Хатико (пропущенная сцена к "Осману", написано для ЗФБ2015) (1/1)

Взгляд со стороны Занозы на события "Османа".Все проблемы от долбаных фей.Заноза мог поставить на это утверждение клыки. Чужие. И вражеские. Клыки врагов средней руки. Резюмируя: Заноза мог поспорить на какой-нибудь не слишком ценный трофей, что в их мире беды приносят не черные кошки, а долбаные феи.Именно поэтому, столкнувшись на пороге Башни с одной из них, брит настроился на неприятности. Лучше бы ошибся.Хасана он встретил на лестнице. Обычно тот не начинал разговоров вне кабинета — в лучшем случае обменивался приветствиями: старое воспитание, хорошее, качественное. Но сегодня все пошло не так.— Заноза. Ты уже тут. Удачно.Спорного утверждения, что встреча с ним в Крепости может быть удачей, Турок всегда избегал: не любил лекцию о правильном употреблении терминологии и о том, почему встреча с сотрудником на рабочем месте не является счастливой случайностью ни в каком из миров, ни при каком из раскладов. Сегодня все завершилось бы тем же, но телефон, зажатый в пальцах Хасана, все менял. Зная нелюбовь этого ретрограда к плодам технического прогресса, Заноза склонен был согласиться: для Турка такое стечение обстоятельств и правда было счастливым — лишало необходимости пользоваться шайтан-машиной, чтобы сообщить важные новости. Лекция была оставлена до лучших времен.— Меня не будет пару ночей. Срочные дела в Стамбуле. Вернусь в пятницу, — сухо сцедил информацию Хасан. — Будь хорошим мальчиком. В неприятности не влезай.Деловая речь не должна была наводить на мысли о проблемах. Но Заноза слишком хорошо изучил своего Турка, чтобы купиться на такое.Застывший взгляд, отстраненность, короткие рубленые фразы — даже не будь встречи с долбаной феей, Заноза почуял бы проблемы за милю: не мелкие, вроде зарвавшегося вампира на их территории; не деловые, вроде необходимости что-то достать, на кого-то надавить или кого-то убедить принять нужный закон.Нет, это были проблемы — те самые, личные, может быть, даже с большой буквы ?Л?. За другими в Турцию Хасан не летал, если подумать. Тут и наблюдательность подключать не требовалось.— Проблемы? — не дождавшись пояснений, уточнил Заноза.— Дела, — повторил Хасан, всем своим видом намекая, что разговор на этом они завершили.У Занозы на этот счет были свои мысли:— По делам в Турцию ездят твои сотрудники. У тебя проблемы!— Я тороплюсь.— Проблемы у нас?Хасан не ответил, только полоснул брита коронным ледяным взглядом. Занозе на мгновение стало не по себе. Он не боялся Турка; он вообще редко боялся. Ладно — никогда: если тебя не существует, то что может тебе угрожать? Но сейчас испытывал очень похожий на опасение дискомфорт.— Расскажешь? — все же повторил он.Имея дело со скрытным ретроградом, Заноза научился профессионально не замечать намеков взглядами, позами, жестами и даже прямым текстом.— Ты ведь не отвяжешься?Выражение лица Хасана, выдержавшего краткую паузу, Занозу все-таки испугало. Как бы он в пути пилота до инфаркта не довел своей мимикой — конечно, убить вампира трудно, но возможно. Шансы уцелеть в авиакатастрофе были чрезвычайно малы. Если за себя страха не было, то за Турка инстинкт отыгрывался втройне.— Не отвяжусь, ты же знаешь.Лучезарная улыбка всегда действовала. Вот и сейчас Турок немного сбавил обороты: теперь взгляд не убивал, а замораживал.— Посмотрим. Когда вернусь.Все знали — если Намик-Карасар избегает прямых формулировок, то вопрос закрыт. Ни один уважающий себя приличный вампир не рискнул бы продолжить беседу в таких условиях. Как хорошо, что Заноза никогда не был приличным.— Поехать с тобой? — игнорируя отсутствие приглашения, брит сменил траекторию движения и энергично пошел за Хасаном к выходу.— Нет.— А если я пообещаю быть хорошим мальчиком? — когда надо, Заноза умел изображать из себя ангела.Хасан покосился так красноречиво, что на месте приставучего блондина должна была остаться горстка пепла.— Что? — прервал красноречивое молчание Заноза. — Я могу, ты же знаешь.— Нет.— Могу.Заноза всегда все правильно понимал. Он отдавал себе отчет, что погруженный в свои проблемы Намик-Карасар говорил вовсе не о его умении быть хорошим мальчиком. Но понять ?не так? было выгодно. Признав свое понимание вслух, Заноза лишил бы себя последнего шанса увязаться за Турком. А полететь с ним вместе было жизненно необходимо. Этого требовали инстинкты, которым Заноза доверял.Самое трудное в Небывальщине — отпускать: то, что уже не нужно, то, что еще нужно, или того, кто единственный, замены кому не найти. Еще сложнее — в такой шаткой ситуации, когда даже нет уверенности, что сможешь вернуть.Отпускать без присмотра. Без надзора. Без личного присутствия!— Нет! — сухо осадил Хасан.Других можно было испугать тоном, полным невысказанных угроз. Заноза никогда не был в числе этих ?других?. Методов справиться с ним у Хасана не было. Точнее, была парочка, но рама далеко, а Заноза близко.— Почему? Если все дело в том, как я выгляжу, все решаемо! Я даже сниму серьги, браслеты и надену смокинг! И галстук! Два галстука! Турецкий костюм! Паранжу, и буду изображать твою скромную жену! — предлагал варианты в порядке возрастания креативности Заноза.Он даже снял очки, хоть на Хасане это никогда и не работало.— Нет!Хасан остановился, и Заноза был вынужден сделать то же самое.Это длилось всего две секунды. Бесконечность, длиной в дуэль взглядов. Краткое прикосновение пальцами к запястью. Эмпатия, перекидывающая навесные мосты и достраивающая канатные дороги от одного одиночества к другому.— Я вернусь, — словно почувствовав причину настырности Занозы, пообещал Турок.Заноза не знал, кому именно адресовались эти слова: на мгновение показалось, что Турок убеждает сам себя. Но это было не важно.Отпускать из Небывальщины — тяжело. Но кто тут кого отпустил?— Не задерживайся. Иначе устрою вечеринку в ?Февральской луне? и приглашу Эшиву!— Только попробуй! — Хасан мгновение помолчал, а затем добавил устало и тихо: — У тебя подводка размазалась.Он ушел молча — не прощаясь. Правильно, все эти красивые последние слова для людей и тех, кто не планирует больше встречаться.Заноза разучился быть без Турка. Не совсем так — он сам выбрал вариант, при котором привязал себя к нему. Расстояние — это действительно тяжело. Но все нормально, пока в кармане есть телефон. Даже если ты не звонишь — он как тот самый мост, который гарантирует возможность встречи.Это был очень странный логический косяк, Заноза и сам понимал. Но его мозг умел выдавать диковинные ассоциации, строить шаткие замки, защищающие его несуществование.Хасана в городе не было, но в кармане плаща брита лежал тот самый телефон, и все было в порядке. Всего пара ночей, раз плюнуть.Сложнее было держаться своих принципов и не лезть туда, куда не просили. Ночь коротка, день — длинный, бессонный, а препятствий для хакера — никаких.Заноза плохо умел не знать. Еще меньше — не ведать чего-то важного. Все, что касалось Турка, было априори первостепенной важности.Не знать чего-то о Турке Заноза не умел совсем.Пришлось забить дни и ночи фееричным, гениальным, увлекательным. То есть, отвлекающим и приглушающим любопытство.Половину дня Заноза мерил шагами гостиную ?Февральской луны? вдоль и поперек: немертвым ни к чему фитнес, но при ходьбе лучше думалось. А подумать Занозе всегда было о чём: о вариантах встреч Бетмена и Супервумен; как выглядели бы дети Халка и Женщины-кошки; пережил бы Бетмен встречу с Хасаном; были ли шансы у Супервумен устоять перед чарами Турка, и не стала бы для последнего ее кровь — ядом?Сообразив, что мысли снова занял один отсутствующий в зоне комфорта вампир, Заноза с полчаса кружил вокруг ноутбука, убеждая себя в том, что информацию эту хакерствовать не хочет он, юный падаван.Скорее всего, Хасан простил бы Занозе, если бы тот сдался любопытству и сам докопался до проблем, которые сорвали его Турка туда, в знаковое место, которое все в особняке старательно избегали именовать ?Родиной? или ?домом? Турка.В Стамбул, город, который чуть ближе Хасану, чем все остальные.В город-якорь, у каждого должен быть такой.Может, Хасан даже хотел бы, чтобы Заноза сам докопался? Так проще.Вернется — а тут брит, который уже все знает. Ничего ему уже не надо объяснять. Он уже может... а ничего он не может.Фигня это все. Если бы Хасан хотел, чтобы Заноза обладал информацией — он бы рассказал сам, до отъезда. Точка. Конец мысли.Пора погулять с собакой. Точно, самое время. Жаль, с собакой нельзя прогулять полтора дня.Долбаные феи! Это точно, во всем виноваты долбаные феи, все беды от них!Они с Мухтаром не успели дойти до фонтана, где останавливались, чтобы полюбоваться звездами.Телефон ожил: возопил сиплым прокуренным рычащим голосом, изрыгая звуки, пугающие случайных прохожих и неслучайных маньяков, а Мухтара заставляя выть так, словно кто-то прямо сейчас умер. Кстати, такой шанс тоже был — люди вообще хрупкие существа, могут и от страха и кони двинуть.Звонок был неожиданным.Турок не любил сюрпризы. Заноза ими жил: готов был в любой момент сорваться и лететь, раскинув несуществующие крылья, навстречу неизведанному. Турок это считал падением. Заноза — полетом.Обычно жизнь без предупреждений подкидывала только неприятности. Хасан их считал таковыми. Брит предпочитал формулировку ?приключения?.Они по-разному смотрели на вещи, но случались и моменты согласия, как этот: увидев номер звонившего, Заноза склонен был решить, что насчет этого сюрприза прав именно Турок. У них все-таки неприятности.Телефон продолжал хрипеть. Мухтар взвыл еще пронзительнее. Заноза начал подозревать, что Хасан соблазнил пса вступить в армию сопротивления его музыкальным вкусам.Качнулись канатные мосты, заманчиво блеснула река в пропасти под понтонами, соединяющими два берега одного одиночества.Тревога, не оставлявшая ни на мгновение, подняла голову и прянула ушами, как норовистый скакун, заставляя подобраться перед тем, как шагнуть к другому берегу.— Ты мне нужен, — позвал Хасан в унисон с вопросом Занозы о делах.Ночь контрастов. Голос в трубке — такой родной, звучал чуждо, незнакомо.Долбанные феи! Заноза не знал, что именно произошло, но кожей чувствовал: что-то чертовски плохое! Что бы ни вернуло Хасана в их общую Небывальщину раньше заявленного срока — это оказалось слишком тяжелым даже для несгибаемого Турка. И тут не требуется эмпатии, телепатии или связи через метку для понимания. Он не предполагал — просто с первой тревожной ноты рингтона знал — у них на самом деле проблемы.— Сейчас буду! Десять секунд, Хасан. Никуда. Не. Уходи.Мухтар, которого резкий рывок за ошейник застал врасплох, по-человечески всхлипнул, подавившись воем, захрипел, обиженно взирая на мир огромными грустными глазами. Хозяин и раньше пытался воспитывать его, но удушение не практиковал.Десять секунд — это мало, когда речь идет о поиске любого из ныне существующих вампиров. Но не о Хасане, признавшем, что чертов брит ему нужен. В такой ситуации десять секунд — это срок с запасом.Заноза уложился в пять.Если быть точнее — в четыре целых и двадцать три сотых. Остальные доли секунды ушли на то, чтобы раскидать окруживших Хасана вампиров.Даже пистолеты не пришлось вынимать. Слабаки. Закуска, на один зуб любому из их стаи.Физической опасности для Турка не было. Для этого вывода хватило еще секунды из десяти заявленных. Остальные заняло недоумение.Хасан не звал просто так. В этом мире было нечто незыблемое — его Турок. Все менялось, крутилось, перетекало одно в другое, но Намик-Карасар был центром, стержнем вселенной. Тем, что есть, было и будет всегда.Неизменным.И вот этот самый Намик-Карасар, его Турок, никогда не звонил просто так. Без нужды. На этом строилось если не всё в восприятии Занозы, то очень многое.— Какого?.. — так и не найдя самостоятельно объяснение, с привычной скоростью выпалил брит.Мухтар, глотнув кислорода, пришел в ярость и стал рваться в хватке Занозы. То ли ему для анализа ситуации было надо меньше времени, то ли инстинкты работали лучше. Или глупое животное нашло тех, на ком можно выместить раздражение от неприятного путешествия и положения — оставалось гадать.Заноза тратить на это время не собирался. Он уделил поведению собаки доли секунды. Куда больше его занимало состояние Хасана и те, кто стояли вокруг. За жалкие мгновения лики окружающих вампиров и людей впечатались в память, а детали сложились в общую картину.В Занозе после афата почти не осталось человеческого. Но ярость — чистая, незамутненная, восполнила потерю с лихвой.Вампирам легче страховать друг друга, если они обменялись кровью. Этот процесс был интимным, как признание в сексуальной тяге к бегемотам, и почти таким же тайным. И у приличных вампиров — категорически гетеросексуальным. Заноза это одновременно понимал и не очень понимал.Кровь была ценна. Слишком. Такая кровь, как у него — бесценна. Раскидываться ей, делиться — дело последнее. Но если есть кто-то достойный, кто-то, кого ты признал равным, лучшим, надежным — это другое дело. И пол тут уже не важен. Он вообще был за перемены, в том числе и в мозгах.Хасан — нет. Хасан искренне считал, что ни один уважающий себя вампир ?не?.И сейчас, вопреки этому самому ?не?... метка Хасана на хилом, недостойном внимания вампире жгла Занозу, как печать инквизитора. Она не могла существовать, она рушила стержень его мира.Решение пришло куда раньше, чем поступил сигнал в мозг.— Метка! На нем твоя метка!Заноза отпустил ошейник. Мухтар дернулся в сторону врагов.Можно было не приглушать тон. Грохот выстрелов, слившихся в стремительную песнь смерти, был жаден до славы: он заглушил и разноголосый хор узнавших их вампиров, и слова Занозы.То, что рушило стержень, не имело права на существование.У него хватило бы патронов на всех. Но Белый Пес Турка никогда не грыз тех, кто им ничего не сделал. Все считали, что это из-за крепкой руки Хасана, удерживающего сумасшедшего упыря за поводок.Они мало ошибались. Хасан не запрещал. Турок не любил лишнюю кровь. Он жил старыми понятиями и принципами, почерпнутыми от своих родителей и Аллаха.Заноза не делал того, что не любил Хасан. Без веского повода не делал.Оглушенный Мухтар уселся у ног брита и оскалился на испуганную стаю. Хозяин вел себя странно, и пес счел за лучшее не рисковать и не злоупотреблять полученной свободой. Хороший пес.Два хороших пса.— Если пойдут слухи, — пистолеты смотрели туда же, куда обводящий взглядом собравшихся Заноза, — хоть одно слово... вы все сдохнете. Это понятно?Нет более доходчивого оратора, чем парочка пистолетов в руках легендарного сумасшедшего. Нет более надежного замка, чем страх.Впрочем, есть. Окончательное уничтожение. И Заноза еще не решил, какой засов выбрать. Если он не отобрал их посмертие сейчас, то это не значит, что не сделает этого завтра.Когда речь идет о его Турке — лишних мер защиты не бывает.Как же быстро может сбежать, исчезнуть из поля зрения стайка вампиров, если их как следует напугать. Можно привыкнуть к этому, но перестать удивляться — никогда. Решив первоочередные проблемы, Заноза немного успокоился.Метка!Звонок!Он не был телепатом, но уже не первый год обитал бок о бок с Хасаном. Надо быть слепым, чтобы ничего не узнать о ретрограде и консерваторе за такое время.Заноза не был слепым. И скромным — тоже: он знал все о своем Турке. И сейчас лишь озвучивал очевидные факты, потому что это успокаивало ту ярость, что разбудил в нем инцидент.— Что тут было? Что с тобой?Он не любил риторические вопросы, зато точно знал, что именно они помогают привлечь внимание. Хасан выглядел потерянным. Его Турок не должен так выглядеть.Нет, он может выглядеть так. И не должен никому и ничего. Но видеть кому-то его Турка таким Заноза не позволит.Ярость всколыхнула воды в пропасти под мостом. Не шторм, конечно, но шансы свидетелей долго пользоваться подарком уменьшались в геометрической прогрессии.Если рискуешь сорваться и утонуть в этих водах — надо лишь найти свой плот.Заноза пальцами мазнул по запястью Хасана.Мухтар, успокоившись, улегся у ног хозяина, все так же не рискуя воспользоваться свободой. Происходило что-то странное, и сейчас инстинкты были лучшим ошейником.Мало. Легкого касания иногда слишком мало, чтобы удержаться на краю.Приличным вампирам не нужен секс. Как следствие, и тактильный контакт для них ничего не решает, а иногда и опасен — взять хотя бы Турка или Эшиву с их дайнами. Но кто тут приличный?Заноза, конечно. Но только когда удобно. Не сейчас.Кому-то метка, кому-то рукопожатие, которое не принесет смерть. Мало? Не надо быть жадным.— Дело не в метке, — отголосками собственных мыслей констатировал Заноза. — Ты хотел увидеть его душу.Снова ярость. Злые волны ринулись грызть берега. Иногда даже смерти мало, чтобы искупить вину. В памяти всплыл образ ныне уничтоженного вампира. Вытравленные добела волосы, плащ. Не надо видеть себя каждый день в зеркале, чтобы уловить сходство.— Нет. Не его, — поправил сам себя Заноза.Первый порыв обозвать идиотом и прочесть лекцию о том, почему не стоит питаться суррогатами, когда можно заказать с доставкой на дом натуральную пищу, пришлось подавить.Тактичность была той чертой характера, которую брит изгонял с фанатизмом инквизитора, борющегося с соблазнами голой ведьмы. Успехи были сомнительными, но в такие минуты Заноза этому радовался.Хасан усмехнулся, чуть больше напоминая себя обычного. Привычного:— Технически — его.— А фактически, — Заноза улыбнулся, — если тебе это нужно, я здесь. Да и если не нужно — тоже. Последнее даже чаще.Бурные воды успокаивались, больше не грозя порушить оба берега, порвав мосты и лишив пути друг к другу.— С этим трудно спорить, — признал Хасан.Мухтар, чутким ухом уловив изменение тона, приподнял голову и внимательно посмотрел на хозяев.— Меня достаточно, — уверенно заявил Заноза.Приказал. Не все же Хасану командовать.— Порой больше, чем надо, — согласился Турок.— Я буду всегда.— Не сомневаюсь.— Поедем домой? И ты мне расскажешь, что случилось в Стамбуле, ок? — успев схватить рванувшего было навстречу теням и приключениям Мухтара за ошейник, предложил Заноза.— Расскажу, — куда более покладисто, чем до отъезда, согласился Хасан.Мир вернулся на круги своя. Бешеный пес улыбался и в нетерпении разве что не поскуливал всю дорогу до дома. Мухтар поддерживал его ворчанием, жалуясь на дурные манеры хозяина.В этой шумной и раздражающей обстановке Хасан поймал себя на мысли, что реальность все-таки существует. Она тут. В Алаатире. Среди таких же немертвых с их проблемами. Иллюзия — не тут.Все это: сумасшедший мальчик, готовый горы свернуть, чтобы прийти вовремя, сияющий от похвалы, словно начищенная монета; его дурной пес; вомбаты в саду; трехсотлетний слуга; даже долбаные феи, которых брит привык винить во всех бедах — все это слишком живое, чтобы быть плодом заблуждений.Это — его настоящее. А там — в далеком Стамбуле — он оставил так любимую Занозой Небывальщину.