срочно, у мамы был бы сердечный приступ от таких видов. Она поднимается наверх по скрипящей лестнице и открывает не менее скрипящую дверь, старенькую такую, выцветшую. Ее комната встречает темнотой и духотой, потому девушка сразу же включает свет и первым делом открывает окно, раскрывая тяжелые шторы. В комнате ничего необычного: небольшая кровать, старенькая и скрипучая, письменный стол около окна, торшер и книжная полка, полупустая правда, но слава богу она есть. Скромно, как и у нее дома, к такому она привыкла. Девушка ставит чемодан, оглядываясь в поисках шкафа, но не находит его, потому все вещи выкладывает на стол. Из вещей у нее правда два платья, да нижнее белье. Немного, но что есть то есть, ей некуда было выряжаться. Она садится на пыльную кровать и смотрит в окно, за которым находится большое дерево, закрывая почти весь вид, но где-то там, далеко, она видит поле. Желтое, свободное, продуваемое ветрами. Красиво, а главное?— можно идти куда хочешь, делать, что хочешь. Это ли не счастье? Ей уже двадцать два и, если честно, жизни она не видела. Родители всегда были набожными, всегда все запрещали, потому из развлечений она лишь читала книги, строго выбранные матерью, и вышивала крестиком, когда было время. Работала в церковном хоре, беря самые высокие ноты, хотя всегда не против была петь что-то более дерзкое, может рок, но боже мой, что бы стало с родителями, если бы они услышали такое! Этой осенью у нее свадьба, она уже помолвлена, а так не хочется всего этого! Так хочется гулять, хочется быть собой и не следовать наказам матери и отца, самой выбирать кого любить и с кем быть. Но все уже решено, все уже сделано и никуда от этого не денешься. Она вытирает слезинку, которая так неожиданно стекла по щеке, словно специально выводя девушку на более сильные эмоции. Она жалела о потерянных годах, жалела свою молодость, которую никогда не видела. Она давно уже смирилась со своей участью, да вот только сделать ничего не могла. Не время раскисать, Лора, свое последнее свободное лето нужно провести хорошо!Она спускается вниз, оглядываясь по сторонам, но тетя до сих пор возится с клиенткой, потому она аккуратно проходит по стеночке к стульям, но замирает около зеркала во весь рост, оглядывая себя. Она забавная, очень даже. Кудрявые длинные черные волосы, собранные в косу, они забавно топорщатся около лица и на макушке. Лицо свое Лора никогда не любила и, если честно, хотела бы его закрыть. Оно длинное и вытянутое, но из-за того, что девушка не очень худенькая, оно округлое, с пухлыми щечками, забавными такими. У нее крупный нос и пухленькие губки, яркие зелёные глаза и прямые темные брови. Она симпатична, но по-своему, хотя сама себе и не нравится. Она хотела бы отстричь эти чертовы волосы, хотела бы стянуть с себя платье и надеть брюки, хотела бы измениться, но не может. Да и какой смысл, ради чего? Девушка быстро вытирает красные следы помады, которые оставила тетя на бледной коже и швыркает носом, наказывая себе не раскисать и не поддаваться эмоциям. Дверь хлопает, а за спиной появляется тетя. Она идеальна… Худая и высокая, она выглядит так, как хочет выглядеть, она сама решает, какой ей быть, а Лора… Лора просто игрушка в руках родителей.-Ты чего такая кислая, ягодка? —?тетя ставит чайник, которым видимо давно не пользовались.-Устала с дороги. —?врет девушка и садится за столик, она неловок подтягивает платье и убирает снова прядь волос за смешное торчащее ушко.-Надо стянуть с тебя эту убогую тряпку! —?ворчит Эбби и закуривает сигарету,?— ты похожа на ханжу!-Я и есть ханжа,?— смеется девушка и отпивает налитый дешевый чай. Что ж, лучше, чем ничего.-Неужто ты не хочешь бросить все это? Милая, тебе двадцать два, самое время гулять! —?женщина падает на стул и выпускает клубочек ядовитого белого дыма. Лора к запаху сигарет не привыкла, она его практически никогда не ощущала, потому морщится, вновь чувствуя его и чихает, смешно утирая нос. Ее кудряшки подскакивают в воздухе и она сердито старается их пригладить, потому что ее они жутко бесят. Сама себя бесит.-Я не могу, тетя Эбби, ты же понимаешь, ты росла с моей матерью. —?разочарованно говорит Лора и отпивает чай, вновь обжигая язык. День сегодня явно не удался.-Твоя мать конченная ш… —?начинает Эбби, распыляясь и разгораясь, как кдверь внезапно хлопает и на пороге появляется рыжий дьяволенок.Девчонка стоит около двери, утирая кровь, льющуюся из носа, она вся перемазана в грязи, штаны порваны, в ярких волосах, которые словно огнем горят, застряли травинки и грязь. Она раскачивается на носках, удивительно, босыми ногами, осматривая грозно новую гостью, точь-в-точь любимую тетю Эбби, только пухленькая, да низкая, а еще какая-то ханжа. Девчонка была словно чертенок и у Лоры даже мурашки побежали по позвоночнику от того, насколько эта девочка была необычна для нее. Безусловно и внешне, но Лору тут же притянула ее аура. Какая-то непокорная, дикая, словно кошка, эта девчонка стреляла острым взглядом, как стрелами, что-то там сама себе думала и явно уже не любила Лору, что ее кончено нисколько не удивляло. Эбби смотрела на девчонку с улыбкой, затягиваясь вредным дымом, но с места не двигалась, оглядывая маленькое побитое создание. Лора, добрая душа, тут же захотела встать и помочь бедной девочке, даже на стуле подскочила, но взгляд у рыжей был такой, что страшно было двигаться, потому она замерла на месте, схватившись за горяченную кружку, не замечая боли и как загипнотизированная пялилась на маленький ураган, который занесло в комнату.-Это моя племянница, Лора, я тебе о ней говорила. —?сказала Эбби девочке и та в ответ еще раз зорко глянула на сидящую девушку, снова оббежала ее быстро с ног до кудрявой головы, усмехнулась как-то презрительно и вновь посмотрела на женщину.-Поняла. Есть чем обработать? —?она прошла по-хозяйски в комнату и полезла в шкаф.-Только водка, милая, и ватные диски. —?женщина не поднялась с места,?— будешь чай?-Лучше кофейку плесни,?— девчонка налила водки на вату и тут же стерла наобум с лица кровь, обработала ссадины, после чего умылась быстро в раковине, ополоснула волосы и потрясла головой, разбрызгивая капли по всей комнате, на что тетя шутливо сматерилась, совсем вогнав в краску Лору, которая к такому не привыкла. Рыжая тоже была любителем крепкого словца, но в этот раз промолчала, лишь заливисто рассмеялась.Огненные волосы Руфь блестели на свете заходящего солнца, влажные, они слегка вились на концах, холодя кожу на шее и щеках, от которых она постоянно отодвигала их, словно специально показывая конопатое лицо и разные глаза. Нет, девчонка их не стеснялась, она ими гордилась, потому как никогда не считала себя убогой, как и не считала красоткой. Просто ей было плевать на внешность. Она подтащила старенький стул к столику и отхлебнула растворимый кофе, закинув ногу на ногу. Руфь и внимания не обращала на новенькую, даже спиной к ней слегка развернулась, полностью погружаясь в разговор с Эбби, хотя честно признаться, тайком поглядывала на скромницу. Девчонка и сама не понимала почему, но вид непослушных длинных кудряшек, милого платьица и удивленного пухленького лица ее очень уж заворожил. Потому частенько светлые глаза скакали с кружки кофе на аккуратные коленочки, поднимались чуть выше к узкой талии и небольшой вздымающейся груди, а потом возвращались назад, словно обновляя что-то в голове. Она заинтересовалась, безусловно, и это было странно. Впервые Руфь почувствовала нечто такое, живое, необычное. После смерти брата все выходило как-то серо, она стала грубее и злее, сама ведь это понимала, но ничего сделать не могла, да и не собиралась. Вот сегодня она, например, подралась, потому что соседские парни начали задирать ее за внешний вид, мол, на девчонку она то и не похожа, а значит всеми силами пытается занять место погибшего братика. Ее это так взбесило, что она ловко перескочила через высоченный забор и первым же делом сломала нос самому болтливому. Потом, конечно, получила сама по лицу, потом еще раз, потом вмазала другому. В общем отхватила она не слабо, но все равно напинала их так, что они первые признали поражение и ушли. Наверное, она бы умерла в этой драке, но не сдалась, ни за что бы не сдалась. А идти к матери с разбитым лицом как-то не хотелось, не хотелось ее расстраивать, потому лучшим вариантом было прийти к Эбби, которая никогда не ругает и всегда поддерживает. Мама тоже, конечно, никогда не ругает, но зато расстраивается и иногда даже плачет, а вот этого Руфь желала в последнюю очередь. Она и так не часто баловала семью своим присутствием за вечерним столом, потому ничего бы не случилось, если бы она перекантовалась у тети Эбби. Так было бы спокойнее.Когда она рассказывала все свои сегодняшние приключения, без особо энтузиазма, стоит заметить, Эбби лишь смеялась, громко и заливисто, подбадривала и хвалила, а Лора все силнее приходила в ужас. Как это так, драться с мальчишками, да еще и девчонке? Каждый раз при подробностях душа замирала и она едва не охала, настолько ее повергло в шок такое поведение девчонки, настолько ей было жаль ее, а еще самой становилось страшно. Как вообще можно быть такой: непокорной, волевой и сильной, дерзкой, необычной? Несмотря на интерес, разгорающийся внутри, она молчала, пила уже третью кружку чая и все разглядывала рыжего дьяволенка. Мама бы пришла в ужас от увиденного. А Лора все никак не могла выкинуть из головы и маму, и отца, и правила, которые всю жизнь словно оковы сковывали. А еще Лору обижало игнорирование юной девочки, которая, казалось, вовсе ей не интересовалось. Неужели она настолько скучная и неинтересная? А может просто жутко некрасивая, потому совсем не заслуживает взглядов, даже мимолетных. Только Лора ошибалась. За распитием горячих напитков прошёл вечер и ночь уже сгущалась за окном, прохладой веяло, наконец охлаждая воздух, а где-то вдалеке снова шел поезд, скрипя своими железными колесами. Лора засыпала, она безумно устала с дороги, но слушать тетю Эбби и Руфь, их разговоры и в принципе говор, то, что они обсуждали и как, было в сотни интереснее, чем сон, потому она держалась, посматривая то на тетю, то на гостью сонными глазами, едва открывая свинцовые веки.Наконец Руфь вскочила с места, кинув кружку в раковину, поцеловала быстро Эбби в румяную щеку, возможно, женщина в кофе подливала себе что покрепче, но никто особо против не был, и не глянув даже на Лору, направилась к выходу, вышагивая босыми ступнями по дереву. Девушка проводила ее грустным взглядом, слушать девчонку было интересно, потому ее уход Лора восприняла с печалью. Но она понимала, что девчонке нужно домой, она выглядела молодой и понятное дело, ее родители беспокоились о ней, а за окном уже была темень, хоть глаз выколи. Дойдёт ли она сама? Ничего ли не случится с огненным чертенком? А хотя, вспомнив то, что она сегодня рассказывала, можно было убедиться, что она не пропадет, точно. Девчонка замерла в проёме, встав спиной к хозяйкам дома, почесала курносый веснушчатый нос.-Что-то еще, милая? —?спросила женщина, совсем развалившись на стуле, и глянула на худенькую спинку молодой девчонки. Руфь развернулась на пятках, оперлась на косяк и в первый раз за вечер улыбнулась, оголяя острые зубки, лукаво так, и посмотрела на Лору, также резко и с интересом, который собственно и не пыталась скрыть.-Завтра вечером танцы затеяли у меня дома, знаешь, Эбби, Эрма любит собирать вокруг себя толпу. —?она усмехнулась и глянула на улыбающуюся женщину. Эбби то сразу поняла все, с первого взгляда на Руфь поняла, что та затеяла, сразу увидела, как она загорелась, словно факел и даже волосы ее словно вспыхнули огнем и глаза зажглись. —?Ты это, забегай, Эбби тебе покажет где. —?она подмигнула Лоре, улыбнулась косо и выскочила из дома, словно сама засмущалась.Руфь бежала со всех ног домой, поднимая в воздух клубы пыли, она прекрасно знала, она бы с закрытыми глазами добежала, а сердце так и пело и билось в груди вольной птицей, как не билось уже давно. Глаза ее горели и душа пела, она чувствовала лёгкость во всем теле, ощущала такое возбуждение, словно что-то волшебное с ней произошло, а сама и не понимала, что. Она залетела в дом, было поздно и многие уже спали, только мама сидела в гостиной около камина и смотрела устало на огонь, такой же яркий, как волосы дочери, за которую она переживала. Душа болела у Мэнди, когда она думала о своем чертенке, о своей ненаглядной доченьке, которую она так хотела оградить от боли, а в итоге потеряла. Она так переживала, что ее дочь никогда не вернётся к счастливой жизни, потому ужасно удивилась, когда Руфь влетела в гостиную, словно ураган и припала к ногам матери, крепко их обняв. Мэнди обняла дочь в ответ, удивлённо раскрыв глаза, а Руфь так и смеялась, пытаясь наперебой рассказать то, что с ней произошло сегодня, не утаивая ничего, и так много она говорила о Лоре, племяннице мисс Эбби, что мать даже радовалась. Неужели у ее доченьки наконец появился человек, которого она полюбит, ради которого сердце забьется вновь и будет гореть огонь в разных красивых глазах. Она быстро чмокнула мать в пухлую щеку и рассмеялась вновь, даря такой редкий и уже забытый звук, от которого Мэнди готова была плакать от счастья, но сдержалась, чтобы не расстроить и не волновать лишний раз дочь.Руфь ускакала к себе в комнату, но ей не спалось. Внутри все дрожало от черных кудряшек, а лицо заливалось краской стоит только вспомнить пытливый взгляд зелёных внимательных глаз, которые так хотели ее внимания. Не внимания Эбби, ни еще кого-нибудь, а именно Руфь. Ей было плевать на возраст и пол, она просто безумно хотела увидеть эту девушку вновь, она пригласила ее завтра на танцы, и она точно не прогадает, она потанцует с ней завтра, голову дает на отсечение! Да что уж там сама за ней сходит и приведет! Она не могла лежать спокойно, ворочалась в кровати и наконец чувствовала, как легко стало дышать…Лора лежала, молча глядя в белый грязноватый потолок, с подтеками и разводами. Сердце впервые в жизни трепетало, словно птичка в клетке, и она боялась. А что, если она влюбилась? Влюбилась в девчонку! Руки подрагивали и холодели, а пухлые щечки краснели, когда она вспоминала огненные пряди волос, веснушчатое наглое лицо и разные дерзкие глаза, милую улыбку. Так и застыл образ дьяволенка в глазах, и стоило их закрыть, милое лицо всплывало вновь в темноте. Она мучилась, ужасно мучалась, боялась, переживала, да только поделать ничего не могла. А завтра еще на танцы идти, она ведь никогда нигде не была! Она будет хуже всех девчонок завтра, ей нечего надеть, и она так некрасива… Хотя… Пускай все будет так, как будет. Осенью она уедет домой и будет свадьба, но сейчас. Сейчас она может пожить обычной жизнью, глотнуть наконец свободу и хотя бы три месяца зажить так, как она хочет, как желает сердце, как поет ей душа!