Перед грозой (1/1)
Раскаты грома кипели в натруженном небе, рассекали темноту светящиеся росчерки молний. Природа низвергнет всю свою скорбь и радость, и после настанет мир. Солнце позолотит жемчуга капель на деревьях и осветит бликами переполненные водоемы. Тишина расползется по всей земле.Но пока шумит за окном стихия, в неясном свете покосившегося огарка лежали двое.Блондин с карими глазами держал в руках книгу, но беспокойный взгляд то и дело сползал с пропечатанных букв на бледное лицо товарища.Живаго, утомленный работой и домашними делами, сильно постарел. Даже блестящая седина не вовремя поселилась у корней черных волос. Очки Юрия неровно съехали на нос, выдавая дремоту владельца. Ливерий немного поворчал, в душе обрадованный тем, что ему не придется читать дальше вслух, собрался улечься поудобнее, но наткнулся на сердитый взгляд возлюбленного:—?Любовь моя, только не заставляй меня читать вновь, ведь это сплошная скука! И как только может этот Гоголь расписывать трапезу на целых три страницы!—?Ничего ты не понимаешь, Ливерий?— вздохнул печально Живаго, взял книгу и потушил свечу.Гром не унимался, урчание в желудке тоже. Вот уже два дня как они не могли ничего поесть, не было ни денег, ни продовольственных запасов в городе, поэтому питались исключительно высоким слогом Николая Васильевича. А между тем и молодость незаметно таяла в прошлом: и Ливерию, и Живаго стукнул конец третьего десятка мимолетной человеческой жизни.***Живаго, разбуженный раскатом грома, встал с кровати. Не было больше сил и дальше заставлять себя спать. Юрий имел прямое намерение заварить травяной чай для успокоения нервов, когда шел на кухню. Однако, услышав грохот во дворе, замер на месте. Он не знал, бежать ли смотреть, что случилось, оставаться на месте или же будить Ливерия, из них двоих наиболее бесстрашного.Юрий аккуратно подошел к окну, через которое открывался вид на дворик, где слышался грохот. Ночная тьма не давала ничего разглядеть, но блеснула молния, осветив и двор, и человека, лежавшего перед низким забором. Не медля, доктор побежал на улицу. Дверь уже не скрипнула, а отворилась с таким грохотом, что проснулся и Ливерий.Молодые люди проворно затащили тело в дом и уставились на него во все глаза. Это был мужчина, на вид их ровесник, ужасно изможденный. Он почти не двигался и только кряхтел. На руке и ноге его заживали гниющие раны, оставленные, вероятно, пулей.Доктор, принеся аптечку, пытался хоть что-то сделать с раненым, в то время как Ливерий, предпочитая не мешать ему, заваривал чай и вместе с тем подавал бинты и прочие медицинские инструменты.К утру работа была закончена.Часы показывали без одной четверти шесть. Больной был уложен на единственную кровать, крепко перебинтован и зашит. Уставшие Ливерий и Живаго сидели в кресле и пили чай. Юрий всё смотрел на нежданного гостя. На его кучерявые русые волосы, миловидное, немного детсковатое лицо, доброту и уверенность, которые отражал его спящий вид, и что-то начинало зарождаться в подсознании, знакомые чувства поселились в душе, чувства ностальгии. И тут он вспомнил. Он вскочил в кресла, чем напугал Ливерия. Оборотился к нему с каким-то ностальгическим исступлением:—?Так ведь это наш Патуля Антипов!