Глава 15. Трещина (1/1)

- Лика, сегодня у нас великий день, - торжественно произнёс Хайден, едва наступило воскресение - день, свободный для обоих. На этой неделе свобода была особенно сладкой, особенно для Лики, у которой помимо учёбы, прибавились ещё и съёмки по вечерам, в которых теперь были не только сцены боя. Сперва к ним добавились лишь некоторые реплики, а потом вовсе целые предложения. И главное, ей до последнего не говорили, кого именно та изображает и лишь только тогда, когда все эпизоды были отсняты и обработаны редактором, Хайден показал их Лике и та едва не задохнулась в восторге:- Вот это да! В жизни бы не подумала, что буду играть любимую героиню!- Сценарий ради тебя переписал, - хитро усмехнулся Хайден - Видишь, как я люблю тебя! Сказал, целуя, её в висок, она в ответ потерлась щекой о его макушку. - Теперь буду думать, как зрители это встретят, - с сомнением произнесла Лика, когда прошла первая волна радости. - Лучше, чем ты думаешь, - успокоил её Хайден, взяв за руку и начав перебирать пальцы - Любовь всегда делает игру более яркой и искренней. - Ты смотри, а то я ещё решу, что ты специально в меня влюбился, потому, что устал искать кого-то на роль Асоки, - улыбнулась в ответ Лика и обняла его одной рукой. Ну, а сегодня день обещал быть ещё более особенным, судя по загадочному блеску в глазах любимого. - Что же сегодня такого будет? - решила девушка поиграть в угадайку, зная, что ответ несомненно произведёт на неё впечатление, каким бы он не оказался. Ведь не имело для Лики значения, куда они пойдут и что будут делать, лишь бы только это было вместе. А это обещало быть именно так, ибо каждую свободную минуту влюбленные проводили вместе. Миссис Лоуренс даже в шутку звала их попугаями-неразлучниками. Кстати, экономка ничуть не удивилась тому, что у этих двоих возникли вдруг такие сильные чувства. Она являлась очень мудрой женщиной и слишком хорошо знала своего воспитанника, чтобы не понимать, какие мысли бродят в его сознании и чего всегда в своих глубинах хотела его непростая мятежная душа. А Лика понравилась ей с первого взгляда, эту девушку трудно было не полюбить при её искренности и желании всё и для всех сделать лучше. Самым показательным было время, когда она ухаживала за Хайденом во время его болезни. Тогда было очень заметно, как она за него волнуется и какими глазами смотрит на него. Именно такую вторую половину женщина в тайне для всех и желала своему воспитаннику, которого любила больше всех из четверых детей Кристенсенов. И сегодня Хайден с самого утра поделился с ней своим планом, который сейчас и излагал Лике:- Вечером я приглашаю тебя на наш семейный ужин, хочу, чтобы ты познакомилась наконец-то с моей семьёй. В отличие от первой новости эта взволновала девушку до глубины души. Она познакомится с родителями возлюбленного. С одной стороны это, как ничто другое, подтверждало серьёзность его намерений. С другой, могло при случае и испортить всё. Сколько раз она была свидетельницей того, как родители одного из влюблённых запросто ломали их отношения на основании лишь того, что им не нравился избранник их ребёнка. И ещё невольно подумала о том, как это знакомство выглядело бы в том случае, если бы Лика привела Хайдена к себе в дом. Скорее всего мама была бы образована. Устроила скромный стол, к которому все блюда готовила бы сама, а сестры помогали бы ей. Кстати сами они выглядели бы сперва смущенными, но потом проникшись обаянием Хайдена, стали бы запросто общаться с ним. А он сам явно оценил бы уют их простого жилища и ту непринуждённость, что царит в нём. Интересно, а у Кристенсенов так же? Это она узнала уже в шесть вечера, когда одетая в красивое платье из синего атласа с юбкой разной длинны - спереди до колена, сзади чуть ниже, об руку с Хайденом вошла в довольно простой, хотя и большой дом в два этажа на территории фермы, бывший не так далеко от дома, где младший Кристенсен обитал сейчас. Но гораздо больший, с огромным участком, который занимали большие загоны для скота, в котором содержались птица и сельскохозяйственные животные, а в другой половине участка был устроен огород. Но пока ещё не туда шли молодые и влюбленные. Их путь лежал к главному входу, на второй этаж, где уже был накрыт стол и все члены семьи не садились за него, ожидая главных гостей. Вот наконец и дождались, когда младший сын, одетый в серебристый брючный костюм с белой рубашкой, ввёл в большую гостиную весьма симпатичную девушку с толстой русой косой, смотревшую вокруг немного удивлённо и чуть скованно. Она и слова не успела произнести, как Дэвид и Эли - родители Хайдена, заметили, как сильно эта необычная девушка была не похожа на всех предыдущих подруг младшего сына, а особенно на последнюю. И плюс ко всему, была русской, что тоже удивляло. Лика тоже оглядела своих новых знакомых и будущих родственников, находя, что Дэвид, несмотря на седые волосы и очки, выглядит очень импозантно, а Эли старается казаться моложе. Старшего брата, Тува, Лика уже знала, видела несколько раз на съёмке. Он был немногим старше Хайдена и очень похожим на него внешне, однако в глубине его глаз, в отличие от брата, светился неприкрытый авантюризм и желание произвести впечатление. Он и сейчас не преминул это сделать, выскочив из-за стола и шутливо встав на одно колено, поцеловал руку невесты брата. - У моего брата отличный вкус, - сказал Тув с улыбкой - Не то, что раньше. Сестры выразились тактичнее, просто вежливо поздоровались. Хейса и Кэйлин вообще всегда и во всем старались быть сдержанными, хотя и весьма милыми и добрыми, любившими всё то, что любили небезразличные им люди, в том числе и любимый младший братишка. И правда, хватило пары слов, сказанных Ликой, чтобы всё семейство Кристенсенов начало ощущать себя в её присутствии совершенно свободно, равно как и она больше не стеснялась и вскоре начала считать, что пришла в гости к людям, знакомым очень давно. - Молодец, сын, теперь я за тебя спокойна, - сказала Эли Хайдену, когда они уже собрались уходить - Только смотри, береги её чувства, Лика очень ранимая и очень сильно любит тебя. Хайден заверил её, что непременно последует этому совету и совершенно счастливые, они с возлюбленной отправились к себе, не сомневаясь в том, что и ночь, которая уже вступала в свои права, пройдёт не менее радостно, чем вечер. Родные любимого приняли Лику, готовы любить её, как родную. Это ли не счастье? Не этого ли можно ждать всю жизнь, но так и не получить? Радость и счастье разливались в душе Лики как бурные горные водопады, стремясь в один прекрасный момент подхватить её и поднять высоко на небо, туда, где радуга переливается всеми цветами и посадить её на самую вершину. - Лика, тебе тут что-то передали, сказали, лично тебе, - услышала Лика сквозь свои счастливые мечтания голос миссис Лоуренс. Девушка посмотрела на экономку и увидела, что та протягивает ей небольшой футляр с диктофонной кассетой без каких-то опознавательных знаков. - Подруга твоя приходила, сказала, что это должно быть тебе необходимо, - продолжала мисс Лоуренс, а Лика, будучи ещё на волне недавнего счастья, совершенно ничего не хотела думать и спрашивать, а просто взяла кассету и поблагодарив поднялась в комнату. Хайден был в душе и никто не помешал девушке снова и снова погружаться в приятные волны грёз и будущего, которое обещало быть таким светлым и безоблачным. Таким, что Лика даже забыла о том, что никто, в смысле, ни одна живая душа из знакомых ей не знает этого адреса и уж точно не станет искать тут Лику просто потому, что никто не знает, что она здесь. Нет, сознанию сейчас было не до поиска несостыковок, да и разум пока откровенно спал, не зная, чем ему ещё заняться, чтобы не мешать хозяйке наслаждаться жизнью. Поэтому она решила, что на этой кассете записаны лекции, которые ей давно обещала дать сокурсница и пока было время, решила хотя бы просмотреть, что там такое. Лика вставила кассету в миниатюрный диктофон, что всегда был в комнате Хайдена и приготовившись услышать размеренную речь какого-то светилы-профессора, нажала на воспроизведение. Минута. Две. Четыре. А Лика всё молчала, случая то, что раздавалось из динамика. То, во что никак не хотелось верить. То, чего никак не могло быть. Не сейчас. Не сегодня. Ни в этот чудесный вечер, в один миг теперь ставший горьким и болезненным. Ни вообще никогда. Слезы жгли поверхность души, но не проливались наружу, их не пускали гордость и чувство собственного достоинства, помимо воли заставлявшие лицо хранить невозмутимость, хотя в сердце навеки воцарилась пустота. Там, где только что было безграничное счастье. Именно она и позволила не опуститься до безобразного скандала и выяснения отношений. Позволила избежать вопросов почему? И за что? Именно она заставила Лику просто встать и положив на подушку злополучный диктофон, молча выйти из комнаты, пройдя мимо ванной. И, как назло, Хайден именно в этот момент вышел оттуда и ничего не подозревая, встал перед Ликой, улыбаясь, как бы она сказала раньше, тепло и искренне, и как понимала теперь, злорадно и насмешливо, сказал:- Решила присоединиться? Так я не против. Он ещё смеет ей это предлагать? После того, что она услышала. Злость и обида взяли верх над решимостью и не отвечая на этот призыв, Лика посмотрела ему в глаза и подняв ладонь, резко и хлестко ударила Хайдена по щеке, вложив в этот удар всю боль от осознания его истинной сущности и не дожидаясь реакции, сбежала по лестнице вниз, чтобы успеть на последний автобус, вещущий её в общежитие.