Рассказ тридцать шестой или Кошмары (1/1)

Гессариан выплывал из густой и липкой темноты медленно, словно из толщи воды. Хорошо хоть, вода эта была не ледяной, а очень даже теплой и уютной. Он забарахтался, пытаясь улечься в ней поудобнее, но в макушке полыхнуло болью, где-то над головой, разрезая темноту, прозвучал явственный стон, и Гас поспешил распахнуть глаза. Темноты от этого намного меньше не стало, но кое-что он все же различил.Например, то, что сидит в объятиях Андерса.И то, что, похоже, он только что приложился своей макушкой о его челюсть. Гас попытался выпутаться из рук целителя, но все закончилось тем, что он вновь впечатался головой в его подбородок, глухо охнув. Андерс, инстинктивно пытающийся его удержать, отдернулся и завалился на бок, увлекая парня за собой, одновременно запутываясь в накинутых на них одеялах.Насмешливое покашливание Варрика заставило обоих забиться в коконе из походных пледов с удвоенной энергией. — Господа хорошие, извольте обжиматься где-нибудь подальше от моих глаз, а то ведь, неровен час… Впрочем, что это я? Обжимайтесь! Обжимайтесь, дети мои!Андерс с невнятными ругательствами все же выбрался из плена складок ткани и сумел выпутать из них же совершенно растрепанного и взъерошенного Гаса, с трудом удержавшись от желания стиснуть смущенного и умилительно-растерянного мальчишку в объятиях. Со стороны донесся голос эльфа: — Если вы закончили, то стоит идти дальше. Здесь опасно. — Здесь везде опасно, — неловко огрызнулся Андерс, но на ноги все же поднялся. Варрик протянул ему галету: — Держи. После вчерашнего тебе стоит подкрепить силы. И тебе, Непоседа, тоже.

Пока маги жевали нехитрый завтрак, эльф скатал все постели, распихав их по сумкам, и теперь пристально вглядывался в темноту, словно пытаясь различить в ней возможных врагов. Наконец Варрик не выдержал: — Непоседа, не то, чтобы я лез в чужие дела, но… что это с тобой вчера было?Гессариан поперхнулся галетой и надсадно закашлялся, однако резкий удар по лопаткам оборвал кашель почти в первые же секунды. Отдышавшись, парень, радуясь, что в темноте этого никто не видит, покраснел и выхрипел: — Неважно. — Как это ?неважно?? — возмущению Андерса не было предела. — А если это опять повторится?

Гас отчаянно замотал головой, и, только спустя минуту сообразив, что этого жеста никто не увидит, в чем, впрочем, весьма ошибся, пробормотал: — Не повторится.Андерс только вздохнул и переглянулся с гномом, после чего, спохватившись, зажег, наконец, на ладони светлячок. Гессариан хмуро глянул на искорку света, заплясавшую над пальцами целителя, и поморщился снова — теперь от пристальных взглядов деться было некуда. Однако на все дальнейшие вопросы — продолжившиеся даже после того, как они выдвинулись в путь — продолжал упрямо отмалчиваться. Андерс, осознав, что спорить с Хоуком себе дороже, отстал от него спустя пару часов, но Варрик, не переставая доставать мальчишку, надеялся, что тот все же сломается и объяснит хоть что-то. В конце концов, он тоже беспокоился об этом сорванце… хоть и старался этого не показывать.

У всех этих расспросов был несомненный плюс. Они неплохо отвлекали. Гессариан, даже злясь на повышенную приставучесть Тетраса, не мог не осознавать, что именно они не дают ему снова окунуться в панику — когда над головой смыкается липкая, тяжелая, душная темнота, пожирающая звуки, и кажется, что кроме тебя в этой самой темноте нет больше никого. - оОо –

Под землей невозможно было отличить день от ночи. Хотя Варрик и утверждал, что гномьи светильники, кое-где еще сохранившиеся в древних коридорах, меняют яркость в зависимости от времени суток — хотя гномьи сутки, как сложилось исторически, и были в полтора раза длиннее наземных — но никто из путников этого явления не заметил, а потому все ориентировались на собственное чувство времени, которое изрядно, как они подозревали, и сбилось в этих бесконечных тоннелях.

Привалы было решено устраивать в наиболее защищенных местах — в закрывающихся комнатах-домах Тейга, а после — в старых сторожках Форпостов, повсеместно раскиданных по отноркам коридоров. Андерс, устроившись у небольшого полумагического костерка, на котором они с успехом зажарили тушку случайно пойманного нага, привычно, хоть и с долей неприятия, разглядывал высоченные своды и ехидно хмыкал. — Что ты там себе еще надумал, Блонди? — Да вот, пытаюсь понять: гномы просто страдают гигантоманией или это такой вид компенсации? — А у тебя под землей увеличивается количество вырабатываемого яда? — Варрик приподнял бровь и тоже покосился на невидимый в темноте потолок. Фенрис, старательно прислушивающийся к беседе, фыркнул, но промолчал, не отрывая взгляда от Гессариана. Юноша мелко дрожал, кутаясь в плед и безотрывно глядя в синеватое пламя, но упорно молчал. Ненавидящий признавать собственные слабости, он, тем не менее, прекрасно понимал, что сейчас, в подобном состоянии, слишком уязвим — с любой точки зрения. Не менее отчетливо это понимал и Андерс — но лезть с предложениями помощи не спешил, ожидая, когда Хоук сам дойдет до осознания ее необходимости. Хотя, с каждым прошедшим часом целитель все больше убеждался, что переоценил степень сознательности мальчишки.Задремавший было Гас вскинулся с инстинктивно задавленным криком, едва не упав в костерок, и лишь неимоверно-быстрая реакция Фенриса уберегла его от ожогов. Андерс нахмурился. — Хоук… что происходит?Парень упрямо-молча мотнул светлой челкой, так, что тонкая косица хлестнула его по губам, и вновь укутался в плед, пытаясь совладать с предательской дрожью. Варрик переглянулся с целителем и выразительно закатил глаза: мальчишка. Спустя полчаса все повторилось, только на этот раз Гессариана от падения в огонь спас сам целитель, взявший первую стражу, потому что и Варрик, и Фенрис уже уснули. Вздохнув и мысленно воззвав к любым высшим силам, которые соизволят его услышать, с просьбой даровать ему сил выдержать все это, он подтянул вяло сопротивляющегося и что-то невнятно бурчащего парня к себе, с силой прижав спиной к своей груди — как в предыдущую ночевку — и едва слышно выдохнул: — Не брыкайся и спи. Непоседа.Хоук еще пару раз попытался вывернуться из рук старшего мага, но усталость взяла свое, и он снова провалился в сон. А Андерсу осталось лишь стиснуть зубы — он с мучительной ясностью осознал, что кошмары Хоука не прекратятся до тех пор, пока они не выйдут на поверхность, а значит, его собственные мучения от невозможности стать ближе к этой белокурой бестии даже не удвоятся — удесятерятся.- оОо –

Пробуждение было весьма неприятным — Андерса из уютного теплого кокона выдернула сияющая ослепительной белизной зачарованного лириума рука взбешенного эльфа. Хотя, в какой-то мере, довольно специфической, надо признать, целитель был эльфу весьма благодарен. Поскольку предательское тело, ощутившее рядом такое желанное тепло другого, нагло воспользовалось случаем и этого другого обвило всеми конечностями, сплетя их обоих в весьма неприличной манере друг с другом. Мало того — еще и к моменту пробуждения от ставших уже привычными снов из смеси собственных нереализованных желаний и воплощенных Скверной страхов решило не менее предательски возбудиться. Чего, конечно же, личный телохранитель — и дуэнья, судя по всему — Непоседы не мог не заметить.Его злобный рык мог бы дать фору голодному огру, и Андерс не преминул бы этим восхититься, если бы сам не был причиной возникновения оного. Однако завозившийся в тонких походных одеялах Гас, потерявший надежный источник тепла, и зацокавший языком Варрик, успевший перехватить эльфа, спасли целителя от неизбежной, казалось бы, и весьма мучительной смерти.На третью ночевку все повторилось чуть ли не с точностью до секунды. Снова упрямый Хоук попытался бороться со своими кошмарами в одиночку, снова едва не угодил в костер, снова его пару раз успели от этого спасти в последний момент… и снова Андерс, стиснув зубы, подтянул его к себе поближе, малодушно радуясь, что этого момента Хоук не видит. И снова наутро — если момент их пробуждения вообще можно было хоть в какой-то мере именовать ?утром? — мага поднял злой эльф…Через неделю блужданий по Тропам в поисках выхода, перемежающихся редкими, но становящимися все более желанными — хоть такое разнообразие в кисельной темноте — стычками с Порождениями, это уже превратилось в какой-то бездумный и безумный ритуал. В какой-то мере он помогал бороться с неумолимо подступающим призраком голода — наги попадались все реже, словно они вошли на территорию, где эти твари просто не обитали, чего, по словам Варрика быть просто не могло, а собственные запасы таяли на глазах. — Их точно кто-то распугивает, говорю вам! — Тетрас бурно жестикулировал, пытаясь за экспрессивностью жестов скрыть едва заметную дрожь рук. — И побери меня Совершенные, если я хочу с этим кем-то встречаться! Давайте обойдем этот участок, в пятый раз повторяю, моя левая ягодица старательно намекает мне, что нам туда соваться абсолютно не стоит. Тем более, там не будет ни одного нажьего лежбища, нюхом чую. — А я тебе в пятый раз повторяю, что это пока — единственный найденный нами путь, ведущий в хотя бы отдаленно знакомую мне часть Троп, откуда мы сможем выбраться наверх, — Андерс устало прислонился плечом к каменной стене и прикрыл глаза. Тяжелые времена требовали трудных решений. Он надеялся никогда не прибегать к этому способу, но выбора сейчас не оставалось. По краю сознания упорно скользили обрывки мыслей и эманации чувств Тварей, пытающиеся втянуть его в Общее Сознание — Порождения были всего в полумиле от них.— Андерс, что-то случилось? — Гас старательно вглядывался в неожиданно будто закаменевшее лицо целителя, пытаясь понять,что он задумал. Впрочем, тщетно. Сам же старший маг не мог не отметить, насколько запали и потускнели лазоревые глаза — прежде даже в неровном свете лириумных жил их радужки словно мерцали собственным светом, но с каждым следующим днем эта искорка становилась все бледнее, как ничто иное демонстрируя всю степень морального и физического истощения юноши. И именно эта потухшая искорка стала самым весомым аргументом: — Варрик. Забирай всю мою долю припасов и дели на вас троих. — Андерс…! — Тихо, Хоук. Так надо. — Блондинчик, надеюсь, ты не собираешься скоропостижно скончаться у нас на руках, бросив нас тут на верную гибель? — Не преувеличивай, даже без меня вы бы прекрасно нашли дорогу, — у отступника не было никакого желания шутить. Он лишь жестом оборвал открывшего было рот, чтобы начать возмущаться Гессариана, и покачал головой, —Пора мне вспомнить обо всех остальных умениях Серых Стражей.

Так надо, убеждал себя Андерс, шагая вперед, уверенно ведя группу к небольшой стае Порождений. Так надо, это позволит остальным продержаться дольше, и ему стоило бы раньше на это решиться — это еще в несколько раз повысило бы их шансы отыскать дорогу на поверхность. Так надо, он же Страж, он — они со Справедливостью оба — давали клятву исполнять Долг, беречь и защищать. Так надо.Однако при одном только воспоминании, как Айдан с Алистером на одной из Охот терзали гарлока, с упоением глотая черную едкую кровь, к горлу целителя подкатывал ком желчи.