Пикник (2) (1/1)

Эстония что-то проговорил, растягиваясь на свободной стороне покрывала, и отвернулся от Китая с Америкой. Такое ощущение, что он приехал с нами, просто чтоб поспать на природе.?Я не хочу подслушивать. Подождите, когда усну, а потом продолжайте. Пожалуйста.?Я оглядывался назад, пока шёл к Германии, он же не замечал моего приближения и заворожённо смотрел на воду. Беларусь всё ещё гонялась за ящерицей, теряя её в траве. Казахстан смеялся над ней и ходил следом. Потом я на всякий случай посмотрел в сторону остальных, оставшихся на покрывале. Штаты зачем-то наклонился к Китаю и что-то прошептал на ухо, потом поднялся на ноги. Я уже хотел быстрее взять Германию и пойти вдоль берега, чтобы американец понял, что я не хочу с ним разговаривать. Я почему-то уверен, что он бы направился ко мне. — Может прогуляемся? — в спешке похлопал Геру по плечу, приобнял, подталкивая вперёд. Он сначала растерялся, но потом спрыгнул вместе со мной к берегу. — Да, мне нравится, — проговорил он, а потом посмотрел на меня, — эта идея. Америка точно собрался сюда. Если мы побежим от него, это будет выглядеть странно? Я не хочу, чтоб он гулял с нами, ведь даже если он будет молчать, я не смогу расслабиться. Китай тоже встал и думал идти. Хотелось потеряться незаметно, а получилось как всегда. — Хэй! — Беларусь чуть не сбила Штаты с ног. Казахстан остановился в паре метров от них и нашёл момент, чтобы отдышаться. Видимо, они снова играют в догонялки. Ящерице очень повезло, что внимание переметнулось на что-то другое, иначе пришлось бы привыкать к жизни домашнего животного. Сестра глубоко вдохнула, выпрямилась и серьёзно уставилась на американца. Вытянула руку и с важным видом хлопнула по его боку ладонью. Все неловко замерли на месте. Америка смотрел на неё в ответ, словно не удивившись совсем. Зато это сделали все остальные, кто мог наблюдать такую картину. Белка не убирала руку и играла с ним в гляделки. Такой жест был наглым, но её соперник ничего не говорил и, похоже, не хотел сдаваться. Прошло секунд десять, но они не шевелились. — … Это… Странно, — Германия глянул на меня, надеясь услышать разумное объяснение, — она всегда так делает? — Она много чего странного делает, — я пожал плечами и, не удержавшись, посмеялся. Может ей нужно было обо что-то опереться, чтобы восстановить дыхание? Видно, что она ещё не до конца отдохнула от бега. Со стороны выглядит смешно. А если считать то, что она поймала именно Америку, делает ситуацию абсурдной. В любом случае, я нашёл в этом плюс и потянул Германию в противоположную сторону, в надежде затеряться среди деревьев. — Ты водишь! — неожиданно вскрикнула сестра, убирая руку и отбегая к Казахстану. Тот немного опешил и встрепенулся, когда она задела его рукой и спряталась за ним. — Пф, — Штаты, в свою очередь, гордо вскинул подбородок и закатил глаза, — я не буду играть в детские игры, — укоризненно протянул и стал искать меня глазами. Мы отошли недостаточно далеко, поэтому слышали их разговор. Понаблюдать всё равно же нужно! После недолгой паузы сестрёнка оживилась. — А, ну да, — деловито высказала та в ответ, театрально хлопнув себя по лбу, — Вам же нельзя. — Почему это? — недовольно отозвался американец, поворачиваясь обратно к ней, скрещивая руки на груди. — Ну… — Беларусь показала на него ладонью и покрутила ею, — какой год уже идёт, физические нагрузки далеко не в пользу, не дай бог, не дай бог… Споткнётесь ещё, все косточки в песок перемолите.Она специально перешла на "Вы", чтобы подчеркнуть, насколько Америка старше. Невежливо, конечно, было с её стороны обращаться с самого начала к нему на "ты", но это же Беларусь. Для неё знакомый несколько часов человек, уже чуть ли не лучший друг. Казахстан прикрыл рот и еле сдерживался от смеха. Выражение лица американца тут же сменилось на возмущение. Наверняка такого ему ещё не говорили. — Да как ты… — начал тот, — я ещё не такой ст-— Ничего не слышу! — перебила Белка, а на бегу продолжила, — слишком тихо! Нет сил говорить громче!? — Знаешь что!? — окончательно разозлился Штаты и рванул следом, намереваясь догнать её, — сейчас посмотрим, кто тут ещё старый! Я не думал, что американца так легко втянуть во что-либо. Ну и серьёзным назвать его нельзя, ведь поведение у него не из лучших. Не знаю, стоит ли вообще удивляться. Беларусь пробежала мимо Китая, а Америка, подумав, треснул тому по спине, что-то говоря вслед. Друг нахмурился и ответил в своей спокойной манере, но через некоторое время, потеряв терпение, решил всё же его догнать. — Пошли быстрее, — понаблюдав за "игрой", прошептал я Германии, что стоял с широко распахнутыми глазами. Пахло сыростью. Мы переступали выступающие над землёй корни, смотрели вверх на красивые кроны, останавливались пару раз, потому что Германия засматривался на красивые виды. Потом мы пытались достать улиток, но они были слишком далеко от земли, а в воду лезть не хотелось. Точнее, я мог бы, но Германия забеспокоился о том, что я могу пораниться. А спорить с ним невозможно. Последили за бабочками. Что-то рассказывали, пока искали место, где можно спокойно посидеть. День начался неважно, да и продолжится так же. После пикника мне не избежать серьёзного разговора. — Остановимся здесь, — мне надоело ходить, поэтому при виде очередного поваленного дерева, я решил, что оно идеально подходит для привала. Я Германию знаю с самых малых лет, поэтому доверяю ему, как родному. С ним я могу поделиться самым личным, потому что знаю, что он умеет хранить секреты. Вообще, Гера очень хороший друг, но иногда его застенчивость и приторможенность меня слегка раздражают. У меня на секунду промелькнула мысль, что я могу рассказать ему о случившемся утром, но вовремя понял, что существуют определённые рамки, за которые мои истории выходить не должны. Мне, конечно, нужно кому-то выговориться, но я не представляю, кто это мог бы быть. И пугать Германию тоже не хотелось, он ведь всегда принимает всё близко к сердцу, а я не хочу, чтобы кто-то переживал и боялся за меня больше, чем я сам. Я уже и забыл, что он взял с собой альбом. Так как дел, помимо разговоров, у нас не было, он решил порисовать. Сначала Гера расположил весь свой художественный инвентарь на бревне, между нами, а потом из крайнего кармана портфеля вытащил мармеладных мишек и протянул мне. Художник из меня никакой, поэтому я предпочёл наблюдать со стороны и кушать конфетки. — Что будешь рисовать? — я вытянул ноги, проделав пятками борозду на мягкой земле. Я испачкал обувь, ещё когда шёл сюда: находился сбоку от Германии, с той стороны, где песчаный берег уже был мокрый и затягивал вниз. — Что-нибудь красивое, — тихо отозвался он, открывая альбом и кладя его на колени, — я давно ничего не рисовал. Мармелад был вкусный. Такая обстановка помогла мне на время забыть всё плохое. Я задумался, осматриваясь по сторонам. В рисунках я видел пейзажи, но реки там не было точно. Уже хотел было предложить нарисовать её, но Германия оказался быстрее. — Нарисую тебя. Я немного растерялся, но в хорошем смысле. Не знаю, была ли связь между этими предложениями, но я принял это на свой счёт. Комплименты всегда поднимают настроение, а меня не так уж и часто называют красивым. Если не считать Беларусь. Она всегда говорит о том, что думает. Мне кажется, из всей нашей семьи она самая жизнерадостная и весёлая. С ней никогда не скучно. Я заметил, что немного завис, размышляя о своём. — … Ведь можно? — осторожно спросил Гера, — у меня выходят хорошие портреты, — похоже, из-за моего замешательства он подумал, что я засомневался в его способностях. — Конечно! — как я вообще мог отказаться от такого? Это ведь портрет! Это ведь долго? Мне нужно принять удобную позу, чтобы не устать сидеть без движения. — Как мне повернуться? — Просто смотри на меня, — улыбнулся тот и закопошился, усаживаясь поудобнее. Полностью развернулся ко мне, поставив ногу на бревно, приложив альбом к коленке, чтобы было удобнее. Я даже не имею представления, с чего нужно начинать рисовать лицо. Да и вообще всё. Никогда раньше не предавался этим вопросом. — Наклони немного голову, — пристально смотря на меня несколько секунд, проговорил Германия. Я сделал, как он просил. — И немного влево. — Так? — Да, но только смотри на меня. — Хорошо. В руке ещё остались мармеладки и, пока Гера отвлёкся на альбом, я положил их в рот. Мне показалось, что получилось незаметно, пока он не посмотрел на меня снова. — Прости, они просто очень вкусные, — посмеялся я, стараясь разжевать и проглотить их как можно быстрее.