8. Ах, эта свадьба! (1/1)

Человек – существо неприхотливое. Ещё три дня назадмой «юный господин» бился в истерике от пережитого шока, обнимал сестру и выглядел, мягко говоря, больным на голову, а сейчас – персик, а не парень! Бодр, весел, только что не приплясывает. Не понимаю. Хотел спросить, но ничего толком не узнал: Рошан старательно придумывал более «адекватную», по его словам, версию событий для отца. Ну что же, раз ему так хочется, то мешать не буду.Я вообще неприхотливый. Хоть и не человек.Пожалуй, стоит всё же кратко рассказать о том, что произошло во дворце. Очень-очень кратко, ибо воспоминания эти – не самые лучшие в моей жизни. Наверное, ужаснее были лишь нападения кочевников на одного из моих предыдущих хозяев. Тогда кровь лилась рекой, духи развоплощались, а мне приходилось выворачиваться наизнанку (иногда и в прямом смысле), чтобы хоть как-то выжить в том аду. Сейчас же было немногим проще хотя бы потому, что бесов было много, я был жестоко разочарован в женщинах, которые оказались недотрогами, а сверху на меня, между прочим, всякий мусор сыпался. Так что после спасения Рошана с сестрой из дворца я с чистой совестью спрятался в лампе, не желая вести беседы с нахалами, которые просто сказали «спасибо». Мог бы и чем-то посущественнее отблагодарить, всё-таки я не абы кто, а Хейсам аль Хашим, великий и могущественный джинн!Меня уважать надо. Или хотя бы не игнорировать.Как я и говорил выше, прошло уже три дня. Парень уже не психовал, а вёл себя вполне достойно. Улыбался родителям и сёстрам, правда, на меня эти лучи любви почему-то не распространялись. Странно. Не вижу причин для подобного отношения. А раз не вижу, то стоит узнать, ибо демонам не свойственно терпение и смиренное ожидание счастливого мига, когда юный господин, который не знает, чего ему нужно, подойдёт и расскажет. Сам спрошу. Мне не сложно.Три дня – это много или мало? Кто знает. Рошан не имел желания узнавать, поэтому старался изо всех сил вернуть свой уютный семейный мирок в то состояние, каким оно было до появления Саддама. То есть больше покоя, счастья и довольства, текущего по венам вместо крови. Сладких фруктов, мягких подушек, невнимательных торговцев и вполне достаточно лишь одного джинна из лампы. Два – уже перебор.Хейсам сначала не желал вписываться в быт семьи Шамси. После происшествия во дворце он обиделся, точно дева на рукоблудие мужа, и скрылся в лампе. Не отзывался, не показывался даже на обед. Естественно, у сестёр и отца возникли закономерные вопросы: где достопочтенный муж, так храбро защищавший честь Абаль? Где Ястреб быстрокрылый, что приворожил всех местных барышень в радиусе километра? Где он, где?Что отвечать на то вору? В лампе он. Будет нескоро. Депрессия у джинна, уж простите.Рошан отмалчивался, уклоняясь от объяснений. Уютный быт и тёплые семейные узы важнее, чем что бы то ни было. Иногда даже важнее своенравного волшебного существа, что перевернуло жизнь юноши с ног на голову раз и навсегда.Однаконичто не длится вечно, и в один прекрасный миг Хейсам показался из лампы. Вид у джинна был серьёзный, немного обиженный, но полный осознания собственного величия. Рошан не стал его разубеждать: бесполезно. Просто указал на тот самый диван, усыпанный подушками, и сел следом, ожидая, не начнёт ли Хашим разговор первым. А джинн, подозрительно посмотрев на хозяина лампы, перетёк в свою человеческую форму, расположился на диване, утонув в податливой мягкости подушек и атласных тканей. Ему нравилось производить томное, откровенно недвусмысленное впечатление, несмотря на все вопросы, что кружились в темноволосой голове, как пчёлы вокруг улья с мёдом. И видеть непривычное смущение на лице человека тоже нравилось. Возникает вопрос: почему? Что такого произошло за тот неполный день во дворце, пока джинн не видел своего господина? Одни вопросы.Сын Шамси видит интерес на лице Хейсама. Джинн сменил гнев на милость, не дуется, хоть немного обижен. Смотрит вызывающе из-под густых ресниц, улыбается краешком губ, ожидает. И почему-то Рошану вновь приходит на ум тот сон, невероятно красочно вспыхивает маленьким взрывом в сознании, заставляя щёки запылать, точно маков цвет, а руки судорожно вцепиться в ткань штанов. Для мужа хуже наказания и не придумаешь. Ибо он – оплот семьи, должен быть чист душой, и телом, не иметь помыслов неугодных Аллаху и не пытаться думать о том, чего мать-природа не предусматривала. С чего вообще мужчине думать об джинне с точки зрения…Скажем, не совсем вписывающейся в устоявшееся мировоззрение? Магия, дурман, не иначе. Шайтан попутал.Вместе со смятением в душу Рошана пришёл гнев – волна ярости, подхватившая неокрепший разум, завертевшая его в круговерти эмоций. Он не забыл, что желал отомстить нахальному джинну за то, что тот настолько сильно заинтересовал его. Знакомы они, дай Аллах, две недели, если не меньше, а голова уже кругом. Столько событий, столько ощущений. Как тут не поддаться внезапно нахлынувшему стремлению восстановить справедливость?Пусть оно выразится в банальной попытке украсить глаз Хейсама красивым фингалом.Драки никогда не были сильной стороной юного вора. Телосложение не такого толка, чтобы мышцы видны были, или же силушка богатырская била ключом. Ловкий и гибкий? Несомненно. Но даже в детстве в шуточных поединках с другими мальчишками Рошан неизменно проигрывал, уступая более массивным и широкоплечим соперникам. Что уж там говорить про могущественного джинна, который не только магией владеет в совершенстве, но и тело его куда более подходит для битв. Естественно, Хашим не собирался добавлять своему лицу шарма и лишних отметин: легко уклонившись от удара, он поймал руку юноши. Сильные пальцы, необычайно тонкие с немного выступающими голубыми венами, словно река в сезон дождей распалась на множество небольших ручейков, взяли в плен запястье вора, не давая возможности вырваться. Парень скривился от боли, но просить пощады не стал. Лишь гордо, с вызовом, взглянул в жёлтые глаза джинна, показывая всю серьёзность свои намерений. Ястреб усмехнулся. Человек был не только источником проблем, но и весьма забавным существом. - И что это было, позволь спросить? – иронично изогнув бровь, спросил джинн. Ему было весело, только и всего. Обида прошла, практически. На людей невозможно злиться долго. - Я хотел тебя ударить, - честно ответил Рошан. - Чем я провинился, о, доблестный муж, не умеющий смирять демонов своей души? – Хейчас откровенно развлекался, позволяя себе отпускать завуалированные, но едкие шуточки в адрес господина.- Тем, что из-за тебя вся моя жизнь полетела мулу под хвост, - вяло огрызнулся парень, чувствуя, как гнев утихает, опадает ровной волной обратно в глубины сознания, оставляя после себя лёгкий флер остаточного раздражения. Не более того. В самом деле, неужели джинн виноват в том, что подсознание Рошана выдаёт ему столь экзотические сны? – И ещё: если бы не ты, - недовольно нахмурился юноша. – Абаль бы не влюбилась в султана! - Даже так? – от неожиданного известия джинн отпустил руку вора. Парень откатился от Хашима, развалился на мягких подушках, баюкая пострадавшую конечность. Хейсам некоторое время молчал, затем снова расслабленно уткнулся носом в гладкий шёлк дивана. По комнате плыл ненавязчивый аромат кедра и лимона, терпкий и свежий одновременно, дразня разум новыми мыслями, а тело – новыми свершениями. По крайней мере, желание подняться и открыть окно возникало в голове Рошана. Но лень своими мягкими лапками отталкивала крамольную мысль далеко-далеко, не давая хозяину тела сделать ни шага. – Я почему-то не ожидал такого конца. - Конечно, ты же только о девушках и думаешь! – насмешка юноши была менее искусной, но от этого насмешкой быть не перестала. Джинн ухватил одну из подушек за уголок и швырнул в обидчика.- Они есть прекрасные цветы сего бренного мира, что украшают его и не дают зачахнуть нам, путникам, освежая и ублажая наш взор прелестями и достоинствами! – заявил он с гордостью, будто наличие всяческих прелестей и иже с ними у дев луноликих – исключительно его, Хейсама, заслуга.- А тебе бы лишь достоинства щупать, - хмыкнул Рошан. О том, что щупал джинн не только дев, но и его самого, пришлось временно забыть. Уж слишком сладки и постыдны те воспоминания, чтобы говорить о них вслух. – Всех дев перепортил? Через девять месяцев ждать в гареме султана прибавления? - Смотри, чтобы сестра твоя не ожидала вдруг двойню, - не остался в долгу Хашим. – Кто знает, вдруг султану плевать на честь девицы? Подушка полетела обратно. - Вот дурень! Будешь лично её покои охранять, могучий джинн! Посмотрим, надолго ли тебя хватит! Спор завязался нешуточный. Сперва несчастная подушка служила главным аргументов правоты обеих сторон, затем страсти улеглись, утихли, как море после шторма и беседа приняла мирный настрой. Обсуждались вопросы важные, бесспорно: как именно и где сыграть свадьбу, если уж этой радости не миновать; что дарить и кто станет дядей, если дети всё-таки появятся; и главное – пускать ли нового родича султана в гарем, или всё же не стоит? Пришли к выводу, что не стоит забивать голову ерундой, а лучше открыть окно, чтобы благовония выветрились и нормально отдохнуть. В итоге за глубокомысленными речами и игрой в шахматы застал отец и сёстры Рошана и Хейсама. Умилившись столь дивной картине, они присоединились к разговору. Подготовка к будущей свадьбе набирала обороты.***Наверное, стоит упомянуть, что единственными, кто абсолютно не тревожился ни по какому поводу, были Абаль и Джохар. Султан без сожалений приказал «предательницу устранить», и ни у кого не возникло порыва узнать, что же стало с Майсой, бывшей первой женой правителя дивного края.После этого Гаффар предложил строптивой Дикой Розе статус не только первой жены, но и советницы, что было неслыханным делом, ибо по местным обычаям женщина – это красивое, но бесполезное приложение кмужчине. Султан опроверг сию глупость, даровав красавице множество привилегий, которые она, к радости будущего супруга, использовала совсем не так, как ожидалось. Абаль посадила за решётку Саддама, наконец пойманного на торговле людьми и контрабанде, деньги, подаренные перед свадьбой, пошли на починку дворца. И вообще девушка оказалась крайне предприимчивой и не гнушалась работы, причём самой тяжёлой. Это делало ей честь в глазах Джохара, который уже точно не сомневался в том, что сделал правильный выбор. Одна беда: дворец за три дня не отстроишь, а праздновать самому султану где-то в ином месте не пристало. Посему Гаффар глубоко задумался, Абаль пыталась найти выход из положения, а Рошан метался меж двух огней – попросить Хейсама отстроить дворец ночью или не нужно лишнего риска.Всё решилось само собой, ибо какой уважающий себя ценитель прекрасного, сиречь девушек, останется в стороне, когда несравненная дева с нравом кошки и грацией пантеры страдает, изящно хмуря тонкие брови? Конечно, Абаль ни слухом, ни духом была о мыслях Ястреба, и перед ним ни в коем разе не пресмыкалась. Она до сих пор считала его обычным человеком, не узнав в «лже» султане их гостя и сожителя.А джинн только и рад был сотворить маленькое чудо. Рошану оставалось в непонятном ему самому негодовании сидеть дома, и в час ночи смотреть в окно, зная, что возле остатков дворца сейчас веет невыносимый, но при этом такой харизматичный дух. От подобных мыслей у парня вновь начиналась борьба с внутренним голосом на тему: «что такое я думаю, Шайтан меня подери!», и вор, надувшись, как мышь на крупу, ложился спать. Наутро же вся медина ахнула в восхищении, узрев на месте руин тот самый дворец, только немного изменённый: безвкусица исчезла из отделки, сменившись утончённой роскошью. Фонтан остался на месте, парк ожил, восстал из пепла, однако павлинов теперь не наблюдалось.Что радовало жителей безмерно.Мысли, разумные вполне, о том, кто смог за ночь отстроить дворец, посещала головы людей, заполняла их разум, но вскоре весть о свадьбе, которая назначалась столь скоро – буквально через день после «чуда», окончательно избавила всех от сомнений. Вестимо, раз Аллах ниспослал такую удачу, то султан – хороший человек! И люди готовились к празднику, ведь не часто можно увидеть свадьбу правителя этого края и простой девушки, покорившей его сердце.

Легко и плавно льётся музыка, подобная сладкому мёду, окутывает пары, весело разговаривающие певучими голосами, задевает изящные украшения в женских головах и струится в бокалы с игристым вином, наполненные до краёв. Веселье, радость и искренняя благодать опустились на дворец Джохара Гаффара, дав гостям и «молодожёнам» тысячи восхитительным минут. Бегает шут, кривляясь, и вызывая лишь раздражение вперемешку с редкими смешками. Праздник в медине! Множество потоков людей плыли по залам и аллеям, коридорам, изредка оседая в комнатах дворца. Кто-то вкушал неземной прелести яства, кто-то увлечённо беседовал с учёными мужами, кто-то предавался сладострастью в укромных уголках, скрытых от любопытных глаз…Рошан улыбался гостям, пил вино и несколько раз танцевал с девами, чтобы не портить праздник обожаемой сестре и не спугнуть веселье кислым выражением лица. Право слово, неизвестно, что желать ещё на его месте! Любой юноша был бы счастлив, окажись сейчас во дворце, но вор кривил губы в натянутой вежливости и наигранном довольстве, чувствуя странную опустошённость в груди. Ему становилось тошно от лиц дев прекрасных, и не потому, что они были неискренни, или естество взбунтовалось. Причина иная, совсем иная…Я смотрел на господина с потолка, пребывая в обличие паука, и думал, что люди – воистину странные создания. Они гораздо сильнее связаны устоями и обычаями, нежели мы, духи. Прямо подо мной разыгрывалась настоящая трагедия в двух, нет, трёх лицах, одним из которых был юный вор. Гнев и отчаяние отпечатались на молодом лице, и мне казалось, что никогда раньше столь сильных чувств никто из хозяев не испытывал. Так, бездушные подделки. Тут – другое. - Рошан, ты же понимаешь, что раз Абаль стала моей женой, благовоспитанному мужу не престало ходить без спутницы жизни, верно? - О, великий шах, это огромная честь для меня, но вынужден отказаться от неё. - Почему же? – воистину у Джохара необъятное терпение! Какой-то он неправильный халиф. - Я не готов пока назвать деву своей вафа, - скромно ответствовал Рошан, потупив взор. Пай-мальчик, пронзи меня мечом Аллах! Но кулаки сжаты и губы кусает. Волнуется. - Ничего, стерпится, слюбится, - попытался поддержать сына Шамси, неуклюже хлопая отрока по плечу. – Дева не против, и ты не отказывайся. Неужели не рад? Не всё тебе по беспутницам бегать!А сам на меня пенял, ха. Но с другой стороны жалко парня. Его как породистого мула, породнившегося с ещё более породистым мулом, продают на рынке скота. Мерзко. - Да, я понимаю, но… - Это указ султана, - мягко напомнил Гаффар, и влажные лошадиные глаза его блеснули угрозой. Все, кончилось терпение, беру свои слова назад. – Фанлима замечательная дева, кроткая и непорочная. Желаю счастья, а сейчас иди, готовься! На нашей свадьбе быть ты обязан! - Знаю, - сказал Рошан и, развернувшись, покинул залу, где происходил разговор. Состоялся он утром, накануне свадьбы. Замечательный подарок, как находите? …Устав от суеты праздника, юноша вышел на балкон. Звёзды явили свой лик на холсте неба, сияли ярко и умиротворённо, Луна горела необычайно сильно, заливая своим светом весь балкон и делая тени резче, а людей ослепляла. Рошан прикрыл глаза рукой, горько усмехнулся. Внизу по лужайке тоже гуляли парочки, их смех резал душу юноши не хуже, чем добротно закалённая сталь. Хорошо, что он не стал мозолить глаза Абаль. Не хочется огорчать сестру.- Не к лицу тебе грустить, - рядом возникает Хейсам, облачённый в расшитый узорами кафтан и штаны из шёлка, вздувающиеся воланами к голени. В ухе джинна болтается серьга – подарок султана. Рошан поймал глазами блик луны, дрожащий в западне драгоценного метала, и, не отрываясь, смотрел на него, не роняя в воздух ни слова. – Я уверен, тебя ждёт замечательная жизнь.- Не об этом я мечтал, - фыркает вор. – Я хотел быть пиратом. Или путешествовать с караванами, отражая набеги кочевников.- Правда? – интерес в жёлтых глазах разгорелся не на шутку. Мужчина запрыгивает на перила балкона, лихо балансирует, не опасаясь высоты – третий этаж как - никак. – Знавал я одного пирата. Синбадом звали. Отважный был тип, но погиб глупо – в пасти гигантского спрута. Рошан моментально вскинулся: слова джинна заставили его позабыть горести. Как всякому юнцу, не видавшему мира, рассказы про приключения не давали ему покоя.- Такие действительно бывают? – спросил он, буквально раскрыв рот от восторга. Хашим расхохотался, видя энтузиазм своего собеседника. Но юношу это ничуть не смутило. – Я думал, они только в мифах и легендах… - А я тогда кто? – хмыкает Хейсам, сверкая глазами. – Миф? - Нет, – улыбка. – Ты – живое чудо.Волшебное существо польщено кивает. - Спасибо на добром слове! – а потом приближается интимно близко, шепчет коварно и томно на ухо: - Хочешь, расскажу тебе истории дивные, которых ты никогда не услышишь? И покажу! – безумный блеск в глазах. - Хочу, - выдыхает куда-то в шею джинна Рошан, и тоже заливается хохотом, потому что джинн преображается во что-то невесомое, но огромное и пернатое и, пока никто из гостей не видел ничего, уносит парня прочь от дворца.Сказки в исполнении джинна понравились Рошану куда больше, нежели кривляния придворного шута.