VII (1/1)

С тех пор, как я волею судьбы оказался в обители Хранителей Священных Рун, прошла уже седмица. Во всяком случае, так мне казалось: течение времени здесь практически не ощущалось, потому, соткав Завесу, жрицы решили вести собственное летоисчисление, хотя это слово, боюсь, не совсем точно передает заведенный ими порядок. По словам Нианы, приставленной ко мне в качестве наставницы (что было вовсе необязательным), Хранители мало нуждались в подсчете количества пройденных веков — жизнь изгнанного из Хьерварда народа проходила неторопливо и размеренно, время будто текло мимо этого забытого богами места. Каждый новый день походил, как две капли воды, на предыдущий, реальность уподоблялась сладкому меду, обволакивающему обитателей святилища Драконов Времени. Песок в часах застыл и для самих служителей храма: нет, истинного бессмертия они не обрели и даже не приблизились к долгому, почти бесконечному веку Магов Поколения, однако мне доподлинно было известно, что святилище со скрижалями Священных Рун было уничтожено еще до моего Изгнания, что означало, что по летоисчислению Хьерварда Вельде было никак не меньше десяти столетий, ибо ей, еще ребенком, посчастливилось чудом избежать гибели вместе со своей семьей. И вот теперь, став старейшиной своего народа, она каждый день возвращала своим жрецам былую силу и заново вдыхала жизнь в едва не угасший свой род. Однако и тут Завеса накладывала на жрецов свой тяжелый отпечаток — дети здесь появлялись крайне редко, а их матери часто не переживали того дня, когда разрешались от бремени.Уклад здешней жизни отличался от того, что я представил мысленно в первый день моего пребывания здесь: несмотря на то, что власть действительно была сосредоточена в руках более могущественных женщин, мужчины здесь тоже водились. В первый же вечер Верховная жрица поведала мне историю появления Хранителей в этом мире, именуемом, к слову, Ардой или же Средиземьем. Две семьи, ничтожная гостка людей, отважились продолжить дело своих предков и в новом мире. обосновавшись на месте святыни, посвященной какому-то древнему богу неведомого мне пантеона, хьервардские жрецы соорудили в горах скальный храм, попирающий низкие небеса. Однако душам достигших невиданного прежде просветления не были чужды и более темные помыслы: стоя над опаленными жаром руинами, под которыми были навеки погребены их родные и близкие, оставшиеся в живых Хранители Священных Рун дали последний обет: с ожесточенными сердцами, они присягнули найти покаравших их небожителей и отомстить за погибших в глубинах храма жрецов. С тех пор и повелось, что женщины хранили здесь покой и уединение новой своей обители, а воинственные их чародеи странствовали по мирам в поисках слуг Молодых Богов, которые поведали бы о произошедшем в храме Хранителей в тот страшный день на самом деле, и кому держать за это ответ. Удивительные способности этого мистического народа поражали меня с каждым днем все больше и больше, и я начинал понимать, чем было вызвано беспокойство беспощадных палачей, покаравших их предшественников и обрушивших стены подземного святилища. И все же, Драконы Времени показались жрецам лишь потому, что те искали знание ради знания, а не страстного стремления одержать победу в беспрестанной борьбе за власть и прочих мирских распрях, так что едва ли обретшие, наконец, столь желанную безмятежность, маги осмелились бы посягнуть на высокий престол пресветлого Ямерта.За это недолго время я уже научился ориентироваться в хитросплетениях лабиринтов, соединяющих укромные кельи и величественные залы храма. Подземные ходы и галереи складывались в причудливую паутину, оплетшую гранитные черные горы, исполинским щитом укрывавшие под собой обитель могучих жрецов. Воочию узреть дивный мир, раскинувшийся вокруг земель, спрятанных от любопытствующих странников Драконами Времени, поднявшись на поверхность, мне мешал один из немногих непреложных запретов, наложенных хозяйками этого необыкновенного места. Впрочем, тот факт, что они посмели возбранять мне что-либо, меня не слишком-то тяготил — каждый миг отпущенного мне в этом мире времени я стремился проводить в богатых библиотеках и уединенных заклинательных покоях. Там меня охватывало небывалое воодушевление, какого прежде я никогда не испытывал — временное мое бессилие более меня не пугало, а скорее вдохновляло, я будто купался в своем безграничном всемогуществе, чувствуя, что вот-вот подберу ключик к тайне мироздания, остававшейся неразрешимой загадкой для каждого, кто хоть раз прикасался к самой сути магического искусства. Я будто заново учился ходить, возвращал себе органы чувств, и этот не имеющий себе подобный континуум представлялся совершенно особенным пластом моего бытия. Какими же наивными были мои сородичи, думая, что нам открыты уже все фундаментальные законы чародейства! Как глупо было пренебрегать знанием смертных, ставя себя выше прочих! Руку даю на отсечение, что никому из Магов Поколения не доводилось изыскивать столь хитрые и изворотливые обходные пути к чуждому мне источнику силы. Жрицы познавали эту особую магию совершенно иным путем: проживая столь долгий век, они могли проводить в медитациях хоть целые столетия, постигая сущность Драконов Времени. Я же был несколько стеснен обстоятельствами Изгнание мое близилось к концу, а значит, наставал час для воплощения в жизнь моего блестящего Плана. Скоро, очень скоро мне позволено будет взять себе нового Ученика, на которого я возлагал такие большие надежды, и этот миг я должен был встретить во всеоружии. Потому я торил себе дорогу не концентрацией, но колдовством, не ожиданием, но разнообразными чарами, помогающих мне достичь необходимых высот, не просветлением, но тончайшими заклятиями Познания, заложенными в природу каждого Истинного Мага.Почти детскую радость я испытал когда, после бесконечно долгих попыток зачерпнуть сил на астральном уровне, где обитали эти дивные существа, мне удалось, наконец, отделить свою тень от тела и воспарить в эмпиреи. Под проплывающими внизу пушистыми облаками я увидел несравненной красоты леса, не посрамившие бы имени самой Ялини, владычицы лесов. Заснеженные высокие, стройные деревья покрывали иззубренные, островерхие горы, у подножия которых простирались низины, усеянные небольшими круглыми заледеневшими озерами. Видел я и величественные сооружения, вырезанные прямо в черных стремнистых скалах — причудливые их очертания и разверзнутые уста природных пещер и гротов выглядели таинственно и устрашающе, отражаясь в зеркальной глади хрустальных водоемов. Немного ниже скального города я увидел еще одну постройку, горделиво возвышавшуюся среди сонных озер: более всего она походила на дворец могущественного короля, уже пресытившегося златом и роскошью, однако в этом чертоге мне почудилось слабое дыхание древних сил, давно покинувших этот мир. Странно, но исходившие от него эманации отчего-то напомнили мне о Хьерварде, но поскольку особой сентиментальностью я не отличался никогда, а остальные Маги нашего Поколения сюда совершенно точно не хаживали, я пришел к выводу, что иллюзию эту создает сам храм, походивший как две капли воды на тот, который отправил меня сюда, в Арду. Для первого успешного опыта, пожалуй, довольно — за то недолгое время, что я парил в ледяных небесах Средиземья, в моей голове уже окончательно выкристаллизировалась форма заклятия, с помощью которого я смог бы вызвать на короткий срок Драконов Времени в наш тварный мир. По словам Верховной жрицы, существа эти были призваны выравнивать искажения реальности, а значит, в моих умелых руках вполне могли превратиться в смертельное оружие.Вернувшись в свое тело, я открыл глаза.— Здравствуй, чародей.Не умей я контролировать свои эмоции столь хорошо, как и приличествовало любому Истинному Магу, непременно вздрогнул бы от неожиданности — прямо на меня немигающим взором смотрела Ночная всадница, сидевшая посреди заклинательного покоя, в котором я заперся в надежде на то, что мне никто не станет мешать. С тех пор, как ее увели к местной целительнице, я погрузился в денные и нощные штудии, лишь изредка встречаясь с Нианой, помогавшей мне освоить магию Времени. За это время не устававшая поражать меня своей выносливостью и живучестью ведьма явно оправилась после ранения: расположившись на одной из плоских подушек для медитаций, в этом платье послушницы она ничем не отличалась, на первый взгляд, от прочих жриц, взывавших в этих палатах к своим божественным покровителям.Зачем я только ей понадобился? Судя по словам Вельде, колдунье предстояло жить здесь совсем на иных условиях, от меня ни в коей мере не зависящих. Вертикальные зрачки девушки расширились в неясной полутьме, царившей в покое, и она натянуто улыбнулась:— Мне, наверное, следует попросить прощения. Я повела себя… неблагоразумно, — выдавила она из себя, смущенно потупив взор.— В этой обители, похоже, умеют и смирению учить, — неопределенно хмыкнул я. Моя извечная подозрительность снова подбросила мне ценнейшее предположение о происхождении этой ведьмы и причинах ее появления в том самом месте, где я собирался постичь новую силу. И еще нужно выяснить, что же за вражду она затеяла с Макраном и его учеником — смертной колдунье такие вольности вообще-то совсем непозволительны.— Да, учат здесь многому, — поджав губы, терпеливо ответила она. — Но я здесь не за этим.Прямой и честный ответ: здравый смысл и подлинная природа ночного племени, наконец, одержали верх. Не дожидаясь моего ответа, девушка глубоко вздохнула, будто собираясь с духом, подняла на меня огромные глаза и исступленно взмолилась, позабыв о гордости и обычной своей заносчивости:— Забери меня отсюда, чародей! — горячо заговорила она, хватая меня за руку тонкими, холодными, как лед, пальцами. — Знаю, ты ведь здесь не останешься, вернешься в Хьервард, как только дела свои закончишь.Признаться, Ночной Всаднице удалось меня по-настоящему удивить. Что бы ни предложила ей владычица храма Хранителей Священных Рун, для простой колдуньи за счастье должна быть такая честь. Но в глазах ведьмы читалась столь искренняя мольба, что я уступил своему любопытству:— Чего хочет от тебя Вельде? — напрямую спросил я, понимая, что не суровые холода этих гор и не безысходная тоска по дому заставили эту горделивую дочь Ночи едва ли не на коленях просить меня о подобной любезности.— Хочет, чтобы я осталась здесь и присоединилась к числу ее учениц, чтобы мою силу на благое дело направить. Но я-то знаю, что я буду всего лишь...— Пленницей, — договорил я за нее. Как я и предполагал, моя свобода действий оказалась особой привилегией, которой ведьму сочли недостойной, ибо мне перечить жрицы попросту не могли, сил их было недостаточно для того, чтобы удержать здесь такого, как я, в особенности — после того, как я уже дотянулся до Драконов. Решение загадки отсутствия магических потоков (точнее, моей неспособности их увидеть) было лишь вопросом времени. Разумеется, я уже думал о возвращении в Хьервард — научившись обращаться за силой к Драконам, мне было вполне по силам открыть Врата Миров и отправиться хоть к Столпу Древних, однако мне по-прежнему неясна была природа портала, раскрывшегося в руинах подземного святилища, и подобное магическое вмешательство с моей стороны могло повлечь за собой новое наказание, которого я, после развоплощения Ракота, не мог себе позволить. Потому я и продолжал изыскивать способы обойти сей запрет на высокую волшбу.— Они все здесь пленники, — презрительно бросила ведьма. — Сами себя здесь заперли, гнева богов убоялись! От их предков и следа не осталось, а эти глупцы вместо возмездия выбрали бегство.— Ты ведь знаешь, что произошло в храме прежде, чем он превратился в развалины? — переспросил я с горькой усмешкой. Ишь, какой огонь в глазах полыхает... Точно так же когда-то взирал на меня молодой Ракот, с такой же горячностью убеждавший меня выступить вместе с ним против всех и вся, дабы положить конец безграничной власти Ямерта и его приспешников. Тогда я отказал ему, чем обрек брата на верную смерть, пускай, и не окончательную. Моей рукой был подписан смертный приговор Ракоту в тот самый миг, когда я попытался отговорить упрямца от его небывалой затеи.Как знать, что я ответил бы ему сейчас, спустя десять веков собственных скитаний по миру, в кои отправила меня карающая длань Мерлина, великого ревнителя законов Древних.— О том, что с ними Молодые Боги сотворили? Вестимо, знаю, — у дочери ночного племени не было никаких сомнений касательно виновников гибели целого поколения жрецов, нашедших последнее пристанище в руинах Северного Хьерварда.— Уж не против ли Богов им должно было идти? — с нескрываемым интересом спросил я.— Да хоть и против Богов! — пылко воскликнула Ночная Всадница. — Их правлению давно пора положить конец, жрецы могущественны, как знать, быть может, им только и дано сокрушить этих чудовищ!— Ты не знаешь, о чем говоришь, — покачал головой я.Смертная, она и понятия не имела, чем может обернуться для нее гнев всемогущих владык Хьерварда и многих других миров. В Замке Всех Древних мы не раз слышали о том, как многих нерадивых своих последователей Молодые Боги обращали в ничтожных духов, обрекая тем самым на вечные страдания, не говоря уже о том, какая участь ждала тех, кто осмеливался замахнуться на само Обетованное.Девушка печально усмехнулась:— Они все мое племя искоренили, маг, и ты смеешь утверждать, что я не ведаю, о чем говорю? Немного же тебе о нас известно, о великий, — не выдержала, сорвались с языка язвительные слова.— Искоренили? Ночных Всадниц? — искренне удивился я.Ведьма удрученно кивнула в ответ. Черты ее лица ожесточились, в голосе зазвучала нескрываемая боль:— Вам, бессмертным, неведомо это чувство... А мое племя скитается уже которое столетье по бескрайнему Хьерварду в поисках места, где ему удастся скрыться от зорких взглядов их не знающих пощады слуг. Мы все прячемся в темноте, живем в вечном страхе... Знаешь, сколько времени я уже не видела солнечных дней?— В вечном страхе... Не в нем ли вы держите храбрецов, осмелившихся отправиться ночью в путь через лес? — не выдержал я, ибо о кровожадности Ночных Всадниц и любви их к гибельной темной магии жители Севера легенды слагали.— Об этом и речь, чародей, дичь превратилась в охотника, я и сама порой забываю о тонкой грани между человеком и хищником, живущих во мне. Крадусь в ночи, будто дикий зверь, любой шорох — и у меня оружие уже в руке. Век наш недолог от природы, четверть, половина столетия, не каждая даже ученицей успевает обзавестись. Мы вырождаемся, будто сам мир отторгает нас за ненадобностью, а все потому, что Молодым Богам мы не нужны: они идут по одному лишь им ведомому пути, наплевав на вверенных им в попечение людей. Разве такими должны быть Боги? Самовлюбленными тиранами, заботящимися лишь о царствии своем? — сорвалась ведьма на крик, до боли стиснув мои пальцы в порыве злости. И почему все женщины так хорошеют в гневе? — Тогда зачем ты так жаждешь отправиться назад, в Хьервард? — недоуменно вопросил я. — Не лучше ли подарить новую жизнь своему племени, оставшись под защитой жриц храма? Однажды сил у тебя хватит даже на то, чтобы забрать сюда своих… сестер.— ...И жрицы подарят нам бессмертие и всевластие? — нервно рассмеялась колдунья. — Загляни этой Матери Вельде в глаза — она упивается своей силой, не делясь ею ни с кем, даже со своими дочерьми. Она видела Хьервард еще тогда, в незапамятные времени, и теперь всеми правдами и неправдами оттягивает неизбежное. Сколько еще веков она продержит своих в плену? Как думаешь, отчего она так забеспокоилась, узнав о прибытии в ее обитель… особых гостей? Нет, уж лучше погибну вместе со своим родом, чем обреку себя на вечные узы в этой клетке. — Уж не хочешь ли ты сказать… — вдруг поразила меня удивительная догадка. А ведь действительно, хозяйка храма и старейшина этого древнего народа упоминала что-то о том, что век ее жрецов хоть и долог, но вполне конечен, но сама была по-прежнему полна сил и даже не думала передавать бразды правления старшей своей дочери...— ...что Мать Вельде благодаря Завесе удерживает связь между своей душой и бренным телом? Именно это сказать и хочу, — зло бросила Всадница. — Здесь не все столь верны ее воле, как могло показаться, кое-кого тяготит эта вечность взаперти. Пока ты корпел над их манускриптами и скрижалями, мне многое удалось узнать о том, что творится здесь на самом деле.“Эти мои бдения над скрижалями храма тебе, возможно, откроют путь домой”, — подумалось первым делом мне, но не это сейчас занимало мои мысли больше всего. Так значит, Вельде нашла собственный секрет бессмертия… Любопытно, очень любопытно, хотя объявлять ей в честь этого священную войну и поднимать великое восстание жриц, в отличие от ведьмы, мне совсем не хотелось. Это — не моя война, равно как и не война колдуньи, столь глубоко проникшейся судьбой народа, обреченного на гибель так же, как и ее собственный, история которого мне была так мало известна. Великий Предел, как же она похожа на Ракота… Меня снова захлестнула волна горечи и вины за свой чудовищный по отношению к нему поступок.— Лучше оставь дела храма его обитательницам, — покачал головой я, поддавшись чувствам, охватившим меня от всех этих воспоминаний.— Думала бы иначе, не стала бы так унижаться перед тобой, маг, — помолчав немного, устало молвила дочь Ночи, выпуская мою руку из чуть потеплевшей ладони и поднимаясь на ноги. — Здесь я бессильна, даже останься я здесь — сил сорвать Завесу не хватит, а жриц, готовых пойти против Вельде, не так много… Не уверена, что на их месте и я бы смогла замахнуться на собственную мать, нам, Ночным Всадницам, обязательства уз крови неведомы. Но вот ради возрождения своего племени я пойду на все. Потому и молю тебя: забери меня с собой, когда решишь покинуть эту обите…Договорить девушка не успела: каменные стены заклинательного покоя вдруг сотряс сильнейший удар, я успел увидеть, как глубокая трещина с оглушительным треском прорезала гранитный потолок, после чего разом погасли расставленные повсюду свечи, и вокруг воцарилась тьма. Откуда-то справа мгновенно донеслось замысловатое ругательство на языке жителей севера Хьерварда. — Что это было? — прошипела упавшая рядом со мной Ночная Всадница, ухватившись за мое плечо. Ведомый внезапным наитием, я привычным жестом прищелкнул пальцами перед собой, и над моей раскрытой ладонью вдруг запылал алый магический огонек. Освещенное его мягким сиянием лицо ведьмы озарила торжествующая улыбка.