Рассказ тридцать четвертый или Отголосок прошлого (1/1)

Диагностическое заклятие нырнуло в пустоту. Раз, другой, третий — словно юноша был до дна осушен Святой Карой. Андерс не представлял, что происходит, наверное, впервые в жизни ощущая полную беспомощность и несостоятельность себя как Целителя. Утерев с лица Гаса кровь, отступник решил пойти куда более сложным путем — использовать третичную структуру заклятия с тем расчетом, чтобы она пила его самого, а не пациента, как обычно. Это было чревато собственным осушением, но сейчас ему было на это глубоко наплевать: — Варрик, если что, мне просто нужно будет поспать. — Блонди, не пугай меня. Что значит, ?если что?? — Я могу потерять сознание от перерасхода сил. Некогда объяснять, — Андерс, потратив несколько драгоценных капель силы на сотворение ?светлячка?, аккуратно опустил бессознательного юношу на пол и встал на колени, вытягивая ладони над его грудью и животом. Магия забилась вторым сердцем — болезненно, гулко, отдаваясь в висках тяжелыми толчками, и потекла на руки, сводя судорогами мышцы. Стиснув зубы, целитель позволил ей скопиться на кончиках пальцев, после чего одновременно обеими коснулся тела Хоука. Того тряхнуло, будто от удара молнии, что в данном случае оказалось скорее побочным эффектом от воздействия, нежели желанным результатом, и Андерс поморщился.В голове билось лишь одно желание: убедиться, что это не Скверна. Или же убедиться, что это именно она, и тогда… Что "тогда", целитель так и не решил. Хотя нет. В этом случае он просто отволочет мальчишку к ближайшему Дозору…и будь что будет.Однако слой за слоем ткани, проверяемые заклятием, оказывались чистыми. Андерс чувствовал, что по лицу катится пот, пересекая щеки обжигающими холодом дорожками и касаясь губ горчащей солью, но все его внимание было отдано отклику магии. Чисто. Сердце. Чисто. Легкие. Чисто… С каждой секундой он недоумевал все сильнее — и все острее было ощущение, что из него вместе с магией утекают дыхание и сознание, заставляя глотать горячий спертый воздух все отрывистее и щуриться в попытках удержать и без того не слишком помогающее ему зрение. — Да что с тобой, дурной ты мальчишка? — вырвалось сквозь зубы непроизвольно, и рука, оторвавшись от живота Хоука, отвесила ему еще одну пощечину.В этот раз — оказавшую нужное действие.Заклятие иссякло само, когда парень открыл глаза и прохрипел: — Х-холодно.Неожиданно магия потоком хлестнула обратно, словно кто-то открыл внутренние краны внутри тела Гессариана, вновь накачивая его силой, и Андерс пошатнулся, едва не упав вперед и успев опереться рукой о грудь юноши. Под ладонью слишком быстро и неглубоко билось сердце, и Андерс, мысленно кляня себя на все лады, что бросился проверять худшую из версий, миновав три первые стадии обычной диагностической процедуры: внешний осмотр, замер температуры и банальное прослушивание легких и сердца вкупе с подсчетом пульса — поспешил прижать пальцы к сонной артерии на его шее, второй рукой беря за контрольный показатель собственный ритм.Десять. Пятьдесят. Сто сорок. Проклятие. Справедливость что-то неодобрительно забурчал, но Андерсу было не до того. Жар, слишком частый пульс и отчетливое сердцебиение, словно миокард хочет проломить ребра изнутри, бледность, которую он слишком поздно заметил, затрудненное дыхание и потливость, которые мог бы списать на то, что тут слишком спертый воздух и непереносимо жарко, нестабильное зрение — чего в темноте он не мог понять, да только вот в комплексе симптомы складываются в слишком явную картину. — Я идиот. — Весьма самокритично, маг, — фыркнул за его спиной Фенрис, и целитель невольно обернулся. Эльф, сощурившись в неверном свете искорки, угрожающе нависал над ним, опираясь на свой эспадон, чем невольно напомнил Андерсу того Храмовника, что бдел над его телом во время Истязаний. Передернув плечами от неприятной ассоциации, отступник уселся прямо на каменные плиты и притянул юношу ближе к себе, прижимая дрожащее тело к груди под неприязненным взглядом седого.— Что с ним, Блонди? Это не… — Варрик повел глазами на стену, где жутковатым, мерцающим зеленью, словно гнилушки, кружевом сплетались ростки Скверны. Андерс мотнул головой: — Нет. Это острая реакция на сложную ситуацию. М-м… паническая атака, если тебе это что-то говорит. Помочь тут ничем нельзя, она пройдет сама. Но нам придется сделать привал. — С чего бы у нашего непоседы… Это ведь не заразно, я так понимаю? И это — его собственное.Андерс кивнул, невольно начав укачивать Гессариана в руках, словно ребенка. Того продолжал бить жестокий озноб, но ни теплого питья, ни горячей еды, ни даже возможности нормально его согреть у них не было ни единой. - Так бывает, если кто-то попадает в… сложные обстоятельства, когда-то давно, быть может, даже в детстве, уже побывав в аналогичной ситуации и выйдя из нее с определенными проблемами, например с травмой. Часто детские воспоминания оказываются… ну, стерты временем, а вот эмоции: ужас, воспоминание о боли, страх смерти, если он к тому моменту уже знал, что это такое — они не стираются. И выплескиваются, если обстоятельства невольно напоминают о том далеком случае, словно…провал в собственное прошлое. — Наследник не мог… — начал было Фенрис, но отчего-то осекся. Андерс хмыкнул: — Как сказал Варрик, Гессариан — непоседа. Не думаю, что в детстве он был другим. Мало ли, куда его могло завести его любопытство… Тень и все ее демоны, как я-то мог пропустить первые признаки? Перепады настроения, от апатии до чрезмерной веселости, ненормируемая агрессия на простые вопросы и фразы…

Андерс прижал к себе постепенно прекращавшего трястись, словно в лихорадке, и кажется, провалившегося в обыкновенный сон юношу покрепче и аккуратно передвинулся так, чтобы прислониться спиной к крупному обломку плиты, на котором не было пятен липкой черноты. Его тело настойчиво требовало отдыха, и глаза начали слипаться сами собой. Варрик вздохнул, вытаскивая из сумок Гаса и целителя одеяла, про наличие которых Андерс совсем позабыл, и протягивая их магу: — Ну, значит, привал. Думаю, укутать его все же не помешает. Со всем остальным будем разбираться на свежую голову.— С учетом того, как тут воняет глубинным газом, вряд ли головы будут свежими, гном, - Фенрис едко хмыкнул и тоже вытащил скатку. — Выбирать не приходится, — пробормотал Андерс, засыпая. Сквозь сон он ощутил, как его инстинктивно обвили руки Хоука, а к шее прижался влажный, но уже почти прохладный лоб.