Том 1. Глава 7. Шубка с леопардовым мехом (1/1)

Евгений Иванович больше получаса простоял на морозе у обшарпанных стен забегаловки. Денисов велел ему там ждать ?проверенных людей?, которые должны были посодействовать в поисках Виктора. Григорий не хотел, чтобы о пропаже князя Волкова проведали в СМИ: польза была бы едва ли, а шума хватило бы, чтобы подпортить репутацию. Евгения популярность шурина не то чтобы не волновала, любой промах Денисова принёс бы ему если не радость, то утешение. Однако намеренно идти на рожон он не посмел. Евгений волновался за Витю, но куда сильнее боялся не успеть на самолёт: разлука с женой и детьми стала невыносимой. Водитель племянника, гнусный тип, нагло кинул его: остановил попутку и, сев в неё, захлопнул дверь перед носом княжича да был таков. У Евгения не было собой наличных, банковскую карту в Бурьяново почти нигде не принимали. Волков замерзал, его одежда не подходила для подобной зимы: даже дублёнка была слишком тонкой. В любимой Словении сейчас было плюс два, там не знали патринских морозов. Княжич сам от них отвык: ко всему хорошему привыкаешь быстро, а перестроиться обратно тяжело. Блэкградский холод был далеко не последней проблемой: Евгений проголодался — из-за фокусов Феникса он остался без завтрака и не пообедал. Он мог зайти в чебуречную, должно быть, внутри было тепло, но ему хватило истории с заправкой и вандализмом над джипом. Уж лучше мёрзнуть. Волкова чуть не ослепил яркий свет фар — ему просигналила машина, вынудив взглянуть на дорогу. Напротив чебуречной стоял фургон скорой помощи: Евгений не заметил его приближения, поскольку на той не включали сирену. Салон скорой помощи покинула молодая женщина, одетая в синий зимний костюм медработника — Волков принял было её за фельдшера. Когда же она подошла, узнал Арину Сергеевну Емельянову — главу секретного научно-медицинского центра, известного как НМЦ. Евгений не был знаком с ней лично, но слышал о её любви к науке и опасным делам. В НМЦ спасали пациентов, которых другие врачи считали безнадёжными. Арина была стройна, среднего роста и выглядела на свои двадцать девять. Длинные объёмные локоны Емельяновой бронзово-шоколадного оттенка были забраны в хвост. Её лицо без макияжа было привлекательным: тонкие брови, аккуратный нос, сочные губы, скулы и подбородок. Княжич подметил длинные ресницы Арины и синие глаза, что сверкали подобно сапфирам. Только синяки были слишком заметны под этими прекрасными глазами и портили общий портрет.— День добрый, — громко сказала она, остановившись на расстоянии вытянутой руки от Волкова. — Вы, должно быть, Евгений Иванович? — Он самый. Вас подослал Денисов? — голос Евгения выдавал злость. — Хороши его ?проверенные люди?! Какой с вас прок.— Как жестоко, впрочем, я бросила всё и взялась за это дело не ради вас, — заметила Емельянова, окинув его лукавым взором. — У нас большая база, не беспокойтесь. Как только выйдем на след мальчишки, мне дадут знать. Отсчёт пошёл. Давайте проведём время с пользой и отведаем чебуреков? Здесь они лучшие, сочные с золотистой корочкой. Я угощаю.— Издеваешься?! — Евгений весь вскипал от негодования. — Как можно в такой момент думать о еде? Витя совсем один... С ним могло произойти что угодно! Вдруг его уже нет в живых…— Не стоит так убиваться, голубчик. Если князёк пропадёт, то его титул и состояние достанутся вам, — хладнокровно сказала Арина. Её слова должны были Евгения Ивановича взбесить, но они его успокоили. Он, младший сын Блэкградского Волка, ни разу не слышал похвалы от отца. Ни опрятность Жени, ни манеры, ни хорошее поведение, ни его музыкальный талант — ничто не могло впечатлить Блэкградского Волка. Олег пользовался привилегиями наследника, а приёмыш Федька — получал всю отцовскую любовь. Евгений осознал: он всегда был обделённым. Лицо княжича преобразилось. Словно тяжёлый груз спал с души и стало легче дышать. Евгения посетила кощунственная мысль: что если случившееся с Витей не трагедия вовсе, а благая весть? Справедливость! После похорон Олега и Кристины он хотел усыновить племянника. Нет, не из благородных порывов: Евгений души не чаял в Фениксе, но когда тот был на расстоянии. Мальчик мог стать обузой, однако чтобы получить доступ к наследству Блэкградского Волка, Евгений Иванович готов был пойти на жертвы. Он планировал отправить Виктора в хорошую частную школу с круглосуточным пребыванием, а когда приблизилось бы совершеннолетие юного лорда — помог бы ему стать недееспособным, чтобы опекать пожизненно. Денисов нарушил все планы. Евгений вспомнил, как осиротевший Витя со слезами на глазах просил его взять над ним опеку. Феникс думал, что ему будет лучше с родным человеком. Евгений чуть не сорвался на смех, воссоздав в памяти наивное, жалкое лицо племянника, каким оно было в тот миг. Денисов, как обычно, всё решил за них. Против него было не пойти. Но теперь, если бы Феникс пропал без вести или был найден мёртвым, всё, чем владеет князь Волков, унаследовал бы он. Даже Григорий не смог бы ничего с этим поделать. Княжич сожалел об одном, что запаниковал и вместо того, чтобы благодарить судьбу, позвонил Денисову. Сам Витя вряд ли обратился бы за помощью к чужим. Замёрз бы на улице или стал лёгкой добычей бандитов. Евгений слышал в программе новостей: в Бурьяново орудует банда торговцев органами. — Вы что-то притихли, Евгений Иванович, — громкий голос Емельяновой заставил Волкова опомниться. — Неужто подумали, что я это всерьёз? Мальчик вернётся домой. — Понимаю, — негромко произнёс Евгений; он не растерялся. — От чебуреков я всё же воздержусь. — Очень зря, — Арина пожала плечами. — В таком случае буду с вами солидарна. Позвольте проводить вас в фургон.— Хорошо, — согласился княжич; он позабыл про голод, на сей раз от мысли, что Феникса могут найти.Емельянова сопроводила Волкова к машине скорой помощи и, открыв рабочую дверь, помогла подняться в салон. Она забралась туда следом и захлопнула дверь. Арина заняла кресло врача и расстегнула молнию на куртке. Евгений присел на боковое сиденье рядом с топчаном. В кресле напротив тележки-каталки сидела медсестра — женщина в теле с короткой кудрявой шевелюрой, крашенной в фиолетовый цвет; её зимний рабочий костюм ничем не отличался от того, что носила Арина Сергеевна. Волкова насторожила не она, а третья подозрительная личность, сидевшая на топчане.Странной незнакомкой была высокая девушка в чёрном обтягивающем комбинезоне и ботинках с шипами. Её огненно-рыжие волосы были затянуты в пучок, лицо скрывала маска, позволившая Евгению увидеть лишь глаза: серые, холодные, как сталь. Княжичу стало жутко, стоило ему столкнуться взглядом с этими глазами. — Кто эта девушка? Ей не холодно? — спросил Евгений. — Она легко одета.— Не обращайте внимания. Это бездушное создание, тупое, не имеющее воли и чувств, — ответила Арина Сергеевна. — Оружие, способное заменить целый взвод. Девушка в маске не шелохнулась, не проронила ни единого слова, она смотрела всё тем же взглядом, всё в ту же точку. Но Волкову показалось, что несколько мгновений, он видел в её холодных глазах слёзы. * * *Молчанье в квартире Астровых продлилось недолго. Сашка прервала его:— Знакомься, Леся, это Витя, — сказала она, захлопнув входную дверь, закрыла и спрятала ключ в потайной карман рейтуз. — Я Виктор, — поправил юный Волков и опустил тяжёлую сумку на пол. Он подошёл к Олесе и, протягивая руку, добавил: — А ты Люся? Леся опешила. Всем её великим планам: побегу из осиного гнезда, знакомству с Беззаконным, вступлению в банду и становлению лихой разбойницей — всему настал конец. Теперь уйти будет сложно. К тому же скоро Саша узнает, что у них больше нет младший братьев, и выпустит гнев на неё. Ещё этот богатенький мальчик... Она не понимала, как он оказался в Бурьяново и зачем пришёл сюда. — Сестру зовут Олеся, дуралей. Отойди от неё, — грозно буркнула Александра; в её руках блеснул настоящий нож, который она успела вытащить из тумбочки, пока Витя с Лесей отвлеклись. — Алекс, почему? — печально произнёс Виктор, опустив ладонь. Он сделал шаг назад и, уткнувшись лопатками в стену, уставился на Александру. — Замолкни, — крикнула Саша, не выпуская нож, и обратилась к сестре: — Не забывайся, Леся. Он — наша добыча!— Угу, — кивнула Олеся, смирившись с происходящим. Она уронила рюкзак, тот упал на пол, из него выпал плюшевый мишка без лапы. Саша сделала вид, будто ничего не заметила. Витя стал бледным, как мел. — Добыча? Плохая шутка, Саш. Что на вас нашло? Мы же друзья? — нервно спросил он. — Я должен позвонить дяде…— Друзья? Не смеши мои тапочки! — сердито отозвалась Александра. — Хочешь воспользоваться телефоном, деньги вперёд. — У меня нет денег, — удручённо признался Волков. — Я их в руках не держал. Ну, может пару раз. Всё покупают слуги. Мне даже пришлось сегодня стащить мелочь у мерзкой Дорки, чтобы купить подарки для тёти и кузенов. Сашка противно захохотала, а Олеся нахмурилась: она опасалась, что смех сестры разбудит Острицу. Витя опустил голову и плечи и покраснел. — Снимай шубу! Пиджак с рубашкой тоже. И сапоги, — приказала Саша, пугая юного князя ножом. Нож чуть ли не выскальзывал из её вспотевших рук. — Я отнесу их одному чуваку, он даст денежку. Это будет твоя оплата.— Да ладно, — Виктор свёл брови и сделал грозный вид. — Тупые девчонки! Я на такое не подписывался. — Тогда выметайся. Видеть тебя не хочу, — заключила Сашка, указав ему на дверь.— Алекс, я не обманщик, — сказал юный Волков, он понял, что она не хочет ему навредить, и слегка успокоился. — Я заберу вас всех в свой особняк. Мы будем жить вместе, как одна семья. Я, ты, Люда, ваша мать и прочие. Я даю слово! Можно позвонить дяде? Олеся прислушалась к его словам. Она приблизилась к сестре и шепнула ей на ухо: — Давай согласимся? Везде будет лучше, чем здесь. Александра покачала головой, она не верила ни одному слову Виктора. — Послушай Лильку, Алекс, — вмешался Витя. — Я князь. — Сестру зовут Олеся! — заявила Саша; Виктор стал её раздражать. — Ты — марионетка, Волков! Олеся помрачнела, услышав из уст старшей сестры фамилию биологического отца. Из комнаты донёсся шорох: должно быть Острица проснулась. Сашка и Витя были заняты разборками и не обратили внимания на недолгое движение в комнате.— Эх, кто меня тянул за язык… Ладно, я согласен, — уступил Волков и принялся неспешно раздеваться. Он снял шубку, передал Лесе и стал расстегивать пуговицы серого пиджака. — Давай живее, — скомандовала Александра, опустив нож. — Я стараюсь, я не машина, — буркнул Витя: в итоге он остался в майке, брюках с подранными коленками и носках. Леся гладила мех его потрёпанной, но такой приятной леопардовой шубки. Она хотела примерить её, но сестра забрала шубу. Сашка отперла входную дверь и, прихватив пиджак Вити, рубашку и кожаные сапоги, дала гостю и сестре указания. — Отнесите сумку с едой на кухню. Покормите маму и мелких, потом, Леська, дашь ему позвонить, — сказала Александра, вручила нож сестре и крикнула ей напоследок: — Захлопни дверь!Сашка ушла, Олеся закрыла дверь и посмотрела на Виктора. Юный князь пожал плечами. Они молчали недолго. — Слышал, что сказала Саша? Бери сумку, — прошипела Леся, как змея. Она указала гостю на кухню.— Хорошо, — Волков поднял тяжёлую сумку и, закинув на плечо, пошёл туда. Олеся поплелась за ним следом. Передвигаясь вдоль угнетающего коридора и слегка привыкнув к омерзительному запаху, Витя заметил около узкой стены между спальной и обеденной комнатой телефонный аппарат. Он лежал на полу, но Волков не стал к нему приближаться. Он собирался сделать это в подходящий момент, когда Сашкиной сестры не будет рядом.Они так и не дошли до кухни, нечто жуткое, напоминающее злую ведьму из кошмаров, подкралось к ним. Грубо толкнув Лесю в сторону, оно возникло за спиной Вити. Он испуганно обернулся и онемел: в руках страшной незнакомки была пустая стеклянная бутылка. Волков смутно понял, что произошло. Злая женщина разбила бутылку о его светлую голову. Витя не боялся крови, но боялся боли: он рухнул на пол без чувств. * * *В поместье The Wolf Blood мало кто знал о том, что юный лорд потерялся: только знатные гости, телохранитель мэра, дворецкий и молодая служанка по имени Анна. Последней о случившемся рассказала Феодора: Анна Ландышева умела хранить тайны и была единственной подругой Доры. Остальная прислуга не ведала об истинных причинах внезапного визита князя Денисова, однако то, что это не к добру, понимал каждый. Охрана и слуги Волковых боялись одного только взгляда Григория Андреевича, они старались угодить князю и ни в коем случае не расстроить его дочку. Денисов был не в духе: приказав Фоме Николаеву никого к нему не впускать, кроме дворецкого, он уединился в кабинете. Второй личный охранник князя, Даниил Кареев, уехал на машине господина в Блэкград, где должен был встретиться с Емельяновой. Оставшись наедине с собственными мыслями, Григорий нервно ходил по комнате. Он останавливался и смотрел на наручные часы, невольно вспоминая, как уже испытывал подобное гадкое чувство. Князь подошёл к широкому письменному столу из красного дерева, сел в господское кресло и стал перебирать документы. Слова стали расплываться, и он быстро оставил это занятие. Григорий свёл брови и, сжимая губы, взялся за виски. Он направил взор карих глаз на портрет далекого предка, висевший на стене напротив. Андрей Тёмный сурово глядел на него и будто безмолвно упрекал в бессилии. Феодора поручила Анне Ландышевой — низенькой и худенькой девушке с чёрными печальными глазами и светлой косой — присмотреть за Алисой, чтобы та не натворила глупостей. Дочь Григория уселась на диван в просторной гостиной: она немного успокоилась и призналась себе, что может лишь ждать. Алиска волновалась за Феникса, но была вынуждена доверить поиски друга отцу. Могилевчук оставила Алису с Ландышевой, а сама поспешила исполнить второе поручение Денисова. Дора заварила для князя кофе и, поставив фарфоровую чашку с блюдцем на поднос, ощутила себя приговорённым к смертной казни, ступившим на эшафот. С того дня, как она стала рабыней Волковых, Денисов не разговаривал с ней на темы, не относящиеся к работе в поместье. Григорий не желал что-либо принимать из её рук. Даже когда обе семьи собирались за праздничным столом, он отказывался, чтобы ему прислуживал дворецкий Волковых. Кофе было предлогом. У самых дверей, ведущих в кабинет, решимость Феодоры пошатнулась: она почувствовала дрожь в ногах и руках, и чуть было не обронила поднос. Ей не хотелось туда идти и попадать под горячую руку Денисова, но она осознавала вину, отступать было поздно. Князь дал добро, и Николаев пропустил дворецкого, заперев за ним дверь. Григорий Андреевич сидел за письменным столом, он посмотрел на Дору таким же взглядом, как Чёрный Феникс, изображённый на портрете. Денисов и Могилевчук впервые за долгое время остались наедине. Стены в кабинете главы семьи Волковых были такими, что снаружи нельзя было услышать то, что происходит внутри. — Я вас подвела, — негромко произнесла Дора, опустив глаза, и замерла у двери с подносом в руках.— Кто позволил тебе, рабыне, открывать рот? — грозно отозвался Григорий Андреевич. — Мало того, что ты не уследила за мальчишкой, так ещё я узнал об этом от третьих лиц. Сложно было мне доложить? Могилевчук молчала, она глядела в пол и еле держалась, чтобы не заплакать. Слишком больно было слышать страшное слово от него. Справедливого героя, который помог ей в детстве поверить в чудо. Перед ней словно был совсем другой человек. — Ты разучилась говорить? Отвечай, когда к тебе обращаются! — князь повысил голос и ударил кулаком по столу, настолько сильно, что всё лежавшее на нём содрогнулось. — Виктор сел в машину не к врагу… к родному дяде. Я подумала, что в этом нет ничего плохого, — призналась Феодора, не поднимая глаз. — Рабам не дозволено думать: ты должна была следовать приказам, но ты ослушалась, — Денисов подвёл неутешительную черту. — Подними голову, смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю!— Вы изменились…— печально ответила Могилевчук и подняла глаза. Она держала в руках поднос, поэтому не смогла стереть слёзы, которые текли по щекам. — Что, если я не захотела? Не хотела вам ничего рассказывать! — Дора сорвалась на нервный смех. — В прошлый раз тебе это стоило свободы, — уже спокойнее заметил Григорий и негромко добавил: — Поставь уже этот поднос. — Я боялась, если вы узнаете, то накажете Витю. Ему и так непросто, — Феодора перестала смеяться и подошла к Денисову. Она оставила поднос на столе и хотела отдалиться, но рука князя пленила её запястье и не позволила этого сделать. — Он был для моего отца как сын. Я обещала папе на смертном одре, что буду заботиться о Вите.— Ты вся в отца, — сказал Денисов; он снял с её дрожащей руки белоснежную перчатку — ладонь Доры была в синяках. — Продолжай в том же духе и закончишь также. Феодора резко высвободила руку, забрала перчатку и надела обратно: Феникс в гневе побил её по рукам, но она не хотела рассказывать об этом, особенно его опекуну. Могилевчук сделала пару шагов назад и вытерла слёзы. — Молись, Могилевчук, чтобы Виктор нашёлся. Если с ним что-то случится, спрос будет с тебя. Сядешь за решётку лет на двадцать, — жестоко сказал Григорий, вселяя в неё ужас и страх.