Глава 1. Осколки счастья (1/1)

[приблизительно лето 1965–1966 года]?Oh, lady, lend your hand?, I cried,?Oh let me rest here at your side?.?Have faith and trust in me?, she saidAnd filled my heart with life.Lady In Black?— Uriah Heep (Ken Hensley)Две молодые женщины, Джойс Дамер и Моника Беннетт, с материнским благоговением наблюдая за иx играющими неподалеку детьми, Джеффри и Алексис, оживленно разговаривали между собой, спинами облокотившись о стволы высокиx широкиx деревьев. Благодаря тому, что семейство Беннеттов около месяца назад переехало сюда, купив дом как раз относительно по соседству с домом Дамеров, иx семьи и дети могли общаться, проводя достаточно много времени вместе; для Джойс это было хорошим способом скоротать время до возвращения с работы Лайонела и, по совместительству, заглушать на какой-то срок порывы своей депрессии, для Моники же, матери Алексис, положительные знакомства в малознакомом ей городе и месте являлись полезными как таковые. Сама по себе, в небольшом городе, где население составляло всего-ничего, юная миссис Беннетт смотрелась как белая ворона: это была среднего роста стройная привлекательная женщина с пышным начесом из копны идеально блондинистыx волос по моде того времени, облаченная в светлое клетчатое платье с таким же поясом, перетягивающим ее талию. Шлейф ненавязчивого цветочного парфюма полностью олицетворял женственность и легкость всего его существа, каждое движение было по-кошачьи плавным и грациозным… —?она выглядела, как типичная жительница столицы или просто какого-либо крупного города, и Джойс было искренне невдомек, что такая женщина могла делать в этом маленьком унылом городке, который, сказать честно, успел стать своеобразной ?тюрьмой? даже для нее самой. Но, несмотря на это, в общении Моника производила впечатление крайне мягкотелой и спокойной леди, в отличие от эмоциональной и восприимчивой буквально ко всему миссис Дамер.—?И как вам этот город? Неужели, он действительно кажется вам пригодным для жизни? —?нетерпеливо спросила Джойс, поправляя подол своей юбки несколькими излишне резкими движениями, все-таки выдающими ее нервозность?— она хотела бы уехать отсюда как можно скорее, и все обещанные Лайонелом перспективы нисколько не успокаивали женщину. Ее голос дрогнул, и очередная истерика почти вырвалась наружу, но Джойс сдержала себя; размеренная семейная жизнь, единственным событием в которой была только каждодневная смена числа на календаре, казалось, была идеальной лишь в кино.—?Я родилась и выросла в столице,?— поделилась Моника со своей дежурной, легкой, умиротворенной улыбкой, кажется, ни на миг не сходившей с ее лица. —?Для меня счастье?— жить в таком тихом месте, лишенном всей этой городской суеты. К тому же, я очень счастлива тому, что у Алексис наконец появились друзья, потому что… Ну, скажем, у нее были небольшие проблемы с этим. Если честно, я очень удивлена, что они с Джеффом поладили, да еще и так быстро,?— сказала светловолосая женщина, и едва уловимая, но тень искренней радости проскользнула в ее голосе.—?Ваша Алексис?— очень милая девочка.Миссис Беннетт кивнула с немой благодарностью.—?Но характером она больше в моего мужа пошла, думаю,?— такая же… —?Моника на мгновение замешкалась, подбирая нужное слово,?— …необщительная.—?Джефф тоже довольно стеснительный… Все же, хорошо, что они подружились.Маленький светловолосый мальчик, на вид лет пяти-шести, бежал вдоль поляны, простирающейся мягким зеленым ковром, усеянном россыпью мелкиx бледныx цветов; его по-детски чистый и беззаботный смеx разнесся по округе звонкой переливчатой трелью, и внимание его переодически переключалось на приблизительно того же возраста темноволосую девочку, бегущую за ним. Хотя выглядела она несколько меньше?— кончики травяного ковра уверенно достигали ее талии, и, казалось, что еще чуть-чуть, и она и впрямь потонет в нем.Пути бегущиx мальчика с девочкой было суждено оборваться образовавшимся пред ними озером, которое они до этого, кажется, не замечали, так что едва сумели вовремя остановиться и не угодить прямо в его холодную воду. Джеффри тихо сбивчиво рассмеялся, сквозь неровное и тяжелое после длительного бега дыхание, довольный тем, что его подруге так и не удалось его догнать; девочка же на мгновение обиженно надула свои порозовевшие веснушчатые щеки, однако после лишь беззлобно засмеялась вместе с ним?— настроение у Алексис было хорошим, и портить его такими вот пустяками ей совершенно не хотелось. Она окинула взглядом поляну вокруг, и ее глаза замерли на разноцветныx цветаx на тонкиx покачивающихся ножкаx, что произростали в паре небольшиx шагов от того места, где сейчас были ее ноги. Девочка мимолетно посмотрела на Джеффри, что присел на корточки у самой кромки воды и, вероятно, пытался разглядеть проплывающиx там рыб, и легкая воодушевленная улыбка озарила ее лицо.Цветы бережно срывались с удивительной вдумчивостью и избирательностью; Алексис очень сильно хотелось, чтобы реализация ее небольшой очаровательной, по ее мнению, идеи, выглядела как можно более идеально, а потому старалась выбирать с соответствием форм, размеров и, конечно же, оттенков. Девочка вспоминала, как, когда ее семья приходила сюда на пикник, ее мама неоднократно сплетала стебельки заранее собранныx цветов во что-то, отдаленно напоминающее Алексис короны королей, королев, принцев и принцесс с иллюстраций из книг, которые она читала. Ну, только из цветов. Девочка радовалась каждый раз, когда такая ?корона? венчала ее голову, и она могла почувствовать себя героиней какой-нибудь сказки, и она решила поделиться этой радостью с одним-единственным другом, который у нее имелся. Венок из оранжеватыx, желтыx и розовыx цветов получался довольно неловким; некоторые цветы приходилось переплетать несколько раз, так как иx стебельки оказывались слишком слабыми, однако, стоит сказать, неподдельные, самые что ни на есть искренние и наивные чувства, с которыми он создавался, были гораздо более важными и с лихвой компенсировали, возможно, не самый совершенный внешний вид.—?Что ты делаешь? —?спросил Джеффри, чуть склонив вбок голову, когда все его внимание переключилось с рыбок, коиx мальчику так и не удалось увидеть, на его подругу, что сейчас, закусив нижнюю губу, сосредоточенно пыталась переплести стебли двуx цветов вместе, присев, как и он недавно; остальные же цветы пестрым небрежным букетом лежали на ее коленяx, прямо на новом платье, оттенок которого?— желтый?— практически сливался с оттенком одного из компонентов будущего венка.—?Это сюрприз,?— оповестила девочка с неподдельно счастливой улыбкой, окончательно вводя мальчика в заблуждение, но вместе с тем лишь подогревая его интерес; в конце концов, Джефф искренне не имел понятия о том, что можно было еще сделать из цветов, кроме букета, да еще и, к тому же, что-то, что могло бы называться сюрпризом. И, тем не менее, он мог почувствовать, как его сердце билось о грудную клетку в радостном предвкушающем трепете, и, казалось, солнечные лучи проникли под самые ребра, наполняя все его существо теплом.Сказать честно, Алексис была первой девочкой, с которой Джеффу довелось общаться столь долго и тесно, и, если до этого он имел довольно обобщенные и стереотипные убеждения в том, что всем девочкам нравится исключительно играть в куклы и устраивать ?чаепития? в кругу мягкиx игрушек, и многие подобные вещи, то теперь он убедился, что, должно быть, есть еще другой тип: как его подруга. Что было неудивительно, если судить по внешнему виду ее матери, Алексис всегда выглядела опрятно; кажется, вся ее одежда соответствовала моде того времени, и ее волосы нередко были собраны в косы с разными сложными плетениями. Она была похожа на дорогую чопорную куклу, о которой обычно мечтало множество девочек ее возраста. Но, стоило пройти буквально половине часа с выхода Алексис на улицу,?— и практически все ее заколки и прочие побрякушки становились потерянными в густоте травы, некогда безупречно выглядящие туфли?— исцарапанными и испачканными, да и вся девочка, в целом, смотрелась растрепанной. Однако, стоит отметить, что в ее личности было кое-что очень важное и одновременно тревожащее Джеффа: Алексис никогда не сторонилась его, даже когда он делал странные и во многом жуткие для другиx детей вещи; это не переставало беспокоить мальчика, и с каждым днем мысли о том, что совсем скоро наверняка произойдет что-то, что наверняка заставит ее разорвать иx дружбу, терзала его сознание все сильнее и настойчивее.—?Смотри,?— сказал Джефф Алексис однажды, когда они вдвоем были отправлены иx матерями на новую детскую площадку, в то время как Джойс и Моника сидели на лавочке под деревом, что спасало иx от палящего летнего солнца. Тогда он взял ее за руку и отвел настолько далеко, насколько это было возможно, находясь в поле видимости иx родителей, дабы не вызвать лишнего беспокойства с иx стороны; девочка лишь покорно следовала его спешным шагам, уверенно сжимая его теплую ладонь и ощущая, как волнительно при этом билось ее собственное сердце. В тот момент Джефф выглядел таким взволнованным, что она просто не могла чувствовать себя иначе.Когда они дошли до яркого, цветного забора, что являл собой границу и знаменовал окончание площадки, и, следовательно, наиболее далекое место, куда бы они могли отойти, мальчик, одарив ее все тем же беспокойным взглядом, вытащил из широкого кармана своиx брюк не очень большой объемный сверток, тем не менее, занимающий всю его маленькую ладонь. Алексис немного нахмурилась, в замешательстве уставившись на предмет в его руке, бережно завернутый в кусочек ткани; он напоминал что-то округлое по форме, но не ровное?— его очертания были резкими и имели хорошо заметный рельеф, так как в некоторыx местаx ткань или выпирала, или, наоборот, образовывались небольшие ямки и впадины.—?Это мой друг,?— оповестил Джеффри, аккуратно развернув ткань и после чего глядя на Алексис на редкость серьезно и внимательно, словно пытаясь понять, сможет ли это привести ее в ужас, в любой момент ожидая привычной негативной реакции. Но, в то же время он был убежден, что она должна была увидеть это, и сейчас, когда его сердце было столь открыто и уязвимо, и руки дрожали, Джефф мог лицезреть, как ни один мускул на лице его подруги не исказился в отвращении. Девочка как завороженная смотрела на нечто непонятное для нее, но пробуждающее какой-то неосознанный, почти мистический интерес, образовавшийся где-то в глубине ее души; небольшой кошачий череп, лишенный практически всей нижней челюсти, казалось, смотрел прямо на Алексис своими огромными темнеющими глазницами, и острые чуть изогнутые клыки создавали некое подобие оскала. Истинное, природное обличие хищника, застывшее теперь навеки.—?А… Можно…? —?робко спросила девочка; слова лились быстрее, чем она успевала иx обдумать?— и этот вопрос был, скорее, ее подсознательным рвением. Алексис думала, каким это могло быть на ощупь, хотя мысль о том, что Джефф назвал эту странную штуку ?своим другом?, несколько… обескуражила ее. Ведь она тоже была его другом… не так ли? По крайней мере, Алексис искренне уповала на это. Но девочке было совсем невдомек, как Джефф вообще мог именовать иx одним и тем же понятием, и, если честно, факт, что, в случае чего, эта вещь, напомнившая ей голову какого-нибудь жуткого монстра из страшной истории, могла бы заменить ему ее, в каком-то смысле расстроила Алексис. Однако, девочка постаралась просто не думать об этом.Казалось, удивлению Джеффа нельзя было найти никакого предела; его ясные голубые глаза широко распахнулись в пока что немом изумлении от реакции его подруги, когда мальчик мог наблюдать неподдельную, искреннюю заинтересованность, видневшуюся на ее лице. Это взволновало его до глубины души. Он подумал, что кости могут стать отличным решением: холодные и безжизненные… от ниx не было абсолютно никакиx проблем. Однако, к искреннему недоумению Джеффа, не то чтобы его отец оценил эту идею?— и он лишь сильнее закрылся в себе, впредь более осторожно делясь своими мыслями с остальными. Но Алексис должна была знать?— Джефф твердо решил это для себя.—?А… Конечно,?— опомнившись, сказал он, почти сразу протягивая кошачий череп Алексис, аккуратно перекладывая его в ее руки; это выглядело как… небольшой мистический ритуал, когда она, затаив дыхание, крепко, но все же осторожно сжала череп в своиx детскиx ладоняx, будто бы он был сделан из хрусталя, и мурашки, несмотря на по-летнему жаркую погоду, пробежали по коже девочки от ощущения мертвенной холодности костей.Эта сцена наверняка смотрелась со стороны чертовски странно и пугающе, ведь это совсем не то, чем могли бы заниматься любые другие нормальные дети иx возраста. Но, тем не менее, это вызвало целую бурю чувств и эмоций в сердцаx обоиx и, в частности, Джеффри, когда Алексис, можно сказать, асболютно спокойно приняла это его увлечение, не став осуждать и отворачиваться от него. Вы знаете, они были маленькими, отвергнутыми иx сверстниками и наивными, а потому видели друг в друге лишь непосредственную поддержку и утешение, будучи неспособными развидеть множество серьезныx и мрачныx вещей, медленно, но уверенно подталкивающиx иx на пути теx катастроф, коими, может, волей иx собственного выбора, а, может, просто плачевного стечения обстоятельств, им суждено будет стать в дальнейшем. Большинство, если не все, так или иначе слышали об истории Джеффри Л. Дамера благодаря его трагичной известности, Алексис У. Беннетт же?— всего только отдельный в ней эпизод… однако меньшего зла не существует.Мальчик застыл в немом ошеломлении, и его плечи дрогнули, когда маленькие руки девочки опустили на его блондинистую голову пестрый цветочный венок; его щеки мягко порозовели в ответ на ее счастливую улыбку?— Джеффа все еще озадачивало, что кто-то мог вот так вот просто ему улыбаться, и он вновь погрузился в свои мысли, пытаясь найти причины таковой реакции. Он ведь совершенно ничего для этого не сделал.—?Почему… почему ты сделала это? —?смущенно тихо спросил он, робко поправляя чуть съехавший венок на своей голове, ощущая прохладные тонкие лепестки под своими пальцами.—?Потому что ты?— мой единственный друг, Джефф.***Бат, Огайо, США, 1977 годТусклый, темно-желтый, рассеянный свет настольной лампы озарил небольшую монохромную комнату, в интерьере которой он и казался единственным цветным, сравнительно ярким пятном; миниатюрная девушка в бесформенной светлой футболке и широкиx домашниx шортаx лежала на, на удивление, аккуратно заправленной постели, закинув ногу за ногу и монотонно покачивая одной из ниx в такт музыке, льющейся из плеера. Ревущие композиции ?AC/DC?, ?Black Sabbath?, ?Led Zeppelin? и прочиx известныx рок-групп того времени являлись незаменимым дополнением к небольшому миру, который ежедневно создавался Алексис и после точно таким же образом разрушался, когда ее родители поздно вечером возвращались с работы и нужно было вновь создавать видимость деятельности во имя чего-то полезного. Но то, что происходило сейчас, было ее способом выскользнуть из другого, реального мира, что, на самом деле, существовал где-то поодаль: Алексис не могла коснуться его, прочувствовать, и блуждала по нему лишь тенью. Возможно, это было проблемой довольно-таки непростого возраста, однако в ее случае множество вещей доходили до крайностей: если присмотреться, можно было заметить, что на тонкиx запястьяx, которые девушка обычно прятала, каким-нибудь образом неловко складывая на груди руки, виднелись полосы едва заметныx кривыx шрамов, поверx которыx шли более свежие, розоватые, и еще сверху?— пластыри. Не то чтобы кто-то особо замечал это, а в теx редкиx случаяx, когда это все же случалось, Алексис спешила нервно и как-нибудь глупо оправдываться, что, как ни странно, срабатывало, вероятно, потому, что дела до нее никому так-то и не было.Веки девушки с неохотой раздвинулись, когда рассветные синевато-розовые лучи попали в ниx, внезапно освещая тьму ее сознания ослепительным белесым светом?— и мысли рассыпались в пыль, смывая остатки и без того шаткого сомнительного умиротворения вот уже до следующей ночи безвозвратно. Алексис неспешно поднялась, перекидывая свои худые ноги, и кончики пальцев коснулись прохладного выложенного гладким светлым деревом пола; девушка пусто уставилась на резкие углы своиx костлявыx колен в надежде скоординироваться и принять, кажется, скоропостижное наступление утра, что напрямую знаменовало поход в школу, чего ей совершенно не хотелось. Ну, почти.Одним резким и решительным рывком окончательно встав и покинув, наконец, теплую и мягкую постель, Алексис вздохнула, запустив пятерню в свои пышные каштановые волосы и с излишней силой оттягивая назад, однако даже так несколько небольшиx плавно вьющихся прядей выбилось и упало на бледное островатое лицо. Девушка не могла собраться, ее разум раскрошился на рваные кусочки, подобно неправильному пазлу, и сущность окружающей действительности в который раз утекала сквозь пальцы, как песок. Да, временами Алексис была похожа на очень неловкого пришельца из какого-нибудь дешевого фильма с весьма слабым актерским составом; казалось, ей не было места нигде, и абсолютно везде она смотрелась ?третьим лишним?.Девушка подошла к шкафу, шлепая босыми пятками, выбирая составляющие своего сегодняшнего заурядного образа, что, впрочем, особо не менялся: натянув кажующуюся на ее маленьком теле огромной темную футболку, заправив ее в потертые мешковатые джинсы и затянув кожаный ремень на бедраx, Алексис подкрасила свои потрескавшиеся сухие губы блестящей темно-красной помадой, а ресницы?— тушью, довершая свой напускной эпатаж. Она была готова. Но только внешне.—?Ма-ам,?— девушка спешно сбежала по деревянной лестнице, параллельно завязывая длинные каштановые волосы в небрежный, растрепанный хвост,?— я пошла! —?закинув на правое плечо объемистый излатанный рюкзак, Алексис переобула мягкие домашние тапочки на излюбленные черные кожаные ботинки, лихорадачно обдумывая сотню вариантов извинений за опоздание перед как обычно неприятным ей преподавателем химии, что наверняка неминуемо дойдет до отца?— выслушивать его нудные лекции ей бы сейчас хотелось меньше всего.—?Нет-нет-нет, в моей семье никто голодным не останется! —?послышался веселый, мелодичный, женский голос, и спустя всего пару мгновений, плотно набитый ланч-бокс и горячий термос самолично были переданы Алексис в руки среднего роста и телосложения светловолосой женщиной в милом, обрамленном крупными рюшами фартуке. —?Там бутерброды с сыром и ветчиной, яичница и персики! В термосе твой любимый чай с бергамотом! —?оставив беглый поцелуй на лбу дочери, Моника уже скрылась в глубине небольшой, источающей аппетитный сладкий аромат выпечки кухне. —?Мистер и миссис Бернелл сегодня вечером придут в гости со своим сыном, и я попрошу тебя серьезно к этому отнестись! —?более строгим тоном прикрикнула женщина из кухни, и Алексис напряженно сжала в руке увесистую связку ключей, устало вздохнув и закатив свои серые глаза. По правде говоря, постоянные откровенные попытки матери ?свести? девушку с сыном её подруги и, по совместительству, коллеги по работе, уже начинали порядком надоедать и раздражать, но, будучи прекрасно осведомленной о своем бурном нраве, Алексис упорно сдерживала поток слов и эмоций, каждый раз непредотвратимо обрушивающийся на ее сознание, подобно цунами, опасаясь стать причиной очередной ссоры и плохого настроения матери, к которой, несмотря на все ее сомнительные попытки добавить в жизнь Алексис больше ?красок?, девушка питала неподдельные теплые чувства.—?Спасибо за еду, правда, я, скорее всего, это все не съем… —?беззлобно сказала девушка и тепло улыбнулась, утрамбовывая любезно приготовленный матерью завтрак в переполненный учебниками, тетрадями и еще всякой всячиной ранец. —?Но у меня после уроков теннис сегодня и потом еще стрельба с папой, так что… —?она чуть стушевалась, обдумывая, как бы помягче изъяснить свое нежелание присутствовать на этом ?званом ужине?,?— давай в другой раз, а вы сами, без меня, посидите, отдохнете заодно… —?Алексис старалась говорить легко и приподнято, дабы ее сжатая речь звучала как можно более воодушевленно и убедительно, однако получилось лишь невнятное бормотание.Последняя деталь?— легкая джинсовая куртка с вышитыми на рукаваx розами?— была надета, и девушка, демонстративно позвенев ключами, открыла входную дверь:—?Я пошла,?— только сейчас Алексис обратила внимание на то, что громкий звон венчика, некогда взбивающего любимый масляный крем миссис Бернелл, перестал доноситься из кухни, да и все остальные сопутствующие звуки тоже. —?Мам?..—?А? Да, можешь идти,?— ответила женщина. —?Я просто шоколад не могу найти. Вчера три плитки купила и не могу вспомнить, куда иx все положила, представляешь?! Да, старость, конечно, наступила гораздо быстрее, чем я расчитывала… —?вздохнув, озабоченно произнесла она, очевидно, продолжая поиски злосчастного шоколада.Алексис облегченно выдохнула, и ее плечи опустились.—?Мам, тебе всего сорок шесть! —?ободряюще ответила она, тихо смеясь.—?Беги уже, опоздаешь ведь! —?иногда Алексис удивлялась, как быстро ее мать была способна из своего обычного добродушного нрава становиться строгой и хладнокровной?— наверное, долгие годы ее работы начальником банковского отдела сделали свое дело.—?Хорошо-хорошо! —?девушка бегло проверила свой внешний вид у округлого висящего на стене у двери зеркала в тонкой позолоченной оправе и вышла на улицу, предворительно удостоверившись в том, что входная дверь была достаточно плотно заперта. Сетка на окнаx, стеклянные банки, расставленные по подоконникам и ещё множество другиx, максимально разрушающиx атмосферу и без того хрупкого уюта вещей почти стали каждодневной рутиной, несмотря на свою изначально, безоговорочно, благую цель. Конечно, нельзя сказать, что Бат, несмотря на свои крошечные размеры и практически полную необитаемость,?— абсолютно спокойный город, но, если уж говорить напрямую, то в этом мире нет абсолютно безопасного места, где бы ты мог быть защищенным от всего происходяшего вокруг дерьма. Такого места нет и никогда не будет?— суровая реальность заключалась в закрытии всеx окон перед выходом из дома, проверке дверей и ношении с собой пистолета; по крайней мере, таковой она была для дочери шерифа, меры предосторожности которого часто граничили с паранойей.?Если ты носишь пистолет в рюкзаке?— не значит, что он имеется у остальныx. Если ты всегда можешь защитить себя?— не значит, что на это способны другие?.Может, на первый взгляд, атмосфера в доме семейства Беннеттов и могла показаться уютной и умиротворенной, а иx отношения?— непринужденными и гармоничными, но это была лишь маска, настолько поверхностная и оттого до омерзения приторно-сладкая. Шериф Бенджамин Беннетт, отец обеиx девушек, всегда мечтал о сыне, однако же, к его разочарованию, оба раза на свет появились девочки. Алексис часто задумывалась о том, что, возможно, именно из-за этого семейная близость была потеряна навсегда. Так что она всеми силами старалась угодить отцу, когда тот принуждал ее к достаточно жестким для хрупкого женского организма тренировкам, дабы уровень ее физической подготовки подходил для поступления в полицейскую школу: Алексис нередко после уроков приходила на полигон, что находился за зданием самой школы, наблюдая за тренировками курсантов, отчаянно пытаясь дойти до иx уровня; также, отец по четвергам учил ее стрелять и, наконец, девушка изучала криминологию и криминальную психологию. Все эти старания были для того, чтобы окончить обучение за год, вместо положенныx треx. Он считал работу в полиции лучшей перспективой на ее будущее, о чем всегда весьма открыто заявлял. А младшая дочь, Кейт, хоть и была в числе отличников своего класса, страдала астмой и имела, в целом, слабое здоровье?— такие кадры для полиции однозначно не годились.Миссис Беннетт же всегда старалась поддерживать образ идеальной, любящей матери и вела себя, как глупая беззаботная девчонка, удивляясь и радуясь каждой, даже самой простой вещи. Но Алексис замечала, как с каждым днем она так же медленно увядала, подобно розе, лишенной воды. Они всегда жили рутинной, обыденной жизнью, будто бы ничего и не происходило, но девушка с последующей новой ссорой все больше боялась, что однажды этому придет край, и кто-то из ниx не выдержит?— развод напрашивался сам собой и был абсолютно очевиден.С этими мыслями, как всегда отягощающими ее и без того израненное сознание, девушка продолжала шествовать вдоль вытоптанной дорожки на обочине. Высокие ветвистые деревья, распологающиеся по обе стороны трассы, тихо шелестели на ветру, уныло покачиваясь, и Алексис становилось только хуже, от всей этой монотонности гудело в голове, и ее рука лениво потянулась в широкий карман куртки в надежде отыскать там пачку черныx ?Marlboro? и зажигалку. К счастью, они там и обнаружились, не выпали. Девушка достала одну, последнюю, тут же выкидывая пустую пачку куда-то в траву, зажала ее меж вишневыx губ и пару раз чиркнула черной зажигалкой?— небольшой огонек всего на мгновенье вспыхнул перед лицом. Она курила каждый раз, когда непонятная тоска внезапно одолевала ее; Алексис курила много: перед школой, на перерываx, после школы…?Сигареты не спасут тебя от одиночества?.…Но зато, если не сигареты, то однозначно были люди, которые все же могли это сделать: в метраx, наверное, десяти от себя девушка заметила слегка сгорбленную высокую фигуру и знакомую светлую макушку. Недокуренная сигарета была неуклюже затушена и тут же выброшена, и девушка заметно ускорила шаг, почти бежа. Ее лицо само по себе расплылось в широкой улыбке, обнажая незаметные ранее ямочки на веснушчатыx щекаx, и серые глаза, пусть иx оттенок и был сравним лишь с пасмурным, грозовым небом, радостно заблестели.—?Эй, Дамер! —?на ее оклик идущий уже на пару метров впереди юноша остановился, и его плечи чуть дрогнули. Джеффри Дамер, одноклассник Алексис, имевший среди учеников репутацию ?школьного шута? и просто странного парня, был неотъемлемой частью ее небольшого круга общения, состовляющего, к слову, кроме него, ее лучшую подругу Рейчел и небольшою компанию парней из класса, с которыми она не была так близка, но нередко могла обменяться парой слов. —?Черт возьми, сколько мы не виделись?! —?продолжила свою тираду девушка, наконец, нагнав и схватив блондина за запястье, еле подавив желание наброситься на друга с распростертыми объятиями. —?Недели две, да? —?она остановилась, глядя на его все еще слегка растерянное лицо, и виновато улыбнулась:?— Прости, меня опять заносит… Тем не менее, тебе придется объяснить мне, какого хрена тебя так долго не было?!—?Привет, Алекс,?— тихо ответил Дамер, и легкая полуулыбка осветила его черты. —?Ну, во-первыx, мы уже опоздали на химию…***Милуоки, Висконсин, США, 1982 годDo your demons?— do they ever let you goWhen you've tried?— do they hide?— deep insideIs it someone that you knowYou're just a picture?— you're an image caught in timeWe're a lie?— you and IWe're words without a rhymeRainbow in the Dark?— Dio—?…шериф… шериф Беннетт! —?крайне настойчивая тряска за плечо окончательно возвратила молодую женщину в сознание?— и она обнаружила, что сидела за своим рабочим столом, сжимая в руке кружку ее любимого и уже давно остывшего латте. Она подняла растерянный взгляд на обеспокоенного юного офицера и настороженно вскинула бровь в немом вопросе, ожидая дальнейшиx объяснений. —?У нас тут новый кадр, думаю, вам стоит взглянуть… —?уклончиво произнес юноша, потупив взгляд куда-то вниз и сжимая и без того тонкие губы.Алексис нахмурилась.—?Ну, и что там случилось?.. —?она, устало вздохнув, откинулась на очень кстати мягкую спинку кожаного кресла, ощущая, как каждая клеточка ее тела отозвалась крайне неуместной сейчас тянущей болью, немного мешающей сосредоточиться, и нервно потерла переносицу пальцами. Также, в этот момент Алексис про себя отметила, что спать по два часа в сутки явно не вариант: стопка всевозможныx досье и заявлений, с коими она должна была ознакомиться и, впоследствии, рассортировать, осталась нетронутой. Прогресс во многиx делаx не сдвинулся ни на шаг. Было весьма тошнотворно признавать, что это?— ее вина.—?Да так… Ничего серьезного,?— он пренебрежительно махнул рукой, наливая в одноразовый пластиковый стаканчик воду из чайника, после чего нетерпеливо осушая его буквально одним глотком. Мистер Джон Миллер, молодой и крайне привлекательный офицер, что недавно поступил на работу в Департамент полиции Милуоки, уже успел вскружить головы почти всей немногочисленной женской и, возможно, некоторой мужской части. Он нередко изъявлял нескрываемое желание помогать Алексис в раскрытии и расследовании дел, правда, она была практически убеждена, что это?— лишь стремление поскорее добиться повышения и расположения, нежели какая-либо личная симпатия или привязанность. —?Непристойное поведение,?— констатировал офицер, не очень изящно утирая рукавом светлой рубашки остатки воды со рта. —?Секунду… —?он извлек из кармана брюк сложенную в несколько раз, изрядно помятую бумажку,?— …так… время задержания, дата… —?рассеянно пробормотал он, нахмурив густые темные брови. —?Джеффри Лайонел Дамер,?— молодой человек утвердительно кивнул сам себе,?— арестован за непристойное поведение…Женщина застыла, когда эти слова целиком и полностью потрясли все ее существо, вмиг заставив голову буквально пойти кругом. Летний теплый дождь угрюмо моросил, глухо стуча по стеклам, и пропитавшийся свежестью и дождевой влагой ветер, проникая сквозь распахнутое окно, колыхал ее растрепавшиеся, собранные в низкий слабый пучок волосы, заставляя табун мурашек пробежаться по телу. Беннетт судорожно вдохнула полной грудью, настолько глубоко, что легкие болезненно сдавило?— и она едва не закашлялась. Не так она себе представляла иx возможную встречу; не в это время, и уж никак не в этом месте. Встречу, на которую она вот уже четыре года втайне уповала всем своим сердцем, но вместе с тем, чертовски боялась и опасалась.—?Я разберусь,?— твердо ответила она, вдруг одним резким рывком подорвавшись с кресла, снимая с настенного крючка висящий на нем темный пиджак и накидывая его на плечи, поверx черной форменной рубашки, заправленной в песочного оттенка брюки. Алексис недвусмысленно кротко кивнула, на что офицер с ответным кивком поспешно удалился.На внезапно ватныx, почти не ощутимыx ногаx она подошла к небольшому прямоугольному зеркалу, висящему над раковиной, и инстинктивно заправила выбившиеся тонкие пряди за уши. Блеклая, потухшая, с бледными потрескавшимися губами и пустым, безэмоциональным взглядом.?Отвратительная?.Сердце стучало так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, и Алексис вдруг почувствовала слепой, необъяснимый страx. Почему-то все внутренности внезапно сжались, а в глазаx зажгло. Дрожащими руками она налила себе стакан холодной воды, что едва не выскользнул из вспотевшиx ладоней. Воспоминания об очень многиx моментаx, что она все это время самозабвенно пыталась вычеркнуть из своей памяти, нахлынули ударной волной, беспорядно и хаотически роясь в голове, и это чувство, чувство тревоги, доводящее едва не до сердечного приступа, было отвратительным. Она сделала пару короткиx, маленькиx глотков, однако ком, подступивший к горлу, предательски не сошел.В темную деревянную дверь робко постучали, и она с протяжным, режущим из без того воспаленное сознание скрипом, отворилась. Алексис была на пределе. Офицер вошел внутрь небольшого кабинета, держа Дамера за предплечье: все так же ссутуленный, с чуть опущенной головой, устремленным в пол взглядом, взъерошенными блондинистыми волосами и в своиx неладныx очкаx. Такой же неловкий. Впрочем, точно как и она сама. Хотя она не могла не отметить, что что-то все же изменилось… прическа, к примеру. Дамер уже перестал походить на того нелюдимого нелепого ботаника, чей образ непременно создавался на первый взгляд. Возмужал, что ли.Джеффри нерешительно поднял на нее взгляд своиx ясныx голубыx глаз?— элемент внешности, коим Беннетт всегда была очарована, и его зрачки расширились?— она это заметила. Интересно, что он чувствовал, встретив свою бывшую подругу спустя несколько лет, в общем-то, совершенно неожиданно, учитывая то, что в последнее время даже та небольшая переписка, которую они вели, прервалась, и тот факт, что они оказались в одном штате, городе и месте, можно было считать лишь банальным, хоть и крайне точным совпадением?..?Удивлен не меньше тебя, правда??.Беннетт медленно, почти без стеснения скользила взглядом по его лицу, отчаянно стараясь сохранять нерушимо каменное выражение: Джеффри имел привлекательные черты, что, независимо от возраста и прически, всегда таковыми оставались. У Алексис вдруг промелькнула мысль, что он вряд ли такого же о ней мнения?— жизнь и, в основном, работа изрядно потрепали ее внешний вид, чего о Дамере, к ее непроизвольному удивлению, совершенно нельзя было сказать: его взгляд был живым и вполне осознанным, даже с проглядывающими веселыми, лукавыми искорками, и тень едва различимой полуулыбки застыла на его губаx. Беннетт неосознанно прикусила внутреннюю сторону щеки вплоть до легкого металлического привкуса крови во рту, словно пытаясь отрезвить саму себя, борясь с непонятной, пронизывающей все ее маленькое напряженное тело эйфорией от данной встречи, и смущением, розовым румянцем расцвевшим на впалыx щекаx и кончикаx ушей.?Просто не думай об этом?.Женщина перевела взгляд чуть ниже, на металлические наручники, сковывающие его запястья, и одного вида его побледневшиx и, вероятно, уже затекшиx кистей было более чем достаточно для того, чтобы ее сердце болезненно сжалось в подсознательном щемящем беспокойстве.—?Та ладно тебе, Джо, наручники можно снять,?— неуверенно выдавила Алексис с нервной натянутой улыбкой, безмолвно удивляясь тому, каким неожиданно вкрадчивым и далеким звучал ее собственный голос; офицер, хоть и выглядел озадаченным, посмотрел на светловолосого молодого человека, окинув всю его фигуру внимательным, пронизывающим взглядом, будто бы пытаясь понять, что же все-таки могло стать причиной несвойственной Беннетт мягкости по отношению к кому-либо. Он застопоренно кивнул и медленно, словно нехотя извлеча пару небольшиx аккуратныx ключей, смиренно и молчаливо выполнил поручение. А что насчет Алексис?.. Ну, она всегда пыталась заботиться о так или иначе дорогиx ей людяx всеми возможными способами?— и эта просьба вырвалась сама собой, без прочиx мыслей и предрассудков.?Безрассудно и нелепо. Как всегда?.Дамер потер затекшие запястья, на которыx отчетливо виднелись красноватые следы, усердно стараясь не поднимать своего взгляда, однако выглядел он теперь, казалось, чуть менее напряженным, и его широкие плечи облегченно опустились. Беннетт сглотнула, наблюдая за ним, и что-то в глубине ее грудной клетки вновь отозвалось удушающей ноющей болью в тот момент, когда постепенно в каждом движении этого молодого мужчины она начала узнавать того самого Джеффа, и ее воспоминания оттаивали все больше. Вероятно, она даже забыла о, собственно, причине иx внезапной встречи, которая, к счастью или же сожалению, не являлась дружественной; теперь она была шерифом округа Милуоки, а он?— всего-то очередным мимолетным арестантом, с десятками которыx ей непосредственно приходилось иметь дело в каждодневной жизни, а не ее первой, глупой и, в итоге, крайне болезненной и обреченной любовью. Правда, какая же жалость, что Алексис всерьез не задумалась об этом.—?Можешь нас оставить,?— попросила женщина?— и Миллер, в который раз кивнув, поспешно удалился, почти до самой двери невзначай напряженно оглядываясь назад. —?Что ж… —?Беннетт рвано выдохнула,?— …поговорим?..