10 (2/2)
Яманака покрутила головой, надеясь разглядеть кого-нибудь из Суны,но не увидела, пустыня оставалась мертва, даже стервятники не парили в небесах, выискивая добычу; тяжело вздохнув, глянула на солнце, определяясь с направлением.— Постойте! – окликнул ее шиноби песка. Торопливо выбежал из-за поста, преграждая дорогу. – Вы куда?— К кадзекаге, — раздраженно откликнулась Ино, пытаясь обойти его, но он, растопырив руки упорно не пропускал ее.— Кадзекаге-сама нет на месте!— Я подожду, — она проскользнула мимо него, заспешила на третий этаж.— Но, но… — послышалось встревоженное за спиной.
— Не беспокойтесь, кадзекаге-сама будет…рад.Рад ли? Ино не знала.
Толкнув дверь, она вошла в пустой кабинет, осмотрелась.
-Я возвращаюсь в Коноху, ваши шпионские игры…. – Ино сорвалась на нецензурные выражения. Гаара стоял в нескольких шагах, скрестив руки и плотно сжав губы. — Здесь решаю я, – жестко напомнил он. Яманака буквально выплюнула подробное объяснение, куда ему идти со своими решениями, шагнула к двери. Он ухватил ее за локоть, потянул. Круто развернувшись, она уткнулась кадзекаге в грудь. Одной рукой он сжимал ее локоть, другой схватил за волосы, заставив вскрикнуть от боли, поднять голову, и поцеловал. Жадно, страстно, грубо терзая податливые губы.
Рад ли?Сомнения с новой силой начали терзать ее.
Яманака обессилено опустилась на стул – в этот раз проклятая пустыня так просто не отпустила ее, Ино заблудилась среди нескончаемых однообразных дюн и запас воды закончился; и наверное, она умерла бы, не наткнись на нее случайно дозорный отряд шиноби из Суны.Она потерла ноющие виски, посмотрела в окно. За стеклом танцевал ветер, поднимая в воздух золотистые крупинки песка.— Ну где же ты, Гаара…*****Каге деревни Песка стоял на тренировочном полигоне и, скрестив руки, наблюдал за показательными выступлениями смущенных гэнинов. И как тут не смутится, когда на тебя смотрит сам кадзекаге, легендарный герой четвертой мировой войны шиноби?Баку довольно кивал и весь светился от гордости.— Ты проделал большую работу, — похвалил его Гаара.— Но, Гаара-сама, вы же еще не все видели, — заволновался его старый учитель.— Достаточно, кроме того у меня слишком много дел.Он возвращался в резиденцию по извилистым, узким улочкам Суны. Солнце клонилось к горизонту, налетел порывистый ветер, обещая к ночи устроить песчаную бурю.Жители деревни почтительно кланялись ему, Гаара сдержанно кивал.
— Я никогда не буду любить тебя так, как любила его, — шепнула она, подарив ему смутную надежду.
Но прошло уже больше недели, с тех пор как он покинул Коноху, а Ино так и не объявилась. Дурак, он все еще ждал ее, безотчетно считая дни, часы и минуты. Но с каждой ушедшей минутой надежды оставалось все меньше.— Я никогда не буду любить тебя так, как любила его, — выдохнула она, не ответив ни ?да? ни ?нет?, оставив его в мучительной неопределенности.Но ветер таков —беспечен, своеволен и прихотлив, а песку остается лишь ждать. Потому что без ветра песок мертв.— Кадзекаге-сама, — заискивающе протянул охранник, семеня возле него. – Я предупреждал ее, я говорил, но она и слушать не стала!— Темари? – без интереса переспросил Гаара.
— Нет, не Темари-сан, какая-то наглая куноичи из Конохи! куноичи из Конохи!
— Где она? – от резкого, хриплого тона каге глаза охранника расширились.— Я ей говорил, не пускал, – промямлил он беспокойно.Но Гаара уже не слушал, перепрыгивая через две ступеньки, он взбежал по лестнице к своему кабинету.куноичи из Конохи! куноичи из Конохи! куноичи из Конохи!
Не помня себя пронесся по темному, длинному коридору. Дверь в кабинет была открыта и он застыл на пороге.Ино сидела за его столом, и уронив голову на сложенные руки дремала.Последние лучи заходящего солнца путались в ее длинных, светлых волосах. Во сне напряженное выражение ушло с ее лица – брови удивленно приподнялись, пухлые губы чуть раздвинулись, тень от длинных ресниц падала на впалые щеки.Гаара прислонился лбом к дверному косяку, не в силах отвести от нее взгляда. Почему-то кандзи ?любовь? заныло, обжигая огнем,но он не обратил на больвнимания, не решаясь даже вздохнуть, чтобы не нарушить это сказочное мгновение. Несмело улыбнулся. И в его беспредельной, безмолвной, пропахшей кровью и смертью пустынепошел снег…