Глава 3 (1/1)

На следующее утро вся таверна гудела, обсуждая прошедшие события. Чувствуя всеобщее напряжение, Меннерс-младший вышел на улицу. Открыв дверь и сделав от силы два шага, он налетел на кого-то. —?Ты?.. —?Да, мне надо поговорить… —?Ассоль подняла на юношу глаза, которые тут же расширились от вида красной ссадины на его левой скуле. —?Прости… Понимая, что её отец ударил Меннерса из-за неё, девушка виновато прикоснулась к ране. Хин поморщился от боли. —?А может… может тебе лучше сходить к судье? —?Я была. Неужели ты думаешь, что отца могут оправдать? Послушай, что говорят люди. —?Е-рун-да. Что ему грозит? Штраф? —?Меннерс неестественно усмехнулся. —?Штраф? Но нам… никогда не собрать таких денег, а значит?— тюрьма. Прошу тебя… От волнения Ассоль опустилась на колени, Хин последовал за ней. Он посмотрел ей в глаза, беря её ладони в свои. —?Я понимаю. Но мать… она не хочет забирать заявление,?— сказал он, медленно проводя рукой по щеке девушки и захватывая тёмную прядь волос. —?Мне больше не к кому пойти… Умоляю тебя, поговори с матерью. Заскрипела дверь, и Меннерс поспешно встал, силой поднимая девушку за собой. —?Ты?! —?негодующе воскликнула женщина, увидев Ассоль. —?Что тебе здесь нужно? —?Мама, она просит… —?Убирайся отсюда! —?не обращая внимания на слова сына, продолжила та. —?Ты?— дочь Лонгрена, а это?— дом Меннерсов. Разве не понятно? Живешь в облаках и живи. Какого чёрта спускаться на землю? Господи! От вас одни несчастья. Оставь моего сына в покое! На пушечный выстрел не смей подходить к нему!.. —?Замолчи, мать! —?в сердцах закричал Хин. Он отпустил руки Ассоль и смотрел прямо на мать. Обернувшись, он обнаружил, что девушка опять скрылась. —?Она попросила у меня помощи… первый раз в жизни! —?раздосадованно и зло сообщил он матери. —?Если бы я освободил её отца, она бы не смотрела на меня, как на врага. А ты… а ты всё испортила! —?Ты, видимо, забыл, что Лонгрен убил твоего отца и… —?Да какая к чёрту разница, убивал он его или нет! Войны кончаются! Даже столетняя и та закончилась. Но у нас нет ста лет впереди. Почему я должен ждать, когда вы помиритесь?.. Я люблю её… Я не знаю, почему… Эту блаженную, это посмешище, эту дуру упрямую, я её люблю! —?Хин замолчал. —?Пожалуйста… забери заявление. А выкуп… выкуп я сам внесу. Неужели для меня ты этого не сделаешь? А? Несколько секунд женщина стояла, пытаясь уложить в голове информацию. Наконец, она заговорила с некоторой злобой: —?Хорошо. Хорошо, я заберу заявление. Но только имей в виду, они даже не обратят внимания на то, что мы им помогли. Ей-богу, не обратят! —?Спасибо! Хин крепко обнял мать и, бросив взгляд на маяк, зашёл вместе с ней в таверну.*** А на маяке, совершенно не представляя, что ей делать, сидела Ассоль. Скоро суд, а спасти отца она не может… В грусти ей вспомнился Грей. Капитана не было уже без малого четыре года. Наверное, он всё-таки не приплывёт, решила девушка. Ведь Эгль говорил никогда не грустить. Но как можно не грустить, когда всё так безнадёжно? —?Жить, От тоски подвывая ветру, Ждать, Ночь от ночи теряя веру… Где Ты, который как воздух нужен? Где Тот, кого на ветру и стуже жду? Как спасителя, как мессию, Ночь от ночи теряя силы, Жду!.. Но смыкается круг всё уже. Дно Вместо неба над головою… Я Не могу больше жить вдовою, Никогда не видавшей мужа… На глазах появились слёзы. Ассоль опустила голову. Теперь она начала понимать злость жителей деревни:Сколько можно бессмысленно врать,Светлый призрак ?единственным? звать?Не разгонишь надеждой тоску!Даже волны шуршат по песку:Сумасшедшая!Сумасшедшая!Сумасшедшая! Девушка закрыла мокрое от слёз лицо руками. Погружённая в свои мысли, она потеряла счёт времени. Незнакомые голоса, зазвучавшие так близко к маяку, вернули её в реальность. —?Куда это мы заехали? —?Боже, какая глушь! —?А по-моему, это так романтично: пустынный берег, одинокий маяк,?— голос неожиданно изменился на более удивлённый,?— девушка… на маяке… Ассоль глянула вниз. На берегу, изучая маяк, стояли четыре женщины. Одеты они были роскошно: красивые платья, высокие туфли… ?Городские??— подумала девушка. Никто из ?городских? не заметил, что Ассоль смотрит прямо на них. —?Сумасшедшая. —?Сумасшедшая?! Какой ужас! Не может быть! —?Да-да, сумасшедшая. Местная достопримечательность. —?Эй, эй! Что вы там делаете? Догадываясь, что зовут её, девушка спустилась вниз?— с маяка сложно было что-то услышать. —?Вы мне? —?спросила она. —?Ну конечно тебе! Кому же ещё? —?раздался дружный хохот. —?Я зажигаю огонь. Раньше это делал папа, теперь?— я… Внезапно одна из женщин, не принимавшая до этого участие в разговоре, заговорила низким голосом: —?Напрасно. Это не тот огонь, на который плывут моряки. Ко мне в ?Маяк? на мой огонёк они летят с куда большим удовольствием. —?Она ждёт какого-то летучего голландца,?— сказала одна из дам. —?Ой, мужчины?— они все, как правило, голландцы,?— ответила другая, и обе засмеялись. —?Не смешно! —?неожиданно строго сказала хозяйка ?Маяка?. —?Значит так, деточка. Приходи-ка сегодня ко мне в ?Маяк?. Только не рано. —?К вам? Зачем? —?не поняла Ассоль. —?Ну что ты на меня так смотришь? Я слыхала, тебе нужны деньги. Приходи, я их тебе дам. На этот… залог, или как там это называется? —?Но я не смогу их вам вернуть. —?Чепуха. Вернёшь когда-нибудь… Отработаешь, раз уж ты такая… порядочная. Женщина поманила спутниц, и все они ушли, продолжая громко смеяться. Как только они скрылись из виду, Ассоль направился в сторону церкви, где надеялась найти священника. Думая о Лонгрене, девушка не заметила бесшумную тень, последовавшую за ней. Когда Ассоль зашла в церковь, священник стоял в середине зала, думая о чём-то; тень осталась снаружи. —?Святой отец… —?позвала его девушка. —?Ассоль? —?Он не приплыл, святой отец… —?Девочка моя… —?А он приплывал. Я видела его, говорила с ним. Он держал меня за руки. Живой. Настоящий. Да, да, я понимаю. Детская мечта, фантазия. Какая разница? Я ждала, и он приплывал. Потом мы прощались. Но я знала, что он приплывёт снова,?— каждое слово Ассоль резало Хину душу, но от церкви он не отходил. —?Не приплыл. Именно сейчас, когда… И не приплывёт. Нет, нет, вы не думайте, я не жалуюсь на него… Это я… Это во мне что-то… Помогите, святой отец, научите! Что-то сломалось… что-то ушло… Научите. Священник внимательно смотрел на неё. —?Бедная. Бедная моя девочка. Чему я могу научить тебя? Чему? Я ведь… Знаешь, я ведь даже тебе завидовал… Ты ждала, и я ждал тоже. Ждал чудесного момента. Я Его любил, верил Ему. Но Божий храм?— пустое здание, если нет в душе знамения… Любовь?— великая сила, Ассоль. Но не для меня?— мои небеса теперь пусты. —?Нет… Нет, святой отец! Вы не можете. Я могу, другие тоже. Да, это плохо, это слабость… Но вы?! Нет. Вы должны. Кто грехи отпустит? Кто младенцев крестить будет? Кто в последний путь проводит? Вы должны. Ладно? Ладно?.. Священник не ответил девушке, лишь посмотрел на улицу. Поняв, что духовник заметил его, Хин невольно отошёл от церкви и направился к берегу, где виднелась группа матросов. Поёживаясь на ветру, они ждали своего капитана, изредка пиная пустую бочку, стоявшую рядом, и ворча что-то про свою жизнь. —?Как интересно получается,?— говорил один моряк другому. —?Думая о дальних плаваниях, все мы мечтали о знойных креолках и красивых мулатках. А в результате? Лишь холодные ноги портовых девиц. Эх, такова жизнь матроса: нет сигары?— кури папиросу! С этими словами он пнул бочку. Та покачнулась, но не упала. Вместо этого из неё показалась седая голова, а затем и сам Эгль. От неожиданности все матросы прыснули. —?Вот тебе раз! —?воскликнул один из моряков. —?Что вы тут делаете? —?удивился второй. —?Размышляю, естественно,?— как ни в чём не бывало ответил старик. —?О холодных ногах и горячем сердце. Вечернюю тишину сотряс раскат дружного хохота. Дождавшись, когда все успокоятся, Эгль таинственно улыбнулся и произнёс: —?А вы ни разу в море не встречались с прекрасной девушкой, бегущей по волнам? Богиня юная, сошедшая с бушприта, она бежит, показывая путь к открытиям великим, к сказочным богатствам и к чистой, романтической любви. Доверься ей, как лоцману в порту, плыви за ней, минуя мели, рифы… Но мы порой не видим, что творится под самым носом. Носом корабля. И девушку в воздушном белом платье за птицу принимаем?— так привычней! Мы любим сказки, но не верим в них. Мы верим показаниям приборов и, повинуясь логике компáса, меняем курс. И попадаем в шторм… Ах, если бы… —?Проповедуешь? —?к Эглю подходил Хин, недружелюбно сверкая глазами. —?Болтаю понемножку,?— ничуть не смутился старик. —?Слова, слова… какой от них вред? Меннерс вспомнил злой взгляд Ассоль и решил, что вред от них всё же большой. —?Я, кажется, не сделал вам ничего плохого, юноша? —?неуверенно произнёс Эгль. —?Не сделал? Сделал. Сделал, и не только мне. Всё из-за тебя,?— Меннерс-младший прошёлся туда-обратно мимо сказочника. —?Всё тут из-за тебя! Я знаю, это… это ты вбил в голову Ассоль весь этот бред про алые паруса. Ты! —?Но это была всего лишь сказка… —?Сказка?! А разве не ты хвастался, что твои сказки сбываются? Посмотри, что делают с людьми грёзы! Мифы, химеры, басни?— кому они нужны?! Чья жизнь от них стала лучше? Кого ты сделал счастливее? Иной от безысходности просто пойдёт и утопится. Или повесится… —?Зачем же так?.. Хотя… наверное, ты прав, мальчик… Посеяв зерно, надо возделывать всходы. Или не сеять зерно… Да. Ты прав, мальчик… Простите меня, господа. Накинув капюшон, Эгль ушёл, напевая знакомые слова:За море, далёкое мореОтправился юный моряк:В далёкое море уплыл он и вскореПропал в неизвестных краях… Хин сгоряча пнул пустую бочку и быстрым шагом направился в деревню. Моряки изумлённо смотрели им вслед, когда из потрёпанной шхуны наконец-то выбрался капитан. Он ничем не отличался от матросов?— такого же возраста, если, конечно, не моложе, в такой же обычной одежде. Завидев подходящего капитана, команда недовольно загудела. Как раз в этот момент на берегу появилась группа девиц, которая увлекла замёрзших моряков за собой в ?Маяк?. Ночное заведение ?Маяк? находилось на окраине города, а потому туда легко было попасть из деревни?— стоило лишь пересечь лес. Больше здание не было, на самом деле, похоже на маяк, однако там собиралось гораздо больше моряков. Приглушённый свет, множество неизвестных людей пугали недавно вошедшую туда Ассоль, но уйти она не решалась: деньги для отца были важнее. За недолгое время пребывания в заведении, девушка успела заметить, что всё там подчинялось той самой женщине, которая её пригласила. Так, стоило ей только появиться, сразу заиграла музыка. Ассоль обернулась на звук. Подумать только! старый скрипач стоял на большой в этот раз пивной бочке и, держа в руках новенькую скрипку, легко водил смычком по струнам. Девушка ещё не успела как следует рассмотреть новый образ скрипача (и костюм у него был уже другой), когда хозяйка ?Маяка? запела. ?Прямо как у Меннерсов… —?подумала Ассоль и с грустью вспомнила утренний разговор. —?Быть может, они правы, злясь на нас с отцом… Только папа не виноват, это всё я…? Из раздумий её вывели девицы, позвавшие с собой танцевать. Ассоль взглянула на хозяйку и, увидев её утвердительный кивок, встала. ?А-а, пропадай всё пропадом!??— решила девушка и последовала за ними. Молодой капитан сидел за стойкой ?Маяка? и печально смотрел в бокал с вином. Последние несколько дней были тяжёлыми?— Артур был небритый, усталый и явно потрёпанный жизнью. Целую неделю плыли в такую непогоду, а в единственном попавшемся на пути городке нет ничего интересного. Даже тут, в ночном заведении, ни хорошего вина, ни красивых девушек. Моряк снова взглянул на танцующих девиц?— и замер. И как он раньше её не заметил? Темноволосая девушка в простом голубом платье танцевала среди остальных, но привлекла к себе внимание почти всех мужчин. Артур поднялся и стал медленно подходить к Ассоль, которая танцевала и пела, завораживая как голосом, так и внешностью. Не дожидаясь конца танца, капитан заключил её в крепкие объятья и явно не собирался отпускать в ближайшее время. Он приблизился к лицу девушки и, обдавая её горячим дыханием, невзначай задел колючей щетиной. Ассоль отстранилась, недоверчиво посмотрев на него?— глаза моряка были затуманены желанием, а сам он явно подвыпил. От страха сердце девушки ухнуло вниз. Яро сопротивляясь, она вырвалась из стальной хватки мужчины и бросилась прочь. —?Что… что это была за девушка? —?восхищённо обратился Артур к стоявшему рядом скрипачу. —?А это смотря кого про неё спросить,?— ответил тот, опуская скрипку. —?Кто-то скажет?— сумасшедшая. Кто-то скажет?— мечтательница. Хотя, нет, здесь этого никто не скажет. Зато кто-то скажет?— гордячка, а кто-то… —?Я у тебя спрашиваю! Скрипач ухмыльнулся, оценивая взглядом моряка, словно замышлял что-то. —?А я скажу: она умела смотреть за горизонт. Она умела видеть сквозь туман. И она разглядела там какую-то другую жизнь, которую никто из нас никогда не видел. Она ждала белого капитана под алыми парусами. Ждала долго. Как хорошая скрипка своего своего скрипача… Музыкант ласково поднёс смычок к струнам и заиграл, продолжая испытующе поглядывать на мужчину. Артур снова погрузился в печаль. Заметив это, одна из девиц протянула ему бокал красного вина. Но капитан отмахнулся, выплеснув напиток на белую занавеску. По ткани тут же расползлось алое пятно. Тогда моряка осенило. —?Эй, сколько у тебя красного вина? —?спросил он у мадам за стойкой. —?Пять бочек, сэр. Мужчина достал из кармана две купюры и отдал их мадам, после чего обратился к своим матросам: —?Бочки на шхуну!.. В тюрьме было темно, сыро и мрачно. Каменные стены обросли мхом, с потолка капала вода. Лонгрен сидел на каменной скамье, опустив голову. Холодные капли, падая, образовывали маленькие лужицы прямо у ног моряка. Но тот этого не замечал, не то задремав, не то задумавшись. Очнулся он, только когда услышал грохот открывающейся двери. Он поднял голову и увидел входящего в камеру жандарма. У Лонгрена ёкнуло сердце. —?Уже суд? —?тихо спросил он. —?Нет, заявление забрали. Выкуп тоже внесли. Вы свободны,?— сухо сообщил жандарм. Моряк встал, покачнувшись от неожиданности, и пристально взглянул на него. Но тот лишь кивнул в сторону выхода. Медленным шагом Лонгрен пошёл к двери, а потом так же неторопливо покинул тюрьму; никто его не остановил. В небе уже виднелась луна, отражавшаяся в тёмном море. На маяке, куда сразу бросил взгляд Лонгрен, горел огонь. ?Значит, Ассоль там?,?— подумал моряк и успокоился. Белый песок приятно шуршал под ногами, пока мужчина не подошёл к хижине. Зайдя внутрь, Лонгрен осмотрелся: ничего не изменилось. Он устало опустился на кровать и сам не заметил, как уснул, вымотанный тревогами двух последних дней.