Chap.5: ?Romeo si vise ciudate?/?Ромео и странные сны? (1/1)

Питер неспеша исследовал кончиками пальцев корешки старых потрепанных книг, которые оставались в их трейлере только благодаря безграничной лени его хозяйки. Среди них была и нетленная мировая классика, и какие-то незнакомые произведения малоизвестных авторов, и сборники стихотворений, сонетов. Были их семейные альбомы, даже его школьные тетради, на чьих полях он, Господи прости, рисовал самые разнообразные вариации слова ?за*бало?. Иногда он придирчиво осматривал этот забитый доверху книжный шкаф и недоумевал, почему Линда до сих пор держит в трейлере эти пылесборники. Ну, да, это была, вроде как, память о погибшем Николае, но сказать, чтобы Руманчеки сильно уж в ней нуждались… Да нет, не особенно. Похоже, единственным, что держало их в этом доме, было нежелание семейства напрягаться и то, что среди них были почти все книги, которые любит перечитывать Ингер. Наверняка, сестра очень расстроилась бы, приехав и не увидев любимого Лавкрафта или Оруэлла на полках. А если бы Руманчек покусился на затертый до дыр том ?Ромео и Джульетты?, никто не смог бы гарантировать его безопасность в этот день. Эту дурацкую, по мнению Питера, пьесу Богровых перечитывала едва ли не каждое воскресенье, будто пыталась найти в ней какой-то скрытый смысл снова и снова. Это вообще было ее своеобразным хобби?— искать смысл в бессмысленном. Иногда брат шутил, что она могла бы стать отличной учительницей литературы?— так убедительно она находила какие-то теории заговора в предложении про синие занавески.?Синие занавески свидетельствуют о том, что у автора на момент написания была глубокая депрессия??— сказала бы Ингер.?Синие занавески свидетельствуют о том, что по акции в момент написания были только синие занавески??— безразлично пожал бы плечами Питер. И, скорее всего, был бы абсолютно прав.Ее страсть копаться в обыденных вещах иногда неблагополучно сказывалась на ее восприятии себя. Проще говоря, самокопание было одной из выразительных негативных черт ее характера. Потому оба?— и Линда, и ее сын?— так переживали за родственницу. Особенно учитывая то, что первая успела наговорить, находясь в алкогольном опьянении. Это лишь заставляло Ингер винить себя в произошедшем. Конечно, она бы не поступила так глупо, как опасалась Линда (которая, к слову, даже попросила Питера спрятать ножи и лезвия), но шанс того, что она доведет себя до морального, а то и физического, истощения был слишком велик. Потому женщина очень просила его не оставлять девушку одну хотя бы до тех пор, пока она не вернется домой.В целом, единственное, что отвлекало Руманчека от созерцания опухших век и приоткрытых губ сестры, были постоянно пиликающие сообщения от друга, который почему-то решил, что ему аж невмоготу узнать, как он провел вчерашний вечер.@godfrey4: ?Чего ты там молчишь? Где восторженные возгласы??@pet03rum: ?Я, конечно, безумно рад, что ты хорошо провел время, но у меня действительно есть дела поважнее?Роман, не привыкший к такому обращению, немного удивился подобным заявлениям. Что? В мире есть что-то важнее его Величества? Что за бред несёт этот окаянный?@godfrey4: ?Но все ведь в порядке??@pet03rum: ?Не особо?@godfrey4: ?Так уж и быть, могу побыть для тебя жилеткой и выслушать, пока я в хорошем настроении?@pet03rum: ?Да тут нечего выслушивать, я в норме. Ингер не особенно повезло сегодня?@godfrey4: ?Попробуй добавить в свою речь щепотку конкретики?@pet03rum: ?Ее мать покончила с собой. А моя приехала сообщить ей об этом, напилась и высказала не самые лицеприятные вещи. А учитывая то, что Ингер?— человек тонкой душевной организации, это для нее равносильно тому, что у тебя… Ну, не знаю, дорогу кокаина прямо из-под носа уберут?Было видно, что Питера действительно нисколько не опечалила новость о смерти тёти, и переживаний сестры он никак разделить не мог. Радовало то, что он хотя бы осознавал всю тяжесть повисшего на ней горя и входил в ее нелегкое положение. Что до Романа, то на какой-то момент у него волосы встали дыбом. Обычно в такие минуты люди представляют, что было бы с ними, если бы умер их близкий человек, и бегут скорее обнимать его. Но не Годфри. Первой его мыслью было наплевать на свое самочувствие и съездить к трейлеру Руманчеков, чтобы как-то поднять настроение Ингер. А как? Подарить ей цветы? Привезти коробку конфет? Бутылку коньяка??Боже, я как будто собрался благодарить венеролога??— про себя цокнул языком Роман, перебирая различные варианты того, как можно было бы привести девушку в чувство.@godfrey4: ?Я ведь могу заехать к вам? Поддержать ее и все такое?Почему-то друг медлил с ответом, будто подбирал более деликатный синоним к слову ?нет?.@pet03rum: ?Не думаю, что это сейчас будет кстати. Она спит, и скоро придет Линда. Ей будет лучше сейчас находиться в кругу семьи?Достоверно не известно, по какой причине это сейчас болезненно кольнуло по ребрам. Обидело то, что Питер не считает его членом семьи Руманчеков? Да ради Бога, только чище репутация. Тот факт, что он не увидит сегодня Ингер? Да и что? Увидит на следующий день, когда ей самой захочется этого. Ах, вот оно что…?А захочется ли??@pet03rum: ?Но можем пересечься в баре где-то через час. Как раз расскажешь мне во всех подробностях, где, как и кого ты вчера?Перспектива пригрузить друга своими невероятными и захватывающими историями о крышесносном сексе с какой-то пьяной подругой и отличной партии в покер с белорусскими алкоголиками прельщала как никогда. Напечатав и отправив короткое ?идет?, Роман спустился вниз, где у камина сидела Шелли в компании Литы. Похоже, последняя пришла буквально недавно, ибо они еще не успели даже разложить коврик для любимой настольной игры.—?Вау, кто изволил скрасить наш вечер своим присутствием! —?картинно изумилась блондинка, поворачивая голову и улыбаясь брату. —?Что, Роман, не изменяешь традициям?—?Традиции созданы, чтобы поддерживать их,?— с важным видом произнес парень, поправляя воротник новой рубашки.—?И именно поэтому ты старательно игнорируешь абсолютно все семейные, но не забываешь каждый четверг пойти в любимую наливайку? —?елейным тоном произнесла Лита, собираясь начать вступление своей лекции о животрепещущей проблеме алкоголизма. В этот раз изнасилованию его хмельного мозга помешало присутствие Шелли. Оба знали, что не стоит обсуждать при сестре такие вопросы и выставлять друг друга в плохом свете. Потому девушка перевела тему:—?Шелли говорит, с тобой пришла какая-то мадемуазель.—?А ты не привыкла к тому, что со мной приходят какие-то мадемуазель? —?самодовольно вздернув курносый нос, усмехнулся Годфри.—?Она сказала, что она была красивой и доброй,?— изогнула бровь Лита. —?А с тобой обычно приходят страшненькие и обиженные жизнью.Роман улыбнулся, мысленно похвалив сестру за то, как она завуалировала словосочетание ?е*аные шлюхи? в присутствии Шелли.—?К Руманчеку приехала кузина, Ингер,?— пояснил он, присаживаясь рядом с ними на ковер и наблюдая, как брюнетка изучает правила игры, словно видит их впервые. —?И в отличие от моих… М-м-м… Привычных посетительниц, она действительно то еще солнышко. Хоть и цыганка, но фамильное серебро на месте.—?Угу, цыгане-то золото воруют,?— хихикнула Лита.—?Да, и коней,?— вдруг послышался металлический лязг мобильника Шелли. Роман переглянулся с сестрой, затем они оба обернулись к девочке и дружно засмеялись. И та тоже рассмеялась бы над собственной шуткой, если бы могла.—?Дай-ка,?— парень подбросил вверх игральные кости, складывая выпавшие точки. —?Сыграю с вами раунд. Держитесь, девочки!***Ингер медленно шла по горячему песку, который приятно грел стопы. Странно, почему же песок горячий? Ведь небо было затянуто странными пыльно-бежевыми облаками, и не было ни намека на палящее солнце. Впереди виднелось иссушенное деревце, вокруг которого были разбросаны такие же сухие опавшие листья. Его ветви не отягощали даже вороны, ничего на них не было. Одинокое, несчастное, лишенное всякого смысла существовать, оно глубоко вросло корнями в этот песок. Кое-где они прорывались сквозь него, словно пытаясь хоть как-то выкорчевать сами себя. Но ничего не получалось.Никто никогда не убежит отсюда. Никто никогда не умрет здесь.Ингер медленно открыла глаза и увидела обеспокоенную Линду, склонившуюся над ней. За окном стоял фиолетовый сумрак, а внутри горела пара лампочек. Неужели она проспала до самого позднего вечера? Она шла по этому горячему песку так долго?—?Тетя? —?словно уточняя, точно ли она видит перед собой тётю, переспросила девушка. У нее плохо получалось сфокусировать зрение, а ?да, дорогая?, прозвучавшее в ответ, донеслось до ее ушей сквозь почти стихший грохот. Что это, черт возьми, такое?!?Это моя психика рушится в буквальном смысле???— про себя съязвила Ингер, замечая, что грохот стал значительно тише и его стало проще игнорировать.—?Как ты? —?Линда присела рядом и положила руку на ее ногу. Девушка так давно не видела ее… Так давно выпрашивала у родственников съездить к Руманчекам хотя бы на недельку. И вот, похоже, ее неделька затянется на целый год. И это было бы просто невероятной новостью! Если бы не произошедшие ранее события, которые и повлекли за собой столь кардинальные изменения планов.—?Порядок,?— коротко проговорила племянница, заправляя свои белые волосы за ухо. Женщина улыбнулась и помогла заправить их с другой стороны, вслух восхищаясь:—?Хоть я и знаю наверняка, что в тебе течет цыганская кровь, порой диву даюсь, как такое могло произойти,?— зная, что девушка не очень любит, когда такое говорят о ее волосах, тут же добавила. —?Как такое чудо, как ты, могло родиться на свет Божий?От словосочетания ?свет божий? ее аж передернуло. Почему-то она очень не любила его. Да и иконы, висевшие на стенах, тоже ее немного смущали. По какой-то причине ей хотелось перевязать их в углу черной лентой и выбросить спустя сорок дней.—?Возможно, сейчас не лучшее время,?— вновь начала Линда, глядя в уставшие опухшие глаза. —?Но я хотела бы обрадовать тебя. Со следующей недели ты сможешь посещать занятия в той же школе, что и твой брат. Насколько я помню, учиться ты любишь, а тем более, теперь ты там будешь не одна.—?Да, точно,?— согласилась Ингер, делая вид, будто бы вникла в произнесенное. —?М-м-м… Как… Как это получилось без моего присутствия?—?Если честно, я немного покопалась у тебя в сумке,?— тетя стыдливо поджала губы. —?Твой паспорт плюс бутылка виски и пара купюр с нулями. И вуаля! Директор школы любезно согласился потерпеть пару недель, пока остальные твои документы будут готовы. Мне кажется, это пойдет тебе на пользу. Знаю, тебе тяжело, и ты сейчас думаешь, зачем же я так поспешила, но…—?Нет,?— помотала головой блондинка. —?Все хорошо. Вы правы, мне нужно больше… Общаться. Новая компания и все такое. Это отвлекает.—?Умница,?— женщина улыбнулась и, потрепав ее по голове, встала с дивана. —?Думаю, тебе стоит еще немного отдохнуть. Питер умотал куда-то в город, вроде как, к другу. Я буду в соседней комнате, если что-то понадобится, позови.Ингер тихо кивнула и присела. Голова чуть кружилась, но чувствовала она себя значительно лучше.?Почему ты уехал, когда мне плохо???— зачем-то подумала она, а в мозгу будто отвалился какой-то маленький камешек и упал, отразившись эхом от стен черепной коробки.?Ладно, ты мне не нянька, ты не обязан оставаться со мной??— успокоила себя девушка и осторожно встала на ноги. Перед глазами на секунду потемнело, она облокотилась о книжный шкаф, взглядом скользнув по корешкам. Невольно улыбнувшись, она представила, каких усилий Линде стоило уговорить Питера не выбрасывать ?все это барахло?. Ее брат не питал особой страсти к романам, особенно таким ?сопливым?, как половина собранных здесь томов, и ей это было известно.Решив, что стоять?— это для нее слишком сложно сегодня, Ингер взяла одну книгу с полки и легла обратно, натягивая покрывало до самого подбородка. ?Ромео и Джульетта?, хм… Что ж, похоже, она решила поставить рекорд по перечитыванию одной и той же пьесы. Черт его знает, чем она ее так привлекала, но почему-то та казалась ей близкой и невероятно жизненной. Хотя и считала она Джульетту полной дурой, а Ромео?— немного мудаком.И пока сестра полусонным взглядом читала Шекспира, Руманчек с претензией поглядывал на наручные часы, отсчитывая минуты опоздания товарища. Роман почти никогда не являлся на встречи вовремя и напоминал ему этим капризную вредную шлюху.?Нет-нет-нет, я же леди, я не приду вовремя. Ты будешь гнить в одиночестве целый час, а потом я заявлюсь как ни в чем не бывало?Заведение, гордо именуемое питейным и являющееся, по сути, обыкновенной наливайкой, сейчас было забито разного рода алкоголиками и их проститутками. Стоял невозможный шум, из-за которого Руманчеку пришлось выйти на улицу и присесть на так называемой летней веранде, которая представляла из себя всего два столика со стульями. Что интересно, эти столики кардинально отличались друг от друга, будто они оба были попросту украдены хозяином из разных мебельных магазинов.Удивительно, но буквально спустя пять минут после назначенного времени на горизонте замаячил слегка шатающийся высокий силуэт с бумажным стаканчиком кофе в одной руке и цветами в другой.?Мать моя женщина, я ведь не на свидание тебя позвал??— Питер вопросительно изогнул бровь, глядя на здоровенный букетище, в котором было собрано полцветочного магазина. Роман и сам выглядел как только что распустившийся цветочек, улыбчивый и румяный. Эх, что делает с людьми бокал вина и раунд настольной игры с похмелья!—?Спасибо, любимый, не стоило,?— язвительно пробормотал парень, глядя на друга, который подошел к столику, улыбаясь во все тридцать два. —?Ты тоже недолюбливал Злату и потому такой радостный или это каминг-аут?—?Понятия не имею, что за Злата,?— все так же беззаботно мурлыкал Годфри. —?И это не тебе, а твоей сестре. Скажешь, что от меня. Хотя можешь не уточнять. Кто еще может позволить себе такую роскошь, как не я?Несмотря на то, что последнюю фразу он произнес с явным сарказмом, не двинуть этому акселерату по роже стало для Питера тяжелым испытанием. Да и не в напускном бахвальстве было дело. Для него все, что касалось Ингер, стало чем-то подозрительным, потенциально опасным, ехидным. В безобидной фразе ?это твоей сестре? он услышал ?я трахну твой беззащитный цветочек раз десять, а затем еще разочек для профилактики?.Что греха таить, примерно такие мысли роились в головах тех, кто успел увидать Ингер. И немудрено?— таких было не сыскать во всем городе днем с огнем. Да бог с вами, одна только семья Руманчеков могла похвастаться таким богатством, как Ингер Богровых?— подобных в мире больше попросту не было! Да, со стороны брата это было бы нормальным?— переживать за сохранность своей сестры, волноваться о ее жизни и том, с кем она проводит время. Однако, зная причину этих переживаний, любому человеку стало бы не по себе. В конце концов, это было даже не здравое волнение, а самая настоящая горячая ревность, иногда перерастающая в банальную агрессию. И утихомирить ее было почти так же сложно, как ?проглотить? обратно своего волка, рвущегося наружу в полнолуние.—?Эй,?— отвлекая его от злостного покусывания нижней губы, Роман щелкнул пальцами перед самым лицом друга. —?Так что там с Ангелом? Как она?—?Ее зовут Ингер,?— как бы невзначай напомнил Питер, коротко и сухо пробормотав последующее ?все в порядке?.—?Так, постой-ка,?— нахмурился Годфри, складывая замком свои длинные паучьи пальцы. —?То ты говоришь, что мне нельзя к вам прийти из-за того, что твоя сестра подавлена… А теперь все в порядке. У тебя точно кукушка не двинулась?—?Да все действительно в порядке,?— хмуро отрезал парень, старательно уводя разговор в любое другое русло. —?Лучше расскажи, что вчера вечером произошло?Он впервые в жизни для себя отметил, как сильно ему не нравятся руки Годфри. Нет, даже не так?— он их ненавидит. Эти его длинные пальцы с крупными суставами, которые при желании могли оказаться где угодно: на талии Ингер, на ее бедрах, на пуговицах ее рубашки и даже в ее волосах. Они могли с силой сжимать ее хрупкое тело, тянуть его на себя за блестящие белые локоны, срывать с него одежду.И губы его ему тоже теперь внушали какое-то отвращение. Не то чтобы ему раньше прямо-таки поцеловать их хотелось, но теперь Питер и вовсе старался не смотреть на них. Ведь они тоже могли потерять контроль и действовать отдельно от приказов здравого смысла. И где они только не путешествовали в сознании неугомонного и агрессивного оборотня: на шее сестры, на ее ключицах, за ухом и намного ниже.Но больше всего он возненавидел его глаза. Его огромные светлые глазищи навыкате, которыми он постоянно разглядывал Ингер, будто бы просвечивая рентгеновскими лучами ее и без того тонкую и легкую одежду. Они исследовали ее как лягушку на предметном стекле, подсчитывали каждый взмах ее ресниц, каждое движение чуть потрескавшихся губ, считали на них следы от покусываний.Непонятно, почему именно лучший друг казался ему настолько подозрительным и почему именно он стал объектом его всепоглощающей ревности и агрессии. Но одно было совершенно ясно?— он не хотел, чтобы Роман виделся с Ингер. А вот Роман в свою очередь очень сильно хотел обратного.***Камни, камни, камни… Вокруг одни буро-серые валуны, о каждый из которых ударялось легкое как пушинка тело. Пытаясь бороться с течением, ее тонкие руки с сине-зелеными венами и поголубевшими от холода ногтями цеплялись за любой видимый выступ, но никак не могли ухватиться. Рыбки, плавающие под ногами, щекотали стопы, а вода все норовила утянуть ее к ним, вглубь, похоронить под своей толщей.Наконец, что-то, за что можно ухватиться! Ингер собрала в кулак все оставшиеся силы и сжала что-то, по ощущениям похожее на человеческую руку. Сильная кисть мигом вытащила ее на берег, позволяя отдышаться и разлечься на горячем камне. Прозрачная белая материя, именуемая здесь одеждой, облепила каждый ее изгиб, который хотелось изучать так долго, как только возможно. Оттого широкие глаза почти не моргали, скользя взглядом по плавному переходу от талии до узковатых округлых бедер. Они внимательно следили за плавными подрагиваниями ресниц на уставших и опухших от воды веках, ожидая, когда же она, наконец, распахнет свои глаза.Наконец-то! Покрасневший белок со светлой радужкой неясно бродил по взъерошенным волосам, бледным острым скулам и торчащему вверх носу. Что за черт?! Почему она здесь?! И откуда тут…—?Роман!Ингер резко распахнула глаза и подпрыгнула на простынях, роняя на пол книжку, что до этого покоилась у нее на груди. На ее возглас тут же примчалась обеспокоенная Линда, которая, похоже, особенно не пыталась уснуть. Женщина была встревожена, скорее, не состоянием племянницы в данный момент, а тем, что именно она выкрикнула во сне.—?Роман? —?изогнула бровь та, присаживаясь на быльце дивана и осторожно прикасаясь к белым волосам. —?Что за Роман, солнышко? Роман Годфри??Черт! Ну почему же тебя зовут не Джек или Джон???— подумала Ингер, мысленно хлопнув себя по лбу. Конечно, теперь уж не отвертишься! В Хэмлок Гроув было до неприличия мало людей с таким невероятно российским именем?— Роман. Аж раз-два и обчелся.Что ей теперь говорить Линде??Ох, тётя, вы знаете, мне снится сын самой главной занозы в вашей заднице! Да-да, я наслышана о ваших отношениях с Оливией Годфри, Питер мне успел рассказать. Вы только ему не выдавайте меня, иначе он станет ревновать, а тогда жди беды??— звучало бы чистосердечное признание от девушки, если бы она была чуть поглупее. Хотя, в данный момент, когда она спросонья и дважды два-то складывала с трудом, ответить ей больше помог не коэффициент интеллекта, а книга на полу, на которую упал ее расплывчатый взгляд.—?Р… Ромео,?— поднимая ее, произнесла Ингер. —?Я сказала Ромео, тётя…Она говорила неуверенно, даже шелест страниц затертой до дыр ?Ромео и Джульетты? звучал громче, чем ее дрожащий голос. Линда забрала книгу из ее рук и, удостоверившись, что племянница и впрямь читала ее, сочла правдоподобным версию о приснившемся Ромео. В конце концов, Ингер была самой влюбчивой и впечатлительной девушкой, которую она только знала. А пьеса была ее любимым произведением на все времена, что давало ей практически железные алиби.—?Каждый раз читаешь и плачешь, будто впервые,?— горько усмехнулась Линда, с грустью глядя на потрепанный корешок. —?У вас с Питером так разнятся вкусы на литературу. Я уговорила его не выбрасывать нашу домашнюю библиотеку только из-за тебя. В остальном, его раздражают такие вещи.—?Да, ему неинтересно читать про всякие девчачьи слезы,?— улыбнулась Ингер, вспоминая, с каким пренебрежением в голосе брат всегда отзывался о ее любимых книгах.—?Но я рада, что вы так хорошо ладите,?— тётя погладила ее по волосам, заботливо накрывая одеялом. —?Я знаю, как сильно тебе сейчас нужна его поддержка. Тем более, ты на новом месте, и вряд ли тебе будет просто первые недели в школе. Но ты под надежной защитой. Если вдруг кто начнет агрессивничать, проследи, чтоб было полнолуние. Тогда он им глотку перегрызет.Немного помолчав, Линда встала и направилась к двери, на минуту застыв в проеме.—?И, Ингер… Не нужно связываться с Годфри. Дело даже не в том, что у нас с ними разногласия. Он просто чертов уп…Едва не выпалив название реального естества Романа, женщина осеклась и моментально подобрала более безобидное словосочетание:—?Ублюдок бессердечный. Не хочется отдавать ему такой цветочек, как ты. Пусть колется о терновники. Это его удел.?Да ведь он всю жизнь провел в его зарослях, милая тётя??— хотела только ответить Ингер, но вместо этого лишь кивнула и закрыла глаза. Странно, а почему она так подумала? Она ведь совсем не знает Романа, с чего бы ей вешать на него крест несчастного потерянного человека? Очень странно, но она знала почти наверняка, что в глубине души он именно таким и был. И вряд ли его боль видел хоть кто-то, кроме нее. Даже его собственные глаза отказывались рассмотреть в себе это.Услышав хлопок двери, она повернулась лицом к спинке дивана и достала из-под подушки телефон. Оповещения о сообщениях брата, который, похоже, уже пришел домой, светились на экране. Несомненно, как и до этого, у нее начинало бешено колотиться сердце при виде этих заветных слов. Однако в этот раз это было не приятное трепетание сердечных струн, а сумасшедшая тахикардия.@pet03rum: ?Ты звала не Ромео, Ангел?