VI (1/1)

“…Они так и не доехали до места. Он отвез её к спрятанной за осиновой рощей речной заводи. И когда он помог ей спешиться в этот раз, в лице его она не увидела той бури, что бушевала в нём прежде. Взгляд его был полон любви, а прикосновения нежны и бережны. Казалось, он извинялся теперь за свою прежнюю горячность и грубость.Он увлёк её за собой, и она с удовольствием вошла в тихую, нагретую солнцем воду.В этот раз всё было неспешно и осторожно. Он одаривал её множеством неторопливых поцелуев, нежно прикусывал прохладную кожу, омыл все те части тела, с которыми так грубо обошёлся чуть раньше.Казалось, он упивался ею и той властью, которую над ней возымел. Он наслаждался ею. И когда она, наконец, неистово потянулась к нему, отвечая на его прикосновения стонами, мужчина приподнял её, помогая обвить себя ногами.Она цеплялась за него, глядя ему прямо в глаза, пока он наполнял её, снова становясь с ней одним целым.А позже, когда она уже почти заснула, успокоенная его мерным дыханием, согретая его объятиями, полностью измученная и пресытившаяся, она вдруг поняла: она любит этого мужчину и станет любить его до конца дней своих…?– Да что же это такое, брат! Так нечестно! – сегодня все словно сговорились свести её с ума. – Сначала иди замуж, потом не иди. Определись! Я же не марионетка и не бесправный солдатик из кайвассы, в конце концов! Или ты хочешь сказать, что этот мужлан и деревенщина просто отказывается брать меня в жёны? Тогда я прямо сейчас пойду и в лицо ему скажу всё, что о нём думаю!Король опешил, ошарашенный такой неожиданной реакцией сестры. – Я долго думал, и решение это далось мне нелегко, пойми. Я хотел как лучше для тебя. Ты – моя сестра, и я хочу тебе счастья. Но я понял, что нельзя заставить полюбить кого-то против воли. – Дурак! И ничего ты не знаешь! – её лицо исказила некрасивая гримаса, но она мужественно сдержалась и не заплакала, а вместо этого демонстративно развернулась на каблуках и молча вышла из королевских покоев, хлопнув от всей души тяжёлой резной дверью.Король вздохнул – все эти неугомонные пляски с бубном ему уже порядком осточертели. В комнату лисой бесшумно проскользнула довольная королева:– Я же говорила, дорогой, что это сработает, – промурлыкала она, запуская пальцы в непослушные кудри супруга. – Она упрямая и избалованная девчонка, но мы с тобой тоже не вчера на свет родились. Пусть она вьёт веревки из своего собственного мужа, а моего оставит, наконец, в покое. Король улыбнулся и притянул жену к себе:– Понимаешь, любовь моя, я не могу видеть её слёзы. Пусть даже они крокодиловы. Она всегда будет для меня младшей сестрой. Единственной. И пока мы не устроим её счастье…– Мы уже почти устроили, дорогой. Поверь мне – он будет носить её на руках. Это явственно написано на его ошалело влюблённой физиономии, – королева удобно расположилась на коленях супруга.– Выдержит ли он её характер? – рассеянно поинтересовался король, развязывая тесёмки на шёлковом халате жены.– Уж поверь: если не он, то никто. У неё – капризы, а у него нервы как канаты. Прекрасная выйдет пара. Она ещё скажет нам… Пожалуйста, не останавливайся, – сбилась с мысли монархиня, подставляя грудь мужниным поцелуям.Ночная прогулка разбередила её душу, и она всю оставшуюся ночь металась в постели, словно в горячечном бреду, не находя себе места, раз за разом вспоминая, как этот невыносимый мужчина крепко, но нежно прижимал её к себе в душистых жасминовых зарослях. Всю ночь её сотрясала крупная дрожь, но вовсе не от холода, и одеяло было бессильно ей помочь. Она вспоминала его прикосновения и слова, и воздуха в комнате становилось слишком мало.Ей было томительно сладко в руках этого чужого человека, а оттого стыдно и страшно. Она вдруг поняла, что её легкомысленное платье практически не скрывает наготы тела. Они нарушили все мыслимые и немыслимые запреты и правила приличия. Вот он осторожно провел кончиками пальцев по её спине, и она, против собственной воли, слишком громко выдохнула. Вот заправил её непослушный локон за ушко, и она залилась краской, как нашкодившее чадо – хорошо хоть, он не увидел этого в чернильной темноте летней ночи. – Я никогда не обижу вас, не бойтесь, – прошептал он ей, приблизив свои губы к её лицу непозволительно близко. – Как только они уйдут, я провожу вас в ваши покои.Она шла теперь по коридору после этой странной и неприятной аудиенции у короля и не могла понять, что с ней такое творится. Как вышло так, что теперь она досадует на короля не за то, что он захотел её насильно выдать замуж, а за то, что решил эту самую свадьбу вдруг отменить.Она шла и вспоминала, как мерзко хихикали развратные служанки, воодушевлённо обсуждая габариты и размеры её предполагаемого супруга. Как чопорные придворные дамы наперебой предлагали взять на себя часть её супружеского долга.Тогда, в тех невыносимо душистых кустах жасмина, она вдруг захотела, чтобы он позволил себе больше и поцеловал её. Она томилась и ждала, что это вот-вот произойдёт, что он прижмётся своими горячими страждущими губами к её губам, а она на мгновение стыдливо замрёт, чтобы потом покорно поддаться его напору и страсти.Сейчас, в этом бесконечно длинном коридоре, она желала мучительной смерти всем тем хищницам, что посмели покуситься на все вместе взятые достоинства её будущего мужа.Она станет женой этому мужчине!И выцарапает глаза любой наглой твари, что только посмеет положить свой глаз на её законного супруга!Он будет любить её, а она будет за ним как за каменной стеной.У них родятся крепкие и здоровые дети.И видят боги – никто не сможет этому помешать!