chapter fourteen (flashback) (1/1)

Чимин зашипел болезненно, попытался отвернуться, дёрнувшись, так что Дживон схватила его за подбородок, заставляя оставаться на месте и шикнула сама, парня пытаясь присмирить хоть немного. Он не имел никакого терпения, крутился и вертелся, пытаясь уйти от её рук, морщился весь, а ещё больно сжимал пальцы на талии, словно терпел происходящее из последних сил. — Как драться, так самый первый, — проворчала недовольно Дживон и чуть сильнее прижала ватку к уголку его губ. — Зато как штопаться, так сразу в кусты. Что? По морде не больно получать, а лечиться больно? — Хватит дуться, — промямлил в ответ Чимин и снова зашипел несдержанно, сильнее притягивая к себе тонкое тело. — Я понял, что ты недовольна, только перестань занудствовать. Он сидел на парте в одном из заброшенных кабинетов школы, широко расставив ноги и позволяя Дживон расположиться между ними. А ещё сжимал её тело, мешая нормально обработать ссадины и раны, так что она злилась только пуще прежнего и фыркала недовольно, едва вспоминала произошедшее несколькими минутами ранее на заднем дворе школы. Джейби и Чимин действительно не ладили в последнее время, всё сильнее демонстрировали своё пренебрежение друг другом, ссорились и ругались, словно никогда не были лучшими друзьями, а сегодня и вовсе решили вдруг устроить драку, посмотреть на которую собралась вся школа. И теперь Дживон искренне пыталась хоть как-то поправить состояние Чимина, пока сама изо всех сил надеялась на то, что с Джейби всё в порядке тоже. С ним, по крайней мере, должны были быть Джексон с Намдылем. И уж на второго из них точно можно было положиться. — Лучше молчи, — нахмурилась она, пытаясь в стоящей рядом аптечке найти лейкопластыри. — Нет ничего приятного в том, когда антисептик попадает в рот. — Да плевать. — Как же бесишь меня. Дживон нахмурилась недовольно, а Чимин только притянул её сильнее к себе, заставляя ладонями упереться в его плечи и поднять хмурый взгляд. Она злилась, потому что откровенно ничего не понимала. Но ни Джейби, ни сам Чимин словно бы не собирались вводить её в курс дела и объяснять хоть что-то, заставляя метаться меж двух огней, словно заполошную. Потому что, как ни крути, и она, и все остальные всё равно оставались друзьями их обоих. Он потянулся вперёд, чтобы в следующую же секунду поцеловать её требовательно, языком раскрывая сомкнутые губы. Дживон только сильнее прижалась к нему в ответ, позволяя во рту оставлять неприятный привкус медикаментов, и ответила, ладони с плеч перенося на его шею и чуть царапая кожу отросшими ногтями. Чимин руками приятно сжимал её тело, то поднимаясь с талии выше, оглаживая спину, то опускаясь вниз, бесстыдно сминая юбку, сжимая ягодицы, ныряя иногда под плиссированную ткань и на коже оставляя следы от пальцев. Он прижимал Дживон всё ближе, заставляя, однако, прогибаться в пояснице, губами своими касался её, языком вкусно мажа по дёснам и зубам, вынуждая отвечать тем же, и дышал громко, мыча в поцелуй, потому что, кажется, действительно больно было двигать разбитыми губами. — Стой, — выдохнула хрипло Дживон и чуть отвернулась, в ту же секунду чувствуя, как губы накрыли её щёку и заскользили, приятно щекоча дыханием, вниз. — Ну хватит, Чимин. У тебя из брови кровь хлещет. — А могла бы не из брови, — шепнул он на ухо. — И не кровь.— Опять эти твои грязные намёки. — Тебе же нравится. — Это не делает их менее грязными. Чимин снова поцеловал её, едва она повернулась обратно, поймал нижнюю губу, в ладонях сжав талию, а потом тут же его углубил, не уловив никакого сопротивления. Дживон правда думала, что сможет удивить и его, и себя своей выдержкой, что сможет оттолкнуть парня, нахмуриться и сказать, что он так просто не отделается от её вопросов и её обид. А в итоге только прижималась к его телу, ладонями обнимала лицо и целовала сама, мяла тёплые губы своими, не обращая внимания на металлический привкус, и чувствовала, как в очередной раз тянет внизу живота, пока в груди всё трепещет и дрожит в странной эйфории. — Не хочешь рассказать, что произошло? — спросила она, чуть отстранившись, а потом пальцем вытерла кровь, стекающую медленно и густо из рассечённой брови. — Так и будешь отмалчиваться? — Зачем тебе это знать? — выдохнул Чимин, а потом снова потянулся вперёд и носом уткнулся в её шею, громко втягивая в себя воздух. — Когда два парня ссорятся, девушке не нужно в это лезть. — А когда ссорятся два друга, третий может знать причину? Чимин вздохнул так тяжело, будто не было ничего хуже, чем спорить с ней, и, отстранившись, опёрся ладонями о парту. Ей тут же стало как-то холодно без горячего дыхания на шее и рук на талии, но Дживон заставила себя собраться и вернулась к его лицу, понимая, что в уголке губ снова скопилась кровь из-за разорвавшейся ранки. — Ты можешь пообещать мне одну вещь? — спросил он после нескольких секунд молчания. — Смотря какую. — Что будешь только моей. Дживон прыснула, хотя щёки заалели как-то сами собой, а потом подняла голову и посмотрела лукаво на Чимина, который, однако, веселья её не разделял совсем. Его взгляд был странным, совершенно непонятным, каким-то непривычно серьёзным и горящим. Он заставил её затаить дыхание, а потом медленно выпустить из лёгких весь воздух и, подняв кисть левой руки, попытаться непринуждённо улыбнуться. — Хочешь сказать, что кольца на моём пальце мало? — спросила Дживон и тут же ощутила дрожь во всём теле от одного только воспоминания о том, как и почему оно там оказалось. — К чему вдруг задаёшь такие вопросы? — Потому что я не спросил у тебя, хочешь ли ты этого. Просто напялил на палец открывашку, потом — кольцо. Всё должно быть правильно, — снова сжал он её талию, а ещё опустил лицо вниз, словно засмущался от своих же слов. — Нет, я понимаю, что это предложили отцы, и что этот брак договорной, но… Мы ведь оба этого хотим, так? Чимин поднял на неё взгляд, посмотрел исподлобья, а Дживон в ту же секунду едва не задохнулась от всего того, что увидела в знакомых с раннего детства глазах. Он столь очевидно боялся услышать ?нет?, так сильно сдавливал её талию, опасаясь отказа, а ещё почти дрожал от какого-то странного напряжения, что Дживон и саму затрясло вдруг. Потому что, говоря откровенно, она о таком не смела и мечтать. Привыкла до ужаса к тому, что Чимин ничего не спрашивает и не говорит, взваливает все решения на себя и плевать хотел на её мнение. Дживон было стыдно признаваться самой себе, совесть не позволяла смотреть на собственное отражение и кивать, соглашаясь с тем, что позволила Пак Чимину слепить из себя идеальную, кажется, для него самого девушку — лишь бы быть рядом и не отдавать его никому. И так больно было иногда душить в самой себе чувства, эмоции, злость, раздражение и несогласие, что хотелось плакать. Но приходилось улыбаться и кивать, потому что Чимин с каждым днём становился будто бы всё популярнее, а Дживон упустить его боялась. Волновалась до ужаса, что он действительно полюбит кого-нибудь, разглядит вдруг в одноклассницах ?свою женщину?, а её, абсолютно бесполезную, бросит и забудет. — Я хочу выйти за тебя, Чимин, — призналась она честно, и в ту же секунду почувствовала его лоб на своём плече. — Разве это не лучший вариант для нас обоих? Мы дружим, и мы… в близких отношениях. — Иногда я так сильно устаю дружить с тобой, — усмехнулся вдруг Чимин в её шею, а Дживон вздрогнула, испугавшись. — Но это приятная усталость. Хотя иногда ты так раздражаешь, что мне хочется быть очень грубым с тобой. — Ты и без того не образец нежности, — фыркнула Дживон, пытаясь успокоить вмиг быстрее забившееся сердце, которое ожидало удара под дых и сжалось в страхе. — Так что не прибедняйся. — О, если бы ты знала, что я на самом деле имел в виду под ?быть очень грубым с тобой?… — Чимин, ну хватит пошлить! — Дживон дёрнулась в его руках, а тот только засмеялся довольно, сильнее стискивая её в объятиях, и играюче прикусил шею. — Больно!— Не ври, — снова шепнул он горячо в самое ухо, и она выдохнула судорожно, пальцами вцепившись в его рубашку. — Вот и я о чём? Тебе же нравится. Ей правда нравилось. И то, как Чимин сжимал её в своих руках, и то, как покрывал влажными поцелуями шею, и то, как касался без всякого стеснения и смущения. Но не нравилось, пусть и казалось по-особенному очаровательным, то, как сильно он был уверен в себе и собственной неотразимости. Дживон чуть усмехнулась, когда парень ладонями заскользил выше по её спине, вытаскивая рубашку из-под пояса юбки, и, коротко чмокнув его в ответ в щёку, подалась вниз и опустилась на колени, тут же почувствовав едва не ледяной холод пола. Ей засмеяться захотелось от вмиг расширившихся глаз Чимина и того, как тот заволновался, смотря на неё так перепуганно, будто она навела на него прицел. Дживон было неловко и смешно одновременно, но она изо всех сил постаралась взять себя в руки и, поджав губы, устремила на парня самый свой откровенный взгляд. Чимин дышал так часто и глубоко, что видно было, как поднимается и опускается его грудь, и девушка сама заволновалась пуще прежнего, едва представила, как выглядят они со стороны. Пальцы накрыли чужое бедро легко и просто, словно по наитию, а под ладонью в тот же миг напряглись сильные мышцы, и шов на школьных форменных брюках показался очень заметным. Дживон облизнула пересохшие губы, и Чимин, выпустив из себя воздух, последовал тут же её примеру.— Ты что задумала?Вышло так хрипло и тихо, эхом разнёсшись по пустому классу, что у неё напряглось всё внутри, а ноги задрожали сами собой. — А на что это похоже? — Дживон изо всех сил постаралась звучать откровенно и соблазнительно, ладонью заскользив выше, но из груди вырвалось одно только волнение и привычно высокий голос. — Исполняю твои самые грязные фантазии. — Чёрт… Охренеть… Ты серьёзно?.. Чимин часто облизывал губы, смотрел горячо, почти обжигающе, а ещё дышал громко, заставляя желать столкнуться с его ртом, поймать один воздух и размазать его по своим губам, прижимаясь всем телом и сжимая крепкие плечи. Внутри словно всё пылало и горело, сердце в волнении билось слишком часто, и только холодный пол под ногами немного остужал ту лаву, которая будто вместо крови циркулировала по организму. И только он словно бы шепнул на ухо: ?Эй, уже можно остановиться?. Дживон взглянула снова на едва ли не дрожащего Чимина, у которого ресницы трепетали, а зубы кусали нещадно губы, ожидая дальнейших её действий. И тогда же прыснула, думая, что Джексон прав — кажется, любой парень действительно ?превращается в блядскую зефиринку, когда видит девушку на коленях перед собой?. Она не хотела смеяться, но, едва бровь Чимина напряжённо дёрнулась, всё же взорвалась хохотом и едва успела отшатнуться, подпрыгнув на ноги, прежде чем парень поймал её. — Ах ты, мелкая!.. — Прости! — прыснула Дживон, отлетая от него на несколько шагов, и снова рассмеялась, слыша, как за спиной задвигались парты, которые Чимин сбил своим телом, рванув за ней. — Но… Ха… Ты бы видел своё лицо!— Тебе не жить! — Скажи ?спасибо?, что я остановилась! Ты выглядел так, словно готов отбросить коньки! — Стерва! — Сам дурак! Чимин злился, словно бы не думал логически, запинаясь за парты, пока пытался догнать её по всему классу, а Дживон было весело и смешно, потому что страшно не было совсем. Его забавно было дразнить, казалось страшно интересным выводить из себя, а потом всё равно падать в его объятия и, не давая ни шанса на злость, целовать улыбающимися губами всё лицо, будто бы извиняясь за своё поведение, и хихикать себе под нос, слушая недовольное ворчание и угрозы, которые в любом случае никогда не исполнялись. Дживон нравилось быть особенной и нравилось понимать, что она одна, помимо отца Чимина, может совладать с его вспышками гнева, злости и раздражения. А ещё нравилось использовать это, чтобы выводить его из состояния равновесия, видеть в глазах самый настоящий огонь и принимать его всем своим телом, не боясь, что тот может обжечь. Она поймать себя позволила лишь спустя пару минут, взвизгнула для приличия, когда Чимин обхватил её талию, тут же разворачивая девушку к себе и толкая к стене, а потом, не давая ему вставить и слова, подалась вперёд, обнимая ладонями красивое лицо, и поцеловала, притягивая парня ближе к себе. — Доиграешься, — прорычал он в самые её губы, надавил на подбородок, заставляя шире открыть рот, и бёдрами подался вперёд, сильнее вжимая тонкое тело в стену. — Специально испытываешь моё терпение? — Ищу его границы, — выдохнула Дживон, прежде чем Чимин снова смял со вкусом губы, заставляя вцепиться в свои плечи и замычать. — Исследую, я бы сказала. Его ладонь в тот же миг оказалась на её бедре, поднялась выше, забираясь под юбку, и Дживон выдохнула судорожно, чувствуя, что Чимин не собирается останавливаться, только продолжает поглаживать, сжимая, её ногу. — Тогда я тоже исследую, — шепнул он коротко, а потом звонким шлепком прошёлся по ягодице, заставив Дживон вздрогнуть от неожиданности. — Или не только исследую. — Мстишь? — прищурилась девушка и всхлипнула, невольно прижавшись ближе, когда Чимин с силой сжал моментально покрасневшую кожу. — Как это низко. — Всего лишь следую твоим желаниям. Он усмехнулся, а потом снова подался вперёд и поцеловал её, сминая губы, чуть прикусывая их, делая невозможно красными и распухшими, а ещё прижимая Дживон к себе всё ближе с каждым вздохом, пролетающим между их губ. Она чувствовала, как горят у неё щёки и стискивала рубашку на груди Чимина, хотя предпочла бы несуществующие руны выводить на его смуглой обнажённой коже, под которой бугрились красиво мышцы. Он уже обеими ладонями сжимал нагло и пошло её зад, лапал бесстыдно, пальцам позволяя проникать под тонкую ткань белья и крепким возбуждением упираться в низ её живота. Дживон было горячо, хотелось оказаться дома, в спальне, чтобы дотолкать Чимина до кровати, заставить упасть на неё и оказаться на его бёдрах, по-прежнему руки ощущая на своих. Хотелось избавиться от мешающей одежды, чтобы кожу чувствовать к другой коже, чтобы каждый перекат мышц ощущать под своими пальцами, чтобы не сдерживаться, прижиматься так близко, как только возможно, и с удовольствием подставлять тело под поцелуи-укусы, от которых тело потом болит и ломит по-приятному особенно. Она вздрогнула, когда Чимин разорвал поцелуй, горячо выдохнув в самые губы, сжал её локоть и развернул вдруг спиной к себе, крепко прижав к стене. Юбка моментально задралась до самой талии, а ладонь его надавила на поясницу, заставляя чуть прогнуться и, оттопырив невольно задницу, врезаться в его пах. Дживон поняла, что он задумал, едва губы Чимина оказались на её шее, а руки заскользили по рёбрам, задирая рубашку и пытаясь совладать с пуговицами, а потом сжали приятно грудь, заставляя застонать протяжно и лбом уткнуться в холодную стену. Тело до ужаса желало продолжения, а разум молил остановиться, потому что это всё ещё была школа, всё ещё был один из заброшенных классов в старом крыле, где, иногда, всё же появлялись ученики. Так что это было и правда опасно. — Чимин, стой, — выдохнула она, чувствуя одновременно с тем, как руки его подныривают под чашечки бюстгальтера. — Школа же… — Мы быстро, — шепнул он в ответ, коротко поцеловал под самым ухом, а потом ладонью вдруг накрыл её губы и, сжав щёки, сильнее заставил прогнуться, наплевав на протестующее мычание. — И тихо. Дживон зажмурилась, потому что в Чимин в ту же секунду отодвинул в сторону бельё, коротко сжав в ладони наверняка невозможно красную кожу её ягодиц, и присвистнул, наверняка специально смущая ещё больше. — А теперь скажи, что ты этого не хочешь, — прохрипел он самое ухо, вжикая молнией на ширинке. — Ох, какая жалость, ты же не можешь ничего сказать. Она замычала в ответ, нахмурившись и покраснев, кажется, ещё сильнее, а потом почувствовала у самого входа его член и задышала чаще. Внутри всё по-прежнему скручивало, и так сильно хотелось уже почувствовать его внутри себя, что Дживон подалась назад, вызывая тихий довольный смех, а потом замычала протяжно в чужую ладонь, когда Чимин медленно, с характерной оттяжкой толкнулся в неё, абсолютно безболезненно входя по самое основание. — Тебе так нравится экстремальный секс? — хрипло выдохнул он в её шею и сжал снова бедро, оставаясь абсолютно неподвижным. — Чёрт, Дживон… Ты такая мокрая, что я даже вижу, как ты блестишь. Такая развратница, да? — Чимин захихикал в ответ на недовольное мычание и пару раз толкнулся в неё, прикусывая тонкую кожу на шее. — Да ладно тебе, будто я не знаю, что моя Дживон — грязная девочка, которая любит пошлые намёки и словечки из порно. И ей бы воспротивиться, сказать, закричать, что всё совсем не так, вот только она застонала вместо этого в голос, едва Чимин ладонь убрал с её рта, а потом поджала губы, щекой прижимаясь к стене, которая хоть немного помогала справиться с жаром во всём теле. Он поймал её руки, едва задвигался мощно и резко, сжал запястья в ладони, заломив за спину, и прижался к её спине, продолжая на ухо нашёптывать одни глупости и дышать громко и горячо. Дживон казалось иногда, что его слова заводили её намного больше всего остального, а подобные толчки — грубые, сильные, заставляющие хныкать тихонько — до разрядки доводили в несколько раз быстрее. А ещё поцелуи — болючие, жалящие, под которыми капиляры лопались, образуя синяки — цветами расцветали на теле и заставляли иногда останавливаться перед зеркалом, рассматривая узоры. Дживон всё ещё помнила их первый секс несколько месяцев назад: когда неловко было до невозможности, когда хотелось спрятаться и скрыться, когда она прикрывалась руками, просила выключить свет или залезть под одеяло. Когда у Чимина самого тряслись руки, когда он весь дрожал, сглатывал постоянно, вмиг потеряв привычную уверенность, и до ужаса боялся сделать что-то неправильно или облажаться по полной программе. Они вдруг начали сталкиваться зубами, хотя губы друг друга знали наизусть, часто останавливались, думая, как будет правильнее и лучше, а ещё оглушительно громко дышали. Это было до ужаса больно, неловко, мокро и словно бы неправильно. А потом, с каждым разом, становилось почему-то проще, приятнее, глубже и громче. Ей нравилось, как сейчас Чимин толкался в неё, сжимал в руках её тело, отпуская иногда тонкие запястья, позволяя цепляться за стену в порывах удержать равновесие. Нравилось, как он целовал шею, несдержанно цепляясь зубами, и дышал, тихо постанывая, в самое ухо. Нравилось, когда парень выскальзывал из неё, явно беря передышку, а потом с протяжным мычанием толкался вновь, едва Дживон подавалась навстречу, не скрывая своего желания. Но больше всего ей нравилось, как Чимин прижимал её потом к себе, не давая упасть из-за вмиг ослабевших ног, и лицо прятал в шее, позволяя тонким пальцам путаться в своих светлых волосах. — Ну и как прикажешь возвращаться в класс? — выдохнула Дживон, а Чимин лениво потянулся, отрываясь от её плеча, и врезался привычно в губы, целуя плавно и размеренно. — Нет, мама убьёт меня, если узнает, что я снова сбежала с занятий. — Напиши Джексу, пусть прикроет. Его руки, казалось, снова были везде, и она плавилась под такими знающими касаниями, таяла под каждым из поцелуев и, наверное, именно поэтому позволила себе уйти из школы, крепко держа за руку улыбающегося Пак Чимина. Они, быть может, всё ещё были друзьями. И брак, о котором договорились родители, был лишь фикцией. Но у неё чувств к нему было слишком много, так что Дживон только рада была оставаться рядом и довольствоваться тем, что было и что давалось.Она на самом деле до ужаса ждала и страшилась одновременно третьего класса старшей школы, прекрасно понимая, что её обучение вот-вот закончится, а там — дальше — взрослая, куда более самостоятельная жизнь, со своими плюсами и минусами. Дживон не боялась итоговых экзаменов, но боялась не справиться со всем тем, что навалится на неё после выпуска. Мама всё ещё была жутко недовольна, фыркала и обижалась, говоря о том, что она упустила возможность обучения в Штатах из-за помолвки с ?этим абсолютно испорченным мальчишкой?. Дживон изо всех сил пыталась убедить её в том, что она совсем так же сможет получить образование и здесь, в Корее, только женщина была непреклонна и винила, ко всему прочему, ещё и отца, который выступил несколько месяцев назад инициатором подобного брака. Он говорил что-то о том, искоса поглядывая на отца Чимина, что это будет полезный союз, который, в том числе, поможет распространить их влияние на юге, но Дживон в подобном иногда сильно сомневалась. Потому что именно папа поймал их, целующихся за гардиной, на одном из приёмов, а потом ещё целую неделю мучил, не торопясь это обсуждать, и заставлял нервничать.Так или иначе, но ровно к началу последнего года старшей школы на безымянном пальце её левой руки красовалось помолвочное кольцо из белого золота, Кихён зудел над ухом о том, что ?если бы вы ещё дольше держали нас за дебилов, я бы не выдержал?, а Намдыль рядом тихо посмеивался, потому что Дживон ему одному доверила знать обо всём с самого начала, а Чимин, как потом оказалось, совсем так же доверял Джейби. С которым теперь, правда, отношения были словно бы безвозвратно испорчены, и лучшими друзьями, как прежде, эти двое совсем не выглядели.— Ты тоже мне ничего не расскажешь? — спросила у Джебома девушка, поймав в коридоре и едва не прижав к стене. — Так нравится играть в молчанку?— Не думай о глупостях, ладно?Джейби улыбнулся ей мягко, привычно заправил и без того идеально уложенные волосы за ухо, а потом чуть нагнулся к ней и спрятал руки в карманы брюк. Дживон не нравилось смотреть на то, как рушилась на её же глазах многолетняя дружба. Пак Чимин и Им Джебом когда-то познакомились из-за неё, а потом стали лучшими друзьями друг для друга. Ей не хотелось верить, что это не стоит ничего, а ещё обидно было до ужаса, потому что её словно бы выкинули за борт, решив ничего не говорить и ничем не делиться.— Ты злишь меня, когда называешь происходящее глупостями. У Чимина разбито лицо, у тебя — такой огромный фингал под глазом, что ты весь светишься. Я уже молчу про то, какие синяки у вас двоих под формой. Это не нормально. Я не хочу выбирать сторону одного из вас. Никто не хочет.Джейби выдохнул, коротко опустив взгляд, а затем потянулся и медленно обнял её, притягивая к себе за затылок и делая так хорошо и спокойно, что у Дживон глаза закрылись будто бы сами собой. Она прижалась к нему в ответ, привычно носом утыкаясь в плечо, и крепко стиснула в своих руках, чувствуя тёплое дыхание на макушке. Дживон невозможно сильно любила каждого из тех, кого звала мысленно своей семьёй: вечно переигрывающего и драматизирующего Кихёна, забавных Тэри и Гонмёля, мечтающих об огромном гараже на сотню машин, милого и искреннего Намдыля, немного пришибленного и не следящего за выражениями Джексона, занудного и правильного Ходона, а ещё Чимина и Джебома, которые за руки её держали с самых ранних лет и не давали упасть, даже когда учили кататься на скейтборде.Глаза заслезились сами собой, и Дживон сильнее обняла Джейби, поднимаясь на носочки и обхватывая его шею. Ей страшно было даже представить, что их двоих не будет рядом с ней. А ещё страшнее — если не будет кого-то одного, потому что каждый являлся незаменимым продолжением другого, совсем как они с Намдылем и Тэри с Гонмёном. Дыма без огня не бывает тоже, так что и обсуждать здесь было нечего.До тех пор, по крайней мере, пока к ним не перевелась новенькая, а Дживон, однозначно по одной только глупости, не решила побыть героиней и не ввязаться в неприятности, едва заметила, как четверо одноклассниц прижали ту к стене и что-то требовали, тыкая пальцами и некрасиво толкая. У Дживон, откровенно говоря, отношения с девушками не ладились никогда: в детском саду и начальных классах её откровенно боялись, в средней школе с ней пытались подружиться, лишь чтобы поближе оказаться к Чимину, Джейби и Намдылю, с которыми ей было жутко комфортно, а в старшей Дживон и самой стало плевать на то, что лучшей подругой она так и не обзавелась — вместо этого у неё было целых семь друзей и один брат.Она поняла, в конце концов, что влезать в потасовку, которая совсем её не касалась, было ужасной ошибкой. Потому что на рубашке стало не хватать пуговиц, волосы растрепались, а ей самой было так противно, что хотелось плеваться и ругаться сквозь зубы. Ко всему прочему, было ещё и до ужаса стыдно, потому что Чимин хихикал себе под нос, ватный диск с антисептиком прижимая к стёсанному подбородку, и называл её амазонкой, тут же получая по рёбрам, но не прекращая насмехаться.— Действительно, женские драки — самые жуткие драки. Я думал, ты их всех свернёшь просто в узел.— Прекрати, — фыркнула Дживон и отвела взгляд, потому что было действительно неловко. — Мне и без того стыдно, ясно? Я думала, что просто поговорю с ними, а они кинулись на меня, как оголтелые. Я в первый раз дралась с девчонками. Это просто кошмар какой-то.Чимин снова засмеялся, стоя над ней с ватой в руке, и девушка демонстративно надулась, обижаясь на такое его поведение. Он несколькими минутами ранее затащил её в медпункт, выпроводил несопротивляющуюся медсестру, усадил на пластиковый табурет и начал самую настоящую экзекуцию, потому что не знаком был даже с самыми азами оказания первой помощи. Чимин вместо этого наклонился медленно к ней, ладонью соскользнув за шею и подняв её лицо выше, совершенно очевидно собирался поцеловать и замер, потому что дверь резко распахнулась, и они оба, вздрогнув, повернулись в сторону шума.— О, новенькая.— Прошу прощения, — тут же полепетала девушка, чуть поклонившись, и окинула их совершенно непроницаемым взглядом — то ли не видела происходящего, то ли, ввиду своего откровенного простодушия, не поняла. — Я просто хотела поблагодарить.Дживон толкнула Чимина в плечо и, поднявшись на ноги, проговорила:— У неё вообще-то имя есть. Сэрим, правильно?— А? — вздрогнула та и, расширив и без того большие глаза, снова кивнула. — Да! Чо Сэрим. Приятно познакомиться!Чимин прыснул за её спиной, и Дживон снова хлопнула его по руке, призывая вести себя спокойнее, адекватнее и сдержаннее. Ожидаемо бесполезно, потому что он в ответ только повис на её плече, и новенькая раскраснелась так, будто они перед её глазами начали раздеваться.— Не благодари, я сделала это для себя, а не для тебя. Просто постарайся не влипать в неприятности.— А если и влипнешь, обращайся лучше ко мне, — усмехнулся парень и протянул руку для рукопожатия. — Пак Чимин. Решу проблемы вместо Дживон быстро, качественно и недорого.— Ты ещё прейскурант ей продемонстрируй, ага.— Свой прейскурант я демонстрирую только тебе, — шепнул он ей на ухо и потянул на выход. — До завтра, новенькая!– Д-до завтра! — прилетело им в спину, а Дживон так и представила, как Чо Сэрим снова краснеет, дрожит и чуть кланяется — слишком по-милому очаровательная.— Пошляк.— Не говори, что тебе не нравится, — усмехнулся Чимин и ладонью с её плеча соскользнул на талию. — Всё равно не поверю.— Ну и не надо.Чо Сэрим именно после этого случая так плотно вошла в жизнь их всех, разворошила там всё, раскидала свои вещи, свила гнездо и умостилась посередине, не спросив мнения других. А Дживон почему-то ничего не смогла ей сказать, видя, как Чимин улыбается той широко и открыто, смеётся весело, собирая вокруг себя толпу, даже не имея под боком её саму, и не выглядит так, словно ему чего-то не хватает. А ещё у Чо Сэрим проблем оказалось столько, что складывалось впечатление, будто она каждую из них ловит с неба, высматривает, как падающую звезду, и обмазывается с ног до головы, чтобы Пак Чимин пришёл затем и всё разрешил. Вот только с последствиями справляться она не могла, и, кажется, только в той ситуации готова была обратиться к Дживон, почти плача и утягивая за собой, потому что остановить Чимина было почти невозможно. Его злость нужно было просто принимать, не кричать в ответ, не ловить его, пытаясь остановить, не стискивать руки, чтобы он не перешёл границы и не наделал глупостей. Достаточно было только принимать его именно таким, какой он есть, обнимать осторожно, гладить аккуратно напряжённые мышцы и пытаться не рассыпаться в крепких объятиях. Чо Сэрим ничего этого не могла, потому что не знала Чимина так, как Пак Дживон. А сама девушка начинала внезапную соперницу ненавидеть и жалеть о том, что вступилась за неё. Она тогда, может быть, так и осталась бы для всех просто ?новенькой?, и Чимин не говорил бы так часто о том, насколько она от них всех отличается. — ?Хорошая?? — усмехнулась неверяще Дживон и покачала головой, смотря на парня перед собой, но совсем его не узнавая. — А я тогда какая? Плохая? Почему? Из-за того, что мой отец не оставил меня, бедную и несчастную, с кучей долгов? Из-за того, что я не подрабатываю в караоке и не жалуюсь на то, что ко мне постоянно пристают пьяные мужики? Или из-за того, что я не выгляжу, как серая мышь? Проблема твоей Чо Сэрим в том, что ей нравится быть жертвой! Ей нравится, когда все носятся с ней, как с писаной торбой, жалеют и спасают! А ты — идиот, раз не видишь очевидного! Ей плакать хотелось до невозможности, жалеть себя тоже, быть слабой и лелеять кусочки разбитого сердца, потому что Пак Чимин вёл себя так, словно видел в Сэрим ту, кого никак не мог разглядеть в ней. Он постоянно сравнивал их, кричал иногда: ?Почему ты просто не можешь быть, как Сэрим?! Почему всегда лезешь на рожон, хотя я прошу тебя слушать меня?!?, а Дживон стискивала ладони в кулаки, терпя и принимая это, дожидаясь, когда чан терпения переполнится.Переполнился. Поэтому пощёчина, едва Чимин попытался поймать её за руку и дёрнуть на себя, возвращая на место, вышла громкой и наверняка жутко болезненной. Красный след, во всяком случае, тут же расползся по смуглой коже. — А теперь сделай это ещё раз, — процедил сквозь зубы парень и перевёл на неё взгляд, каким одаривал обычно только недругов. — Повтори, Дживон, и я покажу, где твоё место.Стало больно. Так сильно, будто все внутренности перекрутили, бросили в мясорубку и покрошили на маленькие кусочки. Будто бы вернули всё это месиво обратно, зашили живот, оставляя огромный некрасивый шрам, и сказали жить дальше, не дав инструкции. — Моё место там, где нет поблизости такого говнюка, как ты! Отпусти сейчас же!Чимин не отпустил. Только бросил её на кровать, заставляя неприятно отпружинить от матраца, навалился тут же сверху и, не дав ни единого шанса на успешное сопротивление, обездвижил всё тело.— Здесь твоё место, Дживон, — прорычал парень и пуще прежнего сжал тонкие запястья. — Подо мной. Или за моей спиной. На крайний случай — на моих коленях. Ты чертовски сильно ошибаешься, если думаешь, что я позволю тебе вить из себя верёвки подобными истериками. Не строй из себя капризную идиотку, такое тебе не к лицу.— Прав был Джейби, — выдохнула она и даже внимания не обратила на то, как неприятно слеза соскользнула вниз по лицу в самое ухо, — ты словно кобель на сене. Ты заинтересован в Сэрим, но и меня держишь рядом, потому что считаешь своей собственностью. Что даёт тебе право так думать? Кольцо на моём пальце? Так сними его. Давай же! Можешь подарить его Чо Сэрим и сказать всем, что у тебя есть теперь ?твоя женщина?!— Что?..— Я иногда правда ненавижу тебя, Чимин, слышишь? Я знаю, что наша помолвка — всего лишь фикция, но это не даёт тебе право относиться ко мне, как к мусору!— Не говори о том, чего не знаешь, — угрожающе процедил он сквозь зубы, а потом замер на секунду, встряхнул головой и, выдохнув, снова посмотрел на неё, ослабляя хватку своих пальцев. — У меня ничего нет и никогда не было с Сэрим, хватит предъявлять мне подобное. Да, она хорошая, я не буду брать свои слова обратно, а ещё очень милая и послушная. Сэрим способна любить. Многим она показалась бы идеальной женщиной. Я ни слова не говорю тебе, пока тебя обнимает Джебом, молчу, когда ты тискаешься с Намдылем, а ты в ответ закатываешь мне истерики только из-за того, что я как-то не так посмотрел на Сэрим! — Джейби и Намдыль — мои друзья!— Такие же, как я? — снова сорвался Чимин и повысил голос. — С ними ты тоже дружишь, как со мной? Ну? И кто из нас лучше трахается?!Дживон вздрогнула, словно от пощёчины, которая вернулась ей. Замер и сам парень, поняв, очевидно, какую несусветную чушь ляпнул. Он отпустил её руки, потянулся к лицу, по которому слёзы, не сдержавшись, покатились одна за другой, но она только оттолкнула его ладони, поднялась с кровати, воспользовавшись тем, что никто её не держит, и вышла из дома, громко хлопнув за собой дверью. Чимин не попытался ни остановить её, ни задержал, чтобы извиниться или сказать, что вовсе не хотел выставлять её в подобном свете, и Дживон разревелась уже в голос, сев на корточки посреди безлюдной улицы и уткнувшись в собственные колени.Ей почти забавным показалось, что именно в тот день не было дождя, хотя прежде он три дня шёл, не переставая. Вместо этого солнце светило слишком ярко, а жарко было просто невозможно. Август её последнего года в старшей школы был ничуть не лучше июля, июня и мая, и Дживон страшно было даже представить, что будет потом.А потом был неожиданный звонок от отца прямо посреди уроков, запах больницы, шум в ушах после сухого ?Мама умерла?, крики, истерики, слёзы, попытки обвинить во всём его, Пак Юнсука, который всё пытался уберечь, и не уберёг, потому что до самого конца мама так и не знала ничего настоящего о своём муже.Джейби держал её тогда невыносимо крепко, прижимал изо всех сил к груди, гладил по волосам, пока вокруг толпилось слишком много людей, а Джексон, который влепил ей пощёчину, чтобы привести в чувства, улетел вслед за отцом решать возникшую проблему.— Головой отвечаю, — услышала она голос Джейби сверху, и ещё плотнее придвинулась к нему, мечтая скрыться от того мира, где у мамы была в голове пуля, а Чимин не отвечал на звонки, хотя она нуждалась в нём чуть больше, чем полностью. — С Дживон всё будет в порядке. Обещаю.— За ствол мой тоже головой отвечаешь, — кинул Джексон, а потом девушка услышала их удаляющиеся шаги и расплакалась снова, чувствуя, как вся словно бы рассыпается на осколки и разлетается, не оставляя после себя ничего, кроме пустоты и темноты.Её не спас Намдыль, который, сменяя Джейби, гладил успокаивающе по волосам, не спас Джексон, который в своей особенно-придурковатой манере пытался пошутить, чтобы разрядить обстановку, не спас громкий Кихён, заботливый Ходон и милые Тэри и Гонмёль. Но похоронил именно Чимин — весь мокрый, словно вечность провёл под дождём, запыхавшийся, накинувшийся на неё и сжавший в объятиях так сильно, что Дживон в ответ смогла только поцеловать его, нуждаясь невыносимо сильно в тяжёлых руках на своей талии. А кол в сердце вбила милая и жутко невинная Чо Сэрим, оказавшаяся за его спиной и источающая столько жалости, что тошнота подобралась к горлу, и Дживон со всех ног метнулась в сторону уборной, чтобы опустошить желудок, кашляя, плача и смеясь от нелепости всего происходящего.?Больно. Больно. Больно.?В мыслях билось исключительно это. Там всё тянулось, рвалось, внутри новая мясорубка в фарш превращала всё на своём пути, и Дживон позволяла ей подобное. Ей захотелось быть слабой, захотелось жалеть себя и баюкать свою боль, разрешая той расти и крепнуть, набираться силы, чтобы поглотить её саму без остатка.Мама мерещилась на каждом углу, её голос слышался перед сном. А в кошмарах безобразные люди забирали женщину, хватали Дживон за волосы, не позволяя спасти её, ломали, кромсали, убивали, заставляя просыпаться в холодном поту, кричать иногда, а потом проваливаться в руки Джексона, который занимал теперь соседнюю комнату, и пытаться уснуть снова, только обнимая тело тёплое и живое.— Ты осознаёшь, насколько особенная? — усмехнулся он однажды. — Если я с девушкой в постели, то мы уж точно не спим.Дживон чуть улыбнулась, дрогнув уголками губ, и с бóльшим комфортом устроилась на его плече.— Не набивай себе цену, половой гигант.— Ты задеваешь моё мужское достоинство такими словами. Тебе просто повезло, что ты страшненькая после своей этой депрессии. В мешки под твоими глазами можно собирать рис. Килограммов десять точно войдёт. И ты слишком похудела, тебе нужно больше выходить на улицу и отвечать на звонки.— Как все эти вещи связаны между собой?Джексон прокряхтел, пытаясь принять более удобное положение, закинул свободную руку за голову и жутко философским взглядом уставился в потолок.— Ты помнишь, как мы все поклялись не бросать друг друга, быть поддержкой, опорой и всякой прочей сопливой хернёй? — Дживон кивнула, чувствуя, как уголки губ сами собой поползли вверх, потому что в Джексоне жизнелюбия хватало с лишкóм на них двоих. — Мне хотелось въебать Кихёну, который эту чушь предложил, а потом подумал и понял, что во всём этом есть смысл. Мы все дружим, у нас своя история, мы можем поддержать друг друга, а ещё большинство из нас... ну, мы вроде как семья, понимаешь? Хах... Ненавижу толкать такие речи, но ты — центр всего этого. Все волнуются о тебе, заёбывают меня вопросами о том, что с тобой и как ты. Чимин снова переходит границы и...— Не надо о нём, — перебила его Дживон и, зажмурившись, обняла крепкий торс руками. — Почему я не влюбилась в тебя, а?— Потому что понимала, что я бы тебя отшил, — усмехнулся парень, а потом серьёзно продолжил: – Мы с тобой похожи больше, чем кажется на первый взгляд. Так что мы точно не грёбанные нарциссы, раз трахаться нам так и не захотелось.Дживон вздохнула, собираясь с мыслями, а затем спросила то, мысли о чём не покидали её уже около месяца – всё то время, что она сидела в своей комнате, словно принцесса в башне, и отказывалась взаимодействовать с окружающим миром хоть немного, приказав Джексону отгонять от неё всех и каждого. Особенно Пак Чимина, на которого даже смотреть было больно. Вплоть до рези в глазах.— Как думаешь... Отец поймёт моё желание разорвать помолвку?— Его не поймёт Чимин. Серьёзно, вы оба тупо насилуете мой мозг. И если тебе я ещё могу это простить, то твоему ёбырю — нет. В чём сложность просто поговорить? Вы же люди, а не красножопые макаки.— Потому что мы не можем нормально говорить. Если честно, мы только и делаем, что ссоримся, последние полгода.— Из-за Сэрим? — спросил Джексон, и девушка, уже успев открыть рот, чтобы ответить, вдруг задумалась. — Вот и я думаю, что из-за того, что только пиздите не по теме, а нормального не говорите. Почему даже я знаю, что ты любишь его, а он — нет?— Это долгая история.— Не надейся, что я захочу это слушать.Дживон снова улыбнулась, вздохнула и прикрыла глаза. Ей нравилась прямлинейность Джексона, которой так не хватало ей самой, нравилась его грубость и та сила, которой он делился с ней, будто бы давая возможность для дальнейшего существования. Отец был слишком занят местью и разрешением дел, дом резко опустел, оставив в нём лишь Джексона и ещё троих охранников в помощь, и Дживон слишком часто стала мёрзнуть, думая, что ей, кажется, необходим психолог, чтобы окончательно не провалиться в пучину жалости к самой себе. Она не хотела возвращаться в школу, но сделала это. Не хотела говорить с Пак Чимином, но сделала это. Не хотела хоронить свои чувства, но сняла с пальца кольцо и протянула его парню.— Не помню, чтобы говорил что-то о том, что отпущу тебя, — так холодно произнёс он, что у Дживон мурашки пробежали по коже. — Пряталась от меня целый месяц, а теперь пытаешься бросить меня?— Это всё не имеет смысла, Чимин, — выдохнула Дживон и осенний ветер тут же ударил ей в лицо, заставляя закружиться редкие опавшие листья. — Я сделала то, что ты делал до этого. Сравнила себя с Чо Сэрим. Я насмехалась над тем, что она любит строить из себя жертву, а потом поняла, что не сильно отличаюсь. Мне не хочется быть в отношениях, которые приносят столько боли, а потом жалеть себя. И я вижу, как ты смотришь на неё. На меня ты никогда так не смотрел.Она подняла взгляд, чувствуя, как холод пробирается под школьную форму, и попыталась улыбнуться, чтобы хоть как-то сгладить острые углы. Вышло просто отвратительно.На крыше было ветрено и почти морозно. А ещё почти символично, потому что подобное место идеально подходило для того, чтобы ставить точки. Пусть не в жизни, но в определённых жизненных этапах — точно.— Нет ничего удивительного в этом. Но знаешь... — он вдруг протянул руку и забрал кольцо из её ладони, тут же раскрывая ещё одну рану. — Забавно, что ты так и не поняла, что значишь для меня.Чимин размахнулся и кинул вдруг его куда-то далеко. Дживон видела ещё, как блестнуло оно в воздухе, а потом потеряла из виду, и, не подумав, как это будет выглядеть, бросилась к поручням. Только парень легко поймал её за запястье, потянул, возвращая обратно, и посмотрел так, что внутри что-то громко разбилось.— Что ты?..— Ты ведь хотела от него избавиться? — прошипел он. — Я избавился. Рада? Довольна? Счастлива? Наконец-то отвязалась от меня, да?— Прекрати!— А ты заставь меня!Чимин с силой дёрнул её на себя, а глаза его налились такой концентрацией злости, что стало больно дышать. Казалось, что она обязательно отравит её, въестся под самую кожу и уничтожит Дживон изнутри, не оставив ни шанса на восстановление.— Хватит строить из себя великомученника! Я сделала тебе одолжение, ясно? Ты же так хотел Сэрим — пожалуйста, иди, бери её! Можешь получить прямо сейчас!— А я уже получил!Дживон вздрогнула, а потом неверяще уставилась на знакомое с детства лицо, которое теперь кривилось в страшной, жутко отвратительной усмешке. Она впервые видела Чимина настолько злым. И впервые ощущала столько ножей в своём сердце.— Удивлена? — скривился он, а потом оттолкнул её к стене, заставив больно удариться затылком. — Да, я переспал с Чо Сэрим. Хотел узнать, почувствую что-нибудь или нет. Сказать тебе? Почувствовал. У нас был секс этой ночью, потому что я задолбался ждать, пока твои психи пройдут! Дело ведь было не в смерти твоей матери! Это всё исключительно твои причуды! Полтора месяца ты меня игнорировала, относилась, словно к пустому месту, строила из себя недотрогу, будто это я позволял Сэрим лапать себя! Строишь из себя святую, а на самом деле только рада была подставляться под Джейби, так?!— Подонок, — прошептала неверяще Дживон. — Какой же ты подонок, Чимин.Парень вдруг выдохнул, словно бы успокоился резко, а потом отшатнулся от неё, как от прокажённой, и, спрятав руки в карманы, отвернулся. У неё в голове стояло одно только: ?Я переспал с Чо Сэрим?, и самый кончик носа неприятно щипало, грозя вылится в слёзы, которые казались недопустимы.— Я просто хотел, чтобы меня любили, ясно?— Тогда почему моя любовь тебе не подошла? — сорвалось с губ одновременно с тем, как слеза обиды сорвалась с века. — У Чо Сэрим она особенная?— Что?..Он обернулся к ней с расширившимися от удивления глазами, а Дживон задышала часто, хватая воздух ртом и едва не рассмеялась от всего происходящего. Почему, в конце концов, если он так сильно хотел любви, не смог разглядеть её чувств? Почему зациклился именно на Чо Сэрим? Почему так очевидно ревновал её к Джейби? И почему, чёрт возьми, они и правда просто не поговорили обо всём этом раньше?— Забудь, — в итоге выдохнула она и спряталась ладони в карманах пиджака. — Если у меня и было к тебе чувства, ты только что их растоптал. Но... Неужели ты и правда думал, что я с тобой так дружу? Мы разные, Чимин. Мне, в отличие от тебя, не нужна была рядом всего лишь удобная ?дырка?.— Мне она тоже не нужна, — нахмурился он и сделал шаг вперёд, Дживон заставляя пятиться. — В смысле...— Я поняла. Теперь у тебя есть новая. Не могу осуждать, — растянула она губы в искусственной улыбке, стирая со щёк влагу. — Хотя... Чо Сэрим — не просто ?дырка?, да?..— Дживон, я...— Насрать, — перебила она его и упрямо посмотрела в глаза. — Мне. Насрать. Я решу все вопросы с отцом. Просто давай больше не общаться, хорошо? И держись от меня подальше, потому что я ненавижу тебя всем сердцем.Слова дались удивительно легко, чувства — невозможно сложно. Потому что Чимин всё ещё был перед глазами, всё ещё рядом с ним была Чо Сэрим, а они все словно бы по лагерям разошлись, выбрали сторону и остались ей верны. У Дживон были Намдыль, Ходон, Джексон и Джейби, у Чимина — все остальные. И всё на самом деле не было бы так плохо, хорошо, грустно и смешно, если бы Чо Сэрим не испугалась. Но она не стала бороться, не стала стараться, просто поджала хвост, когда за Пак Чимином увидела чуть большее, чем красивого одноклассника и, не выдержав, сбежала, предав и наверняка сделав больно. И Дживон бы не думать об этом, наплевать на подобный расклад, но до ужаса больно было наблюдать за тем, как рассыпался Чимин и как всё сильнее потухал его взгляд с каждым прожитым днём. Она, похудев на несколько драгоценных килограммов, тоже ощущала себя одним лишь призраком, и поэтому даже не убежала и не спряталась, когда они столкнулись в коридоре школы после церемонии выпуска. В том самом из целой кучи коридоров, где решили несколько лет назад сыграть в любовь, а проиграли чувствам. — Слышал, ты уезжаешь. — Да, в Штаты. Хочу исполнить мечту мамы и поступить в университет, который она когда-то для меня выбрала. — Сбегаешь? — Так и есть.Дживон казалось, что ни от чего нельзя бежать так сильно и быстро, как от собственных чувств, которые комком собирались в горле и не давали дышать, одновременно с этим разрывая грудную клетку.— Всё ещё ненавидишь меня? — чуть усмехнулся Чимин, и она впервые увидела ту боль, которая, кажется, была всегда, просто пряталась за фасадом чего-то другого.— Надеюсь больше никогда тебя не увидеть, — солгала Дживон. — Ни через пять, ни через десять лет.— А если случайно?— Не нам с тобой верить в случайности.