il tuo italiano e cattivo, ma lo imparerai (студенческая au) (1/1)

Ничего не предвещало Флорану беды.

Этим утром они с Микеле, соседом по комнате в общежитии и любовником по совместительству, как обычно собирались на пары, не успев поесть, но уже опаздывая. И хотя идти до нужного им корпуса всего три минуты быстрым шагом, шансов не успеть к звонку набиралось все больше и больше. Впрочем, как всегда. Когда вообще они приходили вовремя, чтобы, как примерные студенты, разложить вещи, выбрать лучшие места на задних партах, лишь бы преподаватель не заметил, как сладко там спится, и ждали начала занятия, весело переговариваясь с одногруппниками? Нет, француз такого не припоминал. Им с Локонте нужно обязательно нестись на всех попутных ветрах, врываться в переполненную аудиторию, наживать себе врагов в лице недовольных этим фактом педагогов, а потом тяжело дышать, восстанавливая дыхание. Они не искали легких путей. — Ты скоро? — Мот в спешке натягивал кроссовки, одновременно с этим пытаясь попасть свободной рукой в рукав джинсовой куртки и застегнуть ее. — Andremo quando finirò di disegnare le frecce [мы пойдем, когда я закончу рисовать стрелки], — невозмутимо отозвался Мике, так же невозмутимо смотрясь в большое напольное зеркало. — Что? — Фло от неожиданности развернулся к парню всем корпусом и забыл о том, что нужно закончить одеваться и обуваться. — Andremo quando finirò di disegnare le frecce, — Микеле терпеливо повторил сказанную ранее фразу, в отличие от Флорана, не отвлекаясь от своего важного дела. Краситься он любил и с удовольствием делал это каждый день, не пропуская даже выходные. Густо подведенные глаза невероятно дополняли его образ, делая Локонте похожим на рок-звезду и выдавая истинное увлечение. Рокер с будущей специальностью архитектора впечатлял всех. — Я услышал и с первого раза, но ничего не понял, — пожаловался француз, между тем стараясь отгадать, какую игру сегодня затеял его выдумщик. — Tu studi italiano per tre mesi in corsi di lingua [ты изучаешь итальянский три месяца на языковых курсах], — продолжал разыгрывать свою партию Микеланджело, проводя на веке идеально ровную линию черным карандашом. Сразу видно, у кого из них двоих черчение было любимым предметом. Курсы. Это слово Флоран понял хорошо. Возможно, потому что его звучание похоже на французский, который, не в пример итальянскому, приходился ему родным. С переездом во Флоренцию и поступлением в университет Фло было просто необходимо сделать родным и итальянский, в противном случае, его могли отправить на все четыре стороны, а возвращаться обратно к родителям ему не улыбалось. Не будет с ними жизни, закоренелые консерваторы никогда не разрешат сыну быть с парнем, а не с девушкой, как навязано обществом. А кроме Микеле, Флоран никого не хотел.

— Что я сделаю, если этот дурацкий язык совсем не запоминается? — Фло стремился к знаниям, как мог, но получалось у него очень не очень. Из кожи вон лез, а заговорить свободно и перевести иностранную речь что-то будто мешало. Мелькали мысли о том, что мать бегала к гадалке и навела на него порчу, чтобы домой поскорее приехал, не достигнув вершин заграницей. Бред сумасшедшего, конечно, но что не подумаешь, когда в голову не вкладывалось совершенно ничего, несмотря на все затраченные усилия. — Devi studiarlo [тебе нужно изучить его]. — Микеланджело, прекрати надо мной издеваться! — не выдержав, Мот повысил голос, в сердцах пиная чужие ботинки. — Non ho nemmeno iniziato [я еще даже не начал], — сцена, устроенная французом, похоже, вообще не тронула Мике, он вел беседу сам с собой на своем итальянском, кстати, прекрасно звучавшим из его уст, волшебно. Но когда Флоран его не понимал, он начинал беситься. — Мне теперь за тобой с переводчиком ходить?! — Переводчик тебе не понадобится. Ты выучишь все, что нужно к следующему занятию, — Микеле наконец соизволил перейти на французский и не мучить бедного парня, за что ему огромное спасибо. — Нет, не выучу, — Фло отрицательно покачал головой, — там сложно.. — Ничего сложного, — перебил его Локонте, — я посмотрел твой конспект. Если бы ты меньше разрисовывал поля в тетрадке, может, и запомнил бы хоть что-то, — вздохнув, итальянец добавил: — Заняться бы тобой. — Синьор Локонте хочет взять меня на индивидуальное обучение? — брюнет неспешно облизнул губы, сразу же прикусывая нижнюю. — Придется, раз уж твой преподаватель не справляется, — Микеле фыркнул, из последних сил призывая серьезность, но безрезультатно. Ему точно понравилось, что только что делал Флоран. — Перестань отвлекать, иначе мы из комнаты никогда не выйдем. Фло перевел взгляд на часы и хитро усмехнулся. — Все равно уже на первую пару не успеем. Давай останемся в общаге, ну, пожалуйста, — умение копировать мордочки самых милых котиков постоянно выручало француза, он нагло этим умением пользовался и считал, что устоять перед ним никто не в состоянии. Мике почти всегда велся, но сейчас почему-то не сработало. — Нет уж, студент года, и не мечтай. Отчислят за прогулы, их у нас и так достаточно. — И в кого ты такой зануда? — Мот соизволил подготовиться к выходу полностью и подал бойфренду куртку, помогая одеться и ему. — В отца, он у меня школьный учитель. — Тогда все с тобой понятно. Учебный день прошел спокойно и без происшествий, за исключением того, что Микеле дразнил Флорана чаще обычного. То гладил коленку под столом, то подмигивал, когда парня вызывали отвечать, сбивая с мысли, то кормил с рук в столовой, отламывая от круассана маленькие кусочки и пачкая пальцы в апельсиновом джеме. Кто потом убирал этот джем языком, уточнять не стоило. По возвращению в общежитие Фло был возбужден до самого предела, а еще немного зол, потому что не получал желаемое до чертового вечера, хотя напрашивался на него весь день. Микеланджело упорно не замечал. Как хорошо, что они жили только вдвоем и никого третьего подселить к ним не могли. В комнате стояло всего две кровати, да и те сдвинуты впритык, чтобы получилась одна. Именно туда толкнули Флорана, исподтишка, когда он не ожидал. — Cominciamo la lezione [начнем урок], — француз обернулся на звук, успев увидеть то, что достал его парень из шкафа. Именно с той полки, на которой хранился их скромный набор недетских игрушек. Фло заметно напрягся, догадываясь, что учить итальянскому его будут крайне необычным способом, и с трудом заставил себя определиться, против он или нет. Скорее, нет, чем ему помешают наручники? Разве что сосредоточиться будет проблематично и.. убежать. Мот частенько сбегал с пар, но сейчас понимал, что ему не удастся. Перевернувшись на бок, он осмотрел любимого с головы до ног и почти задохнулся. На Микеле белоснежная рубашка, расстегнутая на три пуговицы, и черные джинсы, облегающие стройные ноги. Он такой строгий, точно настоящий преподаватель. Если бы педагоги в их вузе были хоть немного похожи на Микеланджело, Флоран бы учился на отлично. Но в условиях реальности ему хотелось проводить как можно больше времени с Локонте, а не посвящать драгоценные часы изучению бесполезных предметов. В этот вечер ему придется вникнуть во все тонкости. Несколькими резкими движениями Мике поставил Фло на колени и, заведя руки за спину, ловко защелкнул на запястьях металлические оковы, самые что ни на есть настоящие, из полицейского участка. Такие нелегко открыть подручными средствами, а уж порвать цепочку, соединяющую их, и вовсе невыполнимая миссия. Вещичку подарил на день рождения друг без комплексов, неизвестно, откуда доставший ее, вещичка пополнила коллекцию подобных интересностей на нижней полке шкафа и использовалась по своему прямому назначению едва ли не каждую свободную минуту. У обоих парней продолговатые следы не сходили совсем и будто навечно впились в кожу, у Флорана даже сильнее. — Sembri affascinante [ты очаровательно выглядишь], — промурлыкал итальянец, заставляя француза наклониться вперед и уткнуться лицом в подушку. — Mi piace [мне нравится]. Мот интуитивно чувствовал флирт, а потому заводился еще сильнее, не придавая значения тому, что его поза весьма недвусмысленна. Он рассчитывал, что преподаватель возьмет своего нерадивого студента и на этом все обучение для него закончится, но Локонте был не так прост. Его извращенная фантазия не имела границ, Фло упустил момент, когда в тонких пальцах появился стек, и не успел испугаться. — S-signore.. [синьор] — Non sei d'accordo con la mia metodologia di insegnamento, studente? [ты не согласен с моей методикой преподавания, студент?] — Микеле показательно взмахнул гибким девайсом, рассекая воздух. — Invano, lei è molto efficace [напрасно, она очень эффективна]. Откуда у них стек? Флоран дернулся и притих, смирившись с тем, что ему не отвертеться, но не успокоился. Невозможно успокоиться, когда от предвкушения все внутри дрожало, подло распространяя лихорадочный жар по телу. Сможет ли он усвоить материал при таких обстоятельствах, вопрос на миллион. Хотя выбора не было. — Controlla, come conosci i colori [проверим, как ты знаешь цвета], — Микеланджело отложил орудие пытки в сторону и потянулся к ремню брюнета, привычно расстегивая его. Затем настала очередь пуговицы на джинсах и молнии, а после парень дошел и до белья, стягивая вниз вместе с брюками. Фло боялся дышать. Он уловил тему, по которой придется давать ответы, и молился, чтобы получилось вспомнить хотя бы основные цвета из палитры. Иначе общепринятым ?неудовлетворительно? в зачетке ему не отделаться. Ожидание томительно, а Микеле специально медлил, поглаживая гладкой хлопушкой бедра, напряженную спину и предплечья. Выводил из себя, мастерски, как умел только он. И от этого Мот сходил с ума как впервые. Хлесткий удар вырвал из него тихий стон, который не заглушила закушенная зубами наволочка. — Розовый, — итальянец растер жгучий след ладонью и ударил снова, подталкивая к ответу. — Rosa, — это было просто, слишком просто, чтобы быть правдой. Флоран невольно прогнулся в пояснице, но этим сделал себе еще хуже. Он поздно это понял.

— Красный, — Микеланджело бил по одному и тому же месту, три.. нет, четыре раза подряд, непрерывно, и чеканил слова на французском, требуя их перевод. — Ros..so, — тоже несложно, сложнее выдержать и не заскулить. — Маджента, — от властного тона Локонте Фло забывал, что нужно говорить, но каким-то чудом ему везло на созвучные названия. Не везло лишь на силу воздействия. Каждый последующий удар был больнее предыдущего. — Mag.. magenta, — и по ощущениям, и по названному цвету, француз понял, что отметины на ягодицах приобрели такой же оттенок. Кожа немилосердно саднила, а Микеле и не думал останавливаться, проходясь по внутренним сторонам бедер. Флоран стонал все громче.

Он почти охрип, когда парень позволил ему передышку. Тесно прижимался, царапая грубой тканью своих джинс, скользил подушечками пальцев по груди и животу, обводя ребра и тазобедренные косточки. Инквизитор, каких поискать. Брюнет терялся в пространстве и очень надеялся, что финал близко. Микеланджело разбил все его надежды на мелкие осколки. — Лиловый и фиолетовый, — прошептал на ушко, кусая шею до синяков. — Lilla, — Фло захныкал, без толку уворачиваясь от сладкой жестокости. Микеле вернул его на место. — Ben fatto [умничка], — преподаватель был доволен результатами своего любимого студента. А студент хотел, чтобы у преподавателя рассеялось внимание, и он не заметил, что.. — Фиолетовый? — Н-не помню, — француз сжался, представляя, что его ждет. Ничего хорошего.

— Non te lo ricordi? [ты не помнишь?] — петелька стека опустилась на воспаленную кожу с оглушающим свистом. — Ricorda, ragazzo: viola [запомни, мальчишка: фиолетовый], — еще и еще, для закрепления материала. — Ripeti [повтори]. — Viola, — чуть не плача, послушно повторил Флоран. Он это на всю жизнь запомнит. И все, что было до, и все, что после. — Прелесть. А теперь перейдем к новой теме, — послышался характерный шорох ткани и стало ясно, что Микеле раздевается. — И только попробуй не сдать ее завтра синьору Моретти. У Фло не было другого выхода. На следующий день он вернулся с высшей отметкой в электронном журнале, страницу из которого распечатал и показал Локонте, чтобы тот ему поверил. А через пару недель занятий со своим персональным репетитором стал лучшим на курсах. Пораженный успехами студента, синьор Моретти не единожды пытался выведать секрет такого внезапного рвения досконально изучать язык, но постоянно слышал о какой-то особой методике преподавания, с автором которой Флоран не хотел его знакомить. От греха подальше.