Глава первая, в которой Мальтиз чудом спасается от смерти (1/1)

Мальтиз прислонилась спиной к стене, вытянула ноги и закрыла глаза. Где-то в углу капала вода, эти мерные звуки убаюкивали. Двое тюремщиков тихо переговаривались, но вслушиваться в их разговор было слишком лениво, да и вряд ли они обсуждали ее. Из улицы, из-за маленького зарешеченного окошка доносился шум марширующих солдат: не меньше взвода, определила на слух Мальтиз.?Ну что ж, по крайней мере, мне теперь не нужно будет ходить на строевую подготовку?, – подумала она и улыбнулась такой мысли.К сожалению, на этом оптимизм закончился, уступив суровому, как бьющий по ребрам сапог капитана, реализму. Мальтиз открыла глаза и принялась разглядывать трещины на потолке.?Я Мальтиз, мне двадцать лет, и завтра меня повесят?.Она повторила это про себя еще несколько раз, чтобы прочувствовать весь ужас своего положения, но это никак не удавалось. Мальтиз даже подумалось на секунду, что если бы она заранее знала свою судьбу, она все равно сделала бы то, что сделала, но стоило ей дойти до этой простой мысли, как страх наконец-то захватил ее, затопил, и Мальтиз пришлось закусить губу, чтобы не заорать.?Я не хочу умирать!??А с другой стороны, какой у меня был выбор??По трещине на потолке полз черный жирный паук. Мальтиз снова закрыла глаза, успокаиваясь, и прислушалась к мерному звуку шагов снаружи. Раз-два, раз-два…У нее действительно не было выбора. Когда начался бой, отступать было уже поздно, а до того… что лучше – спровоцировать драку и выйти из нее победителем или оказаться увезенной в загородный особняк компанией подвыпивших сынков богачей со вполне определенными целями?И самое страшное, что все действительно могло обойтись. Она, Мальтиз, была одним из самых многообещающих солдат своего взвода, ей прочили звание сержанта в ближайшее время, а свидетелей, видевших, как пьяная компания в баре щупала ее за задницу, хватало. Но, на ее беду, один из убитых ею оказался армейским капитаном, сыном командующего второго полка – и Мальтиз очень быстро поняла, почему такому, как он, можно приставать к девушкам в баре и силой тащить их для приятного продолжения вечера, а такой, как она, следует только молчать и послушно подмахивать. Мальтиз поняла это, но было уже поздно – теперь ее, вместо счастливого будущего, ждала только веревка на шее.Мальтиз стало ужасно себя жалко, и она, взобравшись с ногами на койку, обняла колени и шмыгнула носом. Еще не хватало реветь начать. Она не ревела, когда девки из старшего взвода били ее впятером, и сейчас не собиралась. Но слезы щипали глаза, а сердце билось, казалось, где-то в горле, и никак не удавалось унять его, заставить успокоиться и смириться с той несправедливостью, что вечно творилась в ее куцей жизни.На улице маршировали солдаты. Мальтиз принялась считать шаги. Раз-два, раз-два-три-четыре…На числе ?двадцать два? тяжелая дверь в ее камеру с трудом открылась, жутко скрежеща металлом по камню. Мальтиз повернула голову как раз вовремя, чтобы заметить – тюремщик, тот, что сидел в коридоре и разносил узникам еду и воду, вытянулся возле двери в струнку, почтительно пропуская в нее кого-то еще. Мальтиз вспомнила, как ее саму швырнули сюда, как мешок с картошкой, и поняла – пришел кто-то очень важный. Неужели лишившийся сына командующий явился лично посмотреть на соплюху, перерезавшую ему глотку?Но, увидев того, кто на самом деле почтил ее присутствием, Мальтиз изо всех сил ущипнула себя за запястье. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Не в ее реальности, скорее, она готова была поверить, что уже дергается на виселице, переживая последние галлюцинации угасающего мозга, чем в то, что он лично явился, чтобы о чем-то поговорить с ней.В армии не было никого, кто не знал бы Рыцарей Голубого Неба в лицо. Личная гвардия короля, трое непревзойденных бойцов, в мирное время охраняющих Его Величество, а в военное – становящихся главнокомандующими и приносящих Симфонии самые выдающиеся победы. В армии не было никого, все: от офицеров и до последнего гнобимого дедовщиной неудачника – надеялись, что рано или поздно смогут пройти страшные испытания, стать Рыцарями, потому что Рыцари брали только самых лучших. И оказаться среди них значило навсегда покрыть свое имя славой. Мечтала об этом и Мальтиз, но ей, как и многим рядовым, удавалось посмотреть на великую троицу лишь издалека, во время особенно масштабных учений или устраиваемых в столице парадов. И вот сейчас лидер Рыцарей Альпин Спаниэль уселся на колченогую табуретку, стоящую напротив ее лежанки, и, чуть прищурившись, рассматривал ее, не обращая никакого внимания на подметающий грязный пол небесно-голубой плащ.Мальтиз попыталась заглянуть в его глаза, но тут же, испугавшись неизвестно чего, потупилась, принялась рассматривать сэра Спаниэля украдкой. ?Если вдруг случится чудо, и я не помру, девки из взвода просто с ума сойдут, узнав, что я видела его так близко!? Помимо общих для всех солдат мечтаний о присоединении к Рыцарям, девушки, которых в армии было не меньше трети, втайне лелеяли настоящие романтические влюбленности в них. Самым частым героем таких грез становился именно Альпин Спаниэль, и теперь Мальтиз поняла, почему.Он был высок и широкоплеч, его было легко представить в тяжелой броне и с боевым топором в руках, но лицо при этом имел утонченное и очень красивое. К тому же в нем явно читалась немалая доля крови какой-то из нечеловеческих рас – но которая из них могла передать потомку светло-зеленый цвет волос и маленькие редуцированные крылышки над ушами, Мальтиз не знала. Но вынуждена была признать: как и большинство метисов, Альпин Спаниэль, похоже, унаследовал лучшее от двух рас – о его силе и воинской доблести ходили легенды не менее восторженные, чем о красоте.– Клеа Мальтиз? – произнес он низким голосом.Она кивнула.– Ваш… – голос прозвучал хрипло, Мальтиз прокашлялась и попробовала еще раз. – Ваш плащ запачкается…Он посмотрел вниз, как ей показалось, с удивлением.– Пустяки. Меня зовут Альпин Спаниэль, я командир Рыцарей Голубого Неба.– Я знаю, кто вы, – буркнула себе под нос Мальтиз и подняла глаза.– А вы знаете, что капитан Расселл, которого вы позавчера укоротили на голову, был первым кандидатом на вступление в Рыцари?Разочарование навалилось на плечи так тяжело, что захотелось плакать. Вот оно как. А она уже понадеялась… непонятно, на что.– И вы хотите предъявить мне претензии? – почему-то в таком состоянии нахамить ему оказалось гораздо легче, чем она себе представляла. – Валяйте. Два раза не повесят.Мальтиз хотела сказать что-то еще, но осеклась. Осеклась по простой причине: сидевший напротив нее Альпин Спаниэль вдруг улыбнулся. Не усмехнулся мстительно и насмешливо, а улыбнулся открытой, искренней, веселой улыбкой.– Может, вы дослушаете меня, Клеа?Она кивнула. Смелость как рукой сняло, теперь Мальтиз ощущала себя двадцатилетней рядовой перед строгим, но все равно доброжелательным офицером.– Я знаю, что в армии насчет вступления в Рыцари ходят легенды. Но на самом деле процедура гораздо проще, чем многие представляют. В новобранцах нас интересуют прежде всего четыре вещи: искусство боя, ум, готовность обучаться новому и преданность Симфонии и короне. Все остальное второстепенно.Мальтиз кивнула, не понимая, куда он клонит.– Так вот, капитан Расселл успел пройти только первое испытание – на искусство боя. Он впечатляюще дрался, и я почти уже решил, что мы наконец-то нашли четвертого Рыцаря Голубого Неба… как тут до меня дошла новость о том, что наш кандидат был убит в драке в кабаке. И убит не закаленным в боях ветераном, а… девочкой.– Это вышло случайно, – пробормотала Мальтиз. – Я не хотела.Альпин Спаниэль словно не услышал ее.– Я навел о вас справки. Все ваши командиры отмечают ваш талант к военному делу. Прилежна, старательна, пытается принести как можно больше пользы – вот какими эпитетами вас характеризуют. Скажите, Клеа, армия – ваше призвание, или вы руководствуетесь какими-то иными мотивами?Мальтиз колебалась. С одной стороны, он был вполне доброжелателен, с другой же…– У меня есть другие мотивы, но, простите, это личное, – наконец, сказала она.Он задумчиво кивнул.– Я понимаю. Но как бы то ни было, Клеа – я предлагаю вам занять место погибшего капитана Расселла и попытаться стать четвертым Рыцарем Голубого Неба.Секунду Мальтиз сидела неподвижно, пытаясь переварить свалившуюся на нее новость, а потом ущипнула себя за запястье еще раз. Если все, что происходило ранее, еще можно было как-то с трудом натянуть на ее жизнь, то эти слова в нее не вписывались никак.– Я не делаю вас Рыцарем, – уточнил наблюдавший за ее реакцией Альпин Спаниэль. – Я всего лишь даю вам шанс, как давал многим. Абсолютное большинство им не воспользовались, но если то, что говорили мне о вашем упорстве, правда – возможно, в Рыцарях наконец появится девушка, – он снова улыбнулся.?Соглашайся, дура, такой шанс один раз в жизни бывает!?– А… как же мой приговор? – ненавидя саму себя, спросила Мальтиз. Ведь и правда – ей предоставили такую возможность, судьба щедро воздала ей за прежнее невезение – но с проклятым языком Мальтиз ничего сделать не могла. Хотя стоило бы.– У меня нет власти его отменить, – откровенно сказал Альпин Спаниэль. – Но я могу отыскать свидетелей, которые видели причины и начало драки. Вы знаете, что их показания волшебным образом пропали из вашего дела?Мальтиз хмыкнула. Учитывая, кого она убила, было бы странно, если бы показания остались в папке.– Я могу их туда вернуть, а с ними вы получите повод для апелляции. А дальше вы будете в безопасности, даже если не станете Рыцарем Голубого Неба – вернетесь в армию, вот и все.Мальтиз молчала. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Вот сейчас, прямо сейчас, она проснется – а в камеру уже войдет палач, чтобы вести ее на виселицу…Сцена ярко нарисовалась перед внутренним взором, и желание жить вспыхнуло с такой силой, что больно стало дышать. Разве она не заслужила шанса, хоть самого малого?– Что скажете, Клеа?– А был кто-то, кто отказывался? – ответила она вопросом на вопрос.Альпин Спаниэль на миг задумался, потом покачал головой.– Нет, не припоминаю такого.– Тогда почему вы спрашиваете?!Он засмеялся, встал с табуретки, протянул ей руку, и Мальтиз уцепилась в эту широкую надежную ладонь.Даже если это был сон – он стоил того, чтобы досмотреть его до конца.