Глава 3: Любовь на дне бутылки (1/1)

На ночь всегда хорошо прет) Вот только муза у меня такая, вечно меняет свое настроение, а я сиди, мучайся, сглаживай ее перебросы из нахально-юморного в печально-романтическое (или что там у нее обычно бывает..)! Зараза она, что сказать. Эх..Странно, но, видимо, этот лабиринт был заколдован: до бредущих Каны и Макао не доносилось ни звука извне, и эта жуткая тишина пугала.Альберона поежилась:— Милое местечко… я даже протрезвела.Макао неодобрительно поджал губы, но промолчал. Ему было, в общем-то, все равно, выиграют они или проиграют, он только жалел, что так быстро согласился сопровождать Кану. Если бы он подумал над этим чуть больше, то обязательно бы послушался свой внутренний голос, а именно то, что он, как-никак, мужик, и может успеть все: и заработать деньги тяжелым трудом, и уделить время сыну, и найти любовь всей жизни, и – так и быть! — по пути спасти человечество. Но вместо этого, он поддался этой синеглазой аферистке, и вынужден исполнять роль влюбленного.Макао вздохнул, сунул руки в карманы штанин, и глянул на вышагивающую впереди Кану.— А тебе не кажется, — лениво протянул он. – Что сорокалетний мужик и молоденькая волшебница смотрятся, как минимум, странно?— Тебе никто больше тридцати не даст, — раздраженно ответила девушка. – К тому же, сомневаюсь, что кто-либо еще в городе не знает, что ты предпочитаешь молодую девчачину.— Девчачину? – скривился маг. – Звучит, будто бы я маньяк какой.?Маньяк и есть!? — зло подумала Кана.

Для нее, Макао был когда-то идеалом. Она разве что не молилась на него, и даже пить бросила, лишь только он намекнул. И странным влюбиться в такого человека, как он, ей не казалось. А чем он плох? Зрелый, умный мужчина, трудолюбивый, заботливый и любящий отец – в таких людях не может быть изъянов! Но идеальный мир, так усердно выстроенный в ее сознании, рухнул, лишь только ее бог нашел себе неверующую смертную.Больно – это слабо сказано. Для Каны это был шок, она не могла понять, как вышло, что ее покровитель покинул ее, лишь только завидев юбку покороче. Или дело не в этом?Невозможно описать, какие мучения обуревали ее в то время, да Кана сделать это и не смогла – уж слишком косноязычной она была. Но даже не обладая чудным слогом, она смогла и так понять – любит лишь она одна, от того и страдает. А мужики, они все козлы, есть лишь одно, что может ответить тебе пьянящей любовью – в нее Кана и окунулась с головой, даря теперь всю себя коварному вину. И все же, не смотря на зачерствевшее сердце, каким-то кусочком его, она все еще надеялась, что ее идол вновь вернется к ней, и вытащит из этой пучины.Надеется и сейчас – вот только признаваться в этом отказывается.— Маньяк ты и есть. Разбиваешь девичьи сердца, и ускользаешь прочь, — как можно равнодушнее произнесла Кана.— Не путай меня с Локи. Скорее, это они мне разбивают сердце, — Макао положил одну руку на грудь, и вздохнул. – Бедное, бедное мое сердце..Кана фыркнула, Макао плутовато улыбнулся ей.— Скажи, Макао, — произнесла волшебница, повернув за угол. – Почему ты развелся со своей женой?Кана, конечно, и не ждала, что он вот так просто ответит ей правду, но сейчас, оставшись с ним наедине на тесной тропе, почти касаясь его руки своею, ей почему-то было жизненно важно получить ответ на свой вопрос. Быть может, от него зависит ее судьба?Макао же медлил, сомневаясь, стоит ли говорить. Но.. с Каной они всегда хорошо ладили, даже не смотря на ее вечно пьяное состояние, и нескончаемый цинизм. Тем более, что эта рана уже давным-давно зажила, не оставив даже шрама – это прошлое ему было гораздо легче отпустить, чем тосковать по времени, когда он был несчастен.— Мы, — наконец произнес Макао. – Не сошлись характерами. Знаешь, она оказалась довольно занудной женщиной, вечно недовольной мной и моей работой.— Да ты и сам зануда, — буркнула Кана, вызвав у мага непроизвольную улыбку на лице.— Ты так думаешь? – засмеялся он. – Ну, в любом случае, если я и женюсь, то только на девушке младше меня. — А при чем тут возраст? – удивилась Альберона.Макао загадочно улыбнулся.— Секрет, — хмыкнул он, и двинулся вперед, оставив Кану стоять в недоумении.?Секрет? Ах ты, хмырь! И что это значит?? Она уже хотела было подколоть Макао на счет его ненормального интереса к девушкам, в два раза младше его самого, но маг опередил ее.— Одно могу сказать точно, — Макао стал внезапно серьезным. Он повернулся к волшебнице лицом, и посмотрел Кане прямо в глаза. – Она точно не должна переносит алкоголь. Пьяницы – конченые люди.Странно, но, кажется, в лабиринте стало намного темнее – или это у Каны потемнело в глазах? У нее внутри что-то оборвалось, провалилось вниз, оставив на своем месте кровоточащую рану.Макао осуждал ее – не словесно, одним лишь взглядом, но в ушах еще эхом отдавался его холодный голос. А он буравил ее презрением, через ее широко распахнутые глаза, плевалэтим презрением прямо в душу.Она просто не могла найти себе укрытие от этого взгляда, и даже просто отвести глаз была не в силах. Она настолько виновата? Она настолько ужасна, что он… ненавидит ее?Сейчас, Кана была омерзительна самой себе, противна, осознавая, что та девушка, что проводит вечера в обнимку с бочкой пива – она сама. Он вправе осуждать ее – но почему сейчас это так больно? И обидно.. обидно то, что он сам же бросил ее тогда!Кана поджала губы, нахмурилась, найдя в себе силы ответить тем же прямым и твердым взглядом, что и он.— И что это значит? – как можно громче и увереннее произнесла она, но голос все же дрогнул.— Да ничего не значит, — покачал головой Макао, внезапно растеряв весь свой гнев. – Тебе пора и самой понять, на что ты убиваешь время.Девушка вспыхнула. Сейчас, обида вернулась к ней с еще большей силой, на этот раз прихватив с собой еще и злобу. Она сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев, а сама вся дрожала от переполняемых ее чувств – но стойко держала взгляд.— Да ты.. ты… да ты сам в этом виноват!Она бросается вперед, и Макао сам отступает, думая, что за этим последует пощечина. Но Альберона просто проскользнула мимо, дальше по тропе, и скрылась за очередным поворотом.Макао тяжело вздохнул.Ну, и чего он добивался этим? Попытаться задеть гордость – не самая удачная тактика против Альбероны, скорее напротив. Наверное, ударь она его, сейчас бы он не чувствовал себя так паршиво. Он зря это сказал – но удержаться не мог, слова сами вырвались. Но в одном она права: он слишком волнуется о ней. Нельзя, чтобы Кана слишком сильно полагалась на него, нельзя каждый раз вытягивать ее из этого болота – она должна сама с этим справиться, иначе навсегда будет зависеть от него. Если уже не зависима…Но иначе Макао поступить не мог.Он тяжело выдохнул, и неспешно отправился следом за Каной. Вряд ли она захочет его видеть, может, даже откажется от этого глупого марафона, но пока они еще внутри лабиринта, лучше держаться вместе. Не зря же Эрза предупредила их о каких-то монстрах внутри (Титания, мать ее!), да и найти монетку будет гораздо легче вдвоем. Поразмышляв немного, Макао пришел к выводу, что это вполне весомые аргументы, чтобы примириться с девушкой – хотя в том, что его простят не сразу, а может, еще и мстить будут годик-другой, он не сомневался. Ну и пусть, главное, чтобы этот инцидент забылся бы поскорее. Чувствовать себя виноватым Макао не любил.Бредя по темной тропинке, онмало что видел перед собой, и даже засомневался, уж не разошлись ли они с Каной каким-нибудь загадочным способом на разные стороны лабиринта, но в последующий момент подскочил на месте – в десятке метров впереди раздался вопль. Макао со всех ног бросился на крик.

Монстр? Кусты-убийцы? Антипохмелин?!Впереди показался четкий силуэт трепыхающейся на земле Каны, чавкающие звуки, и крепкий, как виски, мат.— Нет! Тормози! – заверещала Альберона. Легко ей говорить, но Макао-то уже разогнался! – СТОЯТЬ, МАТЬ ТВОЮ!!!Конвальт вкопался в землю, балансируя на самом краю, и пытаясь не свалиться в растопыренные руки Каны. Он успел ухватиться за ветку, и теперь с удивлением рассматривал развалившуюся в грязи девушку. Поза у нее, как всегда, была одна из самых неприличных.— И это все? Кучка грязи?Ему показалось, что он слышал, как скрипнули чьи-то зубы.— Это не просто грязь, — процедила Кана. – Я не могу использовать магию. Похоже, она блокирует ее или еще что.— Да ты, похоже, влипла, — хмыкнул Макао.— Самое ужасное то, что меня затягивает…До Макао не сразу дошел смысл сказанного, а когда дошел, он тут же потянулся к Альбероне, ухватив ее за руки, и что есть силы дернув на себя. Кана верещала и сопротивлялась всеми четырьмя; на Макао пахнуло таким крепким перегаром, что он разжал пальцы, обрушив на себя поток очередных ругательств. А еще он с ужасом понял, что от Каны на поверхности остались только тело по грудь и пара каблуков. ?Это ж как надо было раскорячиться,? — вопреки опасной ситуации ,восхитился он. – ?Чтобы вот так торчать??— Черт бы тебя побрал, Макао! Ты чего наделал?!Конвальт метался по краю, лихорадочно соображая, чем же помочь Альбероне – та же извергала потоки мата, то вдруг внезапно голосила во все горло, то вдруг затягивала какую-то совершенно жуткую мелодию, при этом ужасно фальшивя, и не обращая внимания на перепуганного волшебника. В голову по поводу спасения утопающей ничего не лезло – магия Макао здесь была бесполезна. ?А может, превратиться? В какого-нибудь жирафа или может буйвола… А-а-а, это все не то!? — он схватился за голову, ища вокруг себя хоть что-либо подходящее. Но на глаза ему попадались одни лишь бутылки, тускло блестевшие под луной.Секундочку. Бутылки?!Макао подхватил опустошенную емкость и поднес к носу – алкоголь! Да еще и запах-то какой противный!— Ты что, наклюкалась уже?! – провизжал он, поворачиваясь к поющей Альбероне.Та заткнулась, недружелюбно уставившись на него.— А ты вообще молчи, презренный! Я все еще злюсь на тебя…— Вместо того, чтобы прислушаться ко мне, ты решила напиться! – выл от бессилия Макао. – Похоже, тебя не очень задели мои слова, раз ты так быстро очухалась! Где ты вообще это взяла?!— Бутылка никогда не скажет, что она тебя ненавидит! – гнула свое Кана.— А я такого и не говорил! Ох, да о чем мы спорим?! Тебя уже не видно совсем! Помочь, как помочь…Тут в глаза ему бросилась ветка, за которую он ухватился, чтобы притормозить. Недолго думая, он бросился к ней, попутно зажигая свой фиолетовый огонь – такие толстые ветки голыми руками не обрубишь.— ..и молода-а-я не узна-а-ет, какой у парня был конец.. Вот черт, и кто такую пошлую песню придумал? Тебе не кажется, Макао, что тут есть какой-то пошлый скрытый смысл?— Не могла бы ты помолчать, хоть минутку? – пропыхтел Макао.— Да, конечно… Чего уж там, разве я имею право что-либо.. АЙ!Одним мощным рывком, Макао вырвал ветку, развернулся к Кане, ожидая увидеть самое страшное. Над поверхностью торчала одна только голова волшебницы; глаза ее расширились от удивления.— Макао, — пролепетала она. – Кажется, я что-то нащупала…— Давай, хватайся! Можешь вытащить руку?Альберона начала возиться, все быстрее погружаясь в грязь. Причем, не смотря на торчащую на поверхности руку, она явно не спешила заняться своим спасением.— Живее, Кана!— Погодь.. кажется, я поняла чего это такое..— Хватайся!Девушка цапнула край ветки мертвой хваткой, и Макао со всей силы дернул на себя. К его удивлению, получилось это намного легче, чем казалось: с громким ?чпок!? Кана выскочила из лужи, плюхнувшись на повалившегося на спину Макао. Теперь он весь был покрыт грязью, вязкой и вонючей, а вот Альберона просто светилась от счастья.— Смотри! – она сунула ему под нос свою находку. – Бутылочка!Конвальт вспыхнул.— И ты из-за этого сидела там, как кисейная барышня (?При чем тут кисель?? — удивилась Альберона)?! А о том, что ты могла утонуть, не успей я раньше, ты не подумала?!Кана покосилась на злого и грязного напарника.— Ну, знаешь! Не часто находишь такую удачу на дне трясины…Макао замер. До Каны, кажется, тоже дошел смысл сказанных слов. Оба они, как по команде, потянулись к бутылке, дрожащими руками стряхнув с нее всю грязь, и выдохнули разом – то ли от восхищения, то ли от удивления.На дне емкости, слегка покачиваясь в рубиновой жидкости, тускло блестела золотая монетка.— Нашли, — пролепетала Кана.— Нашли…Макао и сам не мог поверить в такую удачу. И такую глупость!Это Эрза додумалась до такого?! То есть, не угоди пьяная Кана в эту лужу, хрен бы они вышли из лабиринта?! Чертов марафон! Не зря Титания так кровожадно улыбалась, махая им вслед…Альберона отточенным четким движением откупорила бутыль, и поднесла ко рту.— Эй, куда! – волшебник попытался выхватить бутылку из ее рук. Но куда там! Даже в нетрезвом состоянии, Кана проявляла чудеса ловкости и упорства ради любимой выпивки.— Что? Нам же нужно достать эту монету.— Но не нужно пить, — отрезал Макао, выдирая ?драгоценность? из когтей Альбероны. – Ты и так… хороша.Кана выглядела сейчас так, будто у нее отобрали ее дитя – у нее даже губа задрожала, когда живительная (только для нее, для других – убойная) влага пролилась на сухую землю. Но сопротивляться не стала.— Вот так, — довольно произнес Макао, наклоняя бутылку, чтобы вытряхнуть через узкое горлышко золотую монетку. Но в следующую же секунду заорал, когда бутылка вновь наполнилась коньяком, извергая содержимое ему на руки.Кана радостно захохотала.— Я знаю что это! Бутылка-непроливайка!— Что за глупое название? – прошипел Макао, отряхивая замоченный плащ.— Специально заколдованная бутылка. Жидкость из нее будет возвращаться обратно, только если она не выпита. Очень удобна для тех, кто забывает хорошенько закрутить крышечку.Макао продолжал злобно фыркать, а Альберона тихо радовалась, воспользовавшись его замешательством, и выхватив вновь наполненную бутыль из рук.— Эй-эй! Раз нужно пить, то это буду я!Кана замерла, держа горлышко всего в миллиметре от рта.— Да ты ж свалишься после первого глотка. Я тебя не потащу, — хмыкнула она.— Это будет явно перебор для тебя. Не хочу появляться на финише с пьянющей девицей.Волшебница опустила бутылку, хмуро глядя на Макао.— Знаешь, — тихо проговорила она. – Когда ты тогда заявил мне, что я должна меньше пить, я думала, что мне это и впрямь нужно. И что.. у меня всегда будет поддержка. Страховка, чтобы не сорваться.Макао чуть нахмурил брови, не ожидав такой резкой перемены со стороны Каны. Сейчас он чувствовал себя вновь так же, как чувствовал всегда, перед тем как полностью перевернуть свою жизнь: так, как когда расходился с женой, так, как когда решил во что бы то ни стало показать своему сыну, что он действительно герой. И всегда было очень тяжело сделать выбор, решить, что сделать или сказать, чтобы потом не жалеть ни о чем.Чтобы не сделать больно другим.Так где же он ошибся? Что сделал не так, что теперь Кана сидит перед ним.. Ох, да она и не похожа на ту Кану! На ту Кану, которая вечно жалуется на парней, на ту Кану, которая цепляет и подкалывает всех и вся, на ту Кану, которая обладает огромной силой воли, бросив пить, лишь только он попросил…Бросила… из-за него?..И тут Макао озарило. Нет, чушь – Альберона никогда не проявляла к нему чувств теплее, чем к остальным членам гильдии. Но так некстати он вспомнил, как когда-то увлекся девушкой, а по возвращению в гильдию вновь обнаружил Кану в обнимку с бочкой. Получается, что все таки виноват он? Как он не заметил, что Кана нуждалась в нем куда больше, чем делала вид?Макао молча буравил взглядом землю. Опять она заставила его чувствовать себя виноватым! Он и слова не сказал, когда Кана сделала первый глоток из бутылки, и не поднимал глаз, пока в ней ничего не осталось.— О-о-о! – раскрасневшаяся волшебница с наслаждением прикрыла глаза, вдохнув полной грудью прохладный вечерний воздух. – Вот это коньяк! М-м-м, вот молодец, Эрза, не поскупилась на хорошую вещь.В ладони она сжимала монетку; как и ожидалось, идти девушка дальше не могла.— Ладно, — вздохнул Макао, поднимаясь на ноги. – Цепляйся давай.— Я и сама дойду! – возмутилась девушка. Но, после пары попыток встать, быстро сдалась. – Ладно, пожалуй, от небольшой помощи я не откажусь…— Уф.. не знал, что ты такая тяжелая!— Цыц, идиот, — заплетающимся языком гаркнула Кана. – Мог бы и спасибо сказать! Эх, и зачем я тебя взяла с собой? Получается, всю работу делаю я..Макао хмыкнул, таща на спине полуживую, но очень довольную Альберону.— Знаешь, я даже отсюда чую. Ты вся пропахла коньяком, даже волосы, — он сдул нависшую ему на лоб, волнистую прядку.— Ну, простите! – нагловато вторила ему Кана. – Я и забыла, какие мы тут нежные!Макао повертел в руках монетку. На одной из сторон был выгравирован текст.— Надпись.— А? – Кана чуть наклонилась вперед, и чуть не сбила волшебника с ног запахом перегара. – И что там?— Не вижу, у меня даже глаза слезятся от твоего аромата, — хватая ртом воздух, ответил Конвальт – Альберона обиженно откинулась обратно. Он с трудом вытер слезы, и уставился на монету. – ?Любовь?, — прочел он.— И все?!Макао повертел монету на наличие на ней еще каких-нибудь символов или надписей.— Все. Только ?любовь?.— Любовь на дне бутылке, — фыркнула ему в ухо Кана, и он еле сдержался, чтоб не хихикнуть от щекотки. – Если бы так было в жизни, то у меня уже столько этой любви накопилось бы…— Глупость, конечно, но сомневаюсь, что в этом есть какой-то смысл. Ты же знаешь, у Эрзы плоховато с фантазией, когда дело касается отношений.— А то ты много знаешь! – пьяненько захихикала Альберона, свесив руки ему на плечи и уткнувшись носом в шею. – Мака-а-а-о, — жалобно протянула она. – Долго еще идти? Что-то я совсем устала…— Можешь подремать, пока идем – точнее, я иду. В конце концов, не хочу возвращаться с пьяной девушкой, люди могут не на то подумать.— И черт с ними, — почти засыпая, ответила Кана. – Смотри, не потеряй монетку! Без нее не выйдем, не забывай.. крепче держи свою ?любовь?…Макао улыбнулся, глядя на звездное небо.— Держу, — и сильнее прижал спящую на его спине Кану.*******************— Так… и как так получилось, что мы пришли третьими?!