Недостающее звено (1/1)

Пять лет спустя– Холод просто собачий.Райнар обернулся к ближайшему спутнику – Клод неустанно жаловался на морозы. Эта зима выдалась особенно холодной для Валии, но все равно здесь, вблизи столицы, было гораздо теплее, чем в северных землях. Там они пробыли больше года – и вот наконец вернулись домой. Райнар сквозь пелену падающего снега посмотрел на город. Он бы не вернулся так поспешно, если бы не срочное письмо, нагнавшее его у подножия Белых гор, – Его Величество был тяжело болен.– Скоро будем в тепле, друг.– Побыстрее бы. Погреюсь у огня, выпью пинту пива и завалюсь в теплую постельку с какой-нибудь красоткой, – продолжал Клод, мечтательно растягивая слова. Снег почти превратил его и его коня в один сплошной сугроб. – Тебе бы тоже не мешало, Твое Благородное Высочество.– Во дворце меня ждет невеста.– Да хоть сотни! От них пользы никакой, пока они женами не станут.Райнар усмехнулся. Клод был выходцем из народа и, хотя проявлял должное уважение к его положению, частенько забывался и разговаривал с ним по-простому. В дальних походах на север такое обращение стало для принца привычным – они были равны перед суровыми условиями жизни, которую вели там. Оглянувшись, Райнар увидел такие же белые сугробы – весь его отряд был завален снегом. Он бы объявил привал, но до города оставалось не более получаса езды, а значит, не стоило задерживаться. Всем хотелось поскорее вернуться домой, и никто не роптал на непогоду, кроме Клода. Встрепенувшись и стряхнув с себя снег, Клод вдруг звучным голосом затянул песню о девушке, ждущей своего суженого из-за моря, кое-кто сзади присоединился к нему, и уже через мгновение оцепенение, вызванное холодом, отступило. Райнар вслушивался в слова, в то же время думая, что его ждет дома. Жив ли еще король? Мысль о его возможной кончине не причиняла боли: они никогда не были близки. Райнар не припоминал, чтобы король хоть когда-нибудь называл его сыном – только принцем или наследником. Родственным узам между ними не было места, они были принесены в жертву высокому долгу – служению своему народу. Райнар не мог сказать, что не понимал короля, но ему казалось, что чувства и долг – две стороны одной монеты и вовсе необязательно избавляться от одной из них, чтобы стать хорошим правителем. Ему никогда не удавалось переступить через себя.Вскоре они миновали заставу. Стражники низко склонились перед принцем, тишину нарушили громкие трубы, извещавшие город о приезде наследника. Здесь, в городе, падающий снег стал реже. Камень не позволял дороге стать грязным месивом, и лошади пошли бодрее. Клод, ехавший слева и чуть позади, громко чихнул, затем еще раз и еще. От него исходили наконец волны радости, он приподнялся в стременах и на всю улицу крикнул ?Э-ге-гей!?, хотя в такую погоду мало кто решился выйти из дома, а редкие прохожие, жавшиеся к стенам при виде всадников, смотрели на него с удивлением и подозрением.– Пожалуй, здесь я тебя покину, мой принц, – довольно сказал Клод, когда они оказались на границе ремесленного квартала. – Там за углом в трактире работает одна премиленькая девчушка! Соскучился – сил никаких нет.Райнар махнул рукой, отпуская его и садясь в седле прямее. Клод был удивительно любвеобилен, в северных землях, должно быть, осталось с десяток его отпрысков. Принц снова вернулся мыслями к тому, что ждет его во дворце, и чем ближе он подъезжал, тем мрачнее становился. Зейн вернулся в столицу незадолго до отъезда Райнара в северный поход, и они совсем немного успели узнать друг друга. Эмбер Эфесская прибыла и того раньше. Свадебные торжества должны были бы уже состояться, если бы не это путешествие, задуманное принцем. Король не слишком сопротивлялся, считая, что наследнику необходимо повидать мир, прежде чем обосноваться на троне. Король Эфеса ожидал другого, однако вынужден был смириться с отсрочкой. Райнар и Эмбер не нашли общего языка, однако это было необязательно. Вспоминая время, в течение которого они были знакомы, принц не чувствовал в груди волнения. Это был долг, к которому его так методично и неуклонно приучал отец.Ближе ко дворцу Райнару пришлось пришпорить коня. Сначала ему лишь показалось, что над Северной башней, где располагался королевский архив, мелькнуло знамя, но потом он ясно его увидел – черное полотно, развевающееся под порывами ветра. Король умер. Оставив позади своих спутников, Райнар поскакал к парадному входу. Там тоже висели черные полотна, фасадные окна все были затемнены. Спешившись и бросив поводья выскочившему слуге, Райнар взбежал по лестнице и ворвался в холл. К нему поспешил лакей, чтобы принять облепленные снегом плащ и перчатки.– Ваше Высочество. – Слуга склонился в глубоком поклоне.– Когда это случилось? – нетерпеливо спросил Райнар.– Сегодня рано утром. Епископ еще здесь.– Где мой брат?– Его Высочество и принцесса Эмбер в малом зале на втором этаже, Ваше Высочество.Райнар без дальнейших промедлений поднялся наверх, свернул направо и распахнул дверь в малый зал, чтобы увидеть, как у окна Зейн обнимает, чуть покачивая, вздрагивающую Эмбер. Она была маленького роста и почти терялась в руках брата: Зейн был высок, как и Райнар. При виде него они разжали объятия и смущенно отступили друг от друга.– Брат!Райнар обнял Зейна, похлопал по плечу. Эмбер теребила белый кружевной носовой платок, ее глаза покраснели от слез.– Давно ты вернулся?– Только что. Я прямо с дороги.– Хочешь пойти к нему? – Зейн чуть отодвинулся, все еще держа руки на плечах Райнара.– Нет, не сейчас. Мне нужны обед и горячая ванна. Зайду перед ужином. – Он хотел выйти, но в последний момент остановился, глядя на Зейна. – Ты отправил письмо матери?– Сразу же.Райнар кивнул и вышел. Последующие дни выдались напряженными и ужасно утомительными. Дворец наполнился гостями, желающими проститься с бывшим королем и приобщиться к коронации Райнара. Принц просыпался затемно и ложился ближе к полуночи. На похороны приехала его мать, теперь вдовствующая королева Элинор, и с ней подготовка к торжествам пошла быстрее. Коронация должна была состояться на следующий день после похорон. Провожая короля в усыпальницу, Райнар удивлялся самому себе – его ничто не трогало, он не чувствовал утраты. Единственное, чего ему хотелось, – это вернуться в свои покои и провести хоть какое-то время в одиночестве. Как ни странно, после ужина ему это удалось. Гости, удрученные похоронами и предвкушающие завтрашние торжества, быстро разбрелись по своим комнатам. Зейн с матерью и принцессой Эмбер сидел в гостиной принца. Уже завтра она перестанет принадлежать ему – он переедет в покои короля. Райнар ушел в кабинет под предлогом, что ему нужно подписать бумаги, но на самом деле на столе его дожидалось донесение, которое он тут же нетерпеливо вскрыл. Из-за непогоды почта приходила с опозданием, а это письмо к тому же было издалека. Райнар поднес его к горящей на столе свече. Его сердце, такое спокойное сегодня днем во время похорон, замерло при виде знакомого ровного почерка. Внимательно прочитав письмо, Райнар отошел к окну, вглядываясь во тьму за окном. Там невозможно было ничего рассмотреть, но он не замечал этого. Его мысли унеслись далеко, в те дни, когда он был юным и влюбленным. Не сразу он заметил и то, что большим пальцем правой руки с нежностью обводит буквы, складывающиеся в одно имя. Алан. Стоило закрыть глаза, как перед ним вставало его лицо – красивое, утонченное, печальное. Странно, но по прошествии пяти лет Райнар чаще всего вспоминал не ложь или предательство, а эту печаль, так часто проскальзывавшую в лице и голосе Алана, и каждый раз задавался вопросом – почему?Наверное, на этот вопрос он не получит ответа. Завтра состоится коронация, затем – свадьба с принцессой, и эти донесения, приходящие из Варнийской Цитадели каждый месяц, стоило бы прекратить. Одна мысль об этом заставила его задохнуться от горечи, наполнившей рот.– Райнар?Дверь в кабинет открылась, и вошел Зейн.– Заходи.Райнар сложил письмо и убрал его во внутренний карман камзола. Гостеприимно махнув брату на кресло, он взялся за графин с вином и разлил его по бокалам. Зейн взял один и сел, хмуро глядя перед собой.– Мать и принцесса?– Они ушли отдыхать. – Зейн сделал большой глоток. – Я хочу поговорить с тобой.Райнар сел в кресло напротив, покачивая в руках бокал с вином, внимательно глядя на брата и ожидая. Зейн, очевидно, собирался с духом.– После коронации я уеду из Валии. – Он посмотрел на Райнара, как будто ждал ответа, но ответом было молчание. – Ты говорил, что хочешь найти дядю Джона, и я думаю, что мог бы поехать за ним.– Мы даже точно не знаем, где его искать.– Мне все равно. Я хочу уехать отсюда.Райнар смотрел на него, больше ничего не говоря. Он снова чувствовал разъедающую душу печаль. Зейн не был с ним откровенен, но он и не мог, а потому Райнару придется говорить правду за них обоих.– Давно ты любишь ее? – спросил он, когда молчание затянулось. Он не был до конца уверен, но теперь, когда лицо Зейна загорелось от стыда, понял, что попал точно в цель.– Ничего не было, клянусь тебе! – сказал Зейн, ставя бокал на стол. Руки у него дрожали, как и голос. – Я просто… просто хотел быть ей другом, ничего больше. Она была так одинока здесь, и сейчас… Прошу тебя, – вдруг заговорил он требовательнее и вместе с тем тише, – прошу, не обижай ее. Она не заслуживает быть несчастной.– Она тоже любит тебя? – спросил Райнар, как будто не слыша, что говорит Зейн. Письмо во внутреннем кармане жгло ему грудь.– Да, – после секундного колебания ответил Зейн.Райнар встал и снова отошел к окну, глядя в темноту. Нельзя сказать, чтобы он был так уж удивлен: были знаки, указывающие на это. Он долго учился распознавать ложь и притворство, а Эмбер и Зейн не умели скрывать свои чувства. За его спиной Зейн ждал решения своей судьбы, а Райнар вдруг понял, что на самом деле в этот самый момент решается его собственная судьба. Он мог стать копией своего отца, лежащего сейчас в склепе и тянущего к нему руки даже через смерть... Но мог и остаться самим собой.